Глава 12
Закрытий сектор. Планета Сивилла
На планете Сивилла, где ранее царил порядок, хаос начал свой неумолимый разгул. Центры силы, словно по мановению волшебной палочки, исчезли в один миг, оставив после себя пустоту. И в эту пустоту, как тени из мрака, вышли хранители, что до сих пор прятались от всевидящих очей тех, кто достиг высот власти и влияния. Мир начал погружаться в хаос, и начался стремительный передел сфер влияния, который мог изменить судьбы всех, кто осмелился противостоять новой, зловещей реальности.
Туман неопределенности окутал бескрайнюю степь, словно завеса тайны, скрывающая грядущее. Вожди племен, ведомые лишь своим чутьем и древними пророчествами, отправились к ставке, чтобы выбрать великого хана. Их пути пересекались в этом почти бесконечном, но судьбоносном месте, где каждый шаг был шагом к новой реальности. Вожди садились вместе у походных костров, обсуждали будущее степи. Тайно сговаривались и согласовывали позиции.
Словно тени на ветру, отряды волчат двигались по степи, гоня перед собой толпы пленников. За ними, поднимая пыль до небес, тянулись обозы с трофеями, будто собираясь в зловещий караван, который должен был напомнить всем о могуществе орков.
В воздухе витало напряжение, как перед бурей. Каждый союз, каждое слово, каждый жест были пропитаны интригами и тайными замыслами. Выборы обещали стать не просто испытанием силы и мудрости, но и настоящей драмой, где судьба целого народа могла повернуть в ту или иную сторону. После чего мир заплыл бы от дыма пожарищ или обрел небывалое спокойствие.
Известие о Курултае Бае оба походных вождя приняли со скорбным смирением. Быр не подавал вида, но его душа долго и безмерно скорбела.
В пяти лигах к востоку от подножия Снежных гор отряды волчат встретились, расположились рядом, и к костру Быр Карама прибыл походный вождь южных волчат, старый многоопытный Шырбрум. Он сел, принял чашу гостя и выпил, поблагодарил и начал говорить.
– Быр Карам, ты долго был правой рукой у великого хана. Послушай меня. Я видел сон или видение, как хочешь назови. Видел я женщину-орчанку, чей рост достигал небес, и была она беременна. Когда она родила, к ней спустился с небес сам Отец и сказал: «Твой сын будет править степью. Он станет императором всех орков». Услышав это, я затрепетал сердцем своим и возрадовался, потом проснулся.
– И зачем ты мне рассказываешь свои сны, Шырбрум, множество снов от суеты…
– Это не просто сон, Быр, это пророчество. Вот мы возвращаемся, потому что состоится Курултай Бай. Предстоит выбор нового великого хана. Пять раз его выбирали из рода Гремучих змей, и в степи был мир и порядок. Теперь все может измениться, времена поменялись.
Шырбрум скорбно уставился на огонь костра, черты его грубого лица словно окаменели в горестной маске. Быр Карам ему не мешал думать и говорить, он приготовился слушать. Шырбрум не зря пришел, значит, ему есть что сказать.
– Быр, – отмер старый орк, – новым вождем должен стать ты.
– Я?.. – удивленно воскликнул Быр Карам. – Почему я?
– А кого ты знаешь из своего рода более достойного? – спросил Шырбрум.
– Из моего? Никого, – ответил Быр. – Так, может, выберут хана из другого племени и рода?
– Вот! – твердо заявил Шырбрум. – Как раз этого допускать нельзя. Мы придем к ставке и окружим ее своими отрядами, распускать волчат не будем. Они научились сражаться и быть мужественными, они послушны нам, как родные дети, мы поставим ханом тебя.
– А если другие будут против? – усомнился Быр Карам.
– Это неважно, придут еще Свидетели Худжгарха, они тебя поддержат.
– Не поддержат, – скривился Быр Карам, – все знают, что я их не люблю.
– Это тоже неважно. Ты сохранишь место великого хана для сына небесной невесты и человека, он станет императором степи. Пророки Сына Отца это поймут, как понял я, и поддержат тебя в твоих устремлениях. У нас сила. У кого сила, тот и прав. Таков закон степи. Силу дает Отец.
– Ты что, старый лис, тоже стал поклонником Худжгарха? – удивился Быр Карам.
– Нет, но против воли Отца не пойду. Раз Отец избрал для нас судьей человека, значит, такова его воля. Я принимаю ее и только. Поклянись, что будешь претендовать на место великого хана. Я, волчата и Свидетели Худжгарха тебя поддержат. Поклянись и не гневи провидение, старый дурак! – резко проговорил Шырбрум.
Быр Карам не обиделся, он лишь усмехнулся.
– Если я старый дурак, то почему мне нужно становиться великим ханом? – спросил он.
– Потому что степь оскудела умами, Быр, и ты лучший из худших. На тебя возлагается ответственность сохранить это место наследнику Сына Отца. Он будет править по законам предков и хранить верность Отцу.
– Если бы мне это сказал кто-то другой, я бы наплевал на него, – подумав, не торопясь ответил Быр Карам, – но ты, Шырбрум, достоин того, чтобы тебя послушать. Ты не был еретиком и не был Свидетелем Худжгарха. Я верю, что пророчество тебе послал Отец. Я клянусь, что выставлю себя на совет Курултая как претендент на место великого хана и буду хранить его, пока наследник не придет занять его. А ты поклянись, что станешь моей правой рукой.
– Клянусь, – спокойно произнес Шырбрум и ощерился, показав сточенные клыки. Напряжение, царившее над костром, стало проходить. – Ух, – произнес Шырбрум. – Словно гора спала с плеч.
Княжество Чахдо
В подвале придорожной таверны царила гнетущая духота, пропитанная запахом плесени и пота. Свет от фонаря едва пробивался сквозь густые тени, создавая зловещую атмосферу. Элларион с завязанными руками обвел взглядом мрачное помещение, его лицо исказила гримаса боли и презрения.
– Машвел, клянусь, я не замышлял тебе зла. Я пришел сюда по делу, – произнес он. Его голос дрожал от едва сдерживаемого гнева.
Машвел обернулся к товарищу, его глаза блеснули холодным светом.
– Что думаешь, Аргинар? – спросил он, прищурившись.
