Глава 3
— Вы посмотрите, какой он хороший!
— Можно я его поглажу?
— Подожди, дай я…
— Ой, смотрите на его хвост…
— А как его зовут?
— Не знаю, Саша не сказал…
— А давайте ему имя придумаем?
— Да, точно! Как насчет…
С меня хватит.
Я отвернулся и устало облокотился на барную стойку, стараясь не слушать весёлое щебетание девчонок за своей спиной. Вот, спрашивается, какого фига, а? Блохастый моментально стал центром всеобщего внимания, стоило нам зайти в «Ласточку». Всё. Баста. Вся работа в заведении остановилась, и девчонки из числа официанток тут же бросились к зверю, наплевав на мои предупреждения и явно стараясь загладить пса до смерти.
Рядом что-то поставили на стойку, и мой нос учуял запах свежего кофе и солёной карамели.
— Мария, я спать скоро пойду…
— Не переживай, он без кофеина, — тут же отозвалась она, на что я удовлетворённо посмотрел на чашку.
— Тогда спасибо. За счёт заведения?
— Ага, счаз, — усмехнулась стоящая за стойкой женщина и любовно погладила новую кофемашину. — А эту крошку мы, по-твоему, как окупать будем? Потом заплатишь.
— Ужас, — резюмировал я.
— Ужас — это твоя участь, — рассмеялась она.
— В смысле?
— Похоже, что у тебя появился конкурент за женское внимание, — насмешливо подметила Мария, вытирая руки полотенцем.
— Ага, они просто не видели, сколько он жрёт, — уныло отозвался я, поднимаясь. — И сколько гадит.
— Да ладно тебе. Домашние животные — это хорошо, — хмыкнула она, но у меня имелось своё мнение.
— Мария, домашние животные — это хомячок там или морская свинка. Попугайчик, например. А это долбаная машина смерти, выведенная безумными ушастыми гениями. Посмотри на него!
Я даже указал рукой в сторону зверюги, да только без толку. Пёс с глуповатым видом сидел на заднице в окружении девушек. Высунул язык и с достоинством принимал ласку.
— Может, ты просто не собачник? — предположила она. — Кошатник?
— Точно нет, — вздохнул я, прикладываясь к чашке и вспоминая реакцию кота Виктора на меня. — Просто животины — это не моё. Понимаешь, я привык жить один, Мари.
— Это когда, интересно, ты привык жить один? — тут же уточнила она.
— Ай, забей… — махнул я рукой, пытаясь утопить расстройство в кофе.
— А ведь тебе его ещё выгуливать надо будет.
Хотелось застонать, даже сил моральных не было.
— Мари? Можно тебя на секунду? Я хотела…
Повернув голову, увидел сестру. Ксюша вышла в зал из коридора, убрав рукой в сторону висящий на выходе кусок полиэтилена. А затем увидела собаку и замерла.
— Саша, — осторожно позвала она меня. — Это то, что я думаю?
— Ага, — хмыкнул я. — Лар сделал его менее приметным.
— Прико-о-о-о-льно, — выдала она, глядя на собаку. — Он так даже милым выглядит.
— И ты туда же, — проворчал я.
— Не слушай его, Ксюш, — тут же произнесла Мария, подходя к ней. — Что у тебя?
— А, да. Я хотела уточнить кое-что по поводу расписания. Смотри, можно…
Дальше я уже слушать не стал. Неинтересно, если честно.
Ксюша стала работать в «Ласточке». Князь сам ей предложил. Хотя нет. Не так. Всё было несколько иначе. Конечно же, первые дни после переезда сеструха делала самое важное дело, которые выполняет любой человек после увольнения с работы. Он отсыпается.
