Глава двадцать
«Бал. Часть 2»
— Павел, — улыбнулась она, — вот я вас и нашла!
— Ваше Высочество, — поклонился я, наконец взяв себя в руки. Ну что теперь поделаешь, раз нашла. Я покосился на Холмогорову с Курбатовой. Девушки ошарашенно пялились то на меня, то на княжну, в глазах их горело неподдельное изумление.
— Я думал, вы уже уехали, — сообщил я ей.
— Решила остаться и отыскать своего спасителя, — заявила Шуйская и подошла к столу. Тут же с подносом в руках появился невозмутимый официант, и девушка цапнула бокал с шампанским.
— За встречу? — весело оглядела она присутствующих.
Кстати, появление Софьи заметили не только мы. Надо было видеть округлившиеся глаза наших соседей. Особенно Потёмкина. Тот, кажется, вообще выпал в осадок. А вот рыжая Евгения теперь не отрывала от меня заинтересованного взгляда. И, по-моему, усиленно прислушивалась к тому, что происходит. Хорошо ещё монаршую особу видели только наши ближние соседи. Остальные же веселились, не замечая никого вокруг.
— За встречу! — поднял я свой бокал, нарушая повисшее среди спутников молчание. Все дружно выпили, после чего княжна как-то заговорщицки на меня посмотрела.
— Видела, как вы танцуете, князь, — произнесла она. — Хочу пригласить вас на танец.
Вот это новость. Если сейчас охреневали только моя пятёрка и наши ближайшие соседи, то теперь, думаю, будут охреневать все. Вот и зачем мне это надо, а? Лишнее внимание к своей персоне я привлекать не хочу, но не отказывать же Великой княжне в конце концов! Ай, будь что будет! Я подал Софье руку, и мы закружились в вальсе.
Вот же… Сразу чувствовалось, что танцевать Шуйская та ещё мастерица. Порхала она куда профессиональнее меня, но и я тоже в грязь лицом не ударил, еще раз вспомнив добрым словом учительницу из детдома.
— Вы отлично танцуете, князь, — удивленно сообщила мне партнерша во время танца, — видимо, у вас были хорошие учителя.
— Именно, — подтвердил я кивком.
— Хочу еще раз поблагодарить вас, — после небольшой паузы продолжила Софья. — И извиниться…
— За что? — не понял я.
— Я всё выпытала у Христофора Семеновича. И он уже получил выговор! — нахмурилась Шуйская. — Ещё чего, выкидывать за моей спиной подобные фортели. Он не глава имперской СБ, а всего-навсего мой личный телохран. И обязан со мной советоваться, прежде чем принимать такие решения!
— Думаю, он сделал это для вашего блага, — осторожно заметил я, — ради вас.
— Возможно, — согласилась со мной девушка, — но это не отменяет того, что поступил он неправильно! Поэтому я решила поблагодарить вас лично. Вот и вызвалась отправиться на бал. Хотя, по идее, тут должен был выступать менее значимый представитель от императорской семьи. Так что примите мою глубочайшую благодарность, Павел.
— Да чего уж там, — смутился я, чувствуя, как утопаю в её черных глазах. Блин. Паша! Заканчивай давай уже. Усилием воли я «вынырнул», к тому же танец уже закончился.
Только теперь, провожая княжну к нашему столу, я увидел прикованные к нам взгляды и услышал гул изумленных голов. Особенно мне понравилось лицо Муравьева, который вновь появился недалеко от нас. На нем читались растерянность и полное непонимание происходящего. М-да. Устроили мы, то есть Шуйская, знатный шухер. Тем временем сама Софья вела себя так, словно ничего и не произошло. Словом, изображала обычную девушку.
Наконец она заметила и эльфийку. Вот здесь я впервые увидел у неё настоящее замешательство. Но Софья просто спросила имя у окочательно смутившейся Иви, после чего, узнав, что та теперь входит в род Черногряжских, одобрительно кивнула и показала мне поднятый большой палец. Так что, можно сказать, расовым предрассудкам Великая княжна подвержена не была.
Мы еще раз выпили, и к нам уже присоединились Ира с Настей. Как оказалось, такое свойское поведение монаршей особы сыграло свою роль. Народ расслабился. Надо признать, Шуйская оказалась весьма коммуникабельной и артистичной. Она как-то очень ненавязчиво влилась в нашу небольшую тусовку и после трех бокалов шампанского раскраснелась, снова утащив меня танцевать. Во время второго танца я узнал кое-какие подробности о её семье… Видимо, шампанское развязало ей язык, а мне только и оставалось, что помалкивать да слушать.
