Глава девятнадцатая
«Бал»

Сам бал проходил в небольшом неприметном дворце, которого я в первые дни и не заметил. Располагался он в каком-то скромного вида дворе, на самом краю академии, и от любопытных глаз был скрыт высокими деревьями. Вела туда широкая дорожка, мощенная плиткой с установленными вдоль неё магическими фонарями. Действительно странно, как я умудрился не обратить на неё внимания. Правда, она находилось в противоположной стороне от полигона и рингов. Наверное, потому и осталась для меня тайной. Впрочем, несмотря на небольшие размеры здания, сам зал, прятавшийся за его стенами, оказался просто огромным. Понятное дело. Он занимал весь дворец, и лишь небольшая часть была отведена под туалетные комнаты.

И да, на этом самом балу, кроме факультета боевой Магии, должны были присутствовать Целительский и факультет Художников. Но я уже знал, что целительниц на факультете училось гораздо меньше. Всего пятьдесят человек. Поэтому Иви с нами и не пошла. Она была со своими. Впрочем, с собой я мог её взять только в случае официального подтверждения принятия в свой род, а оно пока так и не поступило. Кстати, Художников было еще меньше — двадцать пять студентов.

На этот раз я шел с Волконскими и Фонвизиной. Телохранители держались немного поодаль. В очередной раз пришли мысли о том, что, по большому счету, они нам здесь совершенно не нужны. Еще два члена нашей пятерки предупредили, что встретят нас в самом зале. Даже извинились за это. Прогресс, блин.

Надо бы отметить наряды моих спутниц… Волконскую я уже видел в разных образах, и на этот раз она решила изобразить из себя этакую роковую женщину. Короткое красное приталенное платье с весьма провокационным разрезом на груди. Сложная прическа. А вот Фонвизина решила вырядиться в офисную стерву. Каре светлых волос, яркий макияж и костюмчик — светло-голубая юбка-карандаш, приталенный пиджачок и белая блузка. Кстати, дополняли этот образ очки в изящной золотой оправе. И всё это девушке невероятно шло. Я аж засмотрелся, к её веселому удовольствию, и очнулся, когда меня легонько ткнула в бок Варвара.

У входа толпился народ. Я снова увидел курящих. Правда, их было немного. Судя по всему, вредная привычка больше распространялась на старшее поколение. Оставив Инессу с Громовой на улице, мы поднялись по ступенькам и, пройдя по широкому коридору, устеленному красной ковровой дорожкой, через распахнутые двустворчатые двери вошли в сам зал. Я замер, оглядываясь по сторонам.

Что тут сказать? Впечатляет. Антураж века восемнадцатого. Резные позолоченные рамы на окнах, задрапированные голубым бархатом стены. Причудливой формы канделябры. Под сводчатым потолком две огромные люстры с магическими шарами вместо ламп, с которых вниз льется теплый белый свет. Натёртый до зеркального блеска мраморный пол. Длинные столы, тянущиеся вдоль стен и ломящиеся от классических фуршетных блюд. По залу то и дело фланируют официанты с подносами, заставленными разномастными бокалами.

Играла какая-то ненавязчивая спокойная музыка. Ее извлекал разместившийся в дальнем углу ансамбль, состоявший из десятка музыкантов. К моему удивлению, помимо классических скрипок и прочих «контрабасов», я заметил даже две гитары и вполне себе современную ударную установку. Надо же. Похоже, сегодня нас должны порадовать музыкальным разнообразием.

По залу тоже прохаживался народ. Представители мужского пола выглядели примерно одинаково. Классический костюм, он и в Африке классический костюм. А вот что касается женской половины… Тут просто глаза разбегались. Создавалось впечатление, будто я попал на какой-то глобальный конкурс красоты. Учитывая, что длинных или хотя бы скромных платьев на здешних красавицах не наблюдалось. И да… По сравнению с тем самым балом во Владимире, на котором я уже присутствовал, разница в уровне чувствовалась сразу. Игорь, кстати, гораздо ярче реагировал на дефилирующих по залу красавиц. М-да. Бедняга буквально пожирал их глазами. Волконскому надо срочно кого-нибудь найти, иначе это может закончиться плохо. Шучу, конечно, но, сами понимаете, что в каждой шутке всегда имеется доля правды.

