Голем смотрел в зеркало на свое измазанное глиной лицо, понимая, что больше никогда его не увидит. Конец был близок, и, к счастью, это был именно тот конец, который он себе представлял.
Я - Голем. Мое время почти истекло.
Благополучно поднявшись в лабораторию Гесснер, он теперь находился на один уровень ниже “Бастиона Распятия”, в маленькой лабораторной ванной.
Стоя у раковины, он изучал три буквы на иврите, грубо выгравированные у него на лбу. Они выцвели от пота и пыли, но могущественное древнее слово все еще звучало в них.
אמת
Правда.
Голем всегда знал, что этот момент настанет.
Правда становится Смертью.
Как много веков назад сделал рабби Иуда Лев, чтобы убить своего земляного монстра и освободить его от рабства, теперь Голем прижал указательный палец к толстой высохшей глине, нажимая на крайнюю правую букву "Алеф". Почувствовав острую боль утраты и узнавания себя, он провел пальцем вниз, откалывая глину, пока буква не исчезла.
Согласно древнему протоколу, на его лбу теперь было написано совсем другое слово.
מת
Еврейское слово, означающее "Смерть".
Внешне Голем не увидел изменений, но все же он почувствовал, что его внутреннее "я", его душа, его сознание…начинают меняться. Он готовился расстаться с этим позаимствованным телом раз и навсегда.
Голем умирал много раз, и он знал, что его сущность сохранится, но он также знал, что на этот раз все было по-другому. На этот раз это был его выбор.
Я пришел в это царство где она могла жить.
И скоро я уйду и она сможет жить.
Сегодняшний день стал свидетелем гибели многих вещей.
Смерти “Порога”.
Смерти мучителей Саши.
А вскоре и смерти самого Голема.
Отвернувшись от зеркала, Голем начал снимать с себя оставшуюся одежду. Раздевшись, он зашел в лабораторный душ и включил его.
Теплая вода освежила его уставшие голову и плечи.
Смирившись со своим превращением, он опустил глаза и стал смотреть, как струйки влажной глины стекают по его бледной плоти... Длинные серые ручейки, закручиваясь спиралью, в последний раз стекают в канализацию.