Глава 13
— Вот и познакомились… — произнёс Фролов, всё еще настороженно поглядывая на нового члена команды. Ну, вот, противилось что-то в его пролетарском самосознании против этого… аристократа, не иначе. Ведь именно против таких большевики революцию и устраивали. — А вы, товарищ Летнаб, ещё по какой части спец? — И Лазарь Селивёрстович демонстративно потер ладонью шею. — Если кроме диверсий?
— А этого мало? — Слегка нахмурился Судоплатов, уловив завуалированный посыл капитана госбезопасности. — Товарищ Летнаб — разносторонний специалист, — ответил в итоге старший майор госбезопасности.
— Держи, товарищ Студент! — Летнаб, улыбаясь, протянул деду часы. — От души!
— Да мне не надо! — Поспешно отмахнулся от неожиданного подарка мой старикан, не понимая, чем заслужил такую благодарность от нового инструктора. — У меня свои есть…
— Бери-бери! — Продолжал настойчиво протягивать деду часы Летнаб.
— Я ж сказал — не надо, товарищ Летнаб! — Навязчивая манера нового члена команды начала нервировать старика. Однако он бросил беглый взгляд на часы. — Да у меня точно такие же… — Слова встали колом у него в горле, когда он посмотрел на свою руку — часов на запястье не было. — Это чего, мои что ли?
— Так нужны или нет? — С непроницаемым выражением лица поинтересовался Петров.
— Ну, ты, даёшь, товарищ Летнаб! — не скрывая восхищения, воскликнул дед, от избытка чувств хлопнув себя ладонями по ляжкам. — Прямо бачкист[1]-виртуоз!
— Подбирай выражения, Студент! — резко одернул деда Фролов. — Не на базаре!
— Виноват, товарищ Контролёр! — Дед замер по стойке смирно. — Забылся!
— А вот этого не надо, — неожиданно для всех не одобрил поведение Фролова Петр Петрович. — Наоборот, этот «солдафонский рефлекс» надо выкорчевывать! Вы же именно этих ребят планируете в тыл врага засылать?
— Так точно, этих, — кивнул Лазарь Селиверстович.
— Так лучше, пусть он по фене ботает, чем в самый неподходящий момент, такую вот «стойку» сделает! — пояснил Летнаб. — Да, еще на рефлексах товарищей упомянет! Понимаете, о чем я?
— Кажется, понимаю, товарищ Летнаб… — потупился Фролов. — Диверсии, действительно не мой профиль.
— Так мы для этого Петра Петровича и пригласили, — вмешался в разговор Судоплатов, чтобы он наших архаровцев как следует поднатаскал.
— Хотите знать, что я обо всем этом думаю, товарищ старший майор госбезопасности? — повернувшись к Павлу Анатольевичу, спросил Летнаб.
— И что же?
— Тогда буду предельно откровенен: какие, к чертям, из этих «архаровцев» диверсанты? — произнес он, не отрывая взгляда от лица Судоплатова. — Это — просто мясо, товарищи чекисты! Ну, кроме Студента. У него явно не один поход за линию фронта…
— Есть такое, — ответил Павел Анатольевич. — Лучшим был в школе особого назначения НКВД.
— Но даже с ним еще работать и работать! В общем, за тот срок, который вы мне озвучили, подготовить остальных невозможно! Кто-нибудь из вас говорит по-немецки, товарищи бойцы? — Летнаб, прищурясь, взглянул на кандидатов в диверсанты.
— Я говорю! — Трефилов несмело поднял руку. — Но меня не будут забрасывать на оккупированную территорию. Я и так недавно из Берлина… — проворчал он себе под нос.
— Я немного говорить… — специально коверкая слова, чтобы подразнить сурового Летнаба, произнёс Бомбадил. — Я есть шотландец! Но немецкий знать… Только не есть зер гут… не думать, что в жизни пригодится. — И Том широко улыбнулся своей фирменной улыбочкой.
— Может быть, я чего-то не понимаю, товарищи? — Не стал дослушивать дальше Летнаб. — Или мне предоставили неполную информацию?
— Е-е-е! Meine Herren-Genossen, möchte mich jemand etwas fragen[1]? — Выдал мой старикан на чистейшем немецком.
