Скобелев Михаил Дмитриевич
(17.09.1843—25.06.1882)

В истории военного искусства немного найдется имен героев, которые выигрывали все сражения, в которых участвовали. Таким полководцем в XVIII веке был великий Суворов. Следующее столетие дало новое имя полководца, которого современники сравнивали с Суворовым, – Михаила Дмитриевича Скобелева. Так же как у Суворова, блестящие академические знания военного дела сочетались у него с лихой храбростью на поле боя. Как и Суворова, его обожали солдаты.

Михаил Дмитриевич Скобелев родился в Петербурге в семье потомственных военных 17 сентября 1843 года.

В службу вступил 22 ноября 1861 года – юнкером в лейб-гвардии Кавалергардский полк. В 1866 году поступил в Академию Генштаба, которую окончил с чином штабс-капитана. В 1873 году в чине подполковника принял участие в Хивинском походе.

В 1876 году он был назначен губернатором Ферганской области. Уже в чине генерал-майора, полученном за год до этого.

С началом войны с Турцией в 1877 году Скобелев начал проситься в действующую армию. Будучи прикомандирован к дивизии М.И. Драгомирова, принял активное участие в организации переправы русской армии через Дунай. Драгомировцы форсировали реку первыми.

За переправу через Дунай Скобелев был награжден орденом Св. Станислава 1-й степени.

Русскими войсками, которым предстояло овладеть перевалами и проложить дорогу к Константинополю, командовал генерал И.В. Гурко. Вначале его передовой отряд действовал успешно и даже освободил от турок древнюю столицу Болгарии Тырново. Но уже к началу июля русские войска столкнулись с сильным сопротивлением турок, укрепившихся на Шипкинском перевале. Двигавшийся на соединение с войсками Гурко отряд генерала Н.И. Святополк-Мирного начал тяжелые фронтальные атаки перевала, но так и не смог продвинуться далее и запросил подкреплений.

По личному указанию главнокомандующего Дунайской армией великого князя Николая Николаевича Скобелев лично возглавил атаку перевала. В течение нескольких часов 7 июля противник был выбит с Шипкинского перевала.

Вскоре триумфальное шествие русских войск по Болгарии сменилось крупными неудачами.

Из Черногории в Южную Болгарию прибыл 30-тысячный корпус Сулейман-паши, вытеснивший слабый передовой отряд за Балканы. Пятитысячный русский отряд и дружины болгарского ополчения под командованием генерала Н.Г. Столетова начали оборону Шипкинского перевала.

К началу июля крупные силы турок во главе с Осман-пашой подошли из Видина к Плевне и начали готовить город к обороне. К северо-востоку от Плевны между селениями Буковлек и Гривица сооружалась линия окопов, воздвигались редуты, вооруженные 58 орудиями. Гарнизон Плевны насчитывал 16 000 человек. Русское командование своевременно не оценило значения этого города. Предпринятый небольшими силами 7 (19) июля штурм города не принес ощутимых результатов и стоил русским войскам 2,5 тысячи убитых и раненых.

18 (30) июля командующий Западным отрядом барон Н.П. Криденер предпринял наступление более крупными силами – 26 000 человек и 140 орудий. Однако к этому времени и турецкий гарнизон был доведен до 22 000 человек и опирался на еще более усиленные укрепления.

По плану командующего наступление на Плевну велось двумя ударными группами с севера и востока.

Скобелев, находившийся под Плевной, возглавлял отряд в составе кавказской казачьей бригады, батальона Курского полка и горной Донской батареи, в задачу которого входило прикрытие с юга ударной группировки под командованием князя А.И. Шаховского.

Незадолго до начала штурма Скобелев предложил перерезать дороги, ведущие к Плевне, и захватить Ловчу. Но Криденер отверг предложение генерала, считая, что оно противоречит плану главной квартиры. Тогда Скобелев предложил наступать в западном направлении от Плевны, где у турок не было укреплений. Криденер отверг и эту идею и сам решил нанести удар по Плевне в лоб, считая, что ключом к городу является Гривицкий редут, находившийся к северо-западу от Плевны.

На рассвете 18 июля, пользуясь утренним туманом, отряд Скобелева подошел к деревне Кришин. Здесь Скобелев оставил в качестве прикрытия 800 солдат с восемью орудиями под общим руководством полковника Тутолмина, приказав подойти сюда и батальону Курского полка с четырьмя орудиями во главе с майором Домбровским.

Сам же Скобелев двинулся вперед, возглавив две сотни кубанских казаков с четырьмя орудиями, и скоро оказался у самой Плевны. Недалеко он увидел значительные силы турецкой пехоты и кавалерии.

Получив известие о начале наступления отряда князя Шаховского, Скобелев приказал открыть артиллерийский огонь по турецкой пехоте. Не ожидая, что русские могут оказаться в этих местах, противник вначале растерялся и отступил, но вскоре сосредоточил против отряда Скобелева значительные массы пехоты при поддержке артиллерийского огня и перешел в наступление.

Скобелев отступил к деревне Кришин, где оставались главные силы его отряда. Получив известие, что отряд князя Шаховского занял две турецкие укрепления, он вновь перешел в наступление.

