ГЛАВА 106

 

Еще более серьезная причина? Лэнгдон не мог себе представить, какие дополнительные мотивы могли быть у ЦРУ, чтобы уничтожить рукопись Кэтрин. В ее книге раскрывается новая сверхсекретная технология ЦРУ. Что может быть серьезнее?

Кэтрин резко остановилась и повернулась к нему, в резком свете галогенных ламп на ее лице застыла маска озабоченности.

- Я думаю, профессор Косгроув, знал, что что-то не так, - сказала она. - После ссоры с человеком из Стэнфорда он дал мне последнее задание перед тем, как я ушла из неврологии в ноэтику. Это была необычная просьба.

- О чем он тебя попросил?

- Он настаивал на том, что частью образования любого будущего ученого является процесс подачи заявки на патент. Он сказал, что ему понравился мой творческий подход к искусственным нейронам, и даже если патент никогда не будет выдан, процесс подачи заявки будет...

- Подожди... - сказал Лэнгдон. - Ты хочешь сказать, что подала заявку на патент на эти искусственные нейроны?

- Это было чисто академическое упражнение, - сказала она, кивая. - Косгроув предупредил меня, что моя заявка будет отклонена из-за "отсутствия полезности", поскольку ее невозможно реализовать. Тем не менее, он призвал меня все тщательно обдумать, изучить как можно больше технических аспектов, представить инструменты, технологии и материалы, которых еще не существовало, и пройти процедуру подачи заявки. Что я и сделала! Я, как могла, заполнила заявку на четырнадцати листах и отправила ее по почте. Как и ожидалось, мне было отказано в выдаче патента, и я больше об этом не думала...

До сих пор Лэнгдон не мог поверить своим глазам. Она оказалась лицом к лицу со своим собственным изобретением.

- Оглядываясь назад, - сказала Кэтрин, - я думаю, что профессор Косгроув, возможно, защищал меня, когда советовал подать заявку на патент... - Она замолчала, ее голос дрогнул. - Как будто он знал настоящую причину, по которой моя диссертация была отклонена.

- Потому что твоя технология была тайно присвоена ЦРУ?

- Да, украдена.

- Но как Косгроув мог узнать, что ЦРУ это сделало?

- Это для меня загадка, - сказала Кэтрин, - но интуиция подсказывает мне, что он знал. Годы спустя я узнала, что была единственным студентом, которому Косгроув когда-либо предлагал подать заявку на патент.

- Это подозрительно.

- Да, и Косгроув был настойчив. Я помню, как он сказал: "Не говори об этом, Кэтрин. Просто сделай это”. Он давно умер, иначе я бы ему позвонила.

- У тебя сохранилась копия твоей заявки? - Спросил Лэнгдон, представляя, что хранить эти бумаги где попало довольно опасно.

- Конечно, я сделала копию... Но все копии, которые у меня были, таинственным образом исчезли из моих файлов в какой-то момент. Я всегда предполагала, что они затерялись в суматохе переезда, но теперь...

Вероятно, они украли и это. Лэнгдона передернуло при мысли о том, что ЦРУ так долго наблюдало за Кэтрин, но это многое объясняло.

- Но вот в чем дело, - продолжила Кэтрин. - Много лет назад, когда я получила отказ от патентного бюро - это были четырнадцать листов моих самых серьезных научных исследований, на каждой из которых ярко-красным цветом было написано "ОТКЛОНЕНО". Я показала это профессору Косгроуву, и он, похоже, не был так удивлен, но спросил, может ли он сделать себе копию и сохранить ее для потомков. Конечно, я согласилась.

- Значит, у Косгроува есть копия?!

- Да, - сказала она неожиданно взволнованным голосом. - Когда он умер около десяти лет назад, его сестра появилась на пороге моего дома с запечатанным конвертом из плотной бумаги и сказала, что одним из его последних желаний было передать этот конверт мне. - Голос Кэтрин дрогнул. - Конечно же, в нем была моя старая отклоненная заявка на патент.

Невероятно. Лэнгдон теперь был убежден, что профессор Косгроув знал о подозрительных действиях, связанных с дипломной работой Кэтрин и ее заявкой на патент. Вопрос в том, откуда Косгроуву было это известно, так и остался без ответа, но, очевидно, он принял меры, чтобы Кэтрин сохранила доказательства.

