Гораций де Вир Коул был британским аристократом, а что такое «британский аристократ», мы неплохо знаем по сатирическим произведениям Пэлема Вудхауза и экранизации этих произведений – сериалу «Дживс и Вустер». Очевидно, Гораций Коул мало отличался от светского повесы Берти Вустера и его праздных друзей из клуба «золотой молодежи», потому что он тоже любил всякие проказы. Впрочем, похищение шлема у лондонского бобби (полицейского) или бесконечные аферы с картинами, собачками и воспитательно-патриотическими концертами, в которых прославился Вустер, – сущая ерунда по сравнению с тем, что затеял Коул. А он вмешался непосредственно в дела британского флота.

Британский флот – гордость Англии и гроза соседних народов: итальянцы, к примеру, боялись этого флота, как огня. Но не таков был Гораций Коул. Он был шутником и ничего не боялся. За свои проделки он пару раз подвергался небольшому штрафу, не более.

Этот многообещающий юноша проявил себя уже в Кембридже, где он обожал прибегать к маскараду, чтобы обмануть бдительность преподавателей. Его друзьями и сообщниками нередко оказывались будущая знаменитая писательница Вирджиния Вульф (в то время она носила фамилию Стивен) и ее брат Эдриан Стивен.

Однажды Коул организовал продажу билетов в театр лысым джентльменам, причем рассчитал все так, что, когда они расселись на предложенные им места, в королевской ложе, где в это время находился Эдуард VII, возникло волнение: сверху было видно, что сочетание лысин образовало слово «fuck». Также Коул неоднократно пародировал премьер-министра Рамсея Макдональда, на которого был похож.

Но самым знаменитым розыгрышем Коула стало посещение дредноута – военного корабля Великобритании. Шутнику в то время было 29 лет, Вирджинии Стивен – 28. Кроме них в мистификации участвовали Эдриан Стивен, художник Дункан Грант, сын судьи Гай Ридли и спортсмен Энтони Бакстон.

Капитану дредноута, стоявшего в Портленде (графство Дорсет), была послана телеграмма, подписанная якобы заместителем министра иностранных дел Чарльзом Хардингом. В телеграмме говорилось, что корабль должен быть готов к визиту королевской семьи из Абиссинии. Коул с друзьями прибыл на вокзал Паддингтон и назвался Гербертом Чолмонделеем из Министерства иностранных дел Великобритании. Он потребовал отправить специальный поезд до Уэймута. Доверчивые смотрители провели их в комфортабельный вагон.

7 февраля 1910 года Коул и компания его друзей в экзотических костюмах предстали перед капитаном и объявили, что император дружественной Абиссинии, находящийся в Англии с деловым визитом, желает посмотреть корабль военно-морского флота. Эдриан Стивен играл роль «переводчика». Остальные шутники в восточных халатах, с бородами и в тюрбанах, включая Вирджинию Стивен, были представлены как члены королевской семьи.

«Абиссинцев» встретили фанфарами. Был выстроен военный караул и исполнен гимн Занзибара: командование корабля не нашло флага Абиссинии и подняло занзибарский флаг. «Высоких гостей» торжественно пригласили на корабль. Лишь когда им предложили сесть за стол, возник некоторый конфуз: намазанные темной краской «абиссинцы» не могли есть и пить, опасаясь лишиться наклеенных бород. Поэтому переводчик объяснил, что гости не привыкли принимать пищу на людях: традиция им это запрещает.

Осмотрев корабль, «абиссинцы» объявили, что наступает время молитвы, и попросили коврики. Все это время с ними находился один из офицеров, хорошо знавший Коула и Вирджинию Стивен, но ему не пришло в голову, что его разыгрывают.

В Лондоне Коул послал фотографию с «членами королевской семьи» в газету Daily Mirror, заявив, что этой мистификацией он хотел показать, насколько флот уязвим для немецких шпионов. Это привело к скандалу в коридорах власти, но дело предпочли замять, чтобы не позорить британский флот.

Надо заметить, что в начале XX века и Англия, и Германия были наводнены шпионами, которые под видом естествоиспытателей или студентов-географов сновали по всяким подозрительным пустошам, портам и селам. И немцы, и англичане позволяли шпионам беспрепятственно перемещаться со своими гербариями и альбомами фотографий по территории, но это вовсе не означало, что никто ничего не видел и не понимал. Многие такие «исследователи» состояли на учете в контрразведке, и почти все их контакты с завербованными агентами были известны. Не арестовывали их по стратегическим соображениям: впоследствии шпиона можно было использовать для передачи противнику дезинформации или обменять на своих агентов. Отношение к шпионам изменилось к 1910 году, когда стало ясно, что конфликт неизбежен. Именно к этому времени и относится мистификация Горация Коула, который одним из первых уловил ветер перемен.