Глава 16
Ваня рванул к тому быку, что держал Ирку за запястье, даже не обернувшись на нас.
— Немедленно отпустите её, — сказал он, снимая очки и торопливо пряча их в нагрудный карман рубашки.
И весь при этом как-то надулся, словно нахохлившийся воробей, будто пытался увеличиться в размерах.
— Чё? Ты кто такой, лошара? — медленно процедил тот, как бы нехотя поворачивая голову. — Девушка с нами хотела посидеть.
— Он мой парень! — резко выкрикнула Ирка и, дёрнувшись, вырвала руку.
— Пшёл отсюда, — незнакомец небрежно ткнул Ване в плечо двумя пальцами, даже толком не удостоив того взглядом.
Я ждал, что Ваня растеряется. Его и вправду как-то шатнуло от жеста этого нетопыря. Но вот, Корюшкин уже неожиданно ловко перехватил его запястье, резко провернул кисть и отработано, чётко сделал приём, который на занятиях по боевой физподготовке в МВД называют «рычаг руки наружу». Видно было, что на физподготовке он слушал не вполуха — движения пошли почти на автомате. Массивный бык внезапно словно потерял опору: плечо повело, корпус пошёл за ним, и он рухнул на пол, легко, как будто был не здоровым кабаном, а пуховой подушкой.
— Ах ты, сука! — взвыл тот, попытался вскочить, но Ваня дожал, вытянул руку, вывернул запястье, не давая пошевелиться. Переступил ногами полукругом, заставил противника перевернуться на живот. Давил на кисть, тянул руку, и тот, как ни сопротивлялся, всё равно подчинился этому приему. Уже лежал мордой в пол, а Ваня фиксировал его, заведя руку за спину.
Второй, которого Кобра отправила в короткий нокдаун, очухался, рванулся было к эксперту — но тут же наскочил на мой кулак.
Бам!
В полумраке я даже успел увидеть, как у него из глаз искры посыпались. Он качнулся, но, на моё удивление, устоял — лоб у мужика оказался, что бронелист. Попробовал схватить меня — и тут я заметил его уши, сбитые и сплюснутые: борец. С такими разговор короткий. Коленом под дых — раз, он скрутился, сверху «рубанул» по затылку — два, и он уже тоже валяется на полу.
Охранник, что подоспел к нам, теперь только растерянно хлопал глазами. Оно и понятно — комплекция хоббита, возраст за шестьдесят. На поясе болталась резиновая палка, но грознее выглядел свисток, в который он тут же дунул.
— Уходим, — сказал я. — Сейчас полицию вызовут.
— Так вы же полиция, — напомнила Ирка.
— Ну и что, — хмыкнул я, — сегодня мы — хулиганы.
Я положил под тарелку несколько крупных купюр — хватит, чтобы с лихвой оплатить счёт.
— Отпусти его, Ваня, — сказал я криминалисту.
Тот отпустил. Бык поднялся, злобно прошипел что-то вроде «Вы покойники, я вас запомнил», но нападать не рискнул — затерялся в темноте зала, даже к товарищу не подошёл, что со стонами шевелился на полу.
Мы выскочили в коридор. На ходу я поймал взглядом администраторшу, кивнул на камеру.
— Красавица, мы тут немножко пошумели. Вот компенсация заведению и мзда за то, чтобы на камерах нас не было. Сделаешь?
Она жадно цапнула купюры:
— Да-да, конечно! Ничего же не сломали, не разбили, всё нормально.
Она, понятное дело, слышала звуки схватки и намётанным ухом уже всё оценила.
— Сотри записи. Я потом проверю.
— Сделаю, не волнуйтесь.
Мы вышли на улицу, поймали попутку, доехали до набережной. Поставили на перила прихваченную из ресторана добычу, смеялись, шумели.
— Ну, блин! Давно я так не развлекалась, — призналась Кобра. — Хотя, честно, и вообще никогда.
— Хи-хи, — хохотнула Ирка. — Ну вы даёте, мальчики! Ваня, ты его так свалил — я думала, он тебя размажет! А ты, Макс, даже не напрягся, как вырубил того бугая…
— Мы же полицейские, — скромно хмыкнул Ваня.