— Павел, — перед нами появились оставшиеся члены нашей «боевой» пятерки.

Выглядели они, как и практически все девушки вокруг, невероятно сексуально. Два вечерних платья. Правда, если на блондинке оно было каким-то обтягивающе серебристым, скорее напоминая сложный открытый купальник, чем платье, то жгучая брюнетка облачилась в красное, чем-то напоминающее Варварино платье, только вот оно было длинными и обтягивающим настолько, что я вообще с трудом понимал, как она в нём передвигается. Грация гимнастки, блин. И длина платья мужской глаз не обламывала. Разрез там был на самой грани… Да и грудь при желании можно было разглядеть очень подробно. Однако, замечу, что даже такие наряды, должные вроде как шокировать, смотрелись вполне естественно и совершенно не выглядели нарядами проституток. Скорее, наоборот. Роковых и обворожительных красавиц. Контраст по сравнению с теми же студентками в традиционной форме казался невероятным. Стоп, что-то мысли мои совсем не в ту сторону пошли. Возвращаться в реальность пришлось усилием воли.

Но, как я понял, подруги заметили произведенное на меня впечатление и весело переглянулись.

— Павел, мы там столик заняли. Прошу за нами, — пригласила Настя, и мы отправились следом за ней. А вот Варваре пришлось нас оставить. Явно погрустевшая девушка пошла искать свою пятерку, правда, сообщив, что первый танец всё равно за ней!

Столик, который заняли девушки, располагался практически напротив центра зала. Понятное дело, стульев не было, всё же фуршет, зато места хватало всем. Мы оказались в соседстве с ещё двумя пятерками. Одну возглавлял незнакомый мне аристократ, а вот другую, как потом выяснилось, тот самый Потёмкин. Толстяк занимал пространство, которое могли занять трое, но, как я уже говорил, места хватало. Рядом с ним крутились двое девушек, и на их фоне он смотрелся уродливым боровом. Помимо барышень, рядом стояли еще двое крепких парней, что подобострастно поглядывали на своего командира. Одна из девушек с огненно-рыжими волосами не сводила от меня своих карих глаз. Сочетание, честно говоря, убойное. Стоявшая рядом вторая была платиновой блондинкой. И тоже меня рассматривала.

Интересно, чего это они так на меня уставилась? Я решил подыграть и, улучив момент, когда аристократический боров повернулся к столу, чтобы запихнуть в себя очередной бутерброд с красной рыбой, подмигнул красавицам. Они синхронно мне улыбнулись… и тут же отвернулись к столу, ибо Потемкин, бросив на меня недобрый взгляд, что-то вполголоса стал вещать своим спутникам. Я пожал плечами и вернулся к своей компании.

— Чего? Понравились? — усмехнулась Мария.

— Ну… — неопределенно протянул я.

— Понравились, сразу видно, — покачала головой Фонвизина. — Ничего не скажешь, эффектные девушки. Рыжая — это Евгения Палесская. У нее отец вместе с Потемкинским работает. В тандеме. Один из главных поставщиков магических кристаллов и железа.

— А вторая?

— Екатерина Добронравова. Подруга ее. Вместе всегда. Отец там же работает. Транспортное обеспечение.

— И откуда ты все знаешь? — изумился я.

— Знаю, — усмехнулась собеседница. — Да и с Палесской я знакома. Как-то на тусовках пересекались. Правда, это, можно сказать, шапочное знакомство.