Аргинар, высокий и мрачный, медленно приблизился к Эллариону. Его лицо было непроницаемым, но в глазах читалась решимость.
– Развяжите его, – сказал он спокойно, но твердо. – Здесь он не имеет силы.
Машвел усмехнулся, его губы изогнулись в кривой усмешке.
– Сам Первый Эльфар почтил нас своим присутствием, – произнес он с насмешкой. – Развяжите моего брата, – добавил он, махнув рукой.
Веревки с глухим звуком упали на пол, и Элларион, освобожденный, поднялся на ноги. Его запястья горели, но в глазах пылал огонь, который не могли потушить ни мрак, ни плен.
– Мы остались одни, братья, – произнес он, его голос звучал глухо, но решительно. – Все, кто считал себя великими, канули в небытие. Теперь пришло время делить мир…
Машвел рассмеялся, его смех эхом разнесся по подвалу, но в его глазах мелькнула тень сомнения.
– О как заговорил! – воскликнул он, его голос наполнился сарказмом. – Что ты имеешь в виду? – спросил он, наклонившись ближе к Эллариону, его лицо стало серьезным, как никогда.
– Оглянитесь, – тихо, но властно произнес Элларион. – Где Рок? Где Беота? Где Курама? Исчезли даже их тени, словно дым на ветру.
Машвел насмешливо прищурился, его глаза блеснули холодным огнем.
– И что с того? – бросил он. – Мы не сможем завладеть их вершинами.
– Это так, – кивнул Элларион, его вкрадчивый голос звучал как шепот ветра, пробирающийся сквозь скалы. Он глубоко проникал в сердца и мысли слушателей. – Но осталась гора человека. Смертного, которого Судья вознес высоко. И этот смертный ушел, оставив за собой лишь жен. Одна из них сидит на вершине, словно страж, охраняя его наследие. Другие разъехались по разным уголкам, следуя путями, которые указал им их муж. Наследие Худжгарха уязвимо, братья. Подумайте над моими словами.
* * *
Заботы словно тяжелый туман окутали жен Худжгарха-хранителя. Их было так много, что они едва могли вздохнуть. Погруженные в проблемы новых владений, они впервые осознали, какой непосильной ношей был обременен их муж. Его редкие визиты домой теперь казались им чем-то естественным, но в то же время горьким напоминанием о его постоянном бремени.
Став княгиней Ильриданой Первой, Чернушка ощутила на своих плечах груз ответственности. Этот титул, дарованный жене князя, наделял ее властью управлять княжеством от его имени в его отсутствие. Теперь перед ней открывались новые горизонты и вызовы, но вместе с тем и понимание: она должна быть не только женой, но и опорой для своего мужа, помогая ему нести этот тяжкий крест.
Она металась по княжеству, обустраивая его. Пустила молву, что все, кто переедет из Лигирийской империи в княжество Чахдо, получат подъемные для обзаведения хозяйством. Она платила дзирдам за лес, который они валили в Старых горах, за камень, который добывали посланники гномов из Девятых ворот. Все это она раздавала желающим, платя из своего кармана. Благо золота, серебра и драгоценных камней было не просто много, а очень много, и все это находилось в руках прижимистой и хозяйственной гномки. Глазастая наделила каждую из жен одной нитью благодати для оказания им помощи и контроля за ними. Она знала все их нужды, давала дельные советы и сверху обозревала, как обустраиваются новые владения их мужа. От ее зоркого ока ничего не могло укрыться. Она была самой прозорливой и рачительной из всех жен. Вникала в мелочи до въедливости, советовала, а то и требовала от сестер, чтобы они поступали так, как она говорила. Скоро жены Худжгарха приняли ее руководство в деле обустройства доменов и смирились, признав ее право руководить. Даже гордая лесная эльфарка притихла.
В империи ко власти пришла императрица. Император был сражен недугом после череды поражений, и его разбил паралич. Лучшие лекари и маги не могли справиться с его болезнью. Императрица в паре с молодым фаворитом, генералом от разведки, строила свою вертикаль власти. До нужд населения ей не было никакого дела, и то, что жители покидали империю, ее не волновало. Она укрепляла свою власть, так как понимала, что в тех условиях, когда нельзя полагаться на легионы, ее власть может быстро закончиться мятежом генералов. Она расчищала себе поле деятельности. Арестовывала и казнила генералов и наместников по первому доносу. Шпионы наводнили страну, тайная стража свирепствовала, ища мятежников. При этом буйно расцвели гнезда бандитизма и разбоя. Грабили и убивали на улицах городов, на проезжих дорогах. Без большой охраны передвигаться было невозможно.
В империи начался ропот. Наместники, которые испугались карающего меча императрицы, стали строить заговоры. И первыми объявили об отделении от империи два северных наместника из тех провинций, которые не затронула война. Там находились регулярные легионы, преданность которых наместники купили золотом. Они объявили себя князьями и заключили оборонительный союз. Послали посольства в Вангор к императору, и тот благосклонно принял их. Князья передавали свои земли Вангорской империи в качестве доминионов и просили разместить на их землях войска Вангора. Содержание войск брали на себя. Южная армия Вангора, разгромившая имперцев, вошла в эти королевства и стала на рубежах. Границы провинций проходили по естественным рубежам рек, гор, лесов, как было при их независимости. Император не менял границы.
Спешно набранные императрицей легионы были разгромлены на границе империи мотивированной и дисциплинированной, закаленной в боях армией Вангора.
Затем еще ряд провинций объявил о независимости, и императрица не могла сдержать натиск сепаратизма. Все свои усилия она сосредоточила на удержании власти в первом королевстве, что стало основой империи, и трех ближайших провинциях.
Теперь империя оказалась окружена врагами: с юга надвигалось княжество Чахдо, подаренное императором Вангору в качестве жестокой контрибуции, на юго-западе простирался зловещий Вечный лес, а на севере восстали мятежные королевства, усиленные армией новой Вангорской империи.
Судьба, словно капризная дама, изменила свое лицо: некогда могучая и гордая Лигирийская империя, символ государственного величия и законности, страх и ужас своих соседей, теперь лежала в развалинах, пожиная горькие плоды захватнической политики и безрассудного правления своего монарха. Потекли обозы беженцев из разоренных приграничных провинций империи в Чахдо, привлеченные посулами ее правительницы. Беженцев встречали на границе чернокожие воины и собирали их в большие таборы, им предоставлялась пища и фураж для животных, потом большими караванами отправляли их в места поселений. Сначала заполняли поселки, которые остались без жителей, уведенных орками, и вскоре они заполнились людьми. Получив золото на обзаведение хозяйством, они стали обрастать имуществом и инструментами, поставляемыми из империи. Скотоводы гнали в Чахдо скот, который скупала княгиня и раздавала жителям.