— Wen interessiert schon Ihr unbeholfenes Hochdeutsch[2]? — Усмехнувшись, произнёс я.
[1]- Э-Э-э! Господа-товарищи, может кто-нибудь хочет меня о чем-то спросить?
[2]- Кого волнует ваш неуклюжий стандартный немецкий?
— Хм, — покачал головой Летнаб, — отличное произношение! Если не ошибаюсь — швабский диалект, присущий жителям Ройтлингена, Тюбингена, Констанца — областей южнее Штутгарта. — Какими языками еще владеете? — коротко осведомился он у меня. Информацию о возможностях моего старика ему, похоже, Судоплатов уже слил.
— Немецким, английским, французским, итальянским, испанским… — Я принялся загибать пальцы.
— Достаточно! — остановил меня Петр Петрович. — Чего еще я не знаю? — вновь обратился он к старшему майору госбезопасности.
— Исходя из соображений секретности, мы не довели до вас некоторые моменты, — наконец произнес Судоплатов. — Эти товарищи… как бы это сказать… несколько необычны…
Летнаб еще раз пробежался внимательным взглядом по высокой и худосочной фигуре Бомбадила и вполне обычной моей. Возможности моего деда товарищ Летнаб уже успел оценить.
— Позвольте спросить, товарищ старший майор госбезопасности, — не без сарказма в голосе произнес Петров, — и чем же они так хороши?
— Я не сказал хороши, — поправил его Судоплатов, — я сказал — необычны.
— Товарищ Студент, — подключился и Фролов, — продемонстрируй товарищу Летнабу свои возможности. Только осторожно — не надо ничего разрушать, — попросил он. — Остальное покажешь завтра на полигоне. И с чужим временем осторожнее… по возможности… — тихо прошептал он на ухо деду. — Можешь только у меня зачерпнуть… — Так уж захотелось Фролову утереть нос этому старорежимному военспецу. — Только не подкачай!
— Есть ничего не разрушать, товарищ Контролер… — привычно отрапортовал мой старикан, собираясь перейти в «аварийный решим».
— Отставить! — неожиданно перебил его Петров.
Не успевший «ускориться» дед вопросительно взглянул на вновь назначенного командира группы:
— Что не так, товарищ Летнаб?
— Я же сказал: отставить солдафонские привычки! А мои приказы исполнять нужно в точности, если я за вас возьмусь… В следующий раз за невыполнение — будешь наказан в обязательном порядке! Это касается всех!
— И меня? — подал голос Бажен Вячеславович.
— А к вам, товарищ Профессор, раз уж вы заведуете только научной частью, это не относится — занимайтесь своей исследовательской деятельностью на здоровье. — И это — если я останусь с вами — похоже, что вы слишком многого мне не сообщили, товарищ старший майор госбезопасности. — И без того бесстрастное лицо Петрова и вовсе превратилось в застывшую ледяную маску. — Если вы мне не доверяете, прошу вернуть меня обратно! Да что там прошу — настаиваю! Не знаю, в какие игры вы играете, но использовать меня в темную, не позволю!
«Эге, — мысленно произнес Фролов, еще раз внимательно приглядевшись к Петрову, — а я, похоже, угадал — из бывших этот Петров. Да и не Петров он вовсе…»
— Товарищ Летнаб, — укоризненно протянул Судоплатов, — как вы вообще могли такое подумать! Просто… А! — он нервно взмахнул рукой. — Студент, да покажи ты ему уже!
— Собака лаяла на дядю фраера… — Расхлябанной вихляющей походкой дед надвинулся на Летнаба, изображая матерого уголовника. Во время обучения в спецшколе их учили и этой премудрости. Он ссутулился и выдвинул нижнюю челюсть вперед. А что, похож! — Ша, шелупонь! — Мой старик резко взмахнул рукой, словно для удара.
На это агрессивное действие Петров среагировал мгновенно, попытавшись заломить руку деду техничным приемом. Но, к несказанному удивлению Летнаба, мой старикан просто исчез! Растворился в воздухе без остатка! Но удивиться, как следует, специалисту по диверсиям так и не удалось — мощный удар в плечо сшиб Летнаба с ног и «протащил» по полу на заднице пару метров.