Главной его задачей стало занятие господствующей высоты, которую в свою очередь пытались занять и турки, чтобы выйти во фланг отряду Шаховского. Желая придать большую видимость своему отряду, он построил пехоту в две цепи – вторая поддерживала огнем атакующую первую. Пехота сбила турок штыками с гребня высот, на одной из которых была установлена русская батарея, подавившая своим огнем батарею противника.

До получения сведений от Ловчи Скобелев придерживал имевшийся резерв из трех пехотных рот, но, поняв, что от Ловчи турки наступать не собираются, он в 4 часа дня ввел в дело все находившиеся у него под рукой войска.

Это решение было крайне своевременным, поскольку из ранее атакующего отряда осталось лишь несколько десятков человек, начавших отходить с занятой высоты. В это время среди отступавших появился Скобелев, возглавивший новую атаку, в ходе которой турки были отброшены до предместий Плевны. Русский отряд преследовал их до тех пор, пока не наткнулся на плотный огонь противника, а затем отошел под прикрытие своих батарей. На протяжении двух часов небольшой скобелевский отряд отражал наступление на высоты превосходящих сил противника. Затем под прикрытием наступившей темноты и казаков, подобрав раненых, Скобелев приказал отступить к деревне Кришин. Здесь он получил приказ князя Шаховского отступить к Боготу.

Участвовавший в действиях скобелевского отряда полковник Генерального штаба П.Д. Паренсов сообщал главнокомандующему: «Заслуга свиты Его Величества генерал-майора Скобелева в деле велика: он своим верным быстрым военным глазомером сразу оценивал положение дел и выбирал надлежащий образ действий, затем своим блистательным спокойствием и распорядительностью, в адском огне, своим геройским личным примером воодушевлял войска и сделал их способными на чудеса храбрости. Одна лошадь под ним убита, другая ранена. Когда пришло время отступать, генерал-майор Скобелев слез с коня и, вложив саблю в ножны, лично замыкал отступление».

Следующим этапом действий Скобелева под Плевной стало овладение Ловчей – городом, расположенным на пересечении дорог, ведущих на Плевну, Сельви, Троян. Ловча имела и важное стратегическое значение – через нее Осман-паша поддерживал связь с армией Сулеймана, атакующего Шипку, и получал подкрепление. В случае падения этого города Плевна оказалась бы обложена и с южной стороны.

Зная об этом, командовавший турецким гарнизоном Рифат-паша организовал по восточному берегу реки Осмы и горному хребту достаточно сильную позицию, ключ к которой находился на горе Рыжей. Оборона противника состояла из цепи траншей фронтом на север и восток. На западном берегу Осмы и на отдельной высоте к северу от Ловчи противник имел вторую позицию, состоявшую из большого редута и траншей.

Гарнизон Ловчи состоял из 8000 человек, расположенных как на позициях вокруг города, так и в самой Ловчи.

Взять Ловчу должен был отряд под командованием князя А.К. Имеретинского. В его составе было 22 000 человек пехоты и кавалерии и 98 орудий.

Зная о том, что Скобелев в своих многочисленных поисках достаточно основательно изучил всю окрестную местность, князь попросил его прибыть к себе в штаб и представить свои соображения по овладению Ловчей.

После разработки плана было решено нанести главный удар в направлении Рыжей горы и, овладев ею, действовать в правый фланг турецких войск восточнее Ловчи с целью отрезать им путь отступления за Осму. Планом предусматривалась демонстративная атака на левом фланге турок. Для того чтобы сделать потери отряда как можно меньшими, было решено провести мощную артиллерийскую подготовку.

Скобелев добился от князя А.К. Имеретинского командования над войсками левой колонны, наносившей главный удар по Ловче. В составе его отряда было 10 батальонов, 1 эскадрон, 2 сотни и 56 орудий. За главными силами Скобелева двигался резерв под командованием генерал-майора Энгмана (11 батальонов и 16 орудий). С севера и северо-запада действие отряда обеспечивала Кавказская казачья бригада под командованием полковника Тутолмина (10 сотен и 6 орудий), на которую, кроме того, возлагалась задача по поддержанию связи между войсками, действующими в районе Ловча – Плевна. С юга и юго-запада отряд прикрывали две сотни казаков.

Одним из главных факторов успеха в операции по овладению Ловчей стало создание численного превосходства как в войсках, так и в артиллерии.

После проведенной пятичасовой артиллерийской подготовки около 12 часов дня 22 августа (3 сентября) войска Скобелева перешли в наступление, ходе короткого боя они с ходу овладели Рыжей горой и в продолжение небольшого времени оказались в Ловче. Турки отошли на позиции севернее города.

После подхода резервов Скобелев начал наступление с юга, выделив войска на помощь правой колонне, также наступавшей на турецкие позиции. В тыл туркам уже зашла казачья бригада Тутолмина.

После 14 часов началась последняя атака на турецкие укрепления. На правом фланге Калужский и Либавский полки, перейдя Осму, попали под сильный обстрел противника, что весьма ощутимо отразилось на атакующих, поскольку местность была совершенно открытая. По собственной инициативе солдаты стали пробираться к одиноко стоявшей на равнине мельнице и сосредотачиваться около нее. Затем перебежками они подошли к высоте, укрепленной турками, и двинулись для ее атаки. Все турецкие силы сейчас были переброшены на левый фланг.

