Альтернатива пятая. Могли ли Великие реформы быть справедливыми?

Если наша революция в столь значительной степени определялась итогами Великих реформ, возникает вопрос: можно ли было сделать эти реформы чуть менее великими, но более справедливыми? Можно ли было, скажем, отдать крестьянам побольше земли, чтобы они удовлетворились итогами преобразований, а народники воздержались от охоты на царя-освободителя? С одной стороны, напрашивается ответ, что можно. В европейской истории земельные реформы проводились разными способами. Но, с другой, — преобразования, осуществленные в каждой стране, зависели от исторического пути данной страны и не писались с чистого листа.

Французский вариант земельной реформы был одним из наиболее благоприятных для крестьян. В ходе Великой французской революции и последовавших за ней войн дворянство вынуждено было отправиться в эмиграцию. Оно потерпело политическое, а затем и военное поражение. Соответственно, ничто не мешало крестьянству прихватить помещичьи земли. Впоследствии дворяне смогли вернуться на родину при Реставрации Бурбонов, но устраивать новый передел земли власти не решились. Таким образом, Франция стала страной мелкого крестьянского землевладения. И хотя в рыночной экономике часто происходит концентрация земли через покупки и продажи, французская модель осталась мелкобуржуазной. Спасло ли это страну от новых революций? Ни в коей мере. Франция в XIX веке прошла через три революции, поскольку земля — землей, но важнейшие условия политической нестабильности при модернизации формируются в городе, где сходятся на малом пространстве все крупные противоречия общества.

Еще два примера стран с моделями развития, ориентированными на крестьянство и мелкую земельную собственность, — Югославия и Польша. В Сербии, ставшей базовой для формирования Югославии страной, крестьянская община традиционно была сильна еще со времен борьбы против турок. В Польше крестьянство было традиционно слабым в сравнении со шляхетством, но дворяне не смогли сохранить свое государство. А после восстановления Польши в 1918 году соотношение сил резко изменилось в пользу крестьян, что предопределило земельную реформу.

Английский вариант развития сельского хозяйства был одним из наиболее благоприятных для дворянства. Аристократия в Англии понесла наибольший урон в ранние времена, в ходе Войны роз XV века. С тех пор она в основном укреплялась. Ее позиции не пошатнули даже революции XVII века. Более того, в XVI веке дворянство укрепилось за счет церковных земель благодаря реформации Генриха VIII. Огораживание общинных земель нанесло самый сильный удар по крестьянству из всех, какие случались в Европе. Переселение бедняков из деревни в город стало массовым. Но при этом с XVIII века Англия была самой политически стабильной страной Европы: никаких революций, только реформы. Промышленный переворот, создавший много рабочих мест в городе, и постепенная демократизация, направившая энергию не удовлетворенных своим положением масс на мирные цели, обеспечили конструктивное развитие. В деревне крестьяне смогли брать землю в аренду у лендлордов, что при высокой эффективности сельского хозяйства обеспечило взаимоприемлемое сотрудничество классов.

Еще два примера стран с моделями развития, ориентированными на дворянство и крупную земельную собственность, — Пруссия и Венгрия. Позиции прусского дворянства были очень сильными еще с XVII–XVIII веков, когда монархи опирались на него для формирования армии. Союз короны с дворянством возник за счет крестьян, которых отдали в полную власть помещиков. И хотя земельная реформа в XIX веке крестьян целиком не обделила, основой сельского хозяйства стали огромные юнкерские латифундии. Позиции венгерской аристократии были одними из самых сильных в Европе. Они чуть было не пошатнулись благодаря формированию советской республики Белы Куна в 1919 году, но поражение революционеров и формирование авторитарного режима Миклоша Хорти сделало аристократию еще сильнее, что сохранило крупную земельную собственность и эффективное сельское хозяйство в межвоенный период.

Российский путь оказался, пожалуй, средним. Крестьяне получили много земли, но далеко не так много, как им хотелось. Особенно с учетом того, что русское малоэффективное сельское хозяйство не позволяло им нормально кормиться. Если бы крестьянство было сильнее, оно могло получить больше, но к середине XIX века корона опасалась в основном не крестьянского бунта, «бессмысленного и беспощадного», но выступлений дворянства, активно участвовавшего в дворцовых переворотах на протяжении всего XVIII столетия. Помещики же, наверное, могли при иной модели аграрных преобразований получить больше земли, но их интересы в ходе Великих реформ были обеспечены крупными денежными суммами, которые выплачивались в виде выкупа. Для многих дворян, привыкших к красивой жизни и не привыкших к умелому хозяйствованию, «живые деньги» оказались привлекательнее земли, которую надо было долго обустраивать, чтобы она приносила стабильный доход вроде того, который получали прусские юнкеры, активно продававшие зерно за границу.