— Ага, я тоже знакома. С обеими в Первой дворянской гимназии училась. Правда, в разных классах, — как-то зло произнесла Настя. — Ты на их милые мордашки не смотри. Еще те стервы. Парням мозг выносить умеют. Но если на что-то рассчитываешь, забудь! Что первая, что вторая на провинциального аристократа и не взглянут. Тем более на бывшего изг… — Настя вдруг осеклась, и мне показалось, что в ее глазах промелькнул страх. Это еще откуда? Но недосказанное ей слово меня всё равно немного задело. Однако, не гнобить же девушку из-за неаккуратно обронённой фразы. Или всё-таки проучить?

— Чего ты там хотела сказать? Последние слова твои не расслышал? — невинным голосом осведомился я у нее.

— Нет, ничего, — потупилась она. — Тебе послышалось.

— Уверена? — прищурился я.

— Абсолютно, — заверили меня, кивая.

Окончательно перевел в мирное русло ситуацию появившийся перед нами официант с подносом. Тут тебе и шампанское, и вино, и водка, и виски. Можно разгуляться, учитывая, что на территории Академии спиртное не продавалось. Вот только сухого закона как такового не было. Но, думаю, вряд ли здешние аристократы будут постоянно напиваться. Исключат за здорово живешь! Опять же, всё это мне сообщила Мария, которая становилась… Да что там говорить, уже стала моей личной ходячей энциклопедией. Но, раз уж праздник, так не грех и отметить. Девушки разобрали шампанское, мы с Игорем — вискарь.

— Наконец я вас нашла! — услышал знакомый голос и, развернувшись, увидел улыбающуюся эльфийку. — Спасибо за то, что объяснили, — Иви признательно посмотрела на Холмогорову. Та с равнодушным видом пожала плечами, но снисходительно кивнула.

Ого. Перевоспитывается? Судя по всему, да. К слову, и эльфийка, надо отдать ей должное, держалась гораздо увереннее, чем раньше. Похоже, так повлияло скорое принятие в род. Да, пока официально это не подтверждено, но, если верить нотариусу, который оформлял нам документы, это всего лишь формальности. Вновь появился официант с подносом. Иви взяла себе бокал с вином и, ласково мне улыбнувшись, встала рядом.

Я провозгласил тост за начало успешной учебы, который все с большим энтузиазмом поддержали. А потом музыка вдруг стихла. В центр зала вышел ректор в компании с Раскольниковой, Распутина и обалденно красивой, яркой голубоглазой женщины с длинными каштановыми волосами, одетой в длинное белое платье. Вот это было настоящее платье восемнадцатого века! Пышная юбка, корсет… Только парика не хватает. На груди горел голубым огнём крупный драгоценный камень. Красавица улыбалась, и от этой улыбки как-то теплело в груди.

— Декан Целительского факультета, — шепнула мне Мария в ответ на невысказанный вопрос, — Ида Савельевна Грибоедова. Одна из сильнейших целительниц Российской империи. Ей уже под семьдесят.

Сколько? Я невольно открыл рот, но тут же его захлопнул. Блин. Она и на сорок-то не выглядит. Лет тридцать дать можно. Магия да и только…

— Господа и дамы, — тем временем начал свою речь Ожегов, и в зале сразу наступила тишина, — ещё раз хочу поздравить вас с поступлением. Две недели занятий уже прошли, и вы смогли немного погрузиться в атмосферу учебы. Надеюсь, вам понравилось. Повторюсь, в нашей академии лучшие учителя и лучшие условия для обучения. Недаром мы ежегодно входим в тройку лучших академий мира. Сегодня ваш день, первокурсники. Со следующей недели начнутся настоящие занятия. И вот на них вы сможете показать все свои настоящие таланты. Сейчас же отдыхайте, — он взял бокал с шампанским у резво подскочившего официанта. Его примеру последовали остальные спутники. — Хочу поднять этот бокал за нашего государя-императора Василия Шуйского, который не оставляет своим вниманием академию. К тому же сегодня… — Ожегов вдруг сделал торжественную паузу, — нас почтила своим визитом Великая княжна Софья Шуйская!

