в том виде, как она есть, и что было бы лучше изложить этот предмет с большею осторожностью, чтобы не обидеть никого».

28 августа в журнале «Санктпетербургской» Канцелярии записано, что в «Главную Канцелярию... послано при репорте по одному экземпляру на русском и латинском языках речей», предназначенных для оглашения 6 сентября, которые «в Академическом и Историческом собрании освидетельствованы и к напечатанию удостоены». Но это было только намерение. Как подчёркивал сам Шумахер, 31 августа «послал все книги, чтобы оне прибыли в Москву 5 сентября, согласно приказанию его сиятельства». Билярский указывал, что речь Миллера была напечатана — на русском и латинском языках — 31 августа, и её экземпляры были отправлены в Москву. 2 сентября было разослано печатное приглашение Академии на публичное собрание 6 сентября, в котором сообщалось, что профессор, ректор академического университета и историограф Г.Ф. Миллер «читать будет диссертацию о начале российскаго народа, и от чего оный так называется», профессор химии М.В. Ломоносов «говорить похвальное слово ея императорскому величеству», а профессор астрономии Х.Н. Винсгейм «предложит астрономическую задачу для решения всем в Европе находящимся учёным людям, с объявлением награждения тому, кто оную основательнее решит и яснее истолкует».

Но 3 сентября из Москвы прибыл курьер, привёзший распоряжение Разумовского, датируемое 31 августа, о переносе «асамблеи» на 25 ноября, «к высочайшему дню восшествия» Елизаветы Петровны на престол, и в котором правителю «Санктпетербургской» Канцелярии поручалось «распорядиться о приноровле-нии изготовленных речей Ломоносова и Миллера. к этому дню». «В этом только смысле, — указывал П.С. Билярский, — и сделано было Шумахером распоряжение 4 сентября» (в тот же день этот искусный интриган в письме Теплову подчеркнул, что «мы оба были очень заняты в одно и тоже время торжественным собранием, но весьма различно: вы — для уничтожения, а я для осуществления его», что, если президент Академии «находил полезным отложить это собрание, то это будет самою лучшею причиною, которую можно сказать» ранее приглашённым и «что у его сиятельства были свои причины изменить решение, но не приводить притом ни одной»)²⁷.

3.2. Обсуждение речи-«диссертации» русскими и немецкими коллегами Г.Ф. Миллера и его итоги

Однако спустя два дня ситуация кардинально изменилась, потому как отсрочкой публичного собрания Шумахер решил воспользоваться, чтобы перестраховаться, для организации пересмотра торопливо рассмотренной 23 августа Академическим собранием «диссертации» Миллера (тем самым стремясь, несомненно, избежать скандала, который случился с Крузиусом четыре с поло

Отправить