Вот и Ксюша решила воспользоваться шансом и почти три дня не вылезала из постели. Дрыхла, дрыхла и ещё раз дрыхла, спускаясь только для того, чтобы поесть. Впрочем, праздности и безделья ей хватило ненадолго. Под конец третьего дня она, видимо, уже начала постепенно скатываться в скуку. А я знал свою сестру слишком хорошо, чтобы не понимать её нелюбовь к этому делу. Даже несмотря на то что у нас с ней разные отцы, в этом плане мы очень схожи. Оба не любили сидеть без дела. Ну разве что чуть-чуть.
Вот и Ксюша не выдержала и на третий день спросила у Марии, не нужно ли чем-то помочь. Учитывая аврал, который тут творился, помочь очень даже было чем. Вот сестра и начала помогать с ремонтом, а впоследствии взяла на себя часть обязанностей по работе с персоналом, чем раньше занималась сама Мария.
Кстати, приключился ещё один забавный момент. На четвёртый день она едва не вернулась на свою предыдущую работу, но не сложилось. Ей позвонили из клуба и сказали, что всё случившееся стало какой-то ужасной и вне всякого сомнения досадной ошибкой. Они готовы были принять Ксюшу обратно на работу и даже повысить ей зарплату на пятнадцать процентов, дабы загладить свою вину, но…
Не срослось.
Желать повторения подобной ситуации, какая произошла совсем недавно, я не хотел, так что взял с собой Марию и пошёл поговорить с Князем. И вот тут, вероятно, стоит рассказать о том, как мы долго и упорно убеждали Князя «перебить» предложение бывших работодателей сестры…
…Да только он согласился, едва я высказал предложение. Не потребовались уговоры с моей стороны. Не пригодилась и Мария, которая собиралась в красках расписать, как Ксюша сошлась с девочками, сумела ловко организовать их работу и во всём ей помогала. Князь просто сказал — хорошо, согласен. И всё. И даже сообщил, что готов дать ей двойную зарплату от той, что она получала раньше.
Разумеется, я не просто не мог не спросить почему.
— Александр, — сказал тогда Князь. — Мы с тобой семья. Странная, конечно, но всё-таки семья. А она твоя сестра, пусть только и по матери. Значит, она семья и для меня. Неужели ты думаешь, что я откажу тебе в такой просьбе? Тем более, посмотри сам. Если даже я откажусь, Мария сама её наймёт и будет платить из своего кармана.
Стоявшая в тот момент рядом со мной Мария тут же закивала, подтверждая всю правоту этих слов.
Так что в итоге всё вышло хорошо. Но квартиру всё же стоило подыскать себе. Не то чтобы тут было некомфортно или что-то в этом роде… Просто хотелось нечто своё.
— Ладно, — буркнул я, поднимаясь из-за стойки. — Вы как хотите, но я пошёл спать…
— Куда? — тут же остановила меня Мария и, вынув из-под стойки свёрток с мусорными пакетами, бросила её мне. — А собаку кто выгуливать будет? Давай-давай, мы в ответе за тех, кого приручили.
Блин, даже пожаловаться на жизнь некому.
— Погоди, а у него же даже ошейника с поводком нет, — разволновалась Ксюша, но я на это лишь рукой махнул.
— Забей. Может, мне повезёт и он убежит… и не вернётся.
— Да что-то сомневаюсь, — тут же рассмеялась Мария и кивнула куда-то мне за спину.
Обернувшись, я стал свидетелем прекрасной картины. Псина разлеглась на спине, растопырив лапы, а весело щебечущие девчонки гладили ему пузо. Нет, ну правда! Что за бред⁈
— Из такого цветника он уже никуда не денется, — хмыкнула Мария, забрав мою пустую чашку.
— Собака? — тут же уточнила у неё Ксюша. — Или мой брат?
— Оба, — пожала она плечами.
— Ха-ха, — выдал я им, даже не пытаясь скрыть сарказм. — Очень смешно. Когда вы успели сойтись на почве подтрунивания надо мной?
— Вчера? — произнесли они вместе.
— Да ну вас, — махнул я рукой и, взяв пакеты, пошёл на выход.