"Рычаг воздействия", - подумал Лэнгдон. - “Вот что это значит”.

- Где сейчас эта копия? - спросил он, внезапно испугавшись, что ЦРУ могло добраться и до нее.

- Дома, в моем столе, - ответила она. – Я оставила ее там.

- Нам нужно идти, - сказал Лэнгдон, указывая на дверь. - Если ЦРУ обнаружит...

- Есть еще одна вещь, которую тебе следует знать. - Кэтрин неловко переступила с ноги на ногу и посмотрела Лэнгдону в глаза. - Когда я писала заключительную главу своей рукописи о будущем ноэтики, я описала свою юношескую мечту о создании искусственных нейронов. Повинуясь внезапному порыву, я решила включить в книгу копию своей неудачной заявки на патент - все четырнадцать листов с пометкой ”ОТКЛОНЕНО" - потому что решила, что рассказ о моей собственной неудаче на раннем этапе, может вдохновить других молодых ученых, которые столкнулись с отказом на своем пути.

Лэнгдон потерял дар речи. Это был последний кусочек головоломки.

Заявка Кэтрин на патент была бы опубликована в ее книге, которую мог увидеть весь мир. Агентству не требовалось никаких других мотивов, чтобы предпринять против нее отчаянные действия.

“Порог” - это Манхэттенский проект будущего науки о мозге... и Кэтрин собиралась опубликовать чертежи их атомной бомбы.

Лэнгдон мог только представить себе юридический кошмар для ЦРУ, если такая организация, как Федерация американских ученых, обнаружит, что заявка на патент выдающегося специалиста по ноэтике была отклонена... а затем украдена и использовалась ЦРУ без ведома заявителя.

Эта история – мечта любого репортера.

В книге было изложено смелое видение прорывной технологии, которая представляла собой недостающий элемент в глобальной гонке за настоящим интерфейсом между человеком и машиной. На данный момент только ЦРУ обладало ею... но если Кэтрин опубликует ее, все будет потеряно.

Какой бы конкретной цели ни служили импланты ЦРУ, “Порог” явно обладал потенциалом предоставить ЦРУ секретное и непревзойденное технологическое преимущество.

“Но это еще не все”, - понял Лэнгдон. – “Порог” - потенциальная золотая жила.

Если ЦРУ решит вывести на рынок запатентованную технологию связи человек-машина, “Q” станет самой богатой венчурной компанией в мире, способной финансировать все операции, проводимые ЦРУ. В любом случае секретность была превыше всего.

- Более того, - сказала Кэтрин, - это объясняет, почему Бригита вчера вечером хвасталась своими патентами. Она подняла эту тему, потому что хотела выяснить. Помнишь, она спросила меня, есть ли у меня какие-либо патенты... или подавала ли я когда-нибудь заявку на патент?

Лэнгдон хорошо это помнил.

- А ты ответила, что не имеешь патентов!

- Я просто не хотела вдаваться в подробности. И это было довольно давно.

- Неудивительно, что Финч запаниковал прошлой ночью, - сказал Лэнгдон. - Гесснер, вероятно, сказала ему, что ты не подписала договор о неразглашении и отказалась дать ей предварительную копию рукописи. А еще, ты нагло солгала о том, что никогда не подавала заявку на патент! Финч мог заподозрить, что ты преследуешь личную выгоду и готовишься опубликовать что-то вроде сенсационного разоблачения.

- Что ж, мы можем опубликовать это прямо сейчас, - сказала Кэтрин, указывая на папку с секретной информацией в его руке. - В комплекте с ФАЛМ и мозговыми имплантами. Довольно убедительное доказательство.

- Что такое ФАЛМ? - спросил Лэнгдон.

- Фотоактивируемая локальная микроскопия - метод визуализации мозга. “Порог” генетически добавил в свои искусственные нейроны флуоресцентные белки, чтобы была возможность, по сути, видеть их... и отслеживать их рост. Умная идея - увы, не моя.

- Подожди, в этой папке есть фотографии?! Ты не...

- Ты убрал ее слишком быстро, - сказала она, протягивая руки за папкой. - Я покажу тебе.