Казалось, что жизнь быстро возвращалась в обезлюдевшее княжество. У Старых гор расположились поселения дзирдов. В центральной части поселились переселенцы. На склонах Снежных гор обживались гномы, и рядом с ними селились уже новоприбывшие переселенцы. Они возделывали землю, ловили рыбу, охотились на зверя и валили лес. Соседство с гномами пошло на пользу, у них начался товарообмен.
Но не все гладко было в княжестве, здесь тоже распустились горькие цветы разбоя и грабежа. Разбойники, несмотря на патрули дзирдов, грабили переселенцев, сжигали поселки и убивали людей. Их ловили, казнили, но грабежи и убийства не прекращались. В столице Чахдо, в одноименном городе, где был престол княгини Чахдо, стало опасно по ночам выходить на улицу. И тогда Чернушка поняла, что это неспроста.
Используя нить благодати, она связалась с гномкой, которая стала полноправной хозяйкой горы, ее авторитет среди жителей и жен был непререкаем. Она умело вела дела, поселила простых жителей всех рас на горе, открыла магазины, увеселительные заведения, пристроила к работе всех обитателей горы и резко сократила расход благодати. Когда происходило нечто, требующее общего обсуждения, она собирала своих подруг и сестер на горе и обсуждала с ними планы будущего устройства. Она стала разбираться в магии благодати, и это знание к ней стало приходить извне. Чернушка ее особенно полюбила как свою землячку. А та отвечала ей взаимностью.
– Глазастая, нужно поговорить, посоветоваться, – передала она сообщение, и оно улетело по нити. Вскоре ей ответила гномка: «Я тебя заберу через полчаса, пока занята». Только она могла доставить остальных жен Ирридара на гору.
Через полчаса Чернушка, занятая своими делами, неожиданно оказалась на горе. Ее на балконе встретила гномка и обняла как родную.
– Ну, – спросила она, радостно улыбаясь, – какие проблемы на этот раз?
– Большие, – ответила Чернушка и непроизвольно улыбнулась. От гномки шла волна симпатии и добра, на которую чувствительная к ментальным проявлениям Чернушка не могла не ответить. Она обняла гномку и поцеловала в щеки. Та от удовольствия зарделась.
– Пошли поедим, ты расскажешь мне все за столом, – предложила Глазастая и, не слушая возражений Чернушки, повлекла ее во дворец, там уже был накрыт стол. – Садись, – пригласила по-простому ее гномка и похвасталась: – Это не волшебные блюда, это настоящие. Смотри: это тушеный барашек с овощами, вино из погребов герцога, что на западном углу гор Вангора. Не знаю, как его звали. Его еще наш супруг то ли схватил, то ли убил. Туда ему и дорога. А это… – Она могла долго превозносить блюда, и Чернушка, зная ее слабость, терпела это, улыбалась и накладывала себе на тарелку. Прислуживать за столом гномка никому не разрешала, только сама и гости.
Они с аппетитом съели половину барашка, запили вином, и подобревшая гномка спросила:
– Ну, подруга, говори, что там у тебя приключилось?
– Приключилось, – нахмурила густые брови Чернушка. – Не могу справиться с разбойниками. То они ускользают от отрядов, которые посланы их ловить. То устраивают засады и уничтожают патрули, и все безнаказанно. Это не случайно. За ними стоит кто-то из хранителей… Кстати, узнали, кто убил великого хана?
– Кто убил, узнали, – кивнула гномка. – А кто за убийцами стоял – нет. Вот такие дела… Значит, на княжество напал один из хранителей? Я так понимаю. Надо подумать, кто это мог быть. – Она прикрыла глаза и стала вслух говорить: – Так, того нет, этого тоже. Вот есть пустомеля, сейчас я его позову.
– Пустомеля – это кто? – сильно удивилась Чернушка.
– А это, – небрежно махнула ручкой гномка, – Бортоломей. Мелет по-пустому, ни к какой работе не приучен. Только ходит и свои стишки сочиняет. Все про любовь и несчастья. А что он знает про любовь? Для него любовь – это томление и скука, а любовь – это труд и умение прощать того, кого любишь. Он недавно сочинил, послушай, мне в голову засело, не могу выкинуть, хожу и пою. Тьфу, напасть.
«За праздничным столом играют с тенью свечи,
И полумрак вполне подходит к этой встрече.
Обычные слова я так привычно слышу.
Была я неправа, но не таю обиду.
Зеленые глаза, что погружают в омут,
А в них моя беда и счастье вместе тонут...»
– Представляешь, я хожу по дворцу, вижу эти свечи, и слова буквально вертятся на языке, я и так и сяк пыталась их забыть.
– Ну что, приятные стихи, что не так?
– То и не так, что приятные. А зачем бередить бабье сердце, когда милого нет? – Гномка вытерла уголком платка накатившую слезу. – Убила бы гада.
Неожиданно с балкона раздался вопрос:
– Милая глазастая хозяйка, я могу войти в ваши чертоги?
– Входи, балабол! – крикнула гномка, и тут же появился Бортоломей.
– Я не балабол, я Бортоломей.
– Это одно и то же. Садись, поешь с нами. Все натуральное. Вот овощи на навозе выращены, овечка травой вскормлена. Все только лучшее.
– На навозе? – Бортоломей сморщился.
– Ты рожу-то не криви, – сурово осадила его гномка. – Мы едим, а ты, значит, брезгуешь?
– Нет, я не брезгую, милая хозяйка…
– Я тебе не милая, я тебе управительница. Понял?
– Да понял, понял, – отмахнулся от ее слов Бортоломей и сел за стол. Стал накладывать себе на тарелку и пробовать.
– Как, вкусно? – спросила гномка.
Тот кивнул, жуя полным ртом.
– Это я научила гномов из местных готовить, а то они ничего не умели. Ты нам скажи, Бортоломей, кто из хранителей балует в княжестве Чахдо?
Бортоломей прожевал и спросил:
– В каком смысле?