Фролов прекрасно видел, что рука Летнаба мгновенно отсохла и повисла плетью, но Петров не растерялся — перекувыркнувшись через голову, он, используя инерцию, вновь крепко утвердился на ногах и застыл в какой-то странной боевой стойке. По крайней мере, сам Лазарь Селиверстович с такой никогда не встречался — не борцовская, не боксерская, но то, что боевая — однозначно.
Глаза Летнаба сканировали окружающее пространство в поисках исчезнувшего противника, но Студента не находили. То, что продемонстрировали ему сейчас товарищи чекисты, выходило за рамки всех человеческих возможностей.
Подобная техника даже превосходила возможности великих японских Мастеров боевых единоборств, у которых ему чудом довелось обучаться. Но таким уровнем техники не обладал даже непревзойденный мастер айки-дзюцу Сокаку Такэда, у которого Петрову (а в то время князю Головину) посчастливилось взять несколько уроков.
Да, эти потомственные японские мастера, частенько хранившие свои секреты от чужаков, могли двигаться быстро. Очень быстро! Подчас просто «размазываясь» в пространстве, но полностью исчезать перед ударом никто из них не умел. А то, что ударил его именно Студент, Петров ни капли не сомневался. Он сумел определить это по направлению и углу удара. И сила удара была бы именно такой, если бы молодому чекисту удалось бы очень, а точнее очень и очень сильно ускориться… Как ему такое удалось? Тайна! А вечер преставал быть томным, и это явно нравилось товарищу Летнабу, несмотря на потерявшую чувствительность руку.
— Вот черт заполошный! — выругался Судоплатов. — Чуть товарища Летнаба не покалечил! Фролов, срочно выводи Студента из этого «режима»! Ты как, Петр Петрович? — участливо поинтересовался старший майор госбезопасности.
— В порядке, Павел Анатольевич, — криво ухмыльнувшись, кивнул Летнаб, двигая пальцами руки, отсушенной мощным ударом деда. Чувствительность постепенно начала к ней возвращаться. — Кость не задета! — пошутил Петров, расслабляясь.
Фролов тем временем вытащил откуда-то дощечку, на которой черной краской были выведены кривые и жирные буквы: «ВЫХОД». Едва он только взял её в руки, как буквально из воздуха соткалась фигура моего старика, явно попахивающая дымком.
— Опять слегка поджарился! — похлопывая руками по тлеющей гимнастерке, «пожаловался» дед. — Так никакой формы на нас не напасёшься.
— Ты что творишь, Чумаков? — Накинулся сходу на деда Судоплатов. — Чуть товарища Летнаба не покалечил!
— Ну, не покалечил же, гражданин начальник? — принялся откусываться дед, хулигански продолжая оставаться в образе отпетого уркагана. — Ты ведь не сечешь, как тяжко замедлиться, находясь там? Я и так по полной тормозил! Иначе и вовсе размазал бы в сопли товарища Летнаба! Расплескал бы кровавыми ошметками по стенам! Я ведь едва-едва к нему пальцем прикоснулся!
— Это, действительно, так, товарищ старший майор госбезопасности, — пришел на помощь своему «воспитаннику» Фролов. — Так-то Студент стену в два-три кирпича одним ударом в «режиме» легко пробивает!
— Да зачем ты вообще его трогал? — продолжал напирать Судоплатов. — Мог бы просто исчезнуть и все!
— Виноват, гражданин начальник, кубатурить головой не моя задача… Да… и немного проучить этого деятеля мутного… Летнаба, захотелось, — признался дед. — Хрен его знает, что он за птица, а нам работать вместе
— Вижу, что проучил, — нахмурился старший майор безопасности, наблюдая за потирающим отбитую руку Летнабом.
— Проучить-то проучил, гражданин начальник, — дед шевельнул руками, глубоко засунутыми в карманы, и еще больше ссутулился. — Только оттуда все как на ладони, а он… ну, Летнаб, настолько быстрым оказался, что среагировать успел и даже направление моего удара словно почуял, а ведь я его специально изменил! — эмоционально поведал мой старик.