Воспользовавшись этим, Скобелев в 17 часов 30 минут начал наступление на правом фланге турок. Противник был выбит из траншей и оттеснен к редуту, находящемуся к западу от Ловчи. Но редут уже со всех сторон был окружен русскими полками, которые в ходе штыкового боя овладели им. Противник, преследуемый казаками Тутолмина, бежал, потеряв 2000 убитыми и ранеными.

В ходе сражения при Ловче русский отряд потерял 1,7 тысячи человек убитыми и ранеными.

Во время боя у Ловчи Осман-паша вышел из Плевны, собираясь оказать помощь Рифат-паше. Наткнувшись на укрепление русских на Ловченском шоссе, он повернул обратно. Однако русское командование даже не заметило выхода Осман-паши из Плевны и упустило возможность его разгрома в поле. Тем временем войска князя А.К. Имеретинского оставили в Ловче небольшой гарнизон и вернулись к Плевне, где начиналась подготовка к третьему штурму. Отряд князя А.К. Имеретинского находился на левом фланге русских позиций, полукругом охватывающих Плевну. В его составе было 22 батальона и 36 орудий, кроме того, в резерве находилось еще 27 батальонов.

Авангардом отряда командовал Скобелев, намеревавшийся подойти как можно ближе к Плевне. Для этого требовалось взять Зеленые горы, закрывавшие путь к городу. Осман-паша понимал их значение и потому приказывал войскам не отдавать их русским. В свою очередь Скобелев, зная о значении Зеленых гор, лично возглавил атаку, и к исходу дня 27 августа (8 сентября) Зеленые горы были взяты.

Понимая, что имеющимися в его распоряжении силами сразу два гребня Зеленых гор не удержать и турки непременно собьют с них русских, Скобелев решил оставить второй гребень, предварительно укрепившись на первом.

На протяжении трех дней русская артиллерия по всему фронту вела интенсивный огонь по турецким позициям, пытаясь разрушить их укрепления. Однако, как показали дальнейшие события, действия артиллерии не достигли желаемой цели. Командующий Западным отрядом генерал П.Д. Зотов уже был готов отложить штурм, назначенный на 30 августа (11 сентября), но тут в дело вступил иной фактор – приближалось тезоименитство Александра II. К Плевне должны были приехать главнокомандующий Дунайской армией и сам император.

Накануне 30 августа в войска была направлена диспозиция, и тем же вечером к Скобелеву приехал помощник начальника штаба Дунайской армии генерал К.В. Левицкий. Как ни просил его Скобелев посетить позиции, тот отказался туда ехать, сказав, что до штурма осталось слишком мало времени. Левицкий доложил главнокомандующему: «Турки не могут отдать те высоты, которые приходится атаковать Скобелеву, потому что с них обстреливается и город Плевна, и весь турецкий укрепленный лагерь, в котором стоит весь резерв. Атака этих высот приведет к самому кровопролитному бою: не следует делать иллюзий на этот счет».

На военном совете, созванном Скобелевым накануне 30 августа, было решено основным направлением удара избрать редуты Исса-ага и Каванлык, с взятием которых открывался прямой путь к Плевне. Против указанного в диспозиции главнокомандующего Кришинского редута было решено лишь ограничиться артиллерийским обстрелом, а для отражения возможной атаки турок выделить казаков.

Чтобы достигнуть редутов Каванлык и Исса-ага, русским войскам предстояло спуститься по пологому скату третьего гребня Зеленых гор, поросшему виноградниками, в лощину, по которой протекал ручей. На пути атакующих через ручей имелся лишь один непрочный мостик. После перехода через него на протяжении около ста саженей предстояло взобраться по очень пологому скату на высоту, на которой были расположены Исса-ага и Каванлык, соединенные между собой траншеей.

Еще утром Владимирский и Суздальский полки сбили противника с третьего гребня Зеленых гор и отразили все контратаки неприятеля.

Около 15 часов войска Скобелева с развернутыми знаменами и музыкой двинулись в атаку. Впереди шли Владимирский и Суздальский полки. Но под огнем соседнего редута Омар-бей-табия они были вынуждены залечь у зеленогорского ручья. Подтянув артиллерию, Скобелев подавил огонь турок и ввел в бой второй эшелон – Ревельский полк, который с ходу вступил в бой и повел атаку редутов. Следом за ним в бой вступили Либавский полк и два стрелковых батальона. Возле редутов завязались рукопашные схватки, в разгар которых среди сражающихся появился сам Скобелев, как всегда в белом мундире на белом коне. К 16 часам редут Каванлык был взят, через полтора часа был взят и Исса-ага.

Но далее развить успех оказалось нечем, поскольку все скобелевские резервы были введены в дело. Скобелев направил донесение князю Имеретинскому и генералу Зотову о взятии редутов, настойчиво прося у них подкреплений и обещая после их получения взять Плевну.

В это время Осман-паша уже отчетливо сознавал всю опасность создавшегося положения и стал перебрасывать на правый фланг войска с соседних участков.

Ожидая подкреплений, Скобелев готовился защищать с таким трудом завоеванные им редуты. Ввиду того что его войска потеряли до трети своего состава, а среди погибших и раненых было много офицеров, он начал наскоро объединять отдельные команды, отдавая их первым попавшимся офицерам. Поскольку захваченные редуты не имели прикрытия с тыла, солдаты стали укреплять их, пользуясь первым попавшимся материалом. В ход шли даже трупы погибших.

