– Ну, Каллиопа, что привело тебя на станцию? – спросил Ксан, отойдя в сторону от остальных выживших.

Все пытались найти себе место получше, но преуспел только Финеас: огромный диван, рассчитанный на гнейсов, отлично ему подходил. «Он хорошо сюда впишется, – подумал Ксан. – Как минимум по размеру».

– Ты, – ответила Каллиопа, по-детски скрещивая ноги и заворачиваясь в полы свободного плаща.

Мельком Ксан подумал о том, сколько в нем должно быть карманов; интересно, Каллиопа до сих пор не разобралась со своей клептоманией?

Не лучший момент для подобных вопросов.

Ксан помрачнел.

– Я думал, ты ушла из армии. Почему они послали тебя?

– Что, даже не спросишь, как у меня дела? Как-то ты не рад встрече.

– Не рад, – подтвердил он. – Как у тебя дела?

Она округлила глаза в неискреннем удивлении.

– Как ты можешь так говорить! После всего, что мы вместе прошли!

– Вот именно поэтому я тебе и не рад. Я не хочу это обсуждать, не хочу слушать твои оправдания. Если хочешь сказать, что никому меня не сдала, можешь не утруждаться – я и так знаю. Если бы ты проболталась, я бы был в курсе. – Он поморщился от одной только мысли.

– Да уж не проболталась, конечно, – рассмеялась она. – Иначе мне бы тоже не поздоровилось. Я уволилась из армии, так что я теперь гражданское лицо, и это так классно. Оказывается, гражданским не надо искать трупы, отвозить их в морг, описывать каждую царапину, сортировать оторванные конечности, письма супругам, обручальные кольца, доставшиеся от родителей…

– Можешь не перечислять обязанности… Аш-два, – добавил он, вспомнив старое прозвище, которое она так любила. – Я все еще числюсь на службе.

– Числился, пока не сбежал с Земли, – пожала плечами она. – Повезло тебе улизнуть! Как умудрился?

– Ты за этим приехала? Узнать, что там случилось?

– Да, вообще-то! Расскажи мне про вечеринку. Весело было?

Он вздохнул, вспомнив, как же она любит болтать на отвлеченные темы.

– Ладно. Я пришел на вечеринку, мне подсыпали наркотики, потом попытались убить, пока мы играли в «оборотня», и я сбежал. В итоге меня случайно подобрал автопилотируемый инопланетный корабль.

– Нехило, – сказала она. – Так ты не планировал побег? Я думала, ты подговорил каких-нибудь инопланетных друзей.

– Я вообще их не знал, – ответил он.

– Ладно, тогда расскажи мне о ней. – Она кивнула на Мэллори, которая общалась с выжившими. – Что с ней случилось? Как-то странно, что вы оба получили убежище на станции, которая не любит людей.

– Нет уж, хочешь узнать о Мэллори – иди к ней. Но… с чего ты решила, что она тоже попросила убежище? – спросил он, скрестив на груди руки.

– Сам знаешь, у армии всюду есть уши, – легко отозвалась Каллиопа.

– Я думал, что у ЦРУ.

– У них тоже.

Это начинало надоедать.

– Тебя прислали за мной? – прямо спросил он.

– О, разумеется, – ухмыльнулась она. – Но знаешь что? Меня отправили сюда одну, хотя прекрасно знали, что ты отличный солдат и я вряд ли с тобой справлюсь. Подозреваю, они не рассчитывают на мое выживание. Так, надеются, что я успею хоть что-нибудь для них сделать, пока меня не прикончил или ты, или еще какой-нибудь инопланетянин.

– Значит, тебя послали или на смерть, или убить меня, если повезет. Что будешь делать? – опасливо спросил он.

Скорее всего, в рукопашном бою он бы с ней справился, но он помнил, как Каллиопа дерется. Ксан был выше и тяжелее, но именно она научила его разным уловкам, так что вероятность умереть от ее рук в бою сводилась примерно к пятидесяти процентам.

– Пока не знаю. Вот разведаю ситуацию получше и буду решать, – сказала она. – Чего ты им так сдался?

– Ты сама знаешь. Явно же тебе рассказали! – с усталым раздражением ответил он.

– Да, но что из этого правда? – терпеливо ответила она. – Я не дура, Ксан. Заодно хочу понять, знаешь ты, почему они хотят до тебя добраться, или нет.

Он коротко огляделся. Никто не прислушивался.

– Ладно, давай договоримся. Я все тебе расскажу, но сначала ответишь мне на пару вопросов про катастрофу.

– По рукам, – ответила Каллиопа.

– Так. Я правильно понимаю, что билет тебе выделили военные?

– Следующий вопрос, – сказала она.

Она часто так отвечала, чем неимоверно бесила старших офицеров. Вот только они могли наказать ее за дерзость и отправить драить туалеты, а у него такой возможности не было.

Он покачал головой:

– Значит, да. Раз тебя послали военные, почему ты сразу на меня не напала?

– Ну, это как-то совсем грубо, согласись? Да и что мне скрывать? Ты сам знаешь, зачем я приехала. А еще я чуть не померла в космосе, ты меня спас, и я это запомнила. Решила, что можно сначала поговорить, отдышаться, а потом уже переходить к насилию. Мы давно знакомы, знаешь ли. И ты назвал меня по прозвищу, хотя раньше отказывался. Почему, кстати?