Лэнгдон отдал папку ей в руки. Несмотря на доказательства того, что ЦРУ украло идею Кэтрин и создавало искусственные нейроны, Лэнгдон не видел реальных доказательств того, что “Порог” проводил испытания на людях. Возможно, это и было то самое…

- Вот, посмотри, - сказала Кэтрин, кладя раскрытую папку на стойку перед ними.

Когда Лэнгдон увидел изображение, он почувствовал отвращение... и в то же время оправдание. Красочная фотография напоминала рентгеновский снимок человеческого мозга, сделанный с помощью компьютера. Однако ужасало то, что находилось внутри черепа вместе с мозгом.

Под костью черепа в мозговую ткань был встроен удивительно большой компьютерный чип. Прикрепленный к чипу провод тянулся к подсвеченной сетке из флуоресцентных нитей, которые, казалось, были сплетены в кружевную шапочку, похожую на сетку для волос, и натянутую поверх мозга.

- Эта нейронная сетка, - сказала Кэтрин. - Моя идея.

Лэнгдон с изумлением наблюдал, как она просматривает различные изображения, графики и заметки, отслеживающие прогресс имплантации с течением времени. Записи были поразительными, но еще больший шок Лэнгдон испытал, когда заметил крошечные колонтитулы внизу каждой страницы.

ПАЦИЕНТ #002 / ВЕСНА

- Саша... - прошептал Лэнгдон, и его худшие опасения подтвердились. Что они с тобой сделали?

Лэнгдона затошнило, когда он увидел, как густая сеть щупалец опутывает мозг Саши, словно какой-то паразит. По иронии судьбы они с Кэтрин проникли в “Порог”, чтобы найти компрометирующие улики... и узнали, что единственная самая компрометирующая улика находится снаружи, в голове Саши Весны.

"Надеюсь, посол нашла Сашу", - подумал он, снова почувствовав, что пора уходить.

- Что бы ни было в голове у мисс Весны, - сказала Кэтрин, - это делает гораздо больше, чем просто лечит эпилепсию.

- Есть ли в папке, описание чипа или его функций?

- Ничего конкретного, - сказала Кэтрин, листая страницы. – Здесь описывается нейронная интеграция, и я должна признать, что удивлена, как быстро они ее добиваются.

- Что ты имеешь в виду?

- Интеграция между чипом и мозгом, - сказала она. - Как только на живой мозг накладывается искусственная нейронная сеть, двум элементам требуется время, чтобы объединиться в единую систему. Нейронная пластичность - это чудо, но оно не происходит в одночасье. Для того чтобы мозг полностью подключился к нейронному импланту, требуется по меньшей мере десятилетие, а то и два. Это одно из серьезных препятствий, о которых я упоминала в своей дипломной работе.

- Что ты предложила в качестве решения?

- Ничего, - ответила Кэтрин. - Нет другого выхода, кроме как ждать. Биологический рост требует времени. Эволюция требует времени. И все же каким-то образом... - Она изучила серию графиков, покачав головой. - Они проводят процесс с поразительной скоростью. За год происходит то, на что должно уйти, по меньшей мере, десятилетие. Каким образом?

- У меня другой вопрос, - сказал Лэнгдон. - Если Саша - пациентка номер два...

Кэтрин подняла глаза.

- Тогда кто пациент номер один?

Она сразу же начала перелистывать страницы в поисках информации о пациенте номер один, который, как предположил Лэнгдон, скорее всего, был Дмитрием - русским пациентом с эпилепсией, из того же учреждения, что и Саша.

- Это странно, - сказала Кэтрин. - Я не вижу ни одного раздела с данными о другом пациенте... О, подожди, вот он. Этот раздел намного короче. Я пропустила его.

В разделе были представлены различные данные, графики и не менее жуткий рентгеновский снимок мозга испытуемого, на котором были видны имплантированный чип и нейронная сеть.

Внизу страницы было написано:

ПАЦИЕНТ #001 / СЫСЕВИЧ

"Сысевич определенно звучит по-русски", - подумал Лэнгдон.

- Красивый мужчина, - отметила Кэтрин, открыв страницу с небольшим снимком мужчины с квадратной челюстью и вьющимися черными волосами. Черты его лица были явно славянскими, крепкими и властными, но взгляд его глаз был тревожно безжизненным.