В это же время Скобелев получил от князя Имеретинского два батальона из его резерва.

Первая атака турок на редуты была отбита русскими солдатами. Турки вернулись на позиции и ограничились лишь обстрелом редутов.

На следующее утро Скобелев получил копию записки князю Имеретинскому от генерала Зотова, в которой говорилось: «По приказанию Главнокомандующего предписываю вам и ген. Скобелеву укрепиться и держаться на ныне занимаемых позициях впредь до особого приказания. Подкреплений не ждите, их у меня нет. Ожидаю точных сведений о потерях 30 августа».

С учетом создавшегося положения Скобелеву пришлось строить и свои дальнейшие замыслы. Два батальона Калужского полка выводились из редутов на второй гребень Зеленых гор для обеспечивания возможного отступления. Туда же направились и казаки. Часть сил выводилась из редутов в резерв для ликвидации предполагаемого прорыва турок. Раненые также отводились в тыл в составе специальных команд.

Из этого видно, что Скобелев предусмотрел все, даже самые худшие варианты действий. Теперь ему предстояло подвезти боеприпасы, обеспечить питанием уставших солдат и, самое главное, вселить в них боевой дух.

За ночь Осман-паша произвел перегруппировку своих войск и на следующее утро, создав почти тройное превосходство сил, обрушил свои таборы на занятые редуты. Первые атаки турок были отбиты ружейным и артиллерийским огнем. Но противник готовился к новым атакам. А Скобелев продолжал ожидать подкреплений.

Но в 10 часов 30 минут он получил записку от Зотова, в которой говорилось: «По приказанию Великого князя главнокомандующего, если вы не можете удержаться на занятых вами позициях, то начните, но по возможности отнюдь не ранее вечера, медленное отступление к Тученице, прикрываясь конницей Леонтьева. Сообщите это приказание Его Императорского Высочества князю Имеретинскому. Держите это в великом секрете, а в том, что вы сумеете и поймете сделать должное, сомнения нет.

Гривицкий редут у нас в руках, но продолжать наступление не с чем, и потому решено медленное отступление».

После третьей атаки противника часть находящихся в редутах солдат не выдержала и уже стала покидать их, но была остановлена Скобелевым.

В ходе четвертой атаки русские войска сами атаковали редут Омар-бей-табия, огонь которого наносил ощутимый урон русским войскам. Но дальнейшие атаки показали, что инициатива в сражении перешла на сторону Осман-паши.

Защитники редутов и их орудия были перебиты – укрепления были завалены трупами.

Пятую атаку возглавил сам Осман-паша, приказавший стянуть все имеющиеся силы против скобелевцев. Чтобы никто из турок не вздумал бежать с поля боя, позади наступающих были поставлены батарея и два кавалерийских полка, которые в случае необходимости могли начать рубить отступающих. Впереди таборов было вынесено зеленое знамя пророка, в рядах солдат муллы пели священные гимны.

Отступать Скобелев не мог не только из-за просьбы задержаться в редутах, но и потому, что не имел сил для прикрытия отходящих. В этом случае войска неминуемо подверглись бы избиению превосходящими силами противника. Но в это время к нему прибыл ослабленный в сражении Шуйский полк, которому Скобелев и поручил прикрыть отходящих из редутов солдат.

Лишь комендант редута № 1 (бывшего Каванлыка) майор Ф.М. Горталов вместе с несколькими солдатами отказался оставить позицию. Все они погибли, а Горталов был поднят турками на штыки.

Русские войска отходили в полном порядке, а при атаках турецкой кавалерии Скобелев быстро перестраивал ряды. Предусмотренный им заслон на Зеленых горах и Шуйский полк, прикрывавший отход, помогли избежать лишних потерь.

Турки не оставляли попыток сбить Скобелева и со второго гребня Зеленых гор. Вечером 1 сентября генерал получил приказ отвести войска на рубежи, занимаемые им до 29 августа.

В эти же дни Скобелеву было присвоено звание генерал-лейтенанта, и он получил назначение на должность командующего 16-й дивизией.

Скобелев отпросился в отпуск для поправки здоровья в Бухаресте, где провел около месяца. Тем временем император и главнокомандующий решали вопрос о продолжение кампании.

Александр II знал, что во время штурмов Плевны русская армия только убитыми потеряла 32 000 человек, в одном лишь третьем штурме – 13 000. Военный министр Д.А. Милютин, находившийся в главной квартире, упрекал великого князя, что он не умеет воевать и понапрасну губит войска. Великий князь в свою очередь напоминал, как незадолго до начала войны он требовал от военного министра усилить его войска и грозился подать в отставку. Пока, говорил он, мы не можем удержаться с имеющимися силами под Плевной. На театр военных действий были вызваны гвардия и Гренадерский корпус. По рекомендации Милютина было решено перейти от штурмов Плевны к ее надежной блокаде. Для этого в действующую армию был вызван прославленный русский военный инженер, герой Севастополя Э.И. Тотлебен.