– В прямом: разбои там, грабежи, а воины изловить разбойников не могут.
– Ах, это… Видимо, Машвел там обустроился.
– Что за Машвел? – спросила гномка.
– Это брат наш, хранитель воров и бандитов.
– О как! И что ему нужно?
– Как и всем: влияние и власть.
– Ну ты посмотри, власть и влияние, значит. Он покусился на наше! На святое! – А это для прижимистой гномки было равно смертельному греху. – Я ему яйца отрежу, как барану. Как его найти, Бортоломей?
– Этого никто не знает, он прячется, такая у него способность. Он не строит горы, он роет пещеры под землей и там накапливает свою силу. Это не благодать, это что-то другое, сродни эмоциям боли и горя. Они разрушают миропорядок, и поэтому нужен хранитель, который бы аккумулировал эти эманации и не дал им разрушить гармонию мира. Вообще нужны храмы Творца, где бы стояли жертвенники хранителям и прихожане обращались бы в храмах к своим покровителям… Но храмы стоят в запустении, Творца забыли, а Машвел, пользуясь случаем, рвется к власти. Такой вот он… Печальный брат, любимец ночи… – затянул дрожащим голосом Бортоломей.
– Хватит петь свои баллады, Бортоломей, его надо найти, иначе он разорит княжества.
– Я не могу, я с ним не общаюсь.
– А кто с ним общается?
– Может быть, Авангур. Мои братья Торн и Велес тоже от него страдают. Ремесленников убивают, скот режут…
– Странные у вас отношения, у братьев, – подумав, произнесла гномка. – Ты говоришь о хранителях как о братьях, и только Торна и Велеса признаешь родными. Остальные что, от ключницы прижиты, ублюдки?
– Нет, что ты, все мы братья, но не все друг с другом общаются…
– Я поняла тебя. Значит, остальные ублюдки… похоже на них… Чем можешь помочь?
– Ничем… Вот спеть могу.
– Замолчи, не надо, – отрезала гномка. – Значит, надо ждать Авангура?
– Времени нет, – грустно улыбнулась Чернушка, встала и подошла к маленькой округлевшей гномке. Обняла ее, и они так застыли на пару ридок.
– Ладно, нечего ко мне льнуть, – завозилась довольная гномка. – Хорошо, что я тебя тогда на войне не зарубила.
Чернушка села на свое место и, смеясь, спросила:
– А что, могла бы?
– Еще как. Я такая ревнивая… – И обе расхохотались.
Отсмеявшись, гномка потрясла рукой. В ней появился колокольчик, и его мелодичный звон волшебным образом заполнил дворец.
– Приятный звон, – похвалила Чернушка.
– Это мне Балабол его настроил, – призналась гномка. – У меня идея родилась в голове.
На звон колокольчика появился орк-распорядитель, поклонился и спросил:
– Что угодно, госпожа?
– Позови коменданта крепости и его жену, – приказала Глазастая. Орк поклонился и вышел. Вскоре в обеденном зале появились два дзирда: мужчина и женщина.
Чернушка очень удивилась, что в зал первым вошел мужчина, а когда зашла жрица, она совсем потеряла дар речи. Жрица была одета в людскую одежду, только вместо юбки на женщине были кожаные штаны, верх был скрыт кожаным колетом со вшитой искрой магии, который скрывал прелести жрицы. Такого наряда Чернушка не могла себе представить. Жрица всегда являлась воплощением женской красоты и привлекательности, все прелести жрицы едва прикрывались, давая волю буйной фантазии.
Гномка увидела ее удивление и двусмысленно произнесла:
– Я тут немного их приодела и поменяла властную вертикаль, теперь главные у твоего народа мужчины, но они, правда, туповаты. – Чернушка проглотила кусок пирожного и поздоровалась:
– Привет… – Ее прервала гномка:
– У женщин новые имена, прежние они забыли.
– Вот как? – тихо произнесла Чернушка. – Но у меня тоже новое имя, так что, думаю, все нормально. – Жрица и ухом не повела на ее слова, она смотрела на гномку с подобострастием.
– Господин комендант, в княжестве Чахдо назревает угроза. Разбойники под покровительством одного из хранителей сеют хаос и страх. Нам нужно дать им решительный отпор, чтобы очистить земли от их присутствия. Соберите отряд из тридцати бойцов, пусть каждый сражается в паре с верным помощником. Ваша задача – действовать слаженно и решительно. Помните, разбойники не так просты: их защищают магические силы. Возьмите игольники и молекулярные мечи – от них нет защиты. Сколько времени вам потребуется на сборы?
Глаза жрицы сверкнули огнем, она прошептала что-то мужчине, и тот мгновенно ответил:
– Через полчаса мы будем готовы.
– Тогда идите, мы вас ждем, – приказала гномка, ее голос звучал как звон стали, готовой к бою.
Гномка обратилась к Чернушке с решительным взглядом:
– Составь план операции, – ее голос звучал твердо, но в нем проскальзывали нотки тревоги. – Ты знаешь, как это делать. Зачем я тебя учу? Ты сама лучше меня знаешь, как действовать. К каждой паре я прикреплю благодать, и никто не ускользнет от нас. Этот Машвел потратит всю свою черную энергию, чтобы противостоять нам.
Чернушка задумчиво кивнула, ее глаза блеснули холодным огнем. Она уже строила в своем уме хитроумный план, который должен был очистить княжество от разбойничьих банд. Ее сердце билось в такт с каждым новым ходом, и она чувствовала, как сила наполняет ее, готовя к предстоящей битве.
Вскоре пришел комендант и доложил:
– Воины готовы, госпожа управительница, они внизу, ждут у входа во дворец.
– Пошли, – позвала гномка Чернушку, и они обе спустились к парадному входу. Там выстроились тридцать мужчин и женщин, переодетые в людскую одежду. – Они будут выглядеть как простые горожане, – удовлетворенно произнесла гномка. И открыла портал в замок Чахдо. – Чернушка, иди первой, принимай бойцов. – Чернушка обняла сестру и шагнула в портал.
Все тридцать бойцов-дзирдов, семейные пары, собрались в кабинете Чернушки. Кабинет был большим, с длинным столом из красного дерева и рядами кресел по сторонам. В торце кабинета находилось арочное окно, прикрытое шелковыми кремовыми занавесками с золотым шитьем. На стене висела карта княжества Чахдо, снятая с космоса и детализированная. Она была магической, и можно было предметы на карте приблизить или отдалить. Наследие от мужа.