По залу прокатился изумленный шепот, и рядом с ректором появилась та самая красавица, которую, если верить Бенкендорфу, я спас. Ну и заработал за спасение крутой ноут. На фоне практически раздетых студенток образ княжны смотрелся весьма консервативно. Платье у нее было шикарным, но строгим. Да и взгляд серьезный. Мне вдруг показалось, что она искала кого-то глазами в зале… Показалось ли?

Вспомнились слова Бенкендорфа и его явно предупреждающий взгляд в театре. Думаю, о княжнах мне пока мечтать рановато. На прекрасного принца вряд ли потяну. Рылом, так сказать, не вышел. Да и, признаться, связываться со всем этим не хотелось, хотя девчонка-то, конечно, убийственно красива. Так что лучше сидеть тихо и не высовываться. Не пойдет же она искать меня по залу. Речь произнесет, лицом посветит, представительские функции выполнит да и укатит обратно во дворец.

Софья задвинула небольшую речь — набор пафосных штампов, которые я уже слышал в этом мире не раз. После чего все дружно приветствовали ее аплодисментами. Разумеется, я не был исключением. Вновь заиграла музыка, и, как я понял, торжественная часть подошла к концу. Быстро, однако… Но, может, оно и к лучшему.

Великая княжна исчезла, а после удалились и преподаватели с ректором. Но тем не менее от меня не укрылось, что по залу сновали какие-то неприметные личности явно не из числа студентов. Понятное дело. Контролируют… Вон, кстати, Муравьев. Но глава СБ академии пытался притвориться незаметным. Однако, не сказал бы, что это у него удачно получается. Видимо, большую часть безопасников народ в зале вообще не видит. Да что там, даже несмотря на аристократическую породу, некоторые кадры уже изрядно так поднабрались. Ладно, это уже их личные трудности.

После ухода начальства народ расслабился и вернулся к столам. Заиграл вальс. По залу, центр которого специально для этого действа освободили, заскользили пары. Тут сразу появилась Варвара и под любопытные взгляды Насти и Иры пригласила меня на танец. Ну я показал, понимаешь, свое мастерство. Во время танца Волконская пожаловалось, что в их пятерке жутко скучно, да и вообще, она уже придумывает план, как попасть в мою группу.

Это я даже комментировать не стал. Как она себе подобное представляет? По-моему, просто не реально. Но чего девушку расстраивать, надежда, как говорится, наш компас земной.

После танца Варя вновь отчалила к своим, что стояли в противоположном конце зала, а мы с Игорем отдали должное выпивке и закуске. Выставленные на столе «разносолы» я большей частью в прошлой жизни и не пробовал. Особенно порадовала черная икра… Пропустили по паре стаканов весьма достойного и качественного шотландского алкогольного напитка, который, как выяснилось, в этом мире прерогативой Шотландии не был. Вот это да! Российская империя не только самые качественные авто делает, но и весьма популярный и престижный вискарь с коньяком. Как ни странно, к нам присоединилась Фонвизина. Ну и эльфийка.

Иви, у моему удивлению, уже выдула четыре бокала вина и… ни в одном глазу. Правда, я все же выяснил, что эльфийки-целительницы имеют повышенную стойкость к алкоголю. У нас с Волконским такой устойчивости отродясь не было, так что лично я уже начал смотреть на мир расслабленным и добрым взглядом. Последние дни выдались какими-то напряженными, что ли. Это здешние аристократы привыкли к дуэлям. Типа устроить дуэль — раз плюнуть. Я же реагировал на это чуть иначе. Более нервно. Наши мажорки тем временем о чем-то активно шептались, стреляя глазками в мою сторону. Но от нас тоже не отставали, только напитки у них были полегче. Шампанское. Правда, к общему разговору пока ещё не присоединились. Ну и ладно. Их дело.

Я с удовольствием слушал Фонвизину, которая постепенно представляла мне всех тех, кто расположился недалеко от меня. Кстати, видел и Некрасова. Выписали, значит. Руки вроде на месте. Целительницы поработали на славу. Бледноват только, но когда тебе отрубают руки, ты вряд ли будешь бодрым. Впрочем, встречаться со мной взглядом он демонстративно не захотел, сразу отвернувшись. Вот и славненько.