— Хочешь сказать, Студент, что дельного мы вам спеца раздобыли? — спросил Судоплатов.
— Вот прямо с языка снял, начальник! — осклабился дед, сплюнув на пол.
— Ты это, Студент, — неожиданно возмутился Фролов, толкнув деда ладонью в плечо, — не переигрывай! Тряпку взял и вытер свой харчок — не в хлеву, между прочим, находимся! И вообще — выходи уже из образа уголовника!
Летнаб все это время внимательно наблюдал за поведением своих будущих подопечных, и это поведение ему, судя по всему, нравилось — первое суждение оказалось ошибочным, с таким «материалом» можно было работать.
— Иди уже с глаз моих, Студент, переодевайся, — недовольно буркнул старший майор госбезопасности, и деда словно ветром сдуло — только запах паленой одежды остался.
— Его скорость была настолько высока, что одежда начала тлеть? — стараясь держать невозмутимый покер-фейс, поинтересовался как бы между прочим Петров.
А на самом деле от таких невероятных человеческих возможностей начисто срывало голову и захватывало дух. Он бы и сам с удовольствием освоил эту технику, если такое вообще было возможно.
— Да, — ответил профессор Трефилов, — вы правы, товарищ Лентнаб — это банальное трение одежды об окружающий воздух.
— А почему только одежда горит? Ведь на коже я не заметил сколько-нибудь существенных повреждений? — посыпались вопросы из Летнаба, словно из рога изобилия. — И для «освоения» таких скоростей мышцы и связки должны быть настолько развиты… Нет, — он мотнул головой, словно мучительно над чем-то раздумывая, — невозможно их так развить… На подобных скоростях даже кости не должны выдерживать подобную нагрузку!
— О, товарищ Летнаб, об этом мы можем очень долго говорить, — усмехнулся Бажен Вячеславович. — Однако, точно мы не знаем, и можем лишь предполагать…
— Товарищ-товарищи! — зычно объявил Судоплатов. — Мне тут Лазарь Селиверстович шепнул, что время ужина наступило. Пройдемте, перекусим, а заодно и обсудим дела наши тяжкие. Вы не против, Петр Петрович? — обратился он к Летнабу.
— С удовольствием! — ответил Петров, и вся команда чекистов отправилась ужинать.
Далеко идти не пришлось — импровизированная кухня расположилась буквально в соседнем «здании» — этакой большой застекленной беседке. Столы для начальственного состава и группы диверсантов были уже накрыты, а солдатиков охраны лагеря повар кормил отдельно.
Некоторое время все присутствующие активно работали ложками — повар оказался на высоте, его вечерняя солянка была выше всяких похвал. Наконец с едой было покончено и, развалившие и слегка осоловелые от съеденного чекисты повели неспешный разговор. На этот раз Судоплатов больше помалкивал, предоставив право просвещать товарища Летнаба капитану госбезопасности Фролову, как одному из виновников «торжества», стоявшему у самых истоков.
Лазарь Селиверстович буквально в нескольких словах описал Летнабу всю историю создания «накопителя времени» — коротко, ёмко и только самую суть стараясь не распыляться понапрасну. Следующим слово взял профессор Трефилов, попытавшись раскрыть новому командиру группы «физиологические особенности» будущих диверсантов, в основном полученные опытным путем.
Ведь собрать и запустить свою машинку Трефилову до сих пор не удалось. Банально не хватало ни времени, ни «рабочих рук». Однако, пусть и на пальцах, но он попытался объяснить принцип работы «выделителя-накопителя времени».
После того, как все заинтересованные лица высказались, Петр Петрович попросил минуту на обдумывание.
— Вот и здорово, товарищ Летнаб. — Кивнул старший майор госбезопасности. — Ты пока подумай, а мы покурим. Угощайтесь, товарищи! — Судоплатов достал из кармана серебряный портсигар с дарственной надписью: «За доблестную службу от председателя ВЧК Ф. Э. Дзержинского».
