ГЛАВА 133

 

Убежище?

Роберт Лэнгдон мерил шагами кабинет посла, пытаясь собраться с мыслями. Ошеломляющее известие о том, что Саша жива, вывело его из себя как физически, так и эмоционально. Лэнгдон испытал облегчение, узнав, что она выжила, но существование Саши вызвало волнующий ряд деликатных вопросов.

Самая насущная проблема — не опасна ли она?— по-видимому, была решена путем ограничения свободы Саши и запирания ее в охраняемом конференц-зале. Это казалось жестоким, но, учитывая все, что произошло, что еще могла сделать Нагель?

Лэнгдон был озадачен, почему Саша попросила убежища у того же правительства, которое надругалось над ней. Если только Саша не знает, что они с ней сделали? Другой возможностью было то, что прибыл ее двойник, выдавая себя за Сашу, что также имело мало смысла; двойник Саши хотел защитить ее, а передача ее в руки правительства США казалась полной противоположностью этому.

Лэнгдон вернулся на свое место рядом с Кэтрин, пока посол наливала себе еще кофе.

- Сегодня вечером, - сказала посол, - доктор Соломон напомнила мне, что Саша и ее двойник - два разных человека, и их следует рассматривать как таковых. Я пыталась, и как бы мне ни было трудно это осознать, я пришла к выводу, что Саша Весна - если рассматривать ее отдельно - невинная жертва. Она была ребенком-эпилептиком, помещенным в психиатрическую больницу, затем, подвергалась физическому и психическому насилию в рамках секретной программы, что, вполне возможно, усугубило ее психические проблемы до нынешнего состояния.

- Я согласна, - сказала Кэтрин. - Она определенно жертва.

- И еще у нас есть это, - сказала посол, указывая на рукописную записку, лежащую на кофейном столике.

ПОЖАЛУЙСТА, ПОМОГИТЕ САШЕ.

- Хотя у меня нет привычки выполнять просьбы убийц, - сказала посол, - я много думала над этой запиской, и, учитывая обстоятельства, мне кажется, что помочь Саше - это этичный поступок.

“Это моральный долг”, - подумал Лэнгдон.

- Проблема, конечно, в том, что Саша Весна - это два разных человека. - Посол вздохнула и покачала головой. - Она невинная жертва... и она же - коварный убийца. Невозможно предоставить убежище одному... и преследовать в судебном порядке другого. Осознает Саша это или нет, но она укрывает опасного преступника. Кроме того, у нее есть строго засекреченный прототип мозгового чипа, и ей нельзя позволить просто разгуливать на свободе.

По взгляду посла Лэнгдон понял, что проблема с Сашей не только исключительно сложна, но и носит глубоко личный характер.

- Еще одна проблема, - продолжила Нагель, - заключается в том, что у нас очень мало времени. Прага небезопасна для Саши. К рассвету это посольство окажется в центре международного расследования, возмущения и требований провести судебно-медицинскую экспертизу событий в парке Фолиманка. Отпечатки пальцев Саши есть по всему “Бастиону Распятия”, скорее всего, на нескольких трупах, и ее лицо — или, лучше сказать, лица — без сомнения, будут извлечены из архивов камер наблюдения, а ее прошлые передвижения будут тщательно анализироваться. Следователям не потребуется много времени, чтобы собрать достаточно улик, чтобы идентифицировать Сашу как интересующую их личность.

"Вместе с Кэтрин и со мной", - подумал Лэнгдон, чувствуя, как стены сжимаются вокруг него.

Нагель сняла очки и наклонилась к ним.

- Хотя я еще никому не сказала, что Саша жива, я предполагаю, что директор Джадд узнает об этом очень скоро. На самом деле, он, возможно, уже знает, что она здесь, в посольстве.

- Каким образом? - спросил Лэнгдон.

- Слежка, утечка информации от персонала или, что наиболее вероятно, GPS. Я не удивлюсь, если в Сашин мозговой чип встроен какой-нибудь трекер.

“Конечно, так и было бы”, - понял Лэнгдон.

- Не хочу пугать, - добавила она, - но учитывая деликатный характер этого проекта... ее чип также может быть оснащен возможностью удаленного уничтожения. Это общий протокол для передовых технологий в этой области, и он встроен во все, от спутниковых телефонов до подводных лодок на случай, если технология попадет в руки врага, который может попытаться ее скопировать.

- Подождите, - сказал Лэнгдон. - Вы думаете, что Сашин мозговой чип можно дистанционно... уничтожить? Я полагаю, это означает, что он будет отключен или стерт... но не взорван же.

- Определенно, ничего такого драматичного, - сказала Нагель, - но я случайно узнала, что “Q” владеет патентами на кремниевые чипы, в которые встроен герметичный слой плавиковой кислоты, которая по телефонному звонку может быть высвобождена и разрушить весь процессор.

- В ее мозгу?! - Воскликнула Кэтрин. - Это убьет ее!