Проходя мимо пса, сказал, что нам надо сходить погулять и сеанс обнимашек с собакой закончен, чем вызвал хор расстроенных голосов со стороны девушек. И, как мне показалось, недовольное рычание пса.
Вот за что мне всё это, а?
* * *
— Ты какой-то не выспавшийся, — заметила София, увидев выражение на моём лице. — Всё в порядке?
— Типа того, — отделался я коротким ответом.
Рассказывать, что тот говнюк шуршал по всей комнате, что-то вынюхивая и не давая мне своим сопением спать, я не стал. К чему?
— Ладно. Ты готов? У тебя сегодня первая лекция, и я…
— Да готов я, София, — отмахнулся я. — Готов.
— Точно? — переспросила она с тревогой. — Ты прочитал всё, что я тебе дала? Учебные материалы? План занятий…
— София, я готов, — раздражённо сказал ей. — Это же долбаные дети! Что они мне сделают, а?
Вот не понравился мне её взгляд.
— Ну ладно, — произнесла она, после чего вынула из своего стола несколько листов. — Я тут для тебя подготовила несколько заметок, надеюсь, они тебе помогут. Так, на всякий случай.
Листы я взял, обещав потом их просмотреть. Глянув на часы, понял, что у меня осталось около десяти минут до начала, и, попрощавшись с Софией, вышел из её кабинета.
Мне пришлось отойти метров на тридцать, чтобы полностью исчезло исходящее от неё ощущение тревоги. За меня. Ну нет. Серьёзно⁈ Чего ей за меня то волноваться?
Потратил несколько минут, чтобы перейти из одного корпуса в другой и подняться на этаж, где находилась моя аудитория. И вот тут меня ждал первый сюрприз. В конце коридора, прямо у дверей «моей» аудитории, уже толпился народ. Десятка два студентов стояли и болтали, видимо, в ожидании, когда появится преподаватель.
Далее, вторая неожиданность. Когда я подошёл, никто даже не обратил на меня внимания. Вероятно, из-за возраста. Некоторые ребята выглядели даже старше меня. Двоим вообще, похоже, за тридцать было. Но подавляющее большинство находились где-то в пределах от двадцати до двадцати пяти, так что я не выделялся на их фоне.
— Кого ждёте, ребят? — поинтересовался я, подойдя ближе.
И опять на меня даже особого внимания не обратили. Ну ещё один студент, и всё.
— Препода, — отозвался один из парней.
— А чё за препод? — продолжил я расспрос.
— Да говорят, какой-то приглашенный консультант, — пожал он плечами.
— На что спорим, что это очередной вышедший в тираж юрист? — предложила стоящая рядом с ним девчонка. — Помните, какой в прошлом году у нас на допкурсах по уголовному праву был?
Несколько ребят тут же согласно закивали.
А вот это интересно. Видимо, практика с приглашёнными специалистами тут не такая уж и редкая. Впрочем, а почему нет? Даже в моей прошлой жизни у нас часто выступали адвокаты и юристы «со стороны». Так сказать, давали возможность прикоснуться к чужой мудрости и опыту. В целом, кстати, не такие уж и бесполезные занятия. Слушать и зубрить теорию — это, конечно, хорошо, но ничто не может заменить работу с настоящим и живым практиком. Потому что лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать.
О! А вот это любопытно. Я ощутил на себе пару подозрительных взглядов.
О, дважды любопытно. Теперь, уже подробнее «прощупав» их собственным даром, я вдруг с удивлением осознал, что тут далеко не все так просты. Есть как минимум трое, чьи эмоции ощущались для меня пустым пятном на общем фоне. Похоже, что у нас тут затесалось несколько залётных аристократов. Что же, это было ожидаемо.
— Слушай, а ты кто? — вдруг спросила одна из девушек, что стояла ко мне ближе остальных. — Я тебя на курсе не видела.
— А я недавно приехал, — сказал абсолютную правду.
