Какой металл нужен для огнестрельной революции?

На исходе Средневековья в разных странах Европы энергично искали возможности трансформировать традиционно существовавшие, но действовавшие не очень эффективно армейские формирования. Вести войну по старинке становилось все труднее, особенно если потенциальный противник уже приступил к реформе армии. Быстро устаревавшие войска относились к одному из двух возможных в феодальную эпоху видов, и оба обладали существенными недостатками.

Народные ополчения хорошо сражались в то время, когда целые народы «специализировались» на набегах, грабежах и разбое. Кочевые племена, кормившиеся лишь тем, что могли отнять у робких оседлых тружеников, вырабатывали у себя военные навыки наряду с агрессивностью и жестокостью. Но отказ от разбойного образа жизни и переход к спокойному методичному труду на полях или в городских мастерских принципиально все менял. При необходимости крестьянина или ремесленника мобилизовывали на защиту родины, но толку от него в бою не было. Он не имел своего оружия, не практиковался в стрельбе в мирное время, не обладал нужной физической силой и уж точно не обладал искусством фехтования или сражения на мечах. По всей Европе — от Франции на западе до Руси на востоке — народные (земские, городовые) ополчения стали со временем привлекать к военным действиям лишь в кризисной ситуации, в дополнение к феодальным армиям. Профессионально сражаться в Средние века могли только благородное сословие (знающее лишь меч, но не орало) и те небольшие дружины, которые аристократы содержали на свои средства. Однако с этими военными структурами тоже возникали проблемы.

Теоретически вассалы обязаны были являться по призыву своих сеньоров на смертный бой, поскольку держали от них землю. Но на практике могли не явиться. Могли намеренно опоздать на поле боя. Могли, наоборот, уйти до начала важнейшего сражения, ссылаясь на то, что обязаны за землю служить лишь определенное число дней в году. Могли привести ослабленные дружины, ссылаясь на отсутствие средств для содержания воинов. Могли устраниться от конфликта двух сеньоров, ссылаясь на то, что часть земель они держат от одного из них, а часть — от другого. В общем, гарантии боеспособности ни одно феодальное войско не давало. Применительно к русским землям историки обычно не используют слова «феодал», «сеньор», «вассал» и т. д., но суть проблем боеспособности была примерно той же, как и на западе, где процветал феодализм. Наш младший князь мог в определенный момент запросто оставить без подмоги старшего, поскольку тот, мол, в прошлом плохо с ним обращался. Кроме того, и на западе, и на востоке в подобном войске существовали проблемы тактики и дисциплины. Благородные господа сражались обычно кто как умеет, стремясь не столько к достижению общего результата, сколько к поединкам, в которых можно было взять пленника и впоследствии отдать его за хороший выкуп.

Примерно с XIV века все более перспективными становились войска нового типа — наемные. Отдельные наемные отряды существовали и ранее, но их потенциальные наниматели, включая государей, были слишком бедны для того, чтобы платить жалованье большому числу солдат. Раздача земель вассалам и мобилизация ополченцев представляли тогда более реалистичные методы организации армии, хоть они и обладали отмеченными выше недостатками. Ситуация стала меняться в основном в связи с формированием богатых торговых городов, жители которых могли позволить себе нанять частную военную компанию вместо того, чтобы самим становиться в строй и рисковать жизнью, не умея сражаться. Эффективность такого подхода к военному делу становилась постепенно все более очевидной и для государей, стремившихся изыскать любые ресурсы для создания наемных армий. Они собирали парламенты для обсуждения с представителями народа вопроса о том, кто и сколько может дать денег на оборонные нужды. Если на территории страны имелись богатые города и знать, обладавшая деньгами (скажем, благодаря расположенным на ее земле рудникам), государи могли трансформировать армию.

С каждым новым десятилетием их все больше интересовали деньги. Каждый король стремился нанять больше солдат, поскольку этим же занимался его вероятный противник. Кроме того, огромные деньги теперь требовались и для вооружения. В связи с использованием пороха для военных целей в европейских странах происходила так называемая огнестрельная революция.