- Вполне возможно, - сказала Нагель, - но я полагаю, что убийство Саши было бы последним средством для агентства. Директор знает, что я сочту это грубым нарушением нашего соглашения, и ему хорошо известно, что у меня есть контрмеры. В данный момент моя главная задача - поддерживать связь с директором. Если холодная война и научила нас чему-то о гарантированном взаимном уничтожении, так это тому, что общение имеет решающее значение. Не позволяйте противнику догадываться о том, что вы делаете, сами дайте ему знать. Если директор Джадд подозревает, что Саша участвует в игре, для всех нас крайне важно, чтобы он услышал подробности от меня... все подробности.

В свете всех вопросов, что посол пыталась решить, Лэнгдон был впечатлен ясностью ее стратегического мышления. Нагель, должно быть, была чертовски хорошим юристом.

- А видеозапись? - Спросила Кэтрин. - Как вы думаете, этого достаточно, чтобы сдержать ЦРУ?

- Сдержать, возможно, и нет, - ответила она. - Но в связи со взрывом и смертью доктора Гесснер агентству будет трудно заявить, что видео поддельное. Даже если они это сделают, это прольет свет на то, что может нанести серьезный ущерб агентству.

- А что насчет Саши? - Спросил Лэнгдон, зная, что единственная оставшаяся в живых подопытная “Порога” теперь заперта в комнате внизу. - Вы верите, что видео защитит и ее?

- Да, но она в этом не нуждается, - сказал посол. - Саша пользуется чрезвычайно редким уровнем защиты - она гораздо ценнее для агентства живой, чем мертвой. Директор, несомненно, перестроит “Порог” - не здесь, так где-нибудь еще, - и Саша будет рассматриваться как незаменимый вклад в программу стоимостью в миллиард долларов. Она - результат многолетних исследований и разработок, и я думаю, что первое, что сделает директор Джадд, - это попытается договориться с нами…ради возвращения Саши.

От этой мысли Лэнгдона пробрал озноб.

- Так как же нам уберечь Сашу от его рук?

Нагель глубоко вздохнула.

- Мы этого не сделаем.

Этот ответ застал Лэнгдона врасплох.

- Прошу прощения?

- Мы этого не сделаем, - повторила она твердым голосом.

- Посол Нагель, - запротестовал Лэнгдон, повысив голос. - Вы предлагаете вернуть Сашу ЦРУ?

- Это единственный вариант.

- Ни в коем случае! - Воскликнула Кэтрин. - “Порог” уже убил одного пациента! Вы не можете отправить Сашу обратно в…

- Я не могу?! - Нагель решительно вмешалась в разговор. - Я напомню вам обоим, что в этом посольстве я являюсь высокопоставленным должностным лицом, и я попрошу вас выслушать меня, прежде чем говорить, что я могу и чего не могу делать.

Посол выдержала паузу, и Кэтрин откинулась на спинку стула, тихо покачав головой в знак протеста.

- Что мы имеем? - заявила Нагель ровным тоном. - Саше Весне требуется высококвалифицированная помощь - как физическая, так и психиатрическая. Она доказала, что является чрезвычайно опасной, а это означает, что все, кто занимается этой помощью, должны проявлять осторожность и полностью понимать ее ситуацию. Учитывая устройства, имплантированные в мозг Саши, список лиц, имеющих право заботиться о ней, чрезвычайно мал. Возможно, это список из одного человека. Когда я размышляю над тем, что вы рассказали мне об этих продвинутых искусственных нейронах в ее мозге, я прихожу к выводу, что единственные люди, способные оказать Саше надлежащую психиатрическую помощь, - это ученые, участвующие в проекте “Порог”.

Лэнгдон видел логику в ее доводах, но, по сути, план посла заключался в том, чтобы доверить Сашу тем же людям, которые использовали ее в качестве лабораторного животного. Кэтрин, сидевшая рядом с ним, все еще качала головой, явно не убежденная.

- Не заблуждайтесь на этот счет, - сказала Нагель. - Я не предлагаю Саше вернуться в “Порог” на прежних условиях. Я не потерплю дальнейших испытаний на ней. Она вернется в качестве самого ценного и желанного актива программы, и к ней будут относиться соответственно, и она будет жить хорошо. Саша - это триумф: она олицетворяет величайшую победу науки на сегодняшний день, и ее присутствие дает бесценную возможность для исследований. Я подчеркну директору, что эксперименты “Порога” над мозгом этой женщины, скорее всего, усугубили ее психическое состояние, если не стали причиной его текущего состояния в целом. Другими словами, я заставлю его понять, что психическое благополучие Саши является главной моральной ответственностью агентства. В конце концов, директор Джадд будет очень заинтересован в том, чтобы обеспечить общее состояние здоровья Саши, особенно зная, что я буду наблюдать, держа палец на спусковом крючке.

Между ними повисло долгое молчание, и Лэнгдон осознал, что находится в центре типичной архетипической битвы - конфликта Аполлона и Диониса, как его называют в мифологии, - последней внутренней борьбы. Мозг против сердца. Аполлонический разум Лэнгдона видел в плане Нагель порядок и разумность, в то время как его дионисийское сердце видело хаос и несправедливость.