К слову, особых тайн она не раскрыла. Я просто узнал, что у нее есть три сестры и два брата, один из которых наследник престола — Иван Васильевич Шуйский… Звучит двусмысленно? Может быть. Помню, одно время я сильно увлекался историей, а в этом мире она совершала какие-то невообразимые повороты. Сам же папаша-император имел три жены. И дети его, соответственно, были от разных женщин. Однако же, по имперским законам все они родные братья и сёстры. М-да… С точки зрения морали моего прошлого мира, ситуация неоднозначная. К тому же, по словам княжны, все три жены были очень дружны. Это при том, что лишь одна из них — первая — официально считалась императрицей. Остальные две тоже являлись императрицами, но на приемах не присутствовали. Именно на них и лежала забота о детях. Софья, кстати, оказалась самой старшей. Все остальные, включая наследника, не достигли ещё и двенадцати лет.
Я тоже коротко поведал историю своего чудесного исцеления, между делом заметив, что сейчас могу не помнить каких-то простых вещей, чем и вызвал закономерное к себе сочувствие. Шуйская, как выяснилось, уже знала и о моем роде, и о Викентии, и о том, что когда-то мы были изгоями. Я же в свою очередь поинтересовался по поводу проклятия. Правда, здесь она ответить не смогла. Мол, расследованием занимается СБ и пока совершенно ничего непонятно.
Когда же мы вернулись к столу после второго танца, я невольно вздрогнул, увидев там же Бенкендорфа вместе с Муравьевым. И взгляды, адресованные в мой адрес, особенно у телохрана Великой княжны, не сулили ничего хорошего.
— О, Христофор Семенович! — радостно выпалила Софья, но её радость была наигранной. — А я вас потеряла!
— Ничего страшного, Ваше Императорское Высочество, — усмехнулся тот. — Как видите, я нашелся. Вы, я гляжу, прекрасно проводите время.
— Да, пришлось самой найти своего спасителя!
Вот же… Последние слова Шуйская произнесла довольно громко, заставив Бенкендорфа поморщиться, а Муравьева, как и тех, кто находился рядом и с горячим интересом наблюдал за разговором, широко распахнуть глазаа. На Курбатову с Холмогоровой было страшно смотреть: у бедняжек только что произошел разрыв шаблона. Чего уж там! Какой-то непонятный, пусть и талантливый, но провинциальный и совершенно бесперспективный дворянчик вдруг мало того, что оказался знаком с Великой княжной, так ещё и где-то умудрился её спасти. Ну, Софья, ну удружила! Представляю, какие слухи сейчас пойдут по академии. Попал, блин! Правда, царственная особа совсем не понимала, какие последствия несут за собой все её выкрутасы. Взгляд телохрана, адресованный мне, стал еще холоднее, но я постарался изобразить на лице непонимание. Типа я-то причем? Сам охреневаю!
— Ваше Императорское Высочество, нам пора, — заметил телохран, наконец отведя от меня колючий взгляд. — Вы же знаете, время ограничено и ваш отец…
— С папой я разберусь сама, — отрезала девушка. — Пока мы останемся здесь. Организуй охрану! — в голосе ее звякнули металлические нотки. Бенкендорф как-то обреченно на меня посмотрел. Я же, пользуясь тем, что стоял практически за спиной девушки, только развел руками.
— Но ваше… — попытался он сделать ещё одну попытку, на что Софья презрительно фыркнула и, пройдя мимо, подошла к столу, поманив пальцем замершего недалеко от нас официанта, что сразу бросился к ней. Взяв с подноса бокал, Шуйская обвела вопросительным взглядом оторопело следящих за ней моих «подчиненных».
— Так, предлагаю тост! — звонко воскликнула она так, что теперь услышали не только соседние столы. В зале как-то сразу стало тише… — За его Императорское Величество Василия VI!
Она подняла бокал, и весь зал дружно повторил её слова. А затем мы выпили. Ну и ну. Кажись, императора тут любят. Или наоборот? Как в свое время пили за здоровье великого Сталина? Хрен его знает. Я тоже, понятное дело, выпил, а вот Бенкендорф с постным лицом печально наблюдал за происходящим. Как и начальник СБ.
