только возможны под пером человека, обладающего громаднейшею учёностью и начитанностью».

Тогда же И.И. Первольф, будучи сторонником норманской теории, заметил, что в последние времена поборники её «значительно усмирились; храбрейший из них (Погодин. — В.Ф.) ушёл в Валгаллу, с ужасом смотря на размножившиеся исторические ереси». В 1896 г. другой норманист, Ф.И. Успенский, увидел ослабление той же теории «в том, что она давно уже не может привести ни одного нового положения в свою защиту». Через три года Н.П. Загоскин, констатируя, что норманизм «в своей ультра-радикальной байеро-шлёцеро- погодинской форме становится в наши дни явлением всё более и более редким», говорил, что Гедеонов нанёс ему «удар, по-видимому, смертельный»¹⁵³.

4.4. Возрождение ультранорманизма археологами и лингвистами, и прежде всего скандинавами В. Томсеном и Т.Ю. Арне

Но от этого удара норманизм смог скоро оправиться и вернуть себе господство в науке. Тому способствовала прежде всего кончина Гедеонова, с которой прекратилась набиравшая в печати обороты дискуссия по его книге и, в целом, по варяго-русскому вопросу. За обсуждением своей монографии Степан Александрович, много болевший в последние годы (в 1874 г. он вышел в отставку), тщательно следил. И к лету 1878 г. подготовил ряд статей, из которых собирался составить дополнение к «Варягам и Руси» в виде третьей части, где давал ответы на критические замечания и куда включил не вошедшие в 1876 г. главы об Угорской и Черноморской Русиях. Причём Гедеонов пророчески сказал, что «настоящего, строго научного опровержения моих заключений до сих пор не последовало, да и, вероятно, не будет». Но смерть учёного, случившаяся 15 сентября 1878 г., не позволила этим планам сбыться¹⁵⁴. С уходом из жизни звезды первой величины антинорманизма в его рядах не осталось столь авторитетной как в науке, так и в обществе фигуры, снискавшей бы признание беспристрастного исследователя и способной, поэтому, окончательно развенчать норманизм. К тому же начала постепенно снижаться активность Н.И. Костомарова, И.Е. Забелина, Д.И. Иловайского, да и сам варяго-русский вопрос стал терять актуальность.

«С конца XIX в., — пояснял А.Г. Кузьмин, — интерес к теме начала Руси заметно ослабел. Общественный интерес сдвигался ближе к современности, чему способствовало обострение социальных противоречий». Вместе с тем в нашей науке начинает всё больше преобладать историко-филологическая тематика, посредством филологии усилившая в ней германское влияние, «поскольку именно в Германии более всего занимались индоевропейскими проблемами, причём само направление сравнительного языкознания носило название

Отправить