По мере распространения огнестрельного оружия воюющим монархам приходилось вкладываться в аркебузы и мушкеты, пушки и мортиры. А мощная, разрушительная артиллерия требовала изменения оборонительных сооружений. Стены старинных замков от ядер разлетались в пыль, и надо было вместо них строить толстые земляные валы, укрепленные камнем и снабженные бастионами. Сквозь валы ядра не пробивались, а бастионы позволяли держать под обстрелом всю окружающую территорию.

Именно в эту эпоху военный вопрос стал в Европе вопросом финансовым. Для изготовления пушек требовались бронза, а затем железо, но еще больше для внедрения артиллерии в армию требовались золото и серебро, которыми платили и за бронзу, и за железо, и за работу оружейных мастеров, и за службу артиллеристов, аркебузиров, мушкетеров, военных инженеров, а также строителей фортификационных сооружений. В связи с принципиально новыми военными угрозами короли стремились собирать со своей страны деньги, а не вассалов. Есть деньги — есть армия, нет денег — нет армии. Люди, способные сражаться, находились практически всегда, а финансовые ресурсы даже в сравнительно богатых странах могли оказаться в дефиците. Долгие войны и ожесточенные штурмы разоряли даже самые экономически успешные города, тогда как на рынке наемников в это время число людей лишь прибавлялось. Если деньги или войны заканчивались в одном месте Европы, банды вооруженных и умевших проливать кровь людей перебирались в другие места, отыскивая хозяина, способного оплатить их услуги. Тот, кто хоть раз попробовал крови на поле боя, обычно не становился уже вновь крестьянином или мирным землевладельцем, но рыскал повсюду в поисках мест, где можно пролить ее вновь за приличное вознаграждение.

Порой говорят, что наемные армии были неэффективны, поскольку запросто могли перейти на сторону противника, если наниматель им не платил. У них не было чувства чести, не было патриотических чувств, зато в избытке имелось стремление грабить, помимо стремления получать законную плату. Теоретически это так. В сравнении с некой идеальной, но никогда не существовавшей армией наемники выглядят плохо. Однако в сравнении с вышеописанными реальными армиями того времени они оказывались вполне эффективны. Во-первых, они умели воевать. Во-вторых, они стремились воевать, поскольку получали деньги лишь за сделанную работу, в отличие от вассалов, которых сеньор сначала наделял землей, а потом уже просил явиться на бой «конно, людно и оружно».

Преимущества наемной армии перед феодальной похожи на преимущество покупки товара в магазине перед оплатой коммунальных услуг. За товар мы платим, если видим, что он должного качества. И можем выбирать между продукцией конкурентов. А квитанция на оплату услуг приходит даже тогда, когда эти услуги оказывают из рук вон плохо и нам приходится в боях с коммунальщиками отстаивать свои права на горячую воду и вывоз мусора. В подобном положении находился и монарх, формировавший армию. Наемников он регулярно выбирал на рынке и оплачивал их услуги лишь тогда, когда они его удовлетворяли. Вассалы же были с ним связаны тесными узами, и для отказа от их услуг надо было как минимум оказаться сильнее непокорных вассалов в военном отношении.

Осознание эффективности наемных армий медленно проникало из тех мест, где они зародились, на европейские окраины. Рано или поздно этот военный опыт должен был достигнуть и русских земель. Но вот незадача: опыт наших земель достигал, а деньги — нет. Московское государство было, по европейским меркам позднего Средневековья, сравнительно бедным. В это трудно поверить, глядя в прошлое из XXI века, когда мы все знаем про нефть и газ, колымское золото и якутские алмазы. Но в XV–XVII веках нефть с газом не имели бы никакой цены даже в том фантастическом случае, если бы их кто-то вдруг добыл в большом объеме. А золото с алмазами государям хотелось иметь, но до открытия знаменитых месторождений оставались еще века. Что же касается системы хозяйствования, которая делала богатыми отдельные регионы Европы, то на Руси с ней были большие проблемы. В это трудно поверить тем, кто читает книги с поверхностным изложением истории. Привыкли мы к гордости за наши густые леса, бескрайние нивы и реки, полные осетров и других ценных рыб самой что ни на есть первой свежести. Но даже молочные реки с кисельными берегами не могли бы сделать экономику успешной и принести московским государям деньги, необходимые для формирования наемной армии. О причинах подобных проблем речь пойдет в следующей главе, а пока придется просто констатировать, что в ответ на страстные мольбы о приращении финансов государи могли услышать сверху лишь совет типа «денег нет, но вы держитесь». И они держались как могли. А могли они кое-что такое, что было недоступно их западным коллегам.