Но по густой краске на лице видно было, что ему приятно — похвалы он в жизни, похоже, почти не слышал. А тут — от красивой девушки да в самый нужный момент.
Я хлопнул его по плечу и прошептал, наклонившись к уху:
— Молоток. Видишь, всё получилось.
— Я сам в шоке, Макс, — пробормотал он, косясь на девушек. — Никогда не дрался… всё как-то на рефлексе. Видимо, не зря нас учат этим приёмам.
— Ага, не зря. Ну что, давайте выпьем — за «хорошо сидим»… или стоим, — добавил я.
Все рассмеялись.
На ночной набережной стояла тишина, которую мы бессовестно нарушали. Жёлтые дорожки от фонарей дрожали в чёрной воде, а ветер с реки приносил прохладу, от которой по коже шли лёгкие мурашки.
Мы устроились прямо у перил: я умудрился прихватить коньяк, а Ваня — вино, раздобыли пластиковые стаканчики — как студенты. После недавней заварушки в ресторане смех ещё не выветрился, и разговор шёл легко, как бывает, когда адреналин уже спал, но настроение держится.
Ирка стояла рядом с Ваней, глядела на него как-то иначе, чем в начале вечера. Не так, как на 'свойского парня из компании. Глаза блестели — то ли от вина, то ли от того, что только что увидела в нём кого-то нового.
Героя.
— Слушай, — сказала она, глядя в упор, — ты меня сегодня удивил.
— Чем? — Ваня чуть смутился, губы поджал, будто боялся улыбнуться.
— Ну… — она улыбнулась краешком губ, — я не думала, что ты такой смелый… — взяла его под руку и прижалась плечом.
Он чуть опешил, но руку не отнял. Только распрямился, и в осанке сразу появилось нечто для него непривычное — уверенность, которой у Корюшкина раньше я не замечал.
Мы с Коброй стояли чуть в стороне, переговаривались и посмеивались, мол, хорошо вечер провели, полицейские — везде хулигана найдём. Ветер подул сильнее, Оксана поёжилась.
— Мёрзнешь? — спросил я.
— Немного, — ответила она.
Я снял пиджак, накинул ей на плечи. Она притянула ткань к себе, шагнула ближе, и я почувствовал запах её духов, смешанный с дуновением ветерка от реки. Глаза встретились, и пауза затянулась на секунду дольше, чем положено.
Всё вышло как-то само собой. Лёгкое движение навстречу, короткий поцелуй, тёплый и осторожный, почти как у пионеров. Через мгновение отстранились, оба чуть смутившись, но остались стоять рядом, не расходясь.
Ваня с Иркой тем временем переглянулись, и я заметил, как она что-то тихо сказала ему на ухо. Он улыбнулся по-мальчишески.
Вино грело, коньяк развязывал язык, а набережная в тот вечер казалась единственным местом в городе, где можно было просто быть собой. Только мы, река и ощущение, что жить иногда может быть просто приятно.
* * *
После утренней планёрки я, как обычно, завернул в кабинет Кобры — выпить кофе и заодно узнать, как у неё настроение после вчерашнего. Оксана уже сидела за столом, чуть нахмурившись, и пальцами массировала висок.
— Голова? — спросил я.
Она кивнула, не отрывая взгляда от кружки.
— Есть немного.
Я достал из кармана блистер, выковырнул таблетку и положил перед ней.
— На, аспирин.
— Фу, таблетки… — скривилась она. — Я их не пью.
— Надо. Помогает, — поставил перед ней бутылку минералки. — И жидкости побольше.
Она покачала головой, на губах появилась тонкая улыбка:
— Какие мы заботливые… Только ты не думай, что если мы вчера поцеловались, то мы с тобой…
Она замялась, подбирая слова.
— Да без проблем, Оксан, — перебил я. — Всё понимаю.
— Я просто… вчера пьяная была. И вообще, у тебя есть другие бабы. Вот с ними и…
— Слушай, — я усмехнулся, — ты что, как первоклассница, оправдываешься? Что хочешь, то и делаешь. Хочешь — целуешь, хочешь — нет.
— Ага… — хмыкнула она. — Только не строй из себя романтика. Я же вижу, что ты бабник.
— Бабник? — я удивленно поднял бровь. — Плохо ты меня знаешь.