Чернушка подошла к карте и увеличила дворцовый комплекс.
– Всем видно? – спросила она, и старший отряда ответил:
– Всем.
– Хорошо, грессы и… В общем, хорошо, греты и грессы, – с небольшой заминкой произнесла она. – Вот дворцовый комплекс, он находится на холме, слева его омывает река, и отсюда к дворцу не подобраться. Под дворцом обширные подвалы и потайные ходы. С помощью сканеров удалось определить местонахождение этих ходов, но туда воины охраны пробиться не смогли, их всех убили. После двух попыток прорваться через подвалы в подземные туннели я отказалась посылать туда бойцов. Но там обосновались бандиты, которых прикрывает хранитель воров и разбойников Машвел. Его сила в том, что он хозяин подземелий. Магия, которую применяли там, нам неизвестна, но наша магия там не действует, ее блокирует некий неизвестный нам механизм. Ваша задача – очистить казематы под дворцом. Вопросы?
– Нам надо изучить входы и выходы, – ответил командир отряда. – Есть ли у подземных туннелей выходы наружу?
– Да, есть, один за городом в плавнях реки и другой в центре города, в одной из таверн. Я думаю, что бандиты приходят из этой таверны. Вход в плавнях мы перекрыли большим отрядом. Таверну пока не трогали, чтобы не распугать бандитов.
– Нам нужно время, чтобы ознакомиться с подвалами и составить план операции, – ответил командир. – Потребуется часа два.
– Хорошо, оставайтесь здесь и изучайте подвалы. Пока они закрыты с нашей стороны, но нет уверенности, что бандиты не имеют своих людей в обслуге замка. Я не меняла слуг после того, как стала хозяйкой этого комплекса. Слуг и так не хватает.
– Нам понятна задача, – невозмутимо ответил воин. – Разрешите приступать к изучению места операции?
– Приступайте.
Чернушка знала, что такие операции планируют и проводят мужчины-дзирды. Их звали общим унизительным словом грет, что значит «слуга» или «младший». Грессы были магическим прикрытием и атакующим звеном в спецоперациях дзирдов. А дзирды за века конфликтов с народом гномов получили большой опыт войны в подземельях. Усиленные благодатью, они смогут очистить подвалы и туннели, в этом она была уверена.
Через два часа командир диверсантов прибыл к ней на доклад.
– Госпожа, детали операции разработаны. В общих чертах они заключаются в том, что мы зайдем в подвал через пять входов. Разобьемся на четверки и начнем зачищать коридоры – одна пара впереди, другая прикрывает огнем игольников коридоры. Пять пар – резерв. И нам нужна база за пределами замка, где-то в городе.
– Я выяснила, что в городе есть большое пустующее поместье, оно называется поместье Горхов. Это был управляющий прежнего наместника. Он бежал. Я распоряжусь, чтобы поместье передали вам. Когда вы прибудете по своим делам в город, останавливаться будете там. Я выделю вам в распоряжение охрану на время вашего отсутствия.
– Хорошо, госпожа, разрешите приступать к проведению операции «Зачистка»?
– Приступайте, – со вздохом облегчения произнесла Чернушка. – Выделите связного, который будет мне докладывать каждый час о ходе операции.
– Непременно, госпожа, – поклонился дзирд и, пятясь, вышел из комнаты, в которой проводила время Чернушка.
Замковый комплекс, некогда обитель наместника, а до того – князя Чахдо, возвышался над городом, словно остров в море. Под его массивными стенами скрывались обширные подземелья, где хранились запасы продовольствия на случай долгой осады и где находили убежище воины гарнизона в случае захвата города. Но судьба распорядилась иначе. Княжество пало не от рук вражеских полчищ, а от предательства приближенных самого князя Чахдо.
Князь Чахдо был суров и жесток, его называли деспотом и не любили ни подданные, ни слуги. Когда легионы империи вступили на земли княжества, князя предали. В тишине ночи его придушили подушкой, а затем открыли ворота перед имперскими воинами. Княжество было захвачено без единого сражения, и родственная ветвь князя осталась невредимой.
Две женщины из княжества вышли замуж за королей Вангора, и вот теперь одна из них, волей судьбы, стала императрицей.
Но подвалы сразу же, как в княжество прибыла Чернушка, были захвачены бандами, пробравшимися туда и обустроившими себе разбойничьи гнезда. Их не могли оттуда вышибить, но и проход за стенами города перекрыли. Остался один путь – через ворота города и через подземные ходы, связывающие городскую застройку и подвалы замка. Бандиты там чувствовали себя безопасно. Магия крови княгини была неэффективна в подвалах. Бандиты настолько осмелели, что попытались ограбить казну княгини, но были убиты. Из отряда в тридцать человек в подвалы не вернулся никто. На время установилась патовая ситуация: бандиты не могли действовать наверху, а воины княгини не имели успеха в подвальных сражениях. Пришло время выйти из позиционного тупика. Чернушка планировала нанести сокрушительный удар по бандитам.
Когда вечер опустился на улицы Чахдо и духота стала спадать, в подвалы замка вошли боевые группы дзирдов. Они четко и планомерно расходились по коридорам, имея на руках план подземелий. Они не блуждали, а точно знали, куда идти. Их заметили разведчики разбойных банд и быстро сообщили своим командирам.
– Леший, – прибежал запыхавшийся подросток, – там эти, черные, мужики и бабы, одеты по-людски, не то что те… прежние. Они идут сюда.
– Сколько их? – спросил глава банды. Он сидел за столом в комнате, освещенной сальными свечами, и ел жареное мясо, запивал теплым элем и лениво слушал доклад разведчика.
– Я видел четверых, идут уверенно, как у себя дома.
– Бабы красивые? – спросил Леший.
– Ну, так, – пожал плечами мальчишка, – только черные.
– Черных я люблю, последняя умерла седмицу назад. Клык, – Леший обратился к худому орку со сломанным клыком, – бери свою группу, мужиков убей, а баб тащи сюда, развлечемся, горячие они штучки, – и Леший прикрыл глаза от предвкушения удовольствия.
Орк поднялся с лежака на полу и вышел. Раздался свист и крик орка: «Жим, зови наших, развеемся».
