«по скандинавскому обычаю похоронили на “горе”», что россы Константина Багрянородного — это норманны, что обряд у огромного дуба на о. Хортица «совершался норманскими торговцами в честь их могущественного патрона Тура в благодарность за пройденный путь», ибо «известно, что у скандинавов дуб считался священным деревом, у которого приносили жертвы и гадания» и который был посвящён громовержцу Тору (хотя хорошо известно, что священным деревом дуб был у многих народов, к примеру, у восточных славян, у которых он был связан с Перуном. По сообщению Гельмольда, одному из главных богов южнобалтийских славян Прове, богу ольденбургской/стар-градской земли, а в Прове видят один из эпитетов Перуна, посвящались священные дубы).

Рассуждая в такой утвердительно-категоричной форме, не отягощённой аргументацией, Мансикка, во-первых, во многом игнорирует Начальную летопись, полагая, что в ней «изложение событий, относящихся к самой ранней эпохе исторической жизни Руси, к эпохе Рюриковичей и Владимира, отличается фантастическим, легендарным характером». Во-вторых, он, всё же обращаясь к показаниям ПВЛ, использует не подлинный текст Лаврентьевской и Ипатьевской редакций, а его реконструкцию, предложенную Шахматовым в 1916 г., принимая её за оригинал (однако выдающийся наш летописевед подчёркивал чисто гипотетический характер своих реконструкций, в связи с чем категорически возражал против их использования в качестве источников. Объясняя это тем, что цель издания реконструкции летописи сугубо утилитарная — это облегчить решение вопросов о её составе и источниках)²⁰⁹. Не удивительно, что при подобном подходе к главному источнику по истории Руси вместо её истории могут появиться лишь наукообразные измышления, вытекающие из норманистских взглядов автора и лишающие даже общеславянского и праславянского Перуна славянского обличия²¹⁰.

4.5. Варяго-русский вопрос в трудах советских и эмигрантских учёных 1920-1948 годов

В целом, ситуацию, сложившуюся в нашей науке в преддверии революционных потрясений, точно выразили в 1965 г. И.П. Шаскольский и Л.С. Клейн, отмечая, что тогда почти прекратились антинорманистские сочинения, и все учёные (по характеристике Клейна, «серьёзные, объективные и передовые»), в той или иной мере занимали позиции норманизма. К этим словам уместно добавить пояснение А.А. Горского от 2009 и 2012 гг., что причиной практического прекращения в то время дискуссии об этнической принадлежности варягов «было, в первую очередь, накопление научных знаний, особенно в области археологии и лингвистики»²¹¹. В 1999 г. Клейн подчеркнул, что норманизм сохранялся в первые послереволюционные десятилетия в советской науке²¹².

Отправить