– Да просто оно как у дроида из «Звездных войн», вот и отказывался, – удивленно ответил он.

– Нет, почему сейчас передумал?

– Когда перевелся, то решил, что если мы снова увидимся – буду называть тебя так, как ты хочешь.

– Почему?

– Потому что я запомнил ночь перед патрулем, – честно сказал он. – И, если не ошибаюсь, ты спасла мне жизнь.

– С чего ты взял? – сощурилась она.

– Хочешь сказать, это была не ты?

– Конечно, хочу. Если признаю, что спасла тебе жизнь, придется признать, что я напала на сослуживца.

– Так это действительно была ты.

Поступление на военную службу напомнило Ксану спектакли, которые под Рождество ставила церковь. «Все подразделения одинаково важны и полезны», – сказали им. Будь то медики или связисты, квартирмейстеры или бухгалтеры, автомеханики или погребальная служба. «Маленьких ролей не бывает, бывают маленькие актеры», – как приговаривал проповедник. (Вот только дочь его постоянно играла Деву Марию, и неважно, сколько ей было лет – пять или девятнадцать.) Но новобранцы прекрасно понимали, что в истории сохранятся имена тех, кто шел в бой, убивал кучу врагов, защищал детей, женщин и саму Американскую Свободу, попутно спасая раненых товарищей от смерти.

Те, кто попал в боевые подразделения, считали себя лучше механиков, медиков и уж тем более похоронной службы, но не насмехались в открытую, только зубоскалили за спиной. Знали, что со снабженцами лучше не связываться. Подшутишь над ними в понедельник – в пятницу окажешься без нормальной еды и в грязной одежде.

В основном к снабженцам не лезли. Некоторые солдаты, в частности рядовой первого класса Бак Джонс (имя, которое Ксан с трудом воспринимал всерьез), прозвали квартирмейстерскую роту Стервятниками – якобы потому, что они слетались только на трупы. В ответ на издевки Каллиопа нарисовала им неофициальную эмблему, что слегка помогло. Она говорила, что стервятники тоже бывают полезны. Они подчищают за хищниками, останавливают распространение болезней. А как-то раз за бутылкой вина поделилась с Ксаном, что стервятники, в отличие от многих птиц, живут стаями и не бросают своих.

– Слушай, где ты еще видел животных, которые мирно вместе едят? – спросила она, размахивая пальцем у него перед носом. Пьяной она всегда скрывалась в агрессию. Да и трезвой тоже. – Даже милые певчие птахи те еще суки, гоняют друг друга от кормушки. А посмотришь на стаю стервятников – сидят себе, клюют падаль, как будто выбрались семьей в кафешку на выходные. Был бы у них поворотный стол – они б точно закинули туда оленя, чтоб какому-нибудь дедульке достался кусочек печенки. Стервятники страшные и едят гниль. Но они заботятся о трупах, как настоящие санитары, ведь кто-то же должен. И при этом они держатся вместе. Я тебе отвечаю, если случится зомби-апокалипсис – нас спасут трупоеды. Жалко, фильм про это не сняли. Бак-мудак хотел нас оскорбить, а в итоге назвал сплоченной стаей, которая выполняет работу, к которой никто другой не притронется.

Пока она разглагольствовала, Ксан допил вино. Потряс бутылку, чтобы вытряхнуть последние капли, и огляделся в поисках следующей. Каллиопа вытащила закупоренную бутылку из сумки, а потом села и мрачно уставилась в собственную кружку.

– Ну и говно, – пробормотала она.

Ксан молча смотрел на звезды, появляющиеся в темнеющем небе.

– Бак думает, что мы трахаемся, – сказала она. – Я не стала его переубеждать.

Он резко обернулся.

– Что?

– Да просто проверяю, слушаешь ты или нет. Но он явно так думает. Мне плевать. А тебе нет?

У Ксана возникло ужасное чувство, что сейчас она предложит заняться с ней сексом. Он бы не удивился; несмотря на полное отсутствие химии между ними, Каллиопа могла переспать с ним просто потому, что это взбрело ей в голову.

– Поговорим про стервятников? – помолчав, спросила она.

– Не хочу обсуждать трупоедов, – сказал он.

Его бесили издевки других солдат. Он понимал, что боевые подразделения считают их роту бесполезной, но все знали, что на пустой желудок особо не повоюешь. Когда Ксан с Кэл завершили подготовку в морге, Джексон, их инструктор, позвал всех новичков выпить по пиву – хотел отпраздновать, а заодно дать неофициальный, но очень жизненный совет.

– Вы учтите, что так бывает не всегда, – начал Джексон. – Но вы берете на себя самую нежеланную роль. Бывалые вояки будут ворчать, что вы приносите неудачу. Никто не оценит вашу работу, потому что когда вы выполняете ее хорошо, люди слишком убиты горем, а когда плохо – кто-нибудь обязательно напомнит про скорбящих жен и матерей. А кто-нибудь соврет, что вы прикарманили у трупа личные вещи, чтобы попытаться выбить у вас или у армии компенсацию за пропажу. К счастью, мы знаем, как с этим бороться. В том числе поэтому просим вас не регистрировать травмы и личные вещи в одиночку. – Он постучал костяшками по столу, глядя на Каллиопу: – Слышала, Оу?

Та закатила глаза.