- Этому парню явно имплантировали тот же чип, что и Саше, - сказала Кэтрин, продолжая читать. - Но странно, что нет абсолютно никаких послеоперационных данных. Ничего.

- Мы можем поговорить снаружи, - сказал Лэнгдон, направляясь к двери. - Нам нужно выбираться отсюда.

Кэтрин закрыла папку и убрала ее в сумку.

- Мне неприятно это говорить, но его записи обрываются слишком резко. Никаких последующих действий. Как будто в него вставили чип, и... что-то пошло не так. Возможно, он умер.

Эта мысль вызывала беспокойство, но в то же время добавляла сил к тому рычагу воздействия, который у них был; если ЦРУ провело эксперимент и убило ничего не подозревающего русского, страдающего эпилепсией, дипломатические последствия могут быть ужасными.

Когда они прошли через дверь обратно в коридор, Лэнгдон с облегчением обнаружил, что там царит кромешная тьма, поскольку автоматика отключила освещение, пока они были в лаборатории.

Мы все еще здесь одни.

На полу сразу же зажглась подсветка, и Лэнгдон с Кэтрин повернулись к двойным дверям, через которые они пришли.

Они сделали всего несколько шагов, когда Кэтрин схватила Лэнгдона за руку.

- Смотри! - прошептала она, указывая прямо перед собой на двери с овальными окнами.

Лэнгдон тоже это увидел.

По ту сторону двери только что зажегся свет.

 

***

Завершив тщательный осмотр медицинского помещения, Финч завернул за угол, где на полу зажглись лампы, освещавшее ему путь к двойным дверям в конце коридора. Не желая рисковать, он воспользовался моментом, чтобы осмотреть компьютерную комнату виртуальной реальности, где с облегчением обнаружил, что все кресла пусты, а шлемы в порядке.

Затем он увидел лежащее на боку рабочее кресло.

И разбитое стекло в окне компьютерного зала.

В обычной ситуации Финч бросился бы к компьютеру, чтобы проверить, все ли в порядке, но его только что посетило гораздо более тревожное осознание - запоздалая реакция на то, что он заметил всего несколько мгновений назад в коридоре... мягкое свечение, проникающее сквозь овальные окна в двойных дверях.

В коридоре ИТР горел свет.

 

***

Кто-то идет!

Будь то бригада уборщиков, охранник или еще кто похуже, Лэнгдон знал, что они с Кэтрин не могут позволить, чтобы их увидели. К сожалению, они оказались в тупиковом коридоре, из которого не было другого выхода, кроме того, которым они пришли.

Лэнгдон бросился обратно в лабораторию, надеясь найти место, где можно спрятаться, но, приблизившись к двери в чистую комнату, он заметил, что Кэтрин остановилась посреди коридора и указывает на пол.

- Роберт, - прошептала она. - Это следы шин!

Лэнгдон уже видел эти следы — цепочку царапин, оставленных на полированном полу гусеницами погрузчика.

К его удивлению, Кэтрин тут же промчалась мимо него, махнув рукой, чтобы он следовал за ней к тупику. Что она делает?! Выхода нет! Мгновение спустя Лэнгдон тоже это заметил: следы шин тянулись по коридору и исчезали... за дальней стеной.

Невозможно... если только…

Лэнгдон бросился бежать со всех ног, поравнявшись с Кэтрин в пятнадцати ярдах от конца коридора. Он заметил фотодатчик и побежал к нему, махая рукой, чтобы активировать сенсор. Вся стена начала скользить, плавно уходя влево, открывая еще один участок темного коридора за ней.

Воздух, выходивший из отверстия, был заметно холоднее.

Не сбавляя шага, они с Кэтрин пробежали через отверстие и через несколько ярдов внезапно погрузились в темноту. Они остановились у металлических перил как раз в тот момент, когда стена за ними закрылась.

Мягкое освещение усилилось, и стало видно, что их окружает. Лэнгдон был поражен, увидев, что они стоят на вершине бетонного пандуса, который витками опускался по периметру узкой шахты. Когда он заглянул через перила в темноту под ногами, то понял, что “Порог” действительно был значительно больше того, что они видели... и он расширяется в пугающем направлении.

Вниз.

 

Отправить