Было решено окончательно блокировать Плевну и прервать ее связь с остальным миром. Для этого русская гвардия под командованием генерала И.В. Гурко начала наступление в западном направлении и после взятия Горного Дубняка, Телиша и Дольного Дубняка город был полностью блокирован.

Вокруг Плевны была воздвигнута целая система укреплений, надежно связанных друг с другом.

Дивизия, командовать которой было приказано Скобелеву, понесла такие потери в третьем штурме Плевны, что ее полки пришлось переформировывать из трех- в двухбатальонные. Солдаты были оборваны, не всегда имели горячей пищи, среди них оказалось много больных.

Скобелев принял деятельные меры к наведению порядка в дивизии. Осенью все полки получили пополнение от 1000 до 1500 человек. Но поскольку новобранцы еще не имели опыта, их начали обучать штурмовать насыпи в виде турецких редутов. Скобелев уделял этой учебе пристальное внимание. Чтобы войска его дивизии не подвергались деморализации ввиду отсутствия активных боевых действий, он предложил Тотлебену вновь занять Зеленые горы и провести демонстрацию наступления на Ловче-Плевненском шоссе, но получил отказ.

На участке, занимаемом войсками 16-й дивизии, были вырыты траншеи полного профиля, построены утепленные землянки и даже бани.

Считая, «что сохранение здоровья, сил нижних чинов, поддержание высокого нравственного духа во многом зависит от здоровой, вкусной и достаточной пищи», Скобелев создал в каждом полку дивизии специальные команды, которые закупали провиант в Румынии и освобожденных районах Болгарии.

Скобелев настаивал на вторичном занятии Зеленых гор, что в итоге позволило бы русским войскам подойти вплотную к Плевне и улучшить систему ее блокады. Кроме того, он хотел проверить боеспособность своей 16-й дивизии, большая часть состава которой еще не участвовала в боях.

В ночь на 24 октября его войска подошли к деревне Брестовец и выдвинули к ней батарею из двадцати четырех орудий. Командир дивизии уже давно изучил позиции противника и сейчас отдал приказ начать артиллерийскую подготовку атаки. Артиллерия на протяжении нескольких суток громила позиции противника, и только 28 октября, проведя смотр войскам дивизии, Скобелев назначил наступление, которое должно было начаться в ту же ночь.

Внезапной атакой первый гребень Зеленых гор был захвачен. Опомнившись, турки повели контратаки, чтобы вернуть утерянные позиции. Но они были успешно отражены русскими солдатами.

Чтобы быть ближе к войскам и чувствовать обстановку, Скобелев переселился в передовую траншею. Турки не теряли надежды вернуть гребень Зеленых гор, обстреливали русские позиции из орудий и переходили к атакам. В этот период Скобелев был дважды контужен, но всеми силами старался это скрыть от солдат своей дивизии.

Между тем методические работы Э.И. Тотлебена по блокаде Плевны приносили свои плоды – обозы с продовольствием уже не могли прорываться в город, урожай с полей не был собран, и в Плевне начинался голод. Однако Осман-паша отвергал все попытки капитуляции и готовился к прорыву на Видин, откуда он и пришел в Плевну в июле этого года. Скобелевская разведка своевременно узнала о подготовке прорыва, о чем командир дивизии успел сообщить командиру соседнего VI участка генералу И.С. Ганецкому.

Но приказ, отданный Ганецким своим войскам о приведении в состояние повышенной боевой готовности, не был своевременно исполнен. Осман-паша сумел прорвать фронт на VI участке, и стоило большого труда закрыть эту дыру. В ходе боя Осман-паша был ранен в ногу и скоро объявил о капитуляции своих войск.

Скобелев вместе со своим отцом, также находившимся в районе Плевны, участвовал в переговорах о капитуляции турецкого корпуса.

После представления Осман-паше Скобелев сказал: «Каждый человек по натуре более или менее завистлив, и я как военный завидую Осману в том, что он имел случай оказать своему Отечеству важную услугу, задержав нас четыре месяца под Плевной».

Поблагодарив, Осман ответил: «Русский генерал еще молод, но слава его уже велика. Скоро он будет фельдмаршалом своей армии и докажет, что другие могут ему завидовать, а не он другим».

Первым русским военным губернатором Плевны был назначен Скобелев, которому была поручена охрана Осман-паши. И новый губернатор, успев уже подружиться со своим пленником, приставил к нему почетный караул.

На следующий день в Плевну приехал Александр II. Побывав в доме, занимаемом губернатором, император от всей души поблагодарил генерала за все, что он и его войска сделали под Плевной.

Скобелеву предстояла задача очистить город от разлагающихся трупов, найти медиков для лечения раненых турок и принять жесткие меры к мародерам любой национальности.

После капитуляции Плевны великий князь Николай Николаевич разработал план перехода через Балканы с целью скорейшего выхода к Константинополю. На пути наступавших стояла тридцатипятитысячная армия Вессель-паши, войска которой по-прежнему блокировали Шипку. Планом операции предусматривалось окружение турецкой армии силами трех колонн под командованием генералов М.Д. Скобелева, Н.И. Святополк-Мирского и Ф.Ф. Радецкого.

По плану операции колонна Скобелева (16,5 тысячи человек при 14 орудий), сосредоточенная в Габрове, двигалась западнее Шипки через Имитлийский перевал. Местные жители говорили, что даже летом через Имитли можно пройти лишь по одному человеку, зимой же на такое вряд ли кто отважится.

