Как-то в 90-х, позже названных лихими, автор «Маленькой Веры» Пичул сказал: «Да все нормально в стране. Дороги мостят. Дураков отстреливают. Гасят же тех, с кем невозможно договориться».

Годы спустя писатель Иванов издаст роман о том, как в России десять лет отстреливали дураков. Злых безбашенных оголтеев, с которыми хрен договоришься, потому что им весь мир должен за афганское братство и за то, что они басмачам нюх топтали, а остальные нет. А раз государство-должник померло, не прощаясь, — долг перекинули на сограждан. Лохов, терпил, чайников, кому посчастливилось вместо медной копеечки заработать две и теперь надлежит лишнюю отдать в фонд подогрева защитников Родины. Сорганизовался союз ветеранов «Коминтерн», позже названный оргпреступной группировкой, который стал чужого добра наживать: отжимать у пионеров Дворец, брать под крышу бизнес, ежей душить, лягушей потрошить. Молодецкий набег на Шпальную толкучку был отъемом дольки у челноков и тех, кто в 92-м продавал с себя последнее. Так что уже к тридцатой странице накрывало стойкое желание, чтоб всех действующих лиц к концу перебили. Всех, кроме Немца, наблюдавшего махновщину подельников с бесстрастием Немца из «Брата»: смиренно, но без снисхождения.

Чуткий автор услышал волю читателя и начал зачистку. Золотое голливудское правило «Преступление не оплачивается», согласно которому грешник обязан сесть или умереть, пришло в новую Россию с поправкой на христианский закон: отъем больших денег — грех невеликий, а вот за пляски на побежденных умрут все, даже бабы.

Перенести на экран эту ветхозаветную норму режиссер Урсуляк не мог, ибо давно слывет хранителем до него сложившихся мифов. Если война — то как встарь, без перехлестов. Если евреи — то как у Бабеля, ламца-дрица с одесским выговором. Если «афганцы» — то коллективная совесть, вся из себя усатая-полосатая.

Поэтому все, что красит солдат империи, снято с блеском и огоньком. Бои «за седьмым перевалом». Пиратский заезд в положенные, но проданные дома. Разгром попутавшей братвы в бассейне «Чунга-Чанга» под «Рамамба-хару-мамбуру» — кадр года, который уйдет в сеть отдельно и соберет свои тыщи просмотров, к бабке не ходи (с музыкой у Сергея Владимировича вообще отношения ювелирные: песенка про «самый волшебный цветок» вышибет слезу у любого гоблина, а решение начать фильм «Прекрасным далёко» и гаданием гостьи из будущего, что с кем станется в 90-х, — великий ход, и если за него надо благодарить сценариста Тилькина, то и Тилькину слава).

Все же, что компрометирует веселых атаманов, сознательно убрано в тень. Книжный Лихолет, стряхнув с пятнадцатилетней Тани одноклассника, тут же брал ее в наложницы. Штурмуя «Юбиль», майор ГБ говорил: «Скажи спасибо, что тебя взяли за бандитизм, а не за растление малолетней». Легионеры не пялились в ящик на футбол, а трясли дань с ларьков, шалманов, шиномонтажей и секонд-хендов. И давили их гнездо за то, что нагнули город, а не за отнятые у него дома.

Роман Иванова — о черной бездне «рабочих кварталов, где нету работы». Где каждый знает, с какого конца бутерброд есть, и презирает живущих на зарплату. Где девочки бьют вчетвером одну, а жены пихают мужей в боёвки, потому что «надоело быть нищей». Уже с середины автор пишет слово «ненастье» со строчной — не как деревню, а как подлое время, выжимающее из человека самую донную дрянь.

Режиссер же намеренно снижает градус дна, чем напрочь убивает интригу. Кто-то в самом деле верит, что это стадо бухих клоунов подмяло под себя миллионный город? Что оборотистый мальчик из мэрии с джипом станет есть на рабочем месте «доширак»? Что стая диких урок разрешит снимать свои рейды на видео? Зачем, для прокурора? Желание все беды списать на злого Ельцина и закрыть года глухие его новогодним отречением привело к сакрализации Новых годов вообще — в один из вечеров за три серии их справляют трижды, напрочь при этом забывая про чеченскую войну. Эпопея вымогателей настырно утепляется советско-антисоветской клоунадой любимого урсуляковского артиста Маковецкого — что мило, но неуместно. Выбор на роль ледяной твари майора Басунова крайне юно выглядящего Александра Голубева поначалу тоже смущает — но классный артист Голубев заставляет забыть о своей внешности Алеши Карамазова. Смотрит прямо, говорит тихо и так, что его хочется тайком перекрестить. Так бы и всем прочим — Быченке, Сучилину, Гайдаржи, — но тут уже не срослось. На их фоне, конечно, хорошо смотрится Александр Яценко в роли Немца — но он на любом фоне смотрится хорошо. Да и ему, признаться, противопоказано одиннадцать серий ходить с одним и тем же выражением озабоченности на лице.

Из этого вывод. Заводные, идейные, яркие моральные уроды с ОПГ «Коминтерн» были не жертвами хищных 90-х, а их активными творцами. И все, что потом приключилось с их братством, идеей, штабом и командирами, — они заслужили сами. С тех пор, как впервые сказали вслух: «Своё берем».