— Достаточно, — парировала она. — Я видела, как на тебя эта Ирка весь вечер смотрела.
Я пожал плечами.
— У них с Ваней, вроде, наладилось. Нашли, так сказать, контакт. Оно и хорошо.
— Ну да… лучше синица в руках, чем… — она снова прикусила губу, оставив фразу в воздухе.
— Ладно, — сказал я, — не парься. Поцеловались — и поцеловались. Хотя, честно, если сказать, мне понравилось.
— А мне — нет, — ответила она, но в глазах промелькнула искорка.
— Конечно, — усмехнулся я. — Но врать ты, товарищ майор, не очень умеешь.
— Ещё как умею.
Мы уже начали привычно препираться, когда дверь распахнулась — и в кабинет зашёл раскрасневшийся Мордюков.
— Опять сидите, чаи гоняете? Кто работать будет?
— Семён Алексеевич, — отозвалась Кобра, — у нас вообще-то совещание с моим заместителем.
— Заместитель у тебя — в больнице с простреленной ногой, — буркнул он. — А это старший опер.
— Вот пока он в больнице, все рабочие дела с Яровым и обсуждаем. План работы на день составляем. Всему отделу задачи нарезаем.
— Всё бы вы «нарезали»… — пробурчал он. — Раньше никаких планёрок не было, и раскрываемость была выше.
— Ну, это вопрос не к нам, — парировала Кобра. — Мы только за отмену всех этих совещаний и дураковок. Каждое утро по сорок минут в кабинете у вас сидим.
— Ну-ка! Это другое! — возмутился Морда.
Я видел, как она едва заметно ухмыльнулась.
— Вы новости видели? — шеф достал смартфон. — Хреновый резонанс поднимается, а у нас по убийству Кухаркиной до сих пор пусто.
Я нахмурился:
— Что там?
Он включил в соцсетях ролик местного телеканала. Экран заполнил крупный план — молодая журналистка на фоне той самой лесополосы, где и нашли труп.
— Зверское убийство потрясло Новознаменск, — блондинка с дутыми губами в легком плаще смотрела на нас. Голос поставлен, где надо, добавлены нотки драматизма, с нужными акцентами, но в глазах профессиональная пустота. — Позавчера в пригородном лесу было обнаружено тело молодой женщины. Причём именно тело — голова отсутствует. По информации наших источников, личность погибшей установлена — это жительница нашего города, работавшая на автозаправочной станции на окраине.
Камера сменила план, показывая лес, и от журналистки остался только голос.
— В пресс-службе МВД пока не дают конкретных комментариев. Известно лишь, что обстоятельства преступления остаются неясными. Официально заявлено — следствие отрабатывает все версии. Не исключено, что убийство мог совершить маньяк.
— Ха! — воскликнул Мордюков. — Вы слышали! Маньяк, твою мать! Этого нам еще не хватало.
Далее картинка сменилась, показывали казенное учреждение с крашеными стенами. В фокусе камеры — интервью с мужчиной в медицинском халате.
— При таких повреждениях можно предполагать вмешательство животного. Но в наших краях крупных хищников не водится…
— Еще врачишку какого-то приплели, — возмущался полковник. — Это что за терапевт, скажите мне⁈ Айболит хренов! Как он может рассуждать и делать выводы? Он-то следствию кто? Даже не сотрудник бюро СМЭ.
Вновь показалась блондинка:
— Горожан просят не посещать лесополосу в тёмное время суток. Если вам известно что-то о происшествии — позвоните в редакцию или в полицию. Мы будем следить за развитием событий.
Пошли титры: Эльвира Зайцева, «Новознаменск ТВ».
— Вот, — сказал Мордюков, убирая телефон. — Город уже на ушах. А мы всё планёрки проводим. Совещаемся. Теперь нам еще и маньяка приписали. Что лыбитесь? Работайте!
— Так точно! — кивнули мы враз, сдерживая уголки губ, но те упрямо тянулись вверх.
* * *
— Вы что, совсем дебилы? — голос Лешего был, как хлёсткий удар. Он сидел на краю видавшего виды дивана, уперевшись локтями о колени, и сверлил взглядом двоих, что стояли напротив, у стены. Квартира — съёмная, неприметная двушка в спальном районе Новознаменска — служила для них базой. Отсюда они должны были выполнять задание Инженера.