Шесть бандитов вышли и преградили путь двум черным горожанам. Клык осмотрел стоящих перед ним чернокожих. К их виду он уже привык. По его наблюдениям, это были не воины, просто слуги. Видимо, их послали проверить, есть кто в подвалах или нет.
– Ну что, черномордые, вы заблудились? – глумливо спросил он. – Мы вас проводим. Вам куда?
– Нам к вам, – ответила женщина и мгновенно вытащила руку из-под куртки. Свист игл, разрезавший тишину подвала, прозвучал неимоверно стремительно, и пять тел рухнуло на пол. Мужчина взмахнул рукой, и ноги Клыка подкосились. Он еще не понял, что произошло, и тело его еще стояло, но ноги выше колен были отрублены наискось. Затем тело орка начало медленно падать, и подземелье огласил дикий вопль боли.
Мужчина нагнулся над телом и влил орущему орку жидкость из фляжки. Глотая и плача, орк утих. Боль от раны ушла, орк загнанными глазами смотрел на сливающуюся с темнотой парочку.
– Отведешь меня к своему главарю, – тихо проговорил мужчина, – и я тебя не убью. Нет – я разделаю тебя на куски, и ты все равно расскажешь, где остальные бандиты.
Орк почти обезумел.
– Вы кто? – сипло спросил он.
– Мы – смерть, – ответила женщина. В ее руке появился хлыст и, как змея, обвил горло бандиту. Он захрипел:
– Пощадите, я все вам покажу.
Мужчина обернулся и махнул рукой. Из темноты вышли еще два человека, и один из них подхватил орка под мышки и понес. Кровь, вытекающая из ран, перестала течь, раны на ногах закрылись тонкой кожей. На весу качались два обрубка.
– Дальше будет логово, – прошептал орк. – Там главарь и вся банда.
– Почему нет охраны? – спросила женщина.
– А зачем? – удивился орк. – Мы в безопасности, сюда чужие не ходят… Не ходили, – поправился он.
Женщина прошла вперед, выглянула из-за угла и увидела тусклый рассеянный свет. Она надрезала руку, смешала кровь с водой и швырнула пригоршню разбавленной крови за угол, затем запустила туда огненный шар.
Взрыв не был мощным. Но вспышка огня поразила все, что было за углом. Жар жадным языком выскользнул из-за угла и столкнулся с энергетическим щитом дзирдов, бессильно опал затухающими всполохами.
Мужчина скользнул вперед и вскоре вернулся:
– Там двадцать сгоревших тел в двух комнатах.
– Обыщи всех до единого, возможно, среди них есть что-то ценное, что раскроет нам тайны их магии. – Когда дзирды оставались одни, женщины брали, как прежде, власть в свои руки, и поэтому гресса не терпела промедления. Грет поспешил исполнить приказ.
Он вернулся почти мгновенно, держа в руках связку оплавленных серебряных медальонов. На телах орков он нашел только это: по два амулета на каждом, а на одном – три. Вероятно, этот орк был главным. Магия в амулетах исчезла, оставив лишь следы былой силы.
– Проверь этого орка, – приказала гресса, и грет тут же принялся обыскивать грудь пленника. Он нашел амулеты и показал их жене. Она кивнула, и ее голос прозвучал холодно и решительно: – Отправь орка и амулеты госпоже. Пусть она сама разберется с этими артефактами. Я не понимаю этих плетений.
Грет кивнул и тихо свистнул. Из темноты вышел другой мужчина, высокий и мрачный. Он переговорил с гретом, и тот без колебаний схватил раненого орка и медальоны и утащил их в темноту, растворившись в ночи.
Чернушка находилась в своем кабинете, когда пришло первое известие: один туннель был очищен от банд без потерь. Ей принесли пленного, которого она могла допросить. У ее ног лежал орк без клыка и ног, он с опаской смотрел на черную властительницу.
– Ты вор, раз у тебя сломан клык, – произнесла Чернушка. – В степи воровал скот, тебя поймали и клеймили. Ты сбежал из степи в империю. И ты связался с недостойными людьми, забыл заветы отца. Как вы убили мою стражу, которая пыталась очистить подвалы от вашей мерзости? – Орк скривился, упоминание о его прошлом ему явно не понравилось, но препираться он не хотел, понимал, что будет только хуже.
– У нас амулеты, один делает нас невидимыми и для простого глаза, и в магическом зрении, мы сливаемся с окружающей обстановкой, так мы прятались. У вожака был амулет паралича, он парализовал черных воинов. Мужчин мы задушили удавкой, это второй амулет. Магическая удавка обхватывает шею человека. Женщин только придушили слегка, лишили сознания и использовали, как используют женщин… – Он глумливо ухмыльнулся. – Мы это делали, пока они не умирали.
Чернушка осталась невозмутимой на ужасные слова орка.
– Какой из этих амулетов с удавкой? – спросила она и почувствовала надвигающуюся угрозу. Она мгновенно бросила амулеты на пол и поставила магический щит. Невидимая змея метнулась к ней и напоролась на защиту, сверкнула вспышка – одна, вторая, третья, – и Чернушка поняла, что щит сейчас пропадет и может случиться непоправимое. Она видела торжествующее лицо орка и молниеносно нанесла удар ногой ему в голову. Носок сапога пробил висок, орк опрокинулся на спину и захрипел, атака прекратилась.
«Значит, амулет повинуется мысленным приказам и атакует того, на кого направлено желание бандита, – поняла Чернушка. – Интересно…» Она подняла амулеты и попробовала использовать другой, который делал невидимым своего владельца, но не смогла. Затем она осмотрела его магическим взором и поняла, что он привязан к владельцу кровью.
Чернушка задумалась на мгновение, ее темные глаза сверкнули холодным огнем. Затем она обратилась к двум стражницам, стоявшим по обе стороны от нее:
– Немедленно позовите мага-артефактора, – приказала она твердым голосом.
Одна из стражниц тут же бросилась исполнять приказ, исчезнув в переплетении коридора. Вскоре она вернулась, ведя за собой худенького старичка в синей мантии, на которой блестели серебряные узоры. Это был Вамлей, один из лучших артефакторов, чья преданность Чернушке была куплена за щедрую плату.