– Слышала, сэр.

Расслабившись, Джексон отхлебнул пива, а потом добавил:

– Работа неблагодарная, грязная и до задницы тоскливая.

Ксан задал вопрос, которого он дожидался:

– Тогда зачем ее делать?

– Кто-то же должен. И эти кто-то – вы. – Он поднял кружку, салютуя. – Так что я хочу поблагодарить вас за службу. Есть шанс, что вы слышите это в последний раз.

Оказалось, Джексон ошибся. В Афганистане солдаты относились к ним с таким же уважением (или презрением), как и ко всем остальным. Плохо стало потом, когда из Афганистана они уехали в Техас, помогать справляться с конфликтом из-за нехватки воды, растущим на границе Мексики и США.

Наркокартели вытеснили рабочих с электростанции на плотине, и военным пришлось отвоевывать у них территорию. На этом нападения не прекратились, поэтому каждые несколько дней к плотине выезжали патрули. Напуганные наркокартелями, местные городки были уверены, что военные отберут у них всю воду, поэтому в дело вступила служба по связям с общественностью.

В итоге воду для военнослужащих жестко нормировали, и негатив в гарнизоне зашкаливал.

– Валите отсюда, стервятники хреновы, – говорил Бак и бросал в Ксана хлебом, стоило тому подняться из-за стола.

Бак не давал им покоя уже несколько суток. Пока не было трупов, Ксан с Каллиопой помогали снабженцам; по их совету они оставили Бака с грязными простынями, а когда приходила очередь дежурить на кухне, выдавали ему крошечные порции. Его это не останавливало.

Детские выходки Бака прочно устаканились на уровне двенадцатилетки: то он ставил Ксану подножки на пути в туалет, то выливал в кровать уксус, то рисовал маркером на лице, когда Ксан отсыпался после тяжелого дня.

В ночь, когда Каллиопа спасла ему жизнь, они выпивали в столовой, привычно заняв самый дальний от входа столик. В небе стояла луна, круглая и яркая, и ее свет падал через открытую дверь.

– Вот что ударило ему в голову? – спросила Каллиопа.

– Кому?

– Да идиоту этому, Баку. Ты знаешь, о чем я. Тебя его выходки не достали? Меня вот достали. Что мы вообще тут делаем? Не холодная же война идет.

Ксан мрачно смотрел на темнеющее небо.

– Именно что холодная. Все вроде тихо, но никогда не знаешь, когда понадобятся люди. Снабженцам нужны лишние руки.

– Эх, вот бы кто помер от солнечного удара! Было бы чем заняться, – с надеждой сказала она.

Еще немного отвратительного вина. Ксан проглотил его, морщась.

– Слушай, у меня вопрос, – сказал он. – Представь, что я найду тебя после смерти. Есть какие-нибудь пожелания?

– Если забить на протокол, по которому ты должен вернуть мой трупешник домой?

– Ага.

Она задумалась, глядя в никуда отсутствующим взглядом.

– Скажи всем, что я пала в бою, а потом устрой похороны, как у викингов. Знаешь, с горящей лодкой, вот это все. Что-нибудь такое, эпичное. Прям по хардкору.

– Я об этом думал, – слегка улыбнулся он. – Но не уверен, что это законно.

– Не мои проблемы, я-то помру, – напомнила она. – А у тебя есть пожелания?

– Не знаю, – ответил он. – Не хочу, чтобы меня сжигали, так что никакой кремации. На семейное кладбище тоже не хочу. И к церкви я не приписан.

– Значит, захороним в море, – весело сказала она.

– Как вариант, – задумчиво согласился Ксан. – Спасибо, Кэл. – Он потер глаза, удивляясь, насколько тронул его этот мрачный и личный разговор с единственной подругой. – Пойду спать. – Он резко встал и пошатнулся. – Только сначала поссу.

– Мог бы обойтись без подробностей, – сказала Кэл, откидываясь на стену с бутылкой в руках. – Я еще посижу.

Народ часто шутил, что Ксан с ней встречается, потому что они постоянно держались вместе. Из них вышла странная парочка – никаких общих интересов, но работать с Кэл было попросту идеально. Они дополняли друг друга, но искры между ними не было. Ксану нравились более уравновешенные женщины. В универе импульсивность его притягивала, но за последние годы он понял, что лучше сначала подумать головой, а потом уже действовать. Обычно он тормозил ее безрассудство. Получалось не всегда.

К тому времени, как его пьяный мозг медленно осознал, что за спиной кто-то шевелится, Ксану уже прилетело по затылку.

В ступоре от удара и падения, он попытался перекатиться, но Бак навалился на него и прижал к земле.

– Никто не смеет у меня красть, урод, – прорычал он. – Нельзя брать чужое. С меня хватит. Мало того что ты тащишь у мертвецов, теперь решил и меня обокрасть?

«Что за херню он несет?»

Ксан попытался возразить, но Бак ударил его головой о землю. Трава едва ли смягчила удар, и нос хрустнул. Застонав, он попытался подняться, но Бак оказался слишком тяжелым.

– Небось ты трупы еще и потрахиваешь, когда надоедает китайская шлюха, – сказал он, хватая Ксана за волосы.

Он успел слегка повернуть голову, чтобы следующий удар не пришелся на сломанный нос, но кожа над глазом разошлась, и голова закружилась. «Господи, да он же меня убьет».

