Есть древнегреческий миф о мастере Дедале и сыне его Икаре. Дедала удерживал на острове критский царь Минос, а тот мечтал вернуться в родные Афины. Мастер нашел выход: сделал себе и сыну из птичьих перьев крылья и скрепил их воском. Беглецы поднялись в воздух и улетели, как крылатые боги. Дедал предупредил Икара, чтобы он не поднимался близко к солнцу. Но сын ослушался, солнечный жар растопил воск, и юноша погиб в пучине вод.

Не о ракетчиках ли и космонавтах сей миф?..

Где миф, там и пифия. Вот и в нашей истории нашлась такая вещунья – американка Джин Диксон (1904–1997), которую в Штатах почитают великим астрологом и экстрасенсом. Известно, например, что ясновидица якобы предсказывала гибель Джона и Роберта Кеннеди, Мартина Лютера Кинга, в ноябре 1944 г. напророчила президенту США Ф. Д. Рузвельту смерть в течение полугода (тот умер 12 апреля 1945 г.). Не обошла вниманием Диксон и космонавтику: предсказала гибель КК «Аполлон-1». Как это было сделано – установить трудно, но многие авторы сходятся на том, что в декабре 1966 г. она оповестила NASA о своем видении: «На полу ракеты лежит что-то странное – тонкое, вроде фольги. Если на нее упадет инструмент или кто-то наступит каблуком, быть беде. Под полом я вижу клубок спутанных проводов. Астронавтам грозит гибель. Я чувствую, как их души покидают горящую капсулу в клубах дыма».

Предсказание сбылось – через месяц, 27 января 1967 г., в космическом Центре им. Кеннеди (Флорида) на борту корабля, полет которого был запланирован на 21 февраля того же года по программе «Аполлон», вспыхнул пожар. В огне заживо сгорели астронавты Вирджил Гриссом, Роджер Чаффи и Эдвард Хиггинс Уайт II. Это произошло во время наземных испытаний на стартовом комплексе № 34.

Проведенное расследование установило, что «непосредственной причиной возгорания, вероятно, послужила искра или короткое замыкание в электропроводке». Может, и впрямь Джин «увидела»?

Но перейдем к одному из погибших астронавтов – лётчику-истребителю, лётчику-испытателю, авиационному инженеру, астронавту NASA подполковнику Эдварду Уайту, первому американцу, вышедшему в открытый космос во время полета на КК «Близнецы-4» в 1965 г.

Уроженец города Сан-Антонио (штат Техас), Эд в 12 лет заинтересовался авиацией, когда отец, генерал-майор ВМС США, взял его потренироваться на Североамериканском тренажере T-6 «Техасец». После окончания средней школы Вестерн в Вашингтоне (штат Колумбия) Уайт заручился согласием одного из конгрессменов и с отличной рекомендацией от директора своей школы смог поступить в престижную Военную академию США (Вест-Пойнт). В академии «рыжий Эд» был первоклассным легкоатлетом и футболистом. По окончании Вест-Пойнта со степенью бакалавра наук Эдвард прошел начальную полетную подготовку, обучение на реактивных самолетах, получил звание пилота и в 1953 г. был направлен на военно-воздушную базу Люк (штат Аризона), а затем в 22-ю истребительную эскадрилью на авиабазе Битбург в Западной Германии, где прослужил 3,5 года.

В 1958 г. Уайт поступил в Мичиганский университет для изучения авиационной техники. Получив степень магистра наук, Эдвард не удовольствовался этим и, надеясь стать астронавтом, поступил в Школу летчиков-испытателей ВВС США на военно-воздушной базе Эдвардс (штат Калифорния). Затем Уайт служил на военно-воздушной базе Райт-Паттерсон (штат Огайо), где проводил летные испытания и участвовал в проектировании реактивных самолетов. Отвечая за подготовку к полетам в невесомости и длительным полетам, капитан Уайт пилотировал самолеты, которые использовались для обучения астронавтов в условиях невесомости.

Эдвард Хиггинс Уайт II в открытом космосе

Мечта полететь на Луну, его мастерство и опыт пилота, а также знакомство с многими астронавтами привели Эда Уайта во второй космический отряд.

Задачами полёта КК «Близнецы-4», стартовавшего 3 июня 1965 г., были: первый многодневный полет пилотируемого КК США, отработка сближения и совместного полёта с отработавшей второй ступенью РН «Титан III» и первый выход американского астронавта в открытый космос. Во время третьего витка Уайт, застраховавшись фалом, совершил исторический выход за пределы КК. С помощью пистолета-«самострела» он стал совершать безвоздушные маневры. Возвращение Эда едва не закончилось трагически – астронавты с трудом смогли закрыть люк.

А дальше – несостоявшаяся миссия «Аполлона-1», трагедия, унесшая жизни трех астронавтов.

На бетонном пьедестале, оставшемся от разобранного стартового комплекса № 34, установлены две мемориальных доски, посвящённые погибшим астронавтам – В. Гриссому, Э. Уайту и Р. Чаффи.

На одной выгравировано:

«В память о тех, кто принёс наивысшую жертву для того, чтобы другие могли дотянуться до звёзд. Ad astra per aspera (К звёздам через тернии). Дай Бог удачи экипажу «Аполлона-1».

На другой:

«Они отдали жизни, служа своей стране в непрерывном поиске последнего рубежа человечества. Запомните их не за то, как они умерли, а за те идеалы, ради которых они жили».

Эдвард Уайт, посмертно награжденный самыми почетными медалями NASA и конгресса США, «увековечен в скульптурной композиции «Павший астронавт» – первой и пока единственной художественной инсталляции на Луне».

P.S. Во время 20-минутного выхода Уайта в открытый космос исследователей NASA занимал вопрос: не сошел ли астронавт с ума? Ведь как только он покинул корабль и запарил в «черной бездне», он стал испытывать эйфорию: «на четвертой минуте… начал говорить о том, что «чувствует себя на миллион долларов»… Иногда записи переговоров астронавтов напоминают разговоры больных на групповой встрече у психиатра… NASA волновало не то, что его астронавты слегка «покайфуют», а то, что эйфория может взять верх над здравым рассудком. На протяжении 20 минут ЦУП безуспешно пытался прорваться сквозь охватившую Уайта пелену блаженства. Наконец Гасу Гриссому из ЦУПа удалось связаться с Макдивиттом.

Гриссом: «Близнецы-4», возвращайтесь на борт!

Макдивитт: Они хотят, чтобы ты сейчас же возвращался назад.

Уайт: Назад?

Макдивитт: Да.

Гриссом: Подтверждаю приказ. Мы уже давно пытаемся связаться с тобой.

Уайт: Понял, Земля. Позвольте только сделать еще несколько снимков.

Макдивитт: Нет, назад. Давай уже.

Уайт: …Послушайте, вы ведь меня все равно затащить внутрь не можете, ну ладно, уже иду».

Но он так и не приблизился к кораблю. Прошло две минуты. Макдивитт уже начал умолять:

Макдивитт: Забирайся же внутрь…

Уайт: Вообще-то сейчас я собираюсь сделать отличный снимок.

Макдивитт: Не надо, возвращайся.

Уайт: Я фотографирую наш корабль.

Макдивитт: Эд, иди сюда!

Прошла еще минута, прежде чем Уайт двинулся к шлюзу со словами: «Это худший момент в моей жизни» (Мэри Рауч).