ГЛАВА 22
Лейтенант Павел почувствовал самодовольное смущение, осознав, что напугал Роберта Лэнгдона так сильно, что тот отказался от посещения туалета. Американец сидел на диване и тупо смотрел в пространство.
Когда тебе в лицо направляют пистолет, мысли путаются.
Отчасти от злости, Павел завернул за угол, прошел по коридору в уборную. Оставив дверь широко открытой, чтобы Лэнгдон мог слышать, он громко помочился, а затем спустил воду.
Выходя из туалета, Павел увидел, как Яначек сворачивает за угол в коридор.
- Схожу покурю, - сказал капитан.
Павел работал с Яначеком достаточно давно, чтобы знать, что капитан курит, где ему заблагорассудится. Вероятно, он собирался сделать личный телефонный звонок.
- Команда подрывников будет здесь через тридцать минут, - сказал Яначек, - чтобы взорвать это. - Он указал на стальной портал, который защищал лестницу, ведущую в лабораторию.
- Один контролируемый взрыв, - согласился Павел, осматривая дверь лаборатории. - И на нижний уровень будет открыт доступ.
Разбитый дверной косяк все еще был прислонен к двери лаборатории в качестве сигнализации, но Павел чувствовал, что никто оттуда не выйдет сегодня по собственной воле. Они уже нарушили прямой приказ капитана Яначека…что оставляло им очень мало вариантов.
- Я подожду команду снаружи, - сказал Яначек. - Оставайся здесь и проследи, чтобы никто не выходил из лаборатории. И Лэнгдона не упускай из виду.
Лейтенант щелкнул каблуками.
- Понял.
Павел был правой рукой Яначека уже почти пять лет. Однако в полиции не знали, что Павел был племянником Олдржиха Яначека. Когда Павлу было всего девять лет, его отец погиб в результате несчастного случая - его сбил турист на мотоцикле. Мать Павла, не справившись с горем, начала выпивать, а Павел стал проводить большую часть своего времени на улицах, зарабатывая на жизнь грабежами, а затем заставлял владельцев магазинов по соседству платить ему за “крышу”.
В девятнадцать лет, когда Павла арестовали, а его матери не нашли, ее старший брат Олдржих вмешался в дело племянника, которого он едва знал. Олдржих Яначек, начинающий офицер в УЗИ, был настолько впечатлен смелостью и изобретательностью Павла, что предложил мальчику простой выбор: отправиться в тюрьму и провести свою жизнь с преступниками... или пройти обучение в УЗИ, и самому их ловить.
Выбор был прост, и Павел начал упорно трудиться, чтобы стать слугой закона. Павел быстро продвигался по служебной лестнице, и дослужился до звания лейтенанта, что было необычно высокой должностью для офицера в возрасте под тридцать, и обращался к своему дяде исключительно как к капитану Яначеку.
Павел знал, что он обязан всем своему дяде. Яначек стал для Павла отцом, которого он потерял, и молодой лейтенант боготворил бесстрашие и решительность своего капитана. Иногда для соблюдения закона необходимо быть выше закона. Капитан Яначек жил под этим девизом и часто доверял Павлу замести все следы, оставленные капитаном в ходе расследований.
Он знает, что я буду защищать его до конца
Павел стоял в фойе и наблюдал, как капитан Яначек выходит из здания в заснеженный внутренний двор бастиона — длинное прямоугольное пространство, огороженное низкой каменной стеной, для защиты посетителей от падения с гребня. Пробираясь по лужайке между вечнозелеными растениями в горшках, капитан позвонил по телефону и расположился в дальнем конце двора, глядя на панораму Праги.
Павел воспользовался возможностью проверить свой телефон, надеясь, что получит уведомление от нового приложения Dream Zone — платформы виртуальных знакомств, которая покорила Европу. Павел и представить себе не мог, что общение с виртуальными женщинами может заинтересовать его, и все же, как и многие мужчины, он пристрастился к сексуальным темам разговоров, откровенным фотографиям и фантастическим сюжетным линиям.
Одиннадцать уведомлений.
Он улыбнулся, довольный тем, что у него есть что почитать, пока он ждет. С телефоном в руке Павел направился обратно в атриум, чтобы присмотреть за Лэнгдоном, но, войдя, с удивлением обнаружил, что диван, на котором сидел Лэнгдон, пуст. Павел бросался налево и направо, осматривая каждый уголок помещения. Он вбежал в кабинет Гесснер, но обнаружил, что там тоже никого нет.
Замешательство Павла быстро переросло в панику. Он лихорадочно заметался по комнате, заглядывая за диваны и кресла. Куда, черт возьми, он подевался?!
Роберт Лэнгдон, растворился в воздухе.
***
Лэнгдон неподвижно стоял менее чем в шести метрах от него, в затемненной нише, скрытой за настенной скульптурой Пола Эванса. Несколько мгновений назад, оставшись один, Лэнгдон вскочил с дивана и поспешил к скульптуре, чтобы рассмотреть ее более внимательно. Как он и думал, стальная планка над конструкцией вовсе не была стабилизирующей опорой.
Это была направляющая для скольжения.
Как у очень дорогой амбарной двери.
Лэнгдон крепко ухватился за правый край скульптуры и потянул ее влево. Массивная скульптура легко скользила, балансируя на высокоточных шарикоподшипниковых роликах. За ней, как и предполагал Лэнгдон, скрывалось отверстие. Он быстро шагнул внутрь, и подпружиненный затвор бесшумно задвинул за ним скульптуру.
Пока его глаза привыкали к тусклому освещению, Лэнгдон слышал, как лейтенант Павел мечется по приемной и громко ругается.
Ниша за скульптурой была столь же хорошо обставлена, как и фойе, с богатыми деревянными панелями и мраморной колонной, на которой мерцали искусственные свечи. Пламя свечей освещало матовую металлическую дверь.
Частный лифт.
Этот вход в лабораторию Гесснер казался гораздо более подходящим, чем служебная лестница, и теперь Лэнгдон увидел, что на двери лифта светится небольшая клавиатура.
Очевидно, Гесснер не блефовала, говоря о защите своей лаборатории с помощью хитроумного пароля. Теперь Лэнгдону оставалось только узнать его.
