Продюсер Цекало продолжил пугать всех Россией.

Съехал в теплые края и показывает, какие мы все здесь отмороженные, особенно на севере. Если еще убедит, что он украинец, а не русский (а по рождению так и есть) — совсем будет в шоколаде. Раньше хоть в ком-то из его героев были светлые стороны — где те времена.

Действие происходит в карельской Костомукше зимой, потому что у нас всегда зима. В местной похоронной конторе служит маньяк с лицом маньяка (Владимир Канухин), который замораживает людей, обездвижив крадеными препаратами (это не спойлер, маньяка видно сразу). Ловит его другой маньяк, опер Женя (Артем Быстров), уведший жену у третьего, бывшего алкоголика Сергея (Даниил Воробьев). Когда на экране сходятся два таких маньячилы, как Быстров и Воробьев — это само по себе привлекает внимание. Общую на двоих жену псих морозит первой, и на руках пап остается мальчик Артем с боевым пистолетом, подаренным первым отцом на пятнадцатилетие (наши папы всегда так делают, если живут в Костомукше). Овдовевшего мента тихо любит напарница с бледным лицом Лены Трониной, а дразнит бывшая любовница Лукерья Ильяшенко, единственный в городе психиатр (недосмотр, надо бы больше). Словом, атмосфера скандинавских триллеров передана добросовестно — а всяких патологий, признаться, и в матричном европейском кино выше крыши. Даже надпись iMad на тыльной стороне милицейского компа звучит со смыслом (на сетевом языке это «интегрированный мультисенсорный бортовой дисплей», а на английском народном — «я псих»).

Цветовая гамма — алые пятна по мертвенно белому. Смородина в замороженном бокале. Пунцовые свитера хоккеистов. Красная куртка сыщика в снегах. Кетчуп на столе, кровь на стиралке, ленты шлагбаумных цветов, красный на белом фургон — «Спартак» рулит. За фильм грохнут двенадцать действующих лиц, да некоторые еще будут являться убийце в замороженном виде и петь ему песенку о белых медведях. Местная команда зовется «Карху» — то ли «карельские хулиганы», то ли что еще похуже.

Режиссер Адильхан Ержанов набивал руку на казахском бандитском кино (жанр особый и в тамошнем исполнении уважаемый) — и найм его представляется весьма удачным выбором. Эффектно асимметричный кадр (примета восточного кино вообще), ледяные красоты, бешеный глаз трех конкурирующих самцов создают нужную атмосферу — а когда в караоке-баре мент с маньяком, избив посетителей, начинают плясать песню про птичек Surfing Bird, дистиллированное безумие завораживает по-настоящему. Из всех постсоветских малых кинематографий казахская состоялась единственная, и творчески, и коммерчески.

Такому б режиссеру еще и сценарий — но с этим у Цекало последнее время швах, пугательный колорит отбирает все силы. Первая серия однозначно убитая, с этим в сети согласны все. Конкурирующие отцы рвутся отмечать с тинейджером-сыном днюху (отличная стратегия борьбы за сердце подростка). Девочка интересуется, кого из пап тот любит больше (так девочки всегда и поступают). Мальчик восхищенно спрашивает, как отец угадал, что у его подруги астма (не знаю, как угадал отец, а я, дурак, по ингалятору). Сценарист Матвеев раньше специализировался на комедиях, сочиняемых у нас братским колхозом в десять рыл, — и творческую мысль его приходится дисциплинировать сценаристу Иванову, с переменным успехом.

К финалу, впрочем, действие вполне разгоняется. Актеры бубнят нечто невразумительное (школа сценической речи в России утеряна навсегда) — но вшитая дорожка субтитров помогает их понять. Страхи множатся искусственно — но классная картинка, выход в психоделию и общее ощущение «ох, какие ж мы страшные, особенно в Костомукше!» заставляет досмотреть до конца.

Неясно, как с внешним рынком, но внутренний к творениям Цекало пока еще благосклонен.

Ворчат, но проходной балл ставят.