Помимо всего прочего, я узнал много нового и о своих однокурсниках. Жалко, память у меня так себе. Вот фамилии особо и не запоминал. Тем более перечислили мне их какое-то неимоверное количество. Так, кое-что оседало в памяти. Старался запомнить хотя бы командиров пятерок. Ну и самых ярких девушек. Последнее получалось практически на автомате.

Параллельно слушал веселые истории из жизни высшего света Москвы, которыми разбавляла свои описания Фонвизина. И в который раз поражался ее таланту. М-да. Ей бы каким-нибудь пресс-секретарём работать.

Природа позвала неожиданно. Извинившись перед собеседниками, направился в туалетные комнаты. Вообще, конечно, неудобно, что приходится пересекать весь зал. Благо внимания на меня никто не обратил.

Сами уборные выглядели весьма современно. Классическое разделение на женский и мужской… Когда я закончил и уже повернул к выходу (народу, как ни удивительно, в этот момент не было), в дверях появился Потёмкин. Толстяк хмуро на меня уставился. И, судя по всему, пропускать не желал.

— Не понял? — удивился я, разглядывая наглого жиртреста. — Мне бы пройти… — решил все же быть вежливым. Но, увы…

— Слушай ты, провинциальная шавка, — толстяк надвинулся на меня, и, памятуя о разнице в весовых категориях, я предпочел отойти назад. — Я знаю, кто ты, Черногряжский! — тем временем продолжил тот. — Ублюдок Викентий расправился с моим родственником. Пусть это было давно, но ты за него ответишь. Оглядывайся по сторонам почаще. Долго ты не проживешь. И даже если свалишь в свой тухлый Владимир, тебе это не поможет! А с твоей смертью проклятый некромантский род Черногряжских канет в веках!

Честно говоря, от такого наезда я даже слегка опешил. Хрена се! Это чего за претензии такие-то. Нет, подобного терпеть нельзя.

— Слушай, если ты с золотой ложкой во рту родился, это не повод на людей наезжать, — спокойно ответил ему я. — Мне совершенно похрену, что там Викентий делал, я его не знал и знать не хочу. А вот угрожать мне не надо.

— А то что? — прищурился толстяк.

— А то отлуплю! — парировал я.

— Меня? Отлупишь? — тот аж рот раскрыл от удивления.

— А чего нет-то? Или дуэль хочешь? Я готов…

— Дуэль, — презрительно протянул Потемкин. — Я ещё подумаю, достоин ли ты ее… Так что помни мои слова, — боров уже развернулся, но тут я не удержался и бросил ему в спину:

— Трусливый сучонок, ты вот кто. Уже уходишь?

— Чего? — Потёмкин аж побагровел. — Хочешь дуэль? Будет тебе дуэль! С задержкой, как ты любишь, — осклабился он. — Жди секундантов!

И важно удалился.

Это что такое было? Охренеть. Вроде спокойный чувак был… Вот это поворот! Хорошо хоть сам заявился, без прихлебателей. Дуэль… Я вспомнил слова Марии о том, что Потемкин один из самых сильных магов в академии. Да и хрен с ним. Этот козел явно нарывался. А вот насчет его угроз… Здесь стоило поговорить, опять же, с Фонвизиной. Ладно, опасаться пока слишком рано. Ну не воспринимаю я его щебетание всерьёз. А это, наверное, неправильно. Что вообще, твою мать, за мода такая — вызывать на дуэль в туалетах. То же мне аристократы сортирные.

Погруженный в невеселые думы, я вновь прошел через зал прямиком к нашему столу. Увидев меня, мои спутники заулыбались, но вдруг выражение на их лицах замерло. Они уставились куда-то мне за спину.

— Что? — вырвалось у меня.

Мне никто не ответил, и, развернувшись, я замер. Передо мной, радостно улыбаясь, стояла Великая княжна Софья Шуйская. Собственной персоной.