А потом в ночи раздался свист и звук стекла, столкнувшегося с костью. Бак рухнул, придавив его своим телом. Рядом послышался звон разбитого стекла.

«Чтоб меня еще хоть раз застали врасплох», – успел подумать Ксан – и отключился.

– Надо было сразу догадаться, – рассмеялся он. – Серьезно, как попасть в цель нормальным сбалансированным оружием – так это ты не можешь, зато бутылка вина идеально легла тебе в руку. Ты попала ему по затылку. Бутылкой. В темноте.

– Так что, меня выдал меткий бросок бутылкой?

– Мне было настолько хреново, что я вообще ничего не соображал. А ты потом только и делала, что рассказывала всем про Злобного Негодяя, которого видела.

Каллиопа восторженно расхохоталась:

– Я его обожала. Даже фанфик про него написала. – Она помотала головой. – Кучу кудосов получила на AO3.

– Ты написала фанфик про выдуманное нападение и выложила его на Архив? – Он помотал головой и добавил: – Что ты сказала начальству?

– Что вы с Баком разговаривали, и на вас напал Злобный Негодяй. Врезал Баку по башке, а потом выбил из тебя всю дурь.

– И просто сбежал, ничего не взяв?

– Ну, Бак воспользовался ситуацией и сказал, что его обокрали. Очень кстати. Но мотивы Злобного Негодяя так и остались неизвестны. Это его главная загадка, – серьезно ответила Каллиопа. – Я позвала медиков, чтобы они вас подлатали. Сказала, якобы вас нашла. Но сначала убрала стекло. Решила, что Злобный Негодяй забрал бы оружие с собой.

– В общем, понятно. А на следующий день все пошло через задницу. Я бы сказал, что это был последний мирный день, но закончился он не особо.

– Знаешь, я ведь потом пыталась выяснить, как у тебя дела. Мог бы хоть написать, – помолчав, сказала она.

– Из Боузера? Не мог. За мной внимательно наблюдали. – Он посмотрел ей в глаза. – Теперь можем поговорить?

– Да. Спрашивай, что тебя так волнует.

– Во-первых, расскажи про шаттл. Он рассчитан на пятьдесят человек. Почему вас так мало?

– Вчера нужно было явиться на установку переводчика, и народ струсил. Я их видела – вопили, рыдали, боялись, что инопланетяне их чипируют. Идиоты, вечно пялятся в телефоны, а боятся микрочипов и слежки. Не понимаю, чего они разнылись. Совсем же не больно.

– Повезло тебе, – пробормотал Ксан. – Мне его ставили пьяные камни-подростки. Хорошо, я тогда в отключке валялся. Так, ладно, я видел пассажирский отсек. Ты не помнишь, кто где сидел?

– Без схемы сложно сказать, – ответила она, прикрыв глаза. – Но там было шесть рядов по шесть кресел с проходом посередине. Почти как в самолете, только места побольше. Насколько помню, слева на первом ряду в эконом-классе сидели черная старушка с внучкой. Рядом с ними было пустое место, а через проход справа, помню, видела доктора. Блондинистый пацан сидел один на последнем ряду слева, лип к иллюминатору с книжкой. Вроде читал, но то и дело оглядывался. Подозрительный тип. А, еще сзади справа торчала блондинка, которая до хрена чопорная. Губы так поджимала, будто в зад кого-то поцеловала и боялась облизнуться. Я сидела на два ряда ближе к началу, рядом с парой латиносов. Не совсем у прохода, но рядом, а с другой стороны сидел крупный мужик – твой брат, видимо. Все остальные сидели посередине, и где-то еще человек десять летели бизнес-классом, но ходили через нас в туалет. Правда, быстро перестали, когда его увидели. Что, гурудевы не писают?

Ксан покачал головой:

– Нет. К счастью, когда на станцию прилетели люди, Вечность сделала нам сантехнику. Расскажи подробнее про блондина с книгой.

Каллиопа сощурилась.

– А что с ним?

– Он единственный, кто летел экономом и умер. Только… – тут он замялся, – его раны особо не отличаются от остальных, а вы выжили.

Каллиопа обернулась и пересчитала пассажиров.

– Он помер? Черт, реально. Я даже не заметила.

– Значит, ты его помнишь?

– Помню, что он читал книгу. Настоящую бумажную книгу. – Она посмотрела на Ксана, словно ждала от него удивления, но он промолчал, и она продолжила: – В общем, типичный скучный перелет, только еды меньше и вид из окна получше.

– Кто-нибудь вел себя странно? Помимо читающего парня.

Она ненадолго задумалась.

– Бабулька трындела с внучкой – то ли про скрипку ей рассказывала, то ли про убийства, что-то такое. Крупный мужик дико нервничал, но потом выпил снотворное и завалился спать. Блондинка просто сидела и смотрела в окно, перебирала висюльки на браслете. Огромные такие, безвкусные, прямо как белые дамочки любят. Странная она, в общем. А еще этот парень, Сэм, в какой-то момент встал. Я думала, что в туалет, но он просто начал расхаживать по проходу. Может, ему очень приспичило, а туалеты не были рассчитаны на людей. Но нервничал он ужасно.

– Когда это было? Во время полета, после прыжка? Не в начале?