— Какого хрена вы вообще там драку устроили? — Леший медленно провёл ладонью по лбу, будто пытаясь стереть раздражение. — Нам нельзя светиться. Вы обезьяны горные, вы это понимаете вообще?
Арсен и Саид переглянулись, потупив взгляды. У Арсена на запястье красовалась тугая эластичная повязка — после того, как очкарик вывернул ему руку, пришлось замотать, чтобы лишний раз не шевелить. На лице Саида под левым глазом расползался свежий синяк, фиолетовый, с багровой каймой.
— Шеф… да мы сами не поняли, как вышло, — пробормотал Саид. — Просто зашли… бухнуть.
— И тут налетели двое, — добавил Арсен, почесав затылок.
— А вы, значит, такие беззащитные ребятки, получается, вежливые, сама доброта… и вас, бедных-несчастных, хулиганы обидели? — в голосе Лешего сквозила презрительная издёвка. — Чё вы мне тут п*здите?
— Ну… мы правда не поняли, как так… — неуверенно выдавил Арсен. — Мы просто с бабами потанцевали. Подвалили их ухажёры. Наверное…
— Да там их не двое было, а четверо, — перебил Саид. — С двоими мы бы справились.
— Ни х*я не надо ни с кем «справляться»! — рявкнул Леший так, что в воздухе будто звякнуло. — У нас серьёзная работа. Важное задание. Инженер вас за яйца подвесит, если что-то пойдёт не так.
Он поднялся с дивана, шагнул к ним, встал близко, так, что Арсен и Саид почувствовали его нервное дыхание.
— С этого дня — никаких отлучек с хаты. Работаем, охраняем профессора и следим, чтобы его эксперименты шли, как часы. Чтобы ни одна, мать вашу, мышь об этом не пронюхала. Всё остальное время — сидеть тихо. Ясно?
— Да, ясно, шеф, — почти одновременно ответили оба, но как-то вяло, пожав плечами.
— Ещё и на камерах засветились… в ресторане этом еб*чем.
— Не-не на камерах всё чисто, — поспешно вставил Саид. — Я проверил. Хрен знает, или они не работали, так, для украшения… или записи стёрли. Почему-то…
— В этом хоть вам повезло, — Леший прищурился. — Но помните, если что — Инженеру вас легко заменить.
Его собеседники поежились, понимали, слово «заменить» — это вовсе не про увольнение.
— Леший, — осторожно начал Арсен, — ты ж не будешь докладывать об этом Инженеру?
— Сука… вот ещё раз подобное выкинете — доложу. И знаете, что тогда будет? Зря, что ли, вам такие бабки платят? Думали, можете просто так шататься по барам и махаться, как шпана? Всё, забудьте. Никаких баб, никаких баров. Захотели бухнуть — только под моим присмотром. Взяли бутылку — и на кухне сидите.
Он подошел к столу, взял из папки плотный конверт, вытряхнул на стол фотографию. Молодой парень в полицейской форме, лейтенантские погоны, уверенный взгляд.
— Вот новый объект. Этот — мешает. Любым способом, в ближайшее время. Ясно?
Саид вытянул шею, взглянул на фото — и скривился:
— Шеф… так это ж он.
— Кто — он?
— Ну, этот… что нас отп*здил в баре.
Леший замер, прищурился, потом выдохнул:
— Твою мать… Вы что? С полицейским дрались? Еще и с нашим объектом? Бл*! Дауны! А еще вы — терпилы!
— Ну мы же не знали, что он мент.
— Но мы всё исправим! — оскорблённо вскинулся Арсен. — Сами уберём его.
— Исправите… Как же, сами они… — тихо проговорил Леший. — Вас одних вообще нельзя отпускать. Вместе всё сделаем. Только учтите, это мент. Тут надо все наверняка и с первого раза.
— Уроем, — кивнул Саид.
— Мы исправим, — упрямо повторил Арсен.
— Конечно, исправите. Я узнал, он машину возле общаги ментовской ставит. Сегодня вечером — работаем. Никаких опохмелов. Сейчас идите, приведите себя в порядок. Войско, тоже мне…
* * *
Ночь выдалась глухая, темная. Сентябрь уже уверенно вступал в свои права — в воздухе висел сырой, прохладный запах опавшей листвы, а в темноте звуки разносились далеко и гулко.