– Вамлей, – произнесла Чернушка, ее голос был тихим, но властным, – перед тобой два амулета с неизвестной нам магией. Твоя задача – разобраться с ними. Не просто уничтожить, а понять, как можно увидеть человека, скрывающегося под амулетом скрытности. Учти, что на амулетах есть привязка кровью к своим владельцам. Вот первый – скрыт, второй – магическая удавка, душит без пощады. Будь осторожен, мне нужен результат незамедлительно.
Старик склонил голову в знак уважения и ответил:
– Сделаю все, что в моих силах, госпожа. Позвольте мне удалиться.
– Иди, – кивнула Чернушка, ее глаза все еще горели страхом и ненавистью к бандиту.
Вскоре пришли вести о полной зачистке подвалов и туннелей под замком. Бандиты, уверенные в своей неуязвимости, не успели даже поднять тревогу, как были уничтожены двойками дзирдов – молчаливых и бесстрашных воинов, чьи движения были точны и смертоносны. Бандиты беспечно спали или пили вино и эль. Они не видели ни сливающихся с темнотой коридоров силуэтов, ни самих дзирдов, бесшумно передвигающихся по мрачным развилкам подземелий. Все они пали жертвами собственной беспечности.
Резерв заблокировал выход в город, а остальные дзирды вернулись во дворец. Первая часть операции прошла стремительно и сокрушительно, оставив банды в полном смятении и страхе. Теперь путь во дворец для них был закрыт. Двери туннеля, ведущего в город, были забаррикадированы тяжелыми бочками с соленой рыбой и ящиками с углем, превратив их в неприступную преграду.
Чернушка смотрела на все это с удовлетворением, ее губы изогнулись в холодной улыбке. План операции был идеален, и теперь оставалось только ждать, когда второй акт ее замысла принесет свои плоды.
– Слушайте все, – собрав бойцов отряда, начала говорить Чернушка. Глаза блестели решимостью и радостью. – Сила бандитов в их амулетах. Один делает их невидимыми как простым зрением, так и магическим, другой накидывает удавку на шею жертвы. Так они убили мою стражу. А у главарей амулеты парализации. Сначала они прячутся под скрытом, потом парализуют жертв и душат. Такой вот механизм атаки. Сейчас маги работают над секретами их амулетов. Нам надо найти способ видеть убийц, и мы его ищем. Пока отдыхайте. Спасибо за работу. Я не забуду ваши старания. – Воины заулыбались, нечасто им доставалась похвала. Они ушли в казармы, а Чернушка стала ждать известий от магов.
Маг пришел скоро, но с печальным лицом.
– Что? – глядя на него, спросила Чернушка.
– Трудная задача, госпожа, мы не знаем таких плетений.
– Неужели вам не удалось решить задачу?
– Я бы так не сказал, госпожа. Людей видеть под скрытом не получится, но зато можно увидеть плетения амулета, они видны в зеленом цвете. Я создал прототип амулета, и с его помощью можно видеть зеленый огонек на человеке, который носит такой амулет.
Чернушка подумала и довольно кивнула.
– Это тоже немало. Вамлей, сделайте десяток, нет, пятнадцать амулетов, и побыстрее, потом наладим выпуск таких амулетов для всей стражи.
Старик поклонился и, шаркая подошвами туфель, ушел. Вернулся он уже с рассветом, усталый, но довольный. В ларце он принес пятнадцать амулетов.
– Это пока все, что мы смогли сделать, госпожа, – поклонился маг.
– И за это, Вамлей, спасибо, я вас щедро награжу, если амулеты сработают. – Маг с достоинством поклонился и передал в руки Чернушки ларец.
Еще через час Чернушка инструктировала бойцов отряда зачистки.
– Амулеты, которые я вам передам, носят те, кто владеет магией и может видеть в магическом зрении. Бандитов узнаете по зеленому огоньку на груди человека, жалеть их не надо, уничтожайте быстро и стремительно, пока разбойник не скрылся. Разбейтесь на пары и прочешите город, две пары поставьте на ворота. Еще раз повторяю, мне живые бандиты не нужны. Всех выходящих из разбойничьего трактира с огоньками также убейте. Надо это сделать быстро и решительно. На нашей стороне внезапность и инициатива. Бандитов с амулетами не может быть много. Это ядро преступной армии Машвела. Уничтожим ядро – разбегутся разбойники. – Она раздала грессам амулеты, и отряд в полном молчании покинул дворец. В подвалах осталась стража замка с амулетами, стража на воротах замка также получила амулеты. Две пары быстро проверили всех слуг и выявили пятерых. Их убили быстро, так что они не поняли, откуда пришла угроза, тела вытащили во двор и сложили рядом с обугленными останками и телами других бандитов.
* * *
Утро окутало Чахдо тяжелой пеленой душной влаги, принесенной с востока, из бескрайних океанов, чьи волны шептали о древних тайнах. Город, некогда процветающий на перекрестке торговых путей, соединяющих Империю с Вечным лесом, Вангором и Снежными горами, теперь казался призраком самого себя. Жизнь, что бурлила здесь когда-то, словно унеслась в прошлое, оставив лишь тени и шепоты. Каждый уголок Чахдо хранил свои секреты, словно мрачные стражи, а в воздухе витала тревога, будто дыхание самого города, затаившегося, как раненый зверь, в ожидании новой беды.
В мрачных, пыльных подвалах таверны, что приютилась у подножия замковой горы, скрывались городские банды. Тайный ход, змеей извивающийся из их логова в длинные подземелья замка, служил зловещей штаб-квартирой Машвела – владыки воров и разбойников, чьи глаза, острые как кинжалы, проникали в самую суть, а уши улавливали каждый, даже самый тихий шорох. Этот мир теней и подземелий был его царством, где он был не просто правителем, а истинным хозяином судеб, вершащим свою волю с безжалостной точностью и непреклонной решимостью. Он оплел город и дворец невидимыми путами своих банд и уже готов был захватить власть.
Судьба, как коварная обольстительница, явилась к Машвелу с неожиданным даром – горьким и пугающим. Человек, чье присутствие казалось миражом, исчез, оставив за собой лишь призрачные тени и пустоту, как будто его никогда и не было. Но прежде чем раствориться в тумане мироздания, он передал управление Горой своим женам, и Первый эльфар, который страшился воинства черных эльфаров, раскрыл Машвелу их тайны.