Сказал бы ещё что-нибудь, да над нашими головами разнеслась мелодичная трель звонка. Едва это случилось, как студенты в коридоре потянулись по своим аудиториям, торопясь занять места. Все… кроме моих.
— Слушайте, ну и где он? — спросил кто-то.
— Да хрен его знает, — отозвалась одна из девчонок. — Может, он вообще не придёт?
— Предлагаю, — громко заявила другая, — если в течение пятнадцати минут его не будет, то это официальное опоздание со стороны преподавателя. Значит, можем свалить отсюда.
— Согласен, — вторил ей один из парней. — Какого дьявола я должен стоять здесь и ждать, пока какой-то старый адвокатишка соизволит притащить сюда свою задницу, а?
М-м-м… Понятно. Вот вам и аристократический пыл. Автор гневной тирады как раз был одним из тех, чьи эмоции прочитать я не мог.
А вообще, мне сейчас прямо ностальгия в лицо ударила. Даже сам вспомнил, как стоял в прошлой жизни у дверей аудитории и ждал, пока появится опаздывающий преподаватель. Даже разговоры были те же самые.
Ладно. Хватит ломать комедию. И так ясно, что будет непросто, а с остальным в процессе разберусь.
Не привлекая к себе особого внимания, прошёл через собравшихся у дверей ребят, ощутив лишь пару заинтересованных и подозрительных взглядов на своей фигуре. Когда достал из кармана связку ключей, взглядов стало чуть больше, но всё равно на меня посмотрело не более четверти из двух десятков ребят.
А вот когда вставил ключ в замок и повернул его с громким щелчком, в коридоре повисла тишина. Гробовая.
— Заходите, чё, — сказал я, открывая дверь и отходя в сторону.
Ладно. Признаю. В этот момент я искренне радовался тому, что оказался сейчас здесь. Смотреть на их офигевшие лица дорогого стоило. А уж сколько эмоций! Испуг, недоумение, любопытство. И все дьявольски яркие.
К слову, ещё одна странность. Либо мой дар стал сильнее, либо же я просто к нему постепенно привыкал всё больше и больше, но теперь определять эмоции молодых людей было куда проще, чем тех, что постарше. Они банально были ярче. Не имелось, видимо, у юности порождённой годами сдержанности.
Впрочем, не то чтобы и у взрослых людей эта сдержанность всегда имелась.
— Тебя препод прислал, да? — тут же с подозрением спросил кто-то.
— Не, я и есть ваш препод, — ответил и первым же зашёл в аудиторию.
— Чего?
— Он серьёзно?
— Кто это вообще такой…
— Какого хрена, он же моложе меня…
Тихие перешёптывания становились всё менее и менее разборчивыми по мере того, как я шёл по аудитории от входа. Дошёл до стола и скинул пиджак с плеч, пока за моей спиной ребята осторожно заходили внутрь, разбредаясь по помещению и занимая столы.
Повесив пиджак на спинку своего стула, дождался, пока все они займут свои места и усядутся.
И хоть бы кто закрыл за собой. Ведущая в коридор дверь в аудиторию всё ещё оставалась открытой настежь.
Найдя глазами того аристократа, который очень уж нелестно отзывался по поводу моей «старческой адвокатской задницы», ткнул в него пальцем и указал на выход.
— Дверь закрой, и начнём.
Сидящий на последней парте парень пару секунд помедлил, а затем встал и выполнил мою «просьбу». Причём всё это было сделано с выражением «какого чёрта этот пацан смеет мне указывать». В любой другой ситуации, вероятно, он тут же попытался бы показать свой гонор, но после произошедшего в коридоре не до конца был уверен в ситуации.
Ну и ладно.
Дождавшись, когда в аудитории наступит полная тишина, на что потребовалось порядка полутора минут, я ещё раз окинул аудиторию взглядом.
— Добрый день, — произнёс я. — Меня зовут Александр Рахманов. И, как, должно быть, некоторые из вас уже догадались, именно я буду вести у вас этот дополнительный курс по адвокатской этике.