Под ветвями старых деревьев, напротив ведомственного общежития МВД, стояла неприметная, видавшая виды машина. Бока матовые от грязи, стекла затянуты влажной поволокой.
В окнах девятиэтажного здания давно погас свет — редкие жёлтые прямоугольники всё ещё тлели только где-то на верхних этажах, да и те казались сонными. Внутри машины, в темноте, сидели трое. Леший, ссутулившись за рулём, молча смотрел на здание.
— Пора… — проговоил он и протянул Саиду свёрток.
— Держи, — сказал он негромко, разворачивая бумагу.
Внутри оказалось самодельное взрывное устройство. Корпус в виде кирпичика.
— Примагнитишь под машину. — Леший бросил взгляд в сторону крыльца.
— Там камеры пишут, — процедил Саид.
— Да похрен, — Леший вытащил из бардачка черную балаклаву. — На вот, натяни. И капюшон накинь, нос свой приметный спрячь. Поглубже.
Саид нахлобучил маску на голову, натянул капюшон спортивной куртки и кивнул.
— Всё, давай. Никого нет, самый момент, — Леший махнул рукой.
Саид выскользнул наружу, быстрым шагом пересёк пустынную улицу, двинулся к парковке перед общежитием. Машины здесь стояли разные, но все — без блеска и лоска, бюджетные: «Нивы», «девятки», старые «Логаны». Общага, сразу видно. Белая «Нива» была на краю ряда, в тени вяза.
Он приблизился к ней так, будто просто шёл через двор. Мельком глянул на окна здания, на камеру над крыльцом. Подъезд был пуст, ни движения. Присев на корточки, Саид почти лёг на холодный асфальт, завёл руку под порог и осторожно примагнитил коробку в глубине, ближе к передней оси. Магнит сел с глухим щелчком.
Встав, он не стал возвращаться прямиком, а сделал крюк через соседний двор, обошёл дом — и только тогда скользнул обратно в машину.
— Готово, — коротко бросил он, захлопывая дверь.
— Хорошо. Теперь ждём, — процедил Леший, протягивая термос. — Пей кофе. Не спи. Как только лейтенант появится — работаем. Не провороньте.
— Так он только утром придёт к тачке, — заметил Арсен с заднего сиденья.
— И что? Вот и не спите до утра.
Ночь тянулась долго. Кофе в термосе закончился, глаза резало от усталости. Едва рассвело, как к белой «Ниве» подошла одинокая фигура.
— Шеф, смотри, — Саид кивнул на двор. — Это он.
— Лица не видно, — пробурчал Арсен.
Фигура была в тёмной толстовке с капюшоном, натянутым до самых глаз. Человек достал ключи, открыл «Ниву», сел за руль, завёл двигатель. Поехал.
— Откуда он вышел? — нахмурился Леший.
— Да он это… Кто бы ещё в его машину сел, да еще в такое время, — отозвался Саид. — С ключами еще…
Леший цыкнул, потянулся к старенькому кнопочному телефону. Набрал комбинацию цифр, нажал «вызов».
Взрыв прогремел громко и мощно. Под брюхом «Нивы» на ходу рвануло так, что машину дёрнуло вверх, чуть подбросило левый край. Ударившись о бордюр, автомобиль перевернулся, откинув горящее колесо. Пламя хлестнуло из-под моторного отсека и там, где рванул бензобак. Густой чёрный дым повалил вверх, затмевая несмелый утренний свет. Металл скорежило, с треском полыхал салон.
Огонь лизал неподвижную человеческую фигуру в машине. Выжить в огненном аду было невозможно.
— Всё. Готово, — Леший удовлетворенно выдохнул и завёл мотор. — Уходим.
Машина сорвалась с места, проскочила переулок, выехала на проспект и затерялась в потоках просыпающегося города.
— Сейчас доедем до точки, — сказал он и, хлопнув, по рулю, добавил: — и избавьтесь от этой рухляди. Найдите другую тачку.
Старый автомобиль без номеров нырнул в боковые улицы, где ранний утренний шум ещё только заводил свою пластинку. Машина скрылась во дворах.