- Вы нарисовали прекрасную картину, - сказала Кэтрин, нарушая молчание. - Но Саша никогда не просила, чтобы в ее жизни был “Порог”.

- Как и вы, доктор Соломон, и все же обстоятельства сложились именно так. - Теперь взгляд Нагель был непоколебим. - Мы все должны играть теми картами, которые мы имеем. Для того чтобы Саша Весна могла вести здоровый образ жизни, ей необходимо будет каким-то образом взаимодействовать с проектом “Порог”. Уровень ее вовлеченности может быть ее собственным решением, и, возможно, только в тех частях проекта, которые связаны с исследованиями сознания. Но как только психическое состояние Саши стабилизируется, я должна поверить, что участие в команде может даже дать ей цель и статус, которых она никогда не испытывала в своей жизни.

Лэнгдон насторожился. Нам всем нужна цель. Но то, что описывала Нагель, основывалось на том, что агентство поступало правильно, а Лэнгдон в это не очень верил.

- Я понимаю, что в этом деле может быть трудно заслужить доверие, - продолжила Нагель, словно почувствовав колебания Лэнгдона. - Особенно после всего, чему вы стали свидетелями. Но, пожалуйста, помните, что ваш опыт был связан с Эвереттом Финчем. Теперь вы будете иметь дело с директором Грегори Джаддом. Его ошибкой было то, что он предоставил Финчу слишком большую свободу действий, но я всегда считала Джадда порядочным человеком в мире непристойных поступков. Во всяком случае, он честный.

- Честный? - С вызовом спросила Кэтрин. - Вы были его старшим советником, и все же он солгал вам, сказав, что ”Звездные врата" провалились.

Нагель пренебрежительно махнула рукой.

- Протокол ДИЛ - дезинформация и ложь. Это распространенная тактика разделения. Ложные рассказы защищают сотрудников, которым не нужно знать правду. Мы все лжем лучше, когда действительно верим в то, что говорим. И, очевидно, "Звездные врата" были не единственным засекреченным проектом, о котором агентство солгало, а затем перезапустило. Если мое доверие к директору Джадду будет подорвано, - заключила посол, - я напомню ему о дамокловом мече над его головой, предельно ясно дав понять, что я намерена свергнуть его, если агентство не выполнит свои моральные обязательства перед Сашей.

Все трое молча сидели в богато украшенном кабинете.

- Не говоря уже о том, - добавил посол, - что практически при любом другом сценарии Саша останется без защиты и, вполне возможно, будет задержана и привлечена к ответственности за государственную измену, терроризм и убийство.

Кэтрин медленно повернулась к Лэнгдону, в ее глазах по-прежнему читалась неуверенность, но усталый кивок ясно дал ей понять. Я принимаю это решение.

Лэнгдон представил Сашу, запертую внизу, и его сердце сжалось от сочувствия к ней. Несмотря на глубокую обеспокоенность по поводу плана посла, Лэнгдон не видел лучшего варианта. Как ни трудно это было признать, но самым безопасным местом на земле для Саши Весны, вероятно, был Лэнгли, штат Вирджиния. Лэнгдону казалось парадоксальным, что угнетатели Саши теперь станут ее опекунами... но в то же время, это было как-то... неизбежно.

Возможно, даже гениально.

Тот факт, что Саша появилась возле посольства, заставил Лэнгдона задуматься, не мог ли ее таинственный страж-голем заранее все продумать. Он предоставил Нагель рычаги воздействия, необходимые для того, чтобы одержать верх... а затем обратился с простейшей просьбой.

Пожалуйста, помогите Саше.

Теперь, когда Лэнгдон обдумывал все, что только что предложила посол, в его голове эхом отдавался один-единственный вопрос, на который у него не было ответа.

 

***

Quis custodiet ipsos custodes?

Несмотря на то, что посол Нагель никогда не изучала латынь, она поняла вопрос, который только что задал Лэнгдон. Это был повсеместный боевой клич антиправительственных разоблачителей.

Кто будет сторожить сторожей?

Это был справедливый вопрос. В этом случае ЦРУ присмотрит за Сашей... но кто будет присматривать за ЦРУ? Даже если Нагель пригрозит опубликовать видео в ответ на нарушение договоренностей, у нее нет надежного способа узнать, соблюдаются ли правила, если у нее не будет в “Пороге” надежного источника, которому она доверяет.

Кто будет сторожить сторожей?

Нагель поняла, что она уже знает ответ, и когда произнесла его вслух, в ее голосе послышалась решимость, которой не было долгие годы.

- Я сделаю это, - сказала она, поднимая глаза на Лэнгдона.

Произнося эту клятву, Нагель почувствовала внезапный прилив эмоций и поняла, что забота о Саше Весне на самом деле может стать именно тем искуплением, которого требовала ее израненная душа... искуплением ее самодовольства и страха за свою роль во всем, что произошло в Праге.

Я никогда не верну Майкла Харриса... но я могу попытаться.

 

Отправить