По собравшимся прошла волна удивления. Похоже, они до последнего не верили, что именно я буду с ними заниматься. И такое ощущение, будто все они ждали, что же такого я им скажу.
А ведь реально нужно что-то сказать. Вступительное слово — штука важная, да только вот… если честно, я и сам понятия не имел, что именно сказать. Так что решил отделаться общими фразами. Для начала и этого хватит.
— Так уж вышло, что этот курс является для вас обязательной частью подготовки, и вне зависимости от того, кем вы себя видите в будущем — корпоративным юристом, защитником в уголовном процессе или бог знает кем ещё — вы обязаны понимать: без этики наша профессия теряет лицо, — сохраняя серьёзное выражение, произнёс я.
Сразу видно. Я их заинтересовал. Они сидели и слушали меня, раскрыв рты… ага, конечно. Слушали разве что несколько ребят. Половина остальных чуть ли не скучала. Второй было почти пофигу. Вон, ребята на последних рядах откровенно в телефоны залипали. Господи, а я ведь раньше и не думал, как это может бесить…
— Мы не будем ограничиваться изучением Кодекса профессиональной этики адвоката. Он лишь основа, — спокойно продолжил я, чётко следуя разработанному Софией плану и тезисной базе. — В центре нашего внимания окажутся практические ситуации: конфликты интересов, давление клиента, моральные компромиссы, границы дозволенного и ответственность за ошибку. Всё это будет иметь огромное значение в вашей будущей работе и…
М-да. Если кто-то хотел увидеть, как именно выглядит отсутствие авторитета, то вот оно. Милости просим, как говорится. Может быть, будь я постарше лет на тридцать, то внимания было бы побольше, а так… какой им смысл слушать того, кто выглядит младше едва ли не половины из них.
— Слушайте, а за каким хреном вы вообще сюда приперлись? — спросил я их, окончательно отбрасывая крайне красивую приветственную речь, которую София набросала для меня в виде тезисов.
Зато некоторые наконец обратили на меня внимание. А когда моё молчание затянулось на целую минуту, по аудитории прошла лёгкая волна неуверенности.
— Потому что этот курс для нас обязателен, — хмыкнул кто-то с задних рядов, и народ согласно забурчал.
— Нет, — покачал я головой. — Я не об этом спросил. Нахрена вы хотите стать адвокатами?
Пробежавшись глазами по ребятам, я остановил взгляд на одной из девушек со второго ряда.
— Вот ты, — произнёс я, указав на пальцем на стройную блондинку, чей костюм явно стоил подороже, чем одежда всех ближайших к ней студентов вместе взятых. — Как зовут?
— Мое имя есть в списках, — язвительно отозвалась она, но я пропустил это мимо ушей.
— Ты видишь у меня в руках списки? — поинтересовался я, скрестив руки на груди. — Давай, не ломайся, как девственница. Как зовут?
Она возмущённо покраснела.
— Екатерина Руденко, — последовал её едкий ответ.
— И почему же ты решила стать адвокатом, Екатерина?
— Потому что я хочу научиться управлять законом, а не подчиняться ему, — бросила она, задрав подбородок и явно готовясь отстаивать свою точку зрения. Да ещё и произнесла так, чтобы всем было ясно. Она своей мотивацией гордится.
Да только ошиблась.
— Молодец, — кивнул я, чем, похоже, сильно её удивил. — Значит, хочешь власти. Неплохо.
— Я не это имела в виду, — тут же слегка смутилась она. — Я говорила о том, что…
— Не надо отнекиваться, — перебил я её. — Желание получить власть в руки похвально. Амбиции — это хорошо. Без них нет смысла идти вперёд. Так. Дальше. Ты.
Мой палец оказался направлен на парня в другой части аудитории. Парнишка до этого момента что-то читал с экрана телефона и даже не заметил, как все уставились на него. Лишь после того, как позади сидящий явно пнул его по ноге, парень соизволил поднять голову.