Кроме того, путь через Имитли отличался крутизной, а значительная часть его проходила в зоне обстрела турок.

Это не позволяло двигаться по Имитли днем. И все же иного выхода не было.

Скобелев распорядился начать подготовку к походу с закупки у местного населения теплых вещей и продовольствия для войск. Часть провианта и вьючного скота было заблаговременно отправлено в Топлеш, находящийся на маршруте следования колонны.

Поскольку турецкие ружья были гораздо дальнобойнее русских, командир дивизии постарался вооружить ими часть своих солдат. Ранцы были заменены вещевыми мешками, что значительно облегчило ношу солдат. Однако лишний груз все же пришлось брать – каждый солдат нес по сухому полену. Впоследствии во время похода солдаты согревались у костров и в дивизии не было обмороженных. Связь начальников всех колонн со Скобелевым осуществлялась при помощи специальных ординарцев. Разновременность выхода, специфические условия перевалов делали сомнительным одновременный выход к турецкому лагерю.

Вечером 25 декабря авангард колонны Скобелева выступил в поход. Следом двинулись и основные силы.

Снег достигал двух метров. Тропинку можно было расчистить лишь для движения людей, но никак не для орудий и повозок. На пути встречались многочисленные провалы, над которыми нависали ледяные карнизы замерзшего снега. Был и другой путь для колонны, но в таком случае она рисковала подвергнуться фронтальному обстрелу турецких стрелков, находившихся у Шипки. И все же столкнуться с турками пришлось. У селения Имитли противник обнаружил движение колонны. Действиями авангарда турки были обращены в бегство.

Как и предполагал Скобелев, одновременного наступления на Шейновский лагерь достичь не удалось. Колонна Скобелева пока не прошла свой маршрут, и Скобелев сообщал Радецкому: «Я сделаю все от меня зависящее, чтобы атаковать турок завтра к вечеру, но во всяком случае и в котором бы часу ни было, если увижу атаку левой колонны, поддержу ее, какими бы малыми силами я ни располагал. Считал бы все-таки предпочтительнее атаковать позже и буду действовать в этом смысле, если обстоятельства не переменятся».

И все же командир левой колонны генерал Святополк-Мирский, выйдя в назначенный срок к Шейново, решил начать атаку в строго назначенное время.

В это же время к Шейнову вышел лишь авангард скобелевской колонны. Желая оказать Святополк-Мирскому помощь, Скобелев частями авангарда начал демонстративное действие, открыв огонь по туркам из горных орудий и приказав пехоте идти в атаку. За это время он внимательно изучил поле предстоящего сражения. Это была большая равнина с оврагами, по которой в некоторых местах были небольшие рощи. Снег был неглубок и не препятствовал движению.

Сами укрепления турок представляли собой редуты, построенные на курганах, связанные между собой отдельными окопами.

По плану Скобелева главная атака начиналась 28 декабря в 10 часов атакой передовой линии, в составе трех русских батальонов и двух дружин болгарского ополчения при поддержке восьми орудий. Следом шла вторая линия приблизительно в том же составе, а затем шел общий резерв из шести батальонов. Глубина боевого порядка наступающих войск равнялась километру, что позволяло наращивать удары.

Отсутствие дальнобойной артиллерии Скобелев компенсировал действиями пехоты, вооруженной трофейным оружием, которую поддерживал и огонь восьми горных орудий.

Кавалерия была оставлена на флангах и держалась пока в резерве. В случае успеха ей было приказано начать выход противнику в тыл и отрезать ему пути отхода.

Воспользовавшись утренним туманом, скрывавшим его войска, Скобелев начал наступление на два часа раньше намеченного срока. Основной удар он направил на правый фланг турецких укреплений, а вспомогательный – на левый.

Как только расстояние до редутов сократилось до 800 шагов, солдаты стали передвигаться перебежками, что позволило избежать больших потерь. За 500–600 шагов, остававшихся до турецких укреплений, солдаты залегли и открыли ураганный огонь, на который турки отвечали лишь отдельными выстрелами. Часть русских солдат и болгарских ополченцев уже ворвалась в редуты. Турки побежали в ближайший лес. Но Вессель-паша, опасаясь полного прорыва, ввел в бой свой резерв, который оттеснил атакующих от редутов.

Поняв, что наступает решающий момент сражения, Скобелев ввел в передовую линию Углицкий полк, который под марш и с распущенными знаменами двинулся в атаку и вскоре выбил турок из редутов. Бой уже шел внутри турецкого лагеря. В прорыв были двинуты Казанский и два донских казачьих полка, которые отрезали туркам путь к отступлению. И все же десяти таборам удалось бежать. Получив своевременно известие об этом, Скобелев приказал казакам перехватить пути на Казанлык. Настигнув противника, казаки изрубили несколько сотен турок, а 6000 взяли в плен.

Вессель-паша приказал выкинуть белый флаг и прислал офицера договориться об условиях сдачи. Скобелев лично выехал в Шейново на встречу с Вессель-пашой, который объявил ему о своей капитуляции.