– Нет, мы просто летели. Не знаю, что его так напугало. В общем, он прошелся туда-сюда раз пять, и я решила узнать, что случилось.

– И что он сказал?

– Я подошла к нему, спросила, все ли в порядке, а он посмотрел на меня, как на сумасшедшую. Сказал, что никогда не видел инопланетян и поэтому нервничает. Я предложила присесть и сосредоточиться на дыхании. В конце концов, не зря мой народ придумал йогу.

– Ты не из Индии, – сказал Ксан.

– Ладно, тогда тайцзи.

– И не из Китая! – Он устало закатил глаза. – Твои родители из Кореи, а ты туда даже не ездила!

– А ты мне про культуру-то не рассказывай! – крикнула она, а потом спокойно добавила: – Ну, хоть что-то успокаивающее у нас должно быть. K-pop?

Ксан мрачно посмотрел на нее:

– Можешь отнестись к этому серьезно? Пожалуйста?

Она закатила глаза и откинулась на спинку кресла, как обидевшийся ребенок.

– Ладно. Я сказала ему успокоиться, а то он нервирует остальных. И он успокоился! Надо бы запатентовать новую корейскую технику релаксации.

– Состоящую из запугивания?

Каллиопа обожгла его взглядом:

– Моя очередь. Почему ты сбежал?

– Помнишь Уильяма Уильямса?

– Да, – настороженно ответила она. – Служил с нами на ГЭС Фалькон. Придурок со странным именем. Еще проблевался, когда мы… – Она замолчала. – Так это его убили?

– Сомневаюсь, что это связано с электростанцией, – сказал он. – Мы праздновали его день рождения, играли в игру. Свет погас, на меня напали, но в итоге задели Билли. – Он пожал плечами. – Я сбежал. Меня подобрал корабль трех гнейсов, для которых я был кем-то вроде подобранной собаки. Они сказали, что их автопилот настроен на станцию Вечность, так что пришлось прилететь сюда. Я спросил у станции, можно ли мне остаться, и она разрешила.

– А если б не разрешила, ты бы все равно не смог вернуться домой.

– Именно.

Каллиопа поудобнее устроилась в огромном кресле и скрестила ноги.

– Значит, ты не убивал Билли.

– Нет.

– И ты тут не по указке военных?

– Зачем, по-твоему, прислали тебя, если я здесь по их указке? – поинтересовался он.

– Не знаю, может, возвращаться не захотел, – пожала плечами она.

– Колись, Аш-два-Оу, зачем ты прилетела? Серьезно, в чем дело?

Окинув его взглядом, она склонилась ближе, хотя рядом никого не было.

– Ты знаешь про «Дыхание Бога»?

– Твою мать, – вырвалось у Ксана, и несколько человек испуганно обернулись. – А ты откуда про него знаешь? Ты поэтому прилетела?

– Не совсем. Дядя Дроп попался за распространение новой наркоты, как раз этого «Дыхания». Твердил, что правительство ему приплатило, а потом кинуло. Но он всегда обвинял в своих проблемах других, поэтому я ему не поверила. А теперь уже не уверена. Может, он и не врал. Ему много платили. Он мелкий дилер, но в заначке я нашла кучу налички. Больше обычного. Дядя сказал, что приказ пришел из форта Боузер, а я знала, что там изучают инопланетян, и ты туда перевелся. Вот и решила, что ты что-то знаешь.

– Откуда ты столько знаешь про Боузер? – спросил он.

– Что-то подслушала, что-то подсмотрела в телефонах начальства, пока они не видели, – сказала она.

– Господи, Каллиопа, – сказал он, наклонившись и уложив руки ей на плечи. – Пожалуйста, скажи, что ты не привезла наркотики на станцию.

– Вообще, вроде как привезла, – сказала она, доставая из одного из многочисленных карманов пакетик с голубым порошком. – Дядя Дроп говорил, что на него суперлегко подсесть, и советовал не принимать… Эй, ты чего?

Ксан чувствовал, как кровь отхлынула от лица. Протянув руку, он осторожно накрыл ладонь Каллиопы своей.

– Убери, пожалуйста. У тебя в кармане местный эквивалент C4.

– Что это вообще за херня? – спросила она, поднося пакетик поближе к лицу, словно до этого на него не смотрела. – Зачем она понадобилась правительству?

Ксан раскрыл рот. Если она действительно не знала, то могла натворить глупостей. А если понимала и проверяла его, то все быстро могло пойти под откос.

– Это оружие, – тихо ответил он. – Пожалуйста, не используй его и даже не доставай.

Она оценивающе оглядела его, а потом убрала пакетик в карман.

– Оружие против инопланетян? Против больших камней и маленьких насекомых? Против всех сразу?

– Даже против станции. Держать его здесь очень опасно. Она и так психует, а если узнает – снова начнет истерить.

– Снова?

– Ты не знаешь, что произошло с шаттлом? – спросил он.

– Я думала, в нас стреляли. Странная ерунда. Мы спокойно общались со станцией, и вдруг все затряслось, свет погас. Я отключилась и очнулась уже в капсуле.

Ксан вздохнул, вспомнив, что все это время они должны были говорить о крушении, а не о химическом оружии, которое Каллиопа беззаботно таскала в пластиковом пакете.

– Не помнишь, больше во время полета ничего не случилось?

Нахмурившись, она потерла затылок. Видимо, ударилась головой.