— А, что?
— Кто такой?
— Михаил Григорьев, — неуверенно произнёс он.
— Зачем ты тут?
— Ну, я хочу пойти на государственную службу, — негромко отозвался Михаил.
— Зачем?
— Ну, вообще я хочу стать прокурором и…
— Зачем? — повторил я вопрос. — Нахрена, если так будет понятнее.
— Я не совсем понимаю…
— Что тут не понимать, — удивился я. — Я задал тебе простой вопрос. Почему ты хочешь стать прокурором? Вот и дай простой ответ.
Парень замялся. Посмотрел по сторонам. Разумеется, тут же наткнулся на десятки жадных глаз, которые ожидали его ответа. А что? Всем нравится, когда на их глазах копаются в чужих внутренних желаниях и мотивациях.
— Не хочу, чтобы кто-то коверкал законы Империи против неё и её граждан, — негромко рассказал он, сдавшись под давлением всеобщего внимания.
— Такие, как Екатерина? — предложил я ему. — Она же вроде хочет управлять законом в своих целях…
— Я не это имела в виду! — тут же вспыхнула блондинка, но эту её реплику я своим вниманием не удостоил.
— Что-то вроде того, — уже совсем тихо ответил Григорьев. — Я хочу защищать людей.
— Или сажать виновных? — предложил я ему, на что моментально получил положительный эмоциональный отклик.
— Ну… не без этого.
— Молодец. Хорошая мотивация, — похвалил я его. — И вот тебе уже конфликт с твоей коллегой по учёбе.
— А вы сами-то? — тут же с вызовом бросила мне Екатерина.
— Что? — поинтересовался я в ответ, нацепив на лицо самую обезоруживающую улыбку, какая только имелась у меня в репертуаре.
— Вы адвокат? — дополнила она вопрос.
— В каком-то смысле, — пожал я плечами.
— Это как? — спросил кто-то, но я не успел заметить, кто именно.
— А вот так, — развёл я руками. — Но так уж вышло, что именно мне предстоит вести для вас этот курс.
Собственно, а почему бы и нет? Я столько раз во время учёбы думал над дилеммой — почему эти старые пердуны так стремятся завалить нас на экзамене. Почему бы им просто не поставить «зачёт» или условную «тройку» в зачётку и не отпустить с миром.
Кажется… Только лишь кажется, я начинал понимать.
— Вот здесь у меня приготовлен подробный план занятий, — сказал я им, оперевшись спиной на край своего стола и указав на лежащие на столе бумаги. — Там всё чётко расписано по учебным материалам. Всё как полагается. Но, думаю, мы можем немного отойти от официоза. Потому что я по собственному опыту знаю: то, что здесь написано, вам мало пригодится. Вы все пришли сюда, чтобы стать юристами? Прекрасно. Вы молодцы. Нет, правда. Только проблема заключается в том, что вот эти вот книжки не дадут вам вообще никакого понимания, в чём заключается суть адвокатской этики.
Оглядев их, я подошёл к доске и взял кусок мела и принялся писать.
«Clientis res agenda».
— Дело и интересы вашего клиента первостепенны, — позволил я себе чуть более художественный перевод известной фразы. — Запомните это. Потому что этика — это не про то, как быть хорошим. Если все ваши представления об адвокатской этике строятся на определении «профессиональный долг», то я вас разочарую.
Ещё раз оглядев ребят, отметил, что теперь они хотя бы слушают. Да, всё ещё не все, но это уже хоть что-то.
— Ни один адвокат, который никогда не стоял перед выбором между законом и собственной совестью, не может называть себя адвокатом, — твёрдо сказал я, переводя глаз с одного студента на другого. — Такой «адвокат» просто не дожил до настоящей практики.
В ответ на свою короткую речь заметил иронию и беспечность в глазах большинства.
Мда. Похоже, что не мне одному этот курс дастся непросто. Ладно, где наша не пропадала…