Однако укрепления на Шипке еще не сдавались, и Вессель-паша объявил, что не гарантирует, что его приказ о сдаче будет выполнен находящимися там войсками. И только после того, как Скобелев пригрозил атаковать Шипку, Вессель-паша послал туда своего начальника штаба, вместе с которыми отправились русские войска во главе с генералом Н.Г. Столетовым. Через несколько часов турки, находящиеся на Шипке, сдались. В ходе Шипко-Шейновского сражения было взято в плен 22 000 человек, среди которых были три паши и более 700 офицеров.

На следующий день Скобелев поздравил солдат с одержанной победой и от имени государя и Отечества поблагодарил их за верную службу. Этот торжественный парад был впоследствии запечатлен на знаменитом полотне кисти В.В. Верещагина, находившегося в колонне Скобелева.

В этот же день Святополк-Мирский, придя домой к Скобелеву, когда того не было дома, спросил у денщика саблю Вессель-паши, унес ее, а затем представил Радецкому как полученную им лично на поле боя. Это дало ему возможность выставить себя главным победителем у Шипки-Шейнова.

Начальники центральной и левой колонны получили награды (ордена Св. Георгия 3-й степени, который у Скобелева уже имелся за Туркестан). Скобелев был награжден третьей по счету саблей с надписью «За храбрость».

Теперь перед ним была поставлена задача – начать энергичное преследование отступавшего противника по маршруту Эска Загра – Андрианополь, чтобы опередить прибытие туда отходящей от Южных Балкан армии Сулейман-паши.

В ночь с 1 на 2 января Сулейман начал свой марш. Ему предстояло пройти около 180 километров, Скобелеву – на 30 километров меньше. 3 января его конница под командованием А.П. Струкова двинулась вперед для занятия железнодорожного узла Семенли – Тырново и моста через реку Марицу. В 5 часов 4 (16) января отряд Струкова занял Германлы и полностью контролировал разъезд на шоссе Филиппополь – Андрианополь. На следующий день сюда же подошла пехота авангарда, начавшая возводить здесь укрепление фронтом на запад и восток с целью преградить отступавшей армии Сулеймана путь на Андрианополь. Однако скоро было получено известие, что Сулейман разбит под Филиппополем войсками под командованием генерала И.В. Гурко.

Скобелев узнал, что подчинен Гурко, но задача его остается прежней – скорейшее занятие Андрианополя.

Противник, не оказывая организованного сопротивления, отходил. Лишь изредка казаки сталкивались с бродившими башибузуками.

В течение двух суток кавалерийский отряд Струкова, пройдя 88-километровый путь, 8 января вошел в Андрианополь. Турецкий гарнизон без боя покинул крепость, оставив русским 22 крупповских орудия и 4 орудия большого калибра. В плен сдались 2 офицера и 73 солдата. Через два дня в город торжественно вступили главные силы авангарда.

Конный отряд Струкова уже вновь двигался вперед. 14 (26) января он занял Люле-Бургас, 17 (29) января кавалеристы, выдержав горячую схватку с турками, овладели железнодорожной станцией Чорлу, а 20 января (1 февраля) заняли Чаталджу. На следующий день русская кавалерия вступила в Родосто и Деде-Агач. Это уже произошло после подписания Андрианопольского перемирия 19 (31) января.

Однако Европа угрожала России новой Восточной войной. В этих условиях Александр II приказал своему брату вместе с дипломатами срочно форсировать подписание с турками одностороннего мирного договора. 19 февраля 1878 года в предместье Константинополя Сан-Стефано был заключен мирный договор, согласно положениям которого Сербия, Черногория и Румыния становились независимыми государствами, а Босния и Герцеговина получали автономию. Болгария также становилась автономным княжеством, платившим дань султану. На Кавказе к России присоединялись крепости Ардаган, Карс, Батум и Баязет. Турция выплачивала ей контрибуцию в размере 300 миллионов рублей.

В эти же дни по инициативе отъезжавшего великого князя Скобелев был назначен на должность командира 4-го корпуса, войска которого оставались пока в Болгарии.

Ожидая возобновления военных действий, Скобелев продолжал готовить к ним войска. Расслабившиеся генералы и офицеры частей корпуса, шумно отмечали окончание войны, не обращая внимания на эпидемию тифа, начавшуюся в лагере. Скобелеву пришлось принимать жесткие меры к наведению порядка среди офицеров корпуса, не проявлявших внимания к нижним чинам своих частей.

В это же время международная обстановка продолжала осложняться. Европейские державы, выражая недовольство положениями Сан-Стефанского мирного договора, потребовали созыва европейского конгресса для окончательного послевоенного устройства на Балканах. По предложению германского канцлера О. Бисмарка местом конгресса стал Берлин как столица нейтральной державы, не имеющей на Балканах собственных интересов. Однако такие интересы имела Австро-Венгрия, уже давно тяготевшая к Германии.

Условия Сан-Стефанского мирного договора после Берлинского конгресса претерпели значительные изменения. Сербия, Черногория и Румыния оставались независимыми державами, но Болгария была поделена на две части – Северную и Южную (Восточную Румелию). И если Северная Болгария отныне становилась независимой державой, имеющей право на собственное войско, то Южная по-прежнему оставалась турецкой провинцией, платящей дань султану.

После истечения срока пребывания русских войск в Болгарии войска 4-го корпуса вернулись в Россию, где были расквартированы в районе Минска. Население сразу избрало Скобелева почетным гражданином города.