Через мгновение беседка наполнилась клубами дыма. Не курил лишь профессор Трефилов, который подойдя к окну, распахнул пошире деревянную фрамугу. Ворвавшийся в беседку прохладный вечерний ветер немного разогнал «дымовую завесу», устроенную в беседке чекистами, позволив Бажену Вячеславовичу хватануть свежего воздуха.
— Итак, — наконец ожил Петр Петрович, — давайте подытожим?
— Давайте, — согласно отозвался Судоплатов.
— Так случилось, что в результате научного эксперимента некоего профессора Трефилова два человека: Студент и сам Профессор приобрели способность…
— Приобрел способность только я, — поправил Летнаба Бажен Вячеславович. — Студент лишь раскрыл с моей помощью то, что ему было отпущено природой.
— Хорошо, — кивнул Летнаб, — я приму это во внимание. В итоге вы приобрели способность, — продолжил он с прерванного места, — ускоряться до неведомых величин. Кстати, а до каких? Мне нужно это понимать, чтобы эффективность моих занятий была максимальной.
— Диапазон ускорений может быть разнообразен, — ответил Профессор. — От практически полной остановки окружающего мира, до… Вот над этим мы как раз и работаем в данный момент: чтобы научиться самостоятельно управлять потоками внутреннего проистечения времени по сравнению с внешним. У Студента уже есть определенные подвижки на этом направлении, только имеется некоторая проблема, котрую мы выявили буквально сегодня…
— Извините, я как-то упустил этот момент, — произнес Петр Петрович, — можете еще раз повторить, в чем заключается сложность?
— Прежде при включении «режима» Студент использовал заимствованное, то есть «чужое» время, переданное ему в результате эксперимента от погибшего донора. Но это время закончилось, и теперь он может действовать в этом режиме исключительно на своих личных ресурсах… А сейчас он приноровился тянуть «чужое время» из своего ближайшего окружения, то есть — из нас.
— А почему произошли изменения? — поинтересовался Летнаб.
— Понимаете, каждый биологический организм, не важно чей, стремится к самосохранению! — порывисто принялся объяснять Бажен Вячеславович. — Это — первоочередной, можно сказать основополагающий инстинкт! Укрыться от опасности, выжить любой ценой — так уж постаралась Матушка Природа. А при затратах личного времени организм Студента старел, приближая и без того неминуемую старость и смерть! Вот он и приспособился — начав тянуть время из окружающих его людей без всякого «накопителя»! Понимаете, товарищ Летнаб?
— Так он это специально? — Нахмурился Судоплатов.
— Нет, что вы! — Замахал руками Профессор. — Он этого до этого момента и не осознавал… Но товарищ Чума предложил выход из сложившейся ситуации. Правда мы пока еще не знаем какой…
— Ну, что, товарищ Летнаб, беретесь за наших необычных «сотрудников»? — спросил Петрова старший майор госбезопасности, поглядывая на часы. — Или искать вам замену?
Я заметил, что он специально это произнёс, пока Петров не начал задавать вопросы про нас с Бомбадилом.
— Берусь, Павел Анатольевич, — ответил Петров, на этот раз не задумавшись ни на секунду. — Иначе, потом буду жалеть, что упустил такую возможность прикоснуться к неизведанному, к настоящей тайне.
— Да вы, как я посмотрю, настоящий романтик, — усмехнулся Судоплатов, выпустив табачный дым из ноздрей.
— А в нашей работе без этого никак! — Развел руками Петр Петрович. — Очень часто жизнь спецагента-нелегала висит, что называется, на волоске и зависит, разве что, от настоящего чуда. И если в это чудо не верить — то оно никогда и не случится…
— Не буду спорить, — согласился с Летнабом старший майор госбезопасности, которому не раз и не два в своей жизни приходилось надеяться лишь на то самое «настоящее чудо», о котором упомянул Петров.
— И еще, — произнес Петр Петрович, — настоящий диверсант в первую очередь должен быть способен на неожиданную импровизацию. И прагматичные романтики с этим отлично справляются.
— Романтика и чудо — это же здорово! — неожиданно воскликнул Судоплатов. — Тогда я думаю, что вы сильно не удивитесь, если я скажу, что помимо всего прочего члены нашей небольшой группы являются ведьмаками…
[1] Бачкист — вор, совершающий кражи часов
