1.2.Норманская теория (версия) как шведский взгляд на русскую историю

В науке существует ещё один взгляд на время, место и причины зарождения норманской версии. Согласно ему, её истинные истоки связаны с эпохой Смутного времени. О наличии подобных разработок в западноевропейской и в первую очередь в шведской историографии начала XVII — первых десятилетий XVIII в. упоминали Г. З. Байер, В. Н. Татищев, В. К. Тредиаковский, А. Л. Шлёцер, Г. Эверс, Ю. И. Венелин, Ф. А. Браун⁶⁸. Из всех исследователей прошлого только норманист А. А. Куник поднимал, начиная с 1844 г., вопрос о предшественниках Байера⁶⁹, но лишь мимоходом и ограничившись при этом весьма короткими, хотя и во многом верными выводами, оставшимися незамеченными в науке. Во-первых, из-за глубоко укоренившегося в сознании учёных взгляда на Байера как на родоначальника норманизма. Во-вторых, из-за случайного и отсюда самого поверхностного знакомства с работами действительно первых норманистов, в связи с чем им было придано ошибочное значение, которое не позволяло разглядеть их подлинную суть (к ним затем норманисты обращались лишь в качестве примера, как им казалось, широкого бытования в XVII в., следовательно, и ранее в России и Швеции мнения о шведской природе варягов).

О зарождении норманской теории в шведской донаучной литературе XVII в., услужливо следовавшей в фарватере внешней политики своего государства, обращённой против России и её целостности, говорит с 1993-1994 гг., с привлечением важных документов из Sweden Riksarkivet, пишущий эти строки, постоянно приводя тому новые аргументы и уточняя детали⁷⁰. В 1995 г. в Финляндии на шведском языке была издана монография А. Латвакангаса, который ведёт, также основываясь на неизвестных и малоизвестных нашей науке фактах, весьма содержательный разговор на ту же тему⁷¹. В 2000 г. в ФРГ и в России вышли работы Б. Шольц, уделившей пристальное внимание добайеровскому периоду в разработке варягорусского вопроса и прежде всего в весьма запо-литизированной, по заключению исследовательницы, шведской историографии⁷². В 2007-2023 гг. о политической подоплёке возникновения норманизма в Швеции в начале XVII в., а также о готицизме и рудбекианизме, ставших его духовными истоками, обстоятельно рассуждала, также с использованием оригинального материала, Л. П. Грот⁷³.

А. А. Куник, отрицая за Байером титул родоначальника норманизма, «первым норманистом» называл шведа Петра Петрея, который, по его словам, «хотя и довольно неудачно» заявил о себе в этом качестве в 1615 г.⁷⁴

В биографии шведского дипломата и историка Петра Петрея (Petrus Petre- jus, по-шведски Peer Persson de Erlesunda), человека во многом авантюристического склада, не всё ясно: родился он около 1570 г. в Упсале в семье ректора соборной школы, впоследствии епископа Петра Бенедикти Эланда (вестерос-ского, а затем линчепингского, «т. е. второго лица в иерархии шведской церкви после упсальского архиепископа»), умер в Стокгольме — по официаль

Отправить