Прибыв в Минск, он приказал отчислить свое жалованье корпусного командира «в особую запасную сумму, которая будет расходоваться нуждающимся чинам корпуса».

В 1880–1881 годах Скобелев командовал Ахалтекинской экспедицией (восточное побережье Каспия), результатом которой стало присоединение этого туркестанского оазиса.

Скобелев вернулся в Петербург в конце января 1882 года и по случаю первой годовщины взятия Геок-Тепе устроил прием для своих соратников по походу. После обычных тостов, произнесенных офицерами, слово взял Скобелев, который объявил, что то, о чем он сейчас скажет, может впоследствии быть объяснено влиянием винных паров, а потому, не желая создавать подобного впечатления, он заменяет горячительные напитки обычной водой. И он начал: «Опыт последних лет убедил нас, что если русский человек случайно вспомнит, что он благодаря истории все-таки принадлежит к народу великому и сильному, если, Боже сохрани, тот же человек случайно вспомнит, что русский народ составляет одну семью с племенем славянским, ныне терзаемым и попираемым, тогда в среде доморощенных и заграничных иноплеменников поднимаются вопли негодования, что этот русский человек находится лишь под влиянием каких-либо вакханалий… Престранное это дело, и почему нашим обществом овладевает какая-то странная робость, когда мы коснемся вопроса для русского сердца, вполне законно являющегося результатом всей нашей тысячелетней истории…»

На банкете присутствовали журналисты, и выступление генерала в самом разнообразном изложении отразилось на страницах газет. Становилось очевидным, что этот тридцативосьмилетний генерал от инфантерии начинает залезать со своими идеями в самые высшие сферы политики и будоражит офицеров в весьма неспокойное время.

Скобелев едва ли не насильно был отправлен в отпуск, который ему рекомендовали провести в его любимой Франции.

Не успевший остыть от политических страстей в столице, Скобелев продолжал встречаться с журналистами Парижа, которым высказывал свои взгляды на виновников бед Европы и своей Родины. Он даже попытался добиться встречи с лидером «Земли и воли» П.Л. Лавровым, фактически заменившим в эмиграции А.И. Герцена, но тот отказался от встречи, решив, что ему не о чем говорить с генерал-адъютантом русского императора.

По приезде в Петербург Скобелев явился к военному министру П.С. Ванновскому, который объявил ему устный выговор. Затем он был вызван к Александру III. Очевидно, император был уже подготовлен к разговору со Скобелевым, и когда тот явился к нему со словами: «Несу повинную голову, русское сердце заговорило», продержал его у себя целых два часа.

Он не лишился ни должности командира корпуса, ни звания генерал-адъютанта и уехал в Минск.

Александр Баттенбергский, прослышав об опале, которой был подвергнут любимец болгар, попросил императора отпустить генерала в Болгарию, чтобы тот занял там пост военного министра. Александр III ответил, что Скобелев нужен самой России.

Когда в апреле Скобелев вновь приехал в Петербург, то его опять принял император. Содержание беседы также осталось неизвестным. Но в письме, посланном в Минск сестрой Скобелева княгиней Белосельской-Белозерской, имевшей большое влияние при дворе императрицы, говорилось: «Его Величество говорил о тебе с большим уважением… Император сказал более чем ясно, что он рад всегда тебя видеть, когда ты этого захочешь».

Все по-прежнему действовало на него угнетающе, он по-прежнему думал о близкой кончине. Он начал распродавать родовое золото и ценные бумаги. В написанном завещании родовое Спасское передавалось инвалидам скобелевских походов. Проведя маневры корпуса, он закончил свои дела в Минске и 22 июля выехал в Москву, объявив, что хочет посетить Спасское, где строятся больницы и школы.

Приехав в первопрестольную столицу утром 25 июня, Скобелев сообщил Аксакову, что будет у него на следующее утро. Однако в тот же день он явился к нему на Волхонку и со словами: «В последнее время я стал подозрительным» – передал связку бумаг. Расставаясь, он сказал: «Я всюду вижу грозу». В тот же день Скобелев по неизвестной до сих пор причине скоропостижно скончался.

Несколько дней и ночей Москва прощалась со Скобелевым в церкви у Красных Ворот.

В начале XX столетия общественность выступила за водружение памятника Скобелеву в Москве. После полученного разрешения императора было проведено несколько этапов конкурса, победителем которого стал подполковник А.П. Самонов (Саманов). Пьедестал постамента был сделан из финляндского гранита. 25 июня 1912 года на Тверской площади, ставшей Скобелевской, состоялось торжественное открытие памятника. На торжества прибыли делегации из Средней Азии и Болгарии, из многочисленных воинских соединений. Почетное место в торжествах было отведено ветеранам скобелевских походов. Принимала участие в празднике и сестра Скобелева, княгиня Белосельская-Белозерская.

Когда под звуки гимна спало покрывало, собравшиеся увидели бронзового «белого генерала», ведущего солдат в атаку. Слева на пьедестале постамента застыли туркестанские солдаты, защищающие знамя, справа – солдаты, идущие в атаку по Балканским горам. В нишах пьедестала было вделано двенадцать бронзовых барельефов, изображающие эпизоды скобелевских побед. После революции памятник был снесен.