— Чего приуныли? — тем временем обратилась к нам Софья. — Вальсы закончились. Давайте что-то посовременнее. Денис Аркадьевич? — повелительно взглянула она на Муравьева.
— Да, Ваше Императорское Высочество, разумеется! — кивнул тот и скрылся в толпе.
Бенкендорф сокрушенно покачал головой и удалился, несколько раз оглянувшись на свою подопечную. А та весело рассмеялась.
— Дамы и господа, давайте уже веселиться! В кои-то веки я почти свободна!
Как говорится, повеление дочери императора — закон! Странные всё-таки существа эти женщины. Из неземной красавицы Софья как-то быстро превратилась в совершенно демократичную девчонку. Было в ней что-то… Что заставляло в это верить. И не только меня. Правда, когда к нашей компании попытался примкнуть Потёмкин, которого сразу же вежливо отшили. Как и еще нескольких аристократов, в том числе Некрасова, Булатова и того самого Федора Савойского, что был командиром Варвариной пятерки. Впрочем, последнему всё же удалось внедриться в нашу компанию, но только благодаря Волконской, которая его сопровождала. Остальным же Шуйская сразу дала понять, что нашла себе общество и разбавлять его никем не собирается.
Савойский в разговор не лез и просто помалкивал и поддакивал, но вот мне он совершенно не понравился. Какой-то мутный, что ли. Весь приторно-вежливый, лоснящийся и стелящийся перед монаршей особой. Знаем мы таких. Жопу лизать вышестоящим и чмырить тех, кто пониже. Классика!
Наконец грянула музыка. Не вальс… Скорее, что-то похожее на диско из восьмидесятых годов двадцатого века. Нет, так-то я уже слышал здешнюю танцевальную попсу, но вот в обработке практически классического оркестра, к коему подключились две гитары и ударные, звучало все это оригинально и на удивление весьма заводило. Так что все мы отправились танцевать. Не знаю, были ли княжне удобно, но отплясывала она знатно, совершенно не ощущая дискомфорта в своем пышной наряде. Повеселились мы на славу, совмещая танцы с путешествиями к столам, где поднимали очередной тост за здоровье Императора. Блин, я уже эти пожелания даже считать перестал.
Время летело неумолимо быстро. Вечер подходил к концу. Большая часть народа хорошо набралась, а стоящие особняком целительницы, повинуясь команде своего внезапно появившегося декана, покинули зал. Моя эльфийка еле успела убежать за ними, шепнув мне, что попробует прийти ночью. Зачем она это сказала, я не знаю, так как сегодняшней ночью вряд ли буду способен хоть на что-нибудь. Виски уже ударило в голову, хотя, в отличие от того же Игоря, держался я нормально. А вот мою царственную подругу явно развезло. Как, кстати, и остальных моих спутниц, за исключением разве что Фонвизиной. Вот та точно кремень! Она, по-моему, трезвее меня была. Железная девушка!
— Думаю, мне пора, — слегка заплетающимся языком сообщила мне Шуйская, тесно прижавшись и обжигая моё ухо горячим дыханием. — Спасибо, Павел. Не помню, чтобы я так отдыхала душой и телом как сегодня. И все благодаря вам. Мы не прощаемся, — эти слова в устах Софьи звучали весьма многозначительно. — Вы мне нравитесь, князь…
Я почувствовал, как в мою руку вложили какую-то бумажку, а последняя фраза вообще заставила замереть. Благо в следующий миг княжна оставила меня в покое и приняла независимый и строгий вид. И тут, словно по мановению волшебной палочки, перед нами появился Бенкендорф.
— Христофор Семенович! Мы домой, — распорядилась дочь императора. — Всем спасибо за вечер! — она махнула на прощанье и на удивление твердым шагом направилась через зал на выход. Ее сразу взяли с двух сторон в коробочку четыре охранника, а Бенкендорф, проследив за ней до того момента, как она вышла из зала, повернулся к нам.
К тому моменту бумажку, переданную Софьей, я уже спрятал.
— Князь, — вежливый голос совершенно не соответствовал раздражению, которое плескалось в его глазах, — могу я с вами поговорить?
Мы отошли в сторону.
— Павел, можно к вам так обращаться? — строго посмотрел на меня тот.
— Можно.