В Московском государстве было очень много земли. По крайней мере, со времен правления Ивана III об этом вполне можно говорить. Иван Васильевич активно расширялся во всех возможных направлениях, сосредоточивая в своих руках власть, которая раньше была рассредоточена между различными князьями. Обычно этот процесс называют у нас централизацией государства, хотя вернее называть его именно сосредоточением власти, поскольку до истинного формирования централизованного государства современного типа с большим бюрократическим и полицейским аппаратом, способным собирать налоги и поддерживать порядок на всей территории, было еще далеко. Не будем сейчас вдаваться в этот вопрос подробнее, чем сделали это в предыдущей главе. Отметим главное: территория страны при Иване III увеличилась примерно в шесть раз, и, следовательно, появилось много земли, которую можно было использовать для раздачи многочисленным слугам государевым. Именно землю Иван Васильевич стал использовать для увеличения размеров своей армии.

Человек, служивший в государевом войске, получал участок земли, с которого мог кормиться вместе с семьей. Этот участок назывался поместьем, а его владелец, соответственно, помещиком. Я пишу именно слово «владелец», а не слово «собственник», поскольку помещик получал землю во владение при условии несения государевой службы. Землю можно было отобрать, если ее владелец не выполнял свою обязанность — являться по зову государя в армию и приводить с собой как минимум одного боевого холопа. Получалось, что чем больше у государя земли, тем больше помещиков с боевыми холопами и тем больше оказывается войско. Имея такой почти безграничный ресурс, как земля быстро увеличивавшегося в размерах государства, Иван Васильевич, скорее всего, даже не думал о том, чтобы собрать армию на манер западных королей по наемному принципу. Об этом точно приходилось думать его преемникам. Но в том, почему деньги были для построения армии гораздо лучше земли, требовалось еще долго разбираться. И пока преемники не разобрали, что к чему, земельные раздачи выглядели эффективным способом военного строительства.

Внимательный читатель сразу скажет, что мы в этом только что разобрались на материалах истории западных стран. И это правда. Однако не вся. Принципы построения поместной армии существенно отличались от принципов построения армии феодальной, хотя в основе как той, так и другой системы лежала раздача земли. При поместном наделении землей отсутствовали некоторые недостатки феодализма, хотя в целом недостатков было немало. В классическом феодализме существовала своеобразная иерархическая лестница, выстроенная по принципу «вассал моего вассала — не мой вассал». В реальности практика могла от классической схемы сильно отличаться, но общая логика построения армии была примерно такой: король созывает на войну своих вассалов — герцогов, те мобилизуют своих — графов, они, в свою очередь, приводят баронов… и так до простых рыцарей. Неважно, сколько в реальности было ступеней в этой лестнице и был ли тот или иной граф вассалом герцога или непосредственно короля. Важно то, что монарх обладал скорее формальной, чем реальной властью «на местах» и у герцогов с графами имелись реальные возможности оказывать сопротивление королю, поскольку их вассалы со всем вооружением были именно их вассалами, а не королевскими. Система была договорной, а принципы договора сеньор и вассал могли трактовать по-разному, и лишь при взаимном согласии она эффективно функционировала.

С помещиками московскому государю было попроще. Власть сосредоточивалась в Москве, самостоятельностью помещики не обладали. Имея в своей власти холопов, они сами в обращении к великому князю, а затем царю должны были именовать себя государевыми холопами. И хоть в реальности они холопами не были, поместная система не предполагала никаких договорных принципов. Сверху — приказы, внизу — подчинение. Кто не подчиняется государю, лишается поместья. И нет у помещика войска, которое помогло бы поместье отстоять, если бы государь счел нужным его отобрать. Нет у помещика и возможности выступить в войне на стороне противника, признав его более легитимным государем. Таким образом, в целом поместная армия оказывалась организацией значительно более работоспособной, чем средневековое войско, и она вполне может быть отнесена к числу армий Нового времени, хотя с вызовами эпохи справиться так и не смогла.