Их было пятеро, каждая воплощала силу и волю, но одна из них выделялась, словно звезда среди ночного неба. Ильридана, Черная эльфарка, была воплощением бури – она ворвалась в княжество Чахдо, как вихрь, сметая все на своем пути. Ее действия пробудили в Машвеле не просто интерес, а жгучее, ненасытное желание обладать ею. В ее руках хранилось то, о чем он мечтал больше всего на свете – власть и сила, которые могли изменить его судьбу навсегда.
Машвел не торопился. Он упорно и тайно создавал сеть банд, подчиненных единому центру, в котором на троне восседал он. Целые деревни становились в ряды его тайного воинства. Они, получив из рук его адептов амулеты, нападали на караваны купцов, грабили их и растворялись среди мирного населения. Его приближенные ходили от поселка к поселку и вербовали себе сторонников. Воровать и грабить было проще, чем обрабатывать землю. Бандитизм стал основой их процветания, и поймать этих призраков было почти невозможно. Кто мог заподозрить простых селян в преступлениях? Стража носилась по дорогам, но не находила следов, и Машвел, наблюдая за всем этим, понял: его время пришло. Он станет правителем Чахдо, а заодно и горы, хозяином которой был человек, отвергнувший его дружбу. За это он заплатит сполна.
Все шло как он задумал. Его планы, словно невидимые нити, сплетались в паутину, опутывая судьбу княжества. Некоторые нити обрывались, другие тянулись к цели, но все они вели к одному – к власти, которую он жаждал, и к женщине с кожей цвета ночи, чья красота манила его, как мотылька свет. Он чувствовал, что победа близка, и каждый новый шаг приближал его к желанному трону и к сердцу той, о которой он мечтал. Ничто не предвещало беды, и некому было ему противостать. В своих мечтах он вознесся до небес.
Но неожиданно ему пришли известия, которые на некоторое время смутили разум Машвела. Банда разбойников, которая отправилась в подземные туннели, чтобы сменить тех, кто спрятался в подземельях дворца, вернулась с известием, что проход закрыт изнутри, пробиться сквозь двери не удалось, за ними была устроена баррикада. А потом пошли известия из города: его сторонников и последователей стали убивать на улицах. Причем один принес иглу, которая попала ему в руку. Но он успел скрыться в подворотне и пробраться в трактир, где сидел Машвел. Эти смертоносные иглы разили наповал.
– Что это значит, брат? – спросил Машвел Аргинара. – Черная ведьма научилась видеть моих людей?
– Не знаю, брат, – пожал тот плечами. – Я расспрошу больных и калек, что сидят у трактиров. Пройдусь невидимым по городу, осмотрюсь и доложу тебе, что происходит.
Он незаметно покинул трактир. Пошел по улицам. Среди прохожих он заметил парочки черных эльфаров, что ходили и внимательно оглядывались. Вот женщина замерла и передала корзину мужчине. Затем в ее руке оказался странный предмет. На расстоянии трех метров раздался свист, крик, и один из мужчин, шедший им навстречу, упал. Черный мужчина крикнул:
– Добей второго.
– У него нет огня, – ответила женщина.
– Если он с ним, значит, новообращенный, убей.
И женщина выстрелила в спутника убитого. Два тела остались лежать на камнях мостовой. Парочка подошла, сняла амулеты с тела и, не оглядываясь на озирающихся в испуге прохожих, скрылась за углом. Аргинар направился к воротам и стал смотреть, что происходит там. Это были Вторые ворота, и рядом с ними стояли две такие пары черных эльфаров. В отличие от тех, что несли стражу в городе, они были одеты в людскую одежду. Одна пара подалась вперед, когда въехала повозка, и мужчина махнул рукой. Голова возницы, срезанная невидимым лезвием, отделилась от шеи, и кровь полилась на грудь еще сидевшему мужчине. Женщина навела руку на повозку, и воздух прорезали свист и отчаянные крики. Она заглянула под тент фургона и произнесла всего два слова:
– Все готовы.
Тут же третий мужчина подхватил коней под уздцы и повел в сторону. Там уже скопилось с десяток повозок. Аргинар увидел что хотел и поспешно вернулся в таверну. Спустился в подвал и мрачно сообщил:
– Я понял, как находят твоих сторонников. Черные эльфары видят людей с твоими амулетами и по ним узнают твоих людей. Они убивают всех, кого заметили. На улицах города лежат несобранные трупы. С их тел эльфары снимают амулеты. Трупов много, десятки. На воротах стража пропускает всех. У Вторых ворот стражники, одетые как люди, тут же убивают твоих приверженцев. Они не спрашивают, кто они, и не берут их в плен, просто уничтожают, Машвел.
Машвел оскалился, его глаза заполыхали злобой.
– Они научились различать моих людей и убивать их безнаказанно, – прошипел он. – Этой черной шлюхе не сойдет такое с рук.
Он повернулся к громиле, который сидел в углу, опустив голову.
– Трупоед, – рявкнул Машвел, – собери десяток лучших своих парней. Мы навестим дворец.
– Но как? – удивленно воскликнул громила. – Проход закрыт, а на нем стража. Нас всех перебьют.
Машвел сжал кулаки и прорычал:
– Будь ты проклят, маловерный!
Он взмахнул рукой, и громила, схватившись за горло, начал хрипеть.
Его глаза вылезли из орбит, лицо посинело, а вены на висках вздулись. Машвел не отпускал невидимую петлю, пока бандит не упал на колени, задыхаясь. Только тогда он разжал магическую хватку, и громила рухнул безжизненным телом.
– Бурс, – обратился Машвел ко второму бандиту, – видел, что бывает с теми, кто мне не верит?
Бурс побледнел, его губы пересохли.
– Видел, мой господин, – прошептал он, опустив голову.
– Ты веришь в меня? – спросил Машвел, сверкнув глазами.
– Верю, господин, – ответил Бурс, глядя на него с трепетом.
– Тогда ты остаешься за этого маловерного, – холодно произнес Машвел. – Собери десяток парней, и пойдем покажем этой черной эльфарке, где ее место.
Бурс кивнул и на негнущихся ногах направился к двери подвала. Машвел остался наедине с Аргинаром. Его лицо было искажено холодной решимостью. В воздухе витало напряжение, и было ясно, что эта ночь станет началом новой, кровавой главы.