– После того как я наорала на пацана, мы с Финеасом разговорились. Он же твой брат, да? Популярный рэпер какой-то?

– Да. И не только, – ответил Ксан, сдерживая раздражение, вспыхнувшее при упоминании Фина.

– Познакомишь? Помнится, ты как-то мне обещал.

– Давай сначала закончим, а?

– Он сказал, что выиграл билет в лотерею и решил съездить в отпуск. Странно, что он тебя не упомянул. Ну, в общем, к тому времени все проснулись и ждали прибытия на станцию. Ну, или заглядывали к знаменитостям в бизнес-класс. – Она нахмурилась. – Они все погибли?

– Ага, – кивнул Ксан. – Выжило всего одиннадцать человек.

– Черт. На подлете к станции капитан попросил расслабиться и предупредил, что сейчас станция соприкоснется с нашим сознанием. Мы перепугались, я начала орать, что нас не предупреждали, но станция уже залезла мне в голову. – Она нахмурилась, вспоминая. – Спросила, кто я такая, и… сама все выяснила. Даже отвечать не пришлось. Она сказала, что во мне что-то сломано, и это бред, кстати, потому что я с армии себе ничего не ломала.

Ксан решил не говорить, что это была метафора. Каллиопа и так легко отвлекалась.

– В общем, пока мы с ней болтали, кто-то начал орать, а потом шаттл тряхнуло. Очнулась я уже здесь.

– И ты ничего не принимала? – Ксан кивнул на карман с пакетиком.

– Нет, конечно, – ответила она. – Я из дядиной заначки не употребляю.

– Зачем ты вообще его притащила? – спросил он, оглядевшись, но никто не обращал на них внимания.

– Дядя Дроп предложил заглянуть к нему в трейлер, подготовиться к поездке. У него там спрятаны деньги, оружие и наркотики, вот я и взяла всего понемногу.

«Вечность могла взбеситься после разговора с одной только Каллиопой», – подумал Ксан.

– Ладно. Пожалуй, на сегодня этого хватит, – сказал он и оглянулся на Мэллори, на плече которой рыдала светловолосая женщина. Кажется, тетя? Он снова посмотрел на Каллиопу. – Если, конечно, ты не хочешь поделиться со мной своей миссией.

– Не, пока нет. Посмотрим, что будет дальше. Можно поговорить с той женщиной, кстати?

– С Мэллори? Зачем?

Каллиопа пожала плечами.

– Просто интересно. – Она окинула Мэллори долгим взглядом, а потом добавила: – Ксан, вот ты мне скажи.

– А?

– Когда мы были стервятниками. Они же сами напросились, да?

«Твою ж мать».

Ксан очнулся в медпункте со сломанным носом, подбитым глазом и рассеченным лбом, заклеенным медицинской лентой. Губа распухла – он поранился о собственный кривой клык, пока Бак его бил. К счастью, хоть зубы остались целы.

– Охренеть, кто тебя так разукрасил? – раздался голос Каллиопы.

С трудом присев, он удивленно уставился на Бака, который спал на соседней койке с перемотанной головой и порезом на щеке.

– …Не знаю, – ответил он. – Помню, как шел в туалет, а потом темнота.

– Двигаться можешь? У нас появилась работа.

– Кто-то умер? – встревоженно спросил он.

– Не, снабженцы перетравились. Вирус какой схлопотали, наверное. Надо помочь подготовить припасы для патруля.

Медик неохотно отпустил его, согласившись, что избитый интендант лучше блюющего.

Приняв обезболивающее, Ксан с Каллиопой пошли завтракать.

– Ладно, серьезно, в какую дверь ты не вписался? – поинтересовалась она, забирая поднос.

– Бак на меня набросился, – тихо ответил он.

– Донесешь на него?

– А смысл? – спросил он. – Не отбиваешься – ты баба, отбиваешься – бунтарь. А заодно и стукач, если пожалуешься.

– Баба. Ого. У наших врагов тонна оружия, но это фигня – лишь бы они не узнали, что бравые американские солдаты не выдерживают сравнения с женщиной. Кого волнует, что наш болевой порог позволяет без проблем перенести роды?

– Больше тебя ничего не смутило? Только «баба»?

Некоторое время она смотрела в тарелку, а потом просияла и подняла голову.

– О, слушай, хочешь научу тебя паре приемов?

– Я умею драться, Кэл, просто не на пьяную голову.

– Сделаем из тебя пьяного мастера.

– Это фильм с Джеки Чаном, а не настоящий стиль, – сказал он.

Она посмотрела на него, кивнула и ухмыльнулась:

– Я же не предлагаю тебе пойти в школу боевых искусств зарабатывать пояса. Просто покажу пару новых движений. Пьяным сложнее драться, но только пока ты дерешься как трезвый. Будешь пытаться устоять на ногах и бороться с головокружением – конечно, будет хреново. Но если воспользоваться расслабленным состоянием и непредсказуемостью движений, комбинация выйдет убийственная. Ну, как минимум необычная.

– Да ладно, хватит мне фильм пересказывать, – сказал он, отпивая сок и морщась от кислинки, защипавшей разбитую губу.

– Ничего я не пересказываю, – сказала она. – Слышал, что пьяные водители получают меньше травм, чем люди, которых они сбивают? Это потому что не напрягаются при ударе. Тут то же самое. У меня неплохо получается.