— Так вот, Павел. Я понимаю, что сегодня вы ничего не могли поделать. Софья, — он запнулся, — она своенравная девочка, и вы ей понравились. Поверьте, это бывает редко. Я не в праве ничего запрещать её Императорскому Высочеству, но хотел бы попросить вас, князь… Не ищите встречи с Великой княжной. Вы должны понимать, что нынешняя ваша разница в…ммм… социальном статусе… — он многозначительно посмотрел на меня.
— Не понимаю, о чем вы, — пожал я плечами. — Насколько я понял, по имперским законам все дворяне равны между собой, а составляемый имперской канцелярией рейтинг — это всего лишь рейтинг.
Мой собеседник нахмурился.
— И да, могу вас искренне заверить, что искать встреч с княжной намеренно я точно не буду!
Вот здесь не соврал ни капли. Я что, дебил, что ли? Или не понимаю? Да, девочка, конечно, отпад, да и чего скрывать — она мне нравится, но голова у меня на плечах все ещё держится.
— Я очень надеюсь, что мы поняли друг друга, князь, — поклонился мне Бенкендорф и удалился. Я так и не понял, удовлетворен он был моим ответом или нет.
Не удержался и посмотрел, что же такое мне сунули в руку. Надо же! Номер телефона. Ого! Великая княжна оставила мне свой номер. Это всё замечательно, но сам ей звонить я точно не буду. Обещал же этому Бенкендорфу, а обещания свои нужно держать. К тому же, если уж по чесноку говорить, телохран её несомненно прав. Где я, а где принцесса. Да и, откровенно говоря, не до этого мне.
Вернувшись к столу, увидел, что Савойский свалил. Но Варвара осталась. Не успел я поинтересоваться на счет него, как сразу попал в объятия Насти и Иры. Холмогорова с Курбатовой буквально на мне повисли. Вот кто реально напился от души. Девушки из последних сил держались на морально-волевых. Да и стало совершенно понятно, что моё оказавшееся столь неожиданным и тесным знакомство с принцессой произвело на них неизгладимое впечатление.
Фонвизина, Варвара и Игорь только веселились, наблюдая за ситуацией. А вот мне было не до веселья, так как висевшие на мне аристократки вдруг принялись откровенно домогаться. Кое-как успокил! Дальше мы просто транспортировали обеих красавиц в общагу. Наши телохраны, увидев, в каком состоянии вывалились из зала их подчиненные, не особо удивились, учитывая, что практически восемьдесят процентов первокурсников, бредущих в общагу, были примерно в таком же состоянии. Но, надо отдать должное Службе безопасности, Муравьев выгнал едва ли не всех своих подчиненных. Они буквально стояли вдоль дороги и не позволяли студентам сильно отклоняться от пути домой, то есть в общагу.
Мы же успешно добрались. В конце концов нам с Игорем помогла Громова, да и девушки, которых мы поддерживали, немного протрезвели. Инесса, кстати, наотрез отказалась нам помогать, заявив, что, мол, раз сами нажрались — пусть и сами идут! Вообще, телохранитель Волконских сегодня выглядела какой-то сильно нервной и раздражённой.
Благо все обошлось без происшествий. Мы доставили девушек к их комнатам, которые, как выяснилось, находились рядом. Правда, почувствовавшие «второе дыхание» нетрезвые красотки попробовали меня затащить в комнату к Холмогоровой. И я, возможно, даже не отказался бы, но учитывая, что рядом топтались и Мария, и Варвара, решил не испытывать судьбу. Но этот завистливый взгляд Игоря…
— Как ты все это делаешь, Павел? — проворчал он, когда мы возвращались, проводив Фонвизину и его сестру. Варвара, кстати, пыталась увязаться за мной, но тут против был уже я. Единственное, чего мне сейчас отчаянно хотелось, — это просто завалиться спать. Выпитое спиртное уже сделало свою разрушительную работу, приведя к закономерному результату. Глаза просто закрывались.
— Нет, они на тебя просто вешаются! — не унимался мой друг. — А ведь еще несколько дней назад как на пустое место смотрели. Как это у тебя выходит?
— Не знаю, — честно признался я. — Сам видишь, никаких усилий не прикладываю!
— Вижу, — обреченно махнул он рукой. — Спокойной ночи!
— Спокойной ночи, — пожелал я товарищу и отправился к себе.
Закрыв дверь, рухнул на кровать. Сил хватило только скинуть пиджак. И тут затуманенным сознанием я понял, что не один в комнате.