– Ты же говорила, что хреново дерешься.

Она отпила кофе.

– Ага. Но отключи свет, брось меня в воду или напои, и я кого угодно уделаю. – Она ухмыльнулась.

– Ты серьезно?

– Можешь проверить, – предложила она.

– Ну ладно, – нехотя согласился он. – После дежурства. Мы же сегодня работаем?

Она кивнула.

– Офицер Макреди до сих пор на больничном со сломанной лодыжкой, так что придется идти помогать снабженцам, – сказала она. – Чел свалился с лестницы, пока обходил ГЭС, но все равно надеется получить «Пурпурное сердце».

– За небоевое ранение? Удачи ему, – с сомнением ответил Ксан. – Ну, что им нужно? Проверить запасы? Снарядить патруль? Тут и одного человека достаточно.

– Ага, желательно без разбитой башки, – многозначительно сказала она. – Они запросили нас обоих, чтобы мы друг за другом присматривали и не наделали косяков. Буду твоей верной помощницей.

И в ответ Ксан произнес слова, о которых будет жалеть всю оставшуюся жизнь:

– Ага, спасибо.

– Кстати, погоди, Макреди-то в итоге получил «Пурпурное сердце»? – спросила Каллиопа.

– Да, – коротко ответил Ксан.

– Но он же не в бою сломал ногу! – возразила она.

Ксан поудобнее устроился на диване. Не к этому разговору он готовился.

– Во время патруля были стычки. Никто не стал доказывать, что он пострадал по собственной глупости.

– Да это оскорбление похлеще нашег…

– Нет, Аш-два. Нет.

Ксан всегда думал, что «огонь по своим» – чепуха, которую придумали военные пропагандисты. Какая разница, кто тебя подстрелил, друг или враг, если результат один: башка, разнесенная пулей, и смерть, смерть, смерть.

Но военные не раздавали медали кому попало: «Пурпурное сердце» получали те, кто был ранен или погиб под вражеским обстрелом. Дружественный огонь во время боя тоже засчитывался. Никаких медалей за ошибки на стрельбище, прицельное бросание бутылок и сломанные на мокрой лестнице ноги.

Никаких медалей за смерть из-за плохого снабжения.

Добравшись до склада, Ксан выругался в голос. Все вооружение было свалено у стены. Видимо, люди, которые приносили его, не находили интендантов и бросали вещи куда придется.

– Нам это в систему вносить, а мы не знаем, кто что сдавал, – сказал Ксан, подбирая рацию, запутавшуюся в дроне. Защелка батарейного отсека валялась на полу с двумя батарейками. – Капец, Макреди знатно тут все запустил.

На заполнение базы и уборку ушло чуть меньше часа. К этому времени обезболивающее перестало действовать, и каждые несколько минут Ксан дергался от боли. Он вносил вещи в систему, наугад выбирал людей, которые должны были их сдавать, а потом убирал на место. Каллиопа изучала новую декларацию, присланную с электростанции. Располагающийся там дозор запросил передать поставку вместе с новым патрулем. Кэл начала паковать вещи.

– Кто возглавляет патруль? – спросила она.

– Бак, если очнется, – ответил Ксан, потирая лоб. Перед глазами двоилось. Он убрал очередную рацию и пошел открывать шкаф с оружием.

– Серьезно? Это ж идеальная возможность ему отомстить! И он даже не узнает, что это был ты! – сказала Каллиопа.

– Нам за это так прилетит, что даже думать не хочется, – пробормотал он. А потом, не сдержавшись, все же добавил: – Есть идеи?

Кэл задумчиво взвесила рацию на ладони и убрала в коробку.

– Не знаю. Туалетную бумагу забудем?

– Бак носком подотрется. Ему плевать.

– Господи, в мире столько всего интересного, а я выслушиваю вот это, – сказала она, а потом задумчиво добавила: – В рации нет батареек.

– Ага, они на полу, – сказал Ксан. – Сейчас принесу.

Каллиопа хищно усмехнулась:

– Можем поставить другие батарейки. Севшие.

Позже Ксан твердил себе, что предупреждал Каллиопу не саботировать поставки. Что их раскроют. Иногда он оправдывал себя сотрясением, из-за которого он просто забыл заменить батарейки.

Но у Каллиопы не было сотрясения, и она загрузила разряженную рацию в машину вместе с остальными припасами. И тихий шепот на краю сознания твердил, что они прекрасно понимали, что делают. Но ведь на плотине давно не было никаких стычек. Это всего лишь маленький розыгрыш.

Что в нем плохого?

Когда патрули разъехались, а дежурство подошло к концу, Кэл пошла показывать Ксану новые приемы. Он пытался отвертеться, ссылаясь на голову, но она заметила, что в бою ему тоже будет больно, и этим тоже нужно пользоваться. Хорошенько подравшись в избитом виде, они напились и перешли к пьяным дракам. Ксану они давались отвратительно, и, после того как Каллиопа второй раз повалила его на пол, он окончательно сдался – перед глазами и так уже все плыло.

Два дня было тихо, а потом на смену Баку отправился новый патруль. Через час они связались с базой в панике – весь отряд Бака погиб, перебитый на их стороне границы. Среди трупов также нашлись мертвые наемники, нанятые наркокартелями; отряд Бака не сдался без боя. Судя по отсутствию противника, они сумели дать им отпор.

На базе не было опытных медиков, поэтому разбираться с трупами пришлось Ксану и Каллиопе. Сглатывая желчь, Ксан описал все раны, и даже его небольших знаний хватило понять, что напали на них не сегодня. На полу он нашел нерабочую рацию с выпавшими батарейками, и все возможные оправдания испарились. Отряд Бака пытался запросить у базы подмогу, но так и не смог.

Вечер застал их с Каллиопой сидящими на бампере Хаммера – они только закончили перевозить павших товарищей. Шок до сих пор не сошел; на руках и одежде запеклась кровь, но они не спешили смывать ее.

– Я ходячая инфекция, – сказала Кэл.

– Давай уясним две вещи, – произнес Ксан. Голос прозвучал слабо, расплывчато, словно дым. Кашлянув, он прочистил горло. – Две вещи.

– Ага, – отозвалась Кэл, глядя в сторону.

– Во-первых, это мы виноваты в их смерти.

– Откуда ты знаешь, может, они бы не дотянули до подкрепления, – проныла она. – И у них были зарядные станции! Они просто поленились к ним подключиться. Что ж теперь…

– Кэл! – сказал он, стукнув кулаком по машине. – Мы никогда этого не узнаем. Знаешь почему? Потому что все свидетели умерли. Из-за нас.

Она помолчала.

– А что второе?

– Если это когда-нибудь всплывет, мы просто ошиблись. Не привыкли к бардаку у снабженцев. Случайно задели зарядку, и батарейки не зарядились. Мы просто ошиблись. И никому не расскажем, что было на самом деле.

– Ага. Никому, – сказала она, глядя в пустоту.

После бойни последовало еще несколько стычек, но военные с ними справились; в конце концов, теперь они мстили.

Когда не было новых трупов, каждую свободную минуту Кэл с Ксаном посвящали «четырехбазисному бою».

А может, просто напивались до беспамятства и дрались. Ксан не помнил. Все равно результат был один.

– Значит, так ты себя успокаиваешь? Думаешь, что они сами напросились?

– Ну, Бак точно напросился. Он чуть тебя не убил.

Ксан покачал головой:

– Нет. Ничего подобного. Даже если Бак напросился, остальные в этом не участвовали. – Он коснулся небольшой горбинки на носу, которую обычно скрывал за очками. – Многовато смертей из-за сломанного носа.

– Это правда. Так что, на вечеринке тебя опоили и набросились с ножом в темноте?

– Ага, – ответил он, глядя на сетчатые стены Вечности из серебристого металла.

– Но в итоге тебя практически не зацепили, а прикончили Билли.

– Ага.

– Я так тобой горжусь, – широко ухмыльнулась она.

– Что? – коротко хохотнул он от удивления. Он тонул в меланхоличном раскаянии, а она гордилась успехами ученика. – Да, ты меня многому научила. Жизнь спасла. Дважды. Теперь будешь пытаться убить? – добавил он, стараясь придать голосу равнодушия.

– А как насчет придурков из бизнес-класса? И того пацана, Сэма? – вдруг спросила она. – Они этого заслуживали? – Она теребила что-то в кармане.

– Нет, не заслуживали. Чем они тебе так не угодили? – спросил он.

– Ребята из бизнеса? Деньгами. У всех были деньги. По наследству достались, от фанатов, от правительства. – Она достала руку из кармана. – Сэм? Ничем, только беготней своей нервировал.

– Аш-два, не о том речь. Убивать меня собираешься? – спросил Ксан.

– Пока нет. Сначала нужно освоиться. У меня три задания. Я очень занятой стервятник.

– Три?

– Да! Ты тут не единственная добыча. А что, почувствовал себя особенным?

– Ты вообще за мной прилетела? – спросил он. – Какое еще «освоиться»? Мы никуда не уйдем, пока не выясним, что случилось с шаттлом. Просто не рассказывай никому про Фалькон. Большего не прошу.

Она обернулась и кивнула в сторону Финеаса, который читал что-то на планшете:

– Он знает?

– Нет, я не рассказывал. После переезда в Техас вообще ни разу его не видел. А учитывая, какой уровень доступа мне дали в Боузере, никто так и не понял, что мы натворили.

– Ладно, сохраню пока твою тайну, – сказала она.

Ксан застонал.

– Предупреди, как перестанешь.

– А то.

Он со вздохом поднялся.

– Пойду поговорю с Финеасом.

– Рада была увидеться, Ксан. Даже не думала, что так по тебе скучала!

Он хотел было сказать, что не разделяет ее чувства, но вместо этого улыбнулся. Он долго пытался винить ее за «розыгрыш», обернувшийся трагедией, но в итоге признал, что сам на него согласился. Каллиопа вызывала у него смешанные чувства, но она хранила самую страшную его тайну, и даже если прилетела вернуть его на Землю, привычная взбалмошность здорово подняла ему настроение.

– И я рад, Аш-два, только не надо меня убивать.

Он подошел к парапету и оглядел темный медотсек. Не расслаблялся – знал, что проверяет Каллиопу, подставляя ей спину, и знал, что она прекрасно все понимает.

На противоположной стороне балкона Мэллори разговаривала с рыдающей тетей. Она не пыталась ее утешить. Их взгляды пересеклись.

«Слишком много совпадений», – читалось в ее глазах.