Глава 15
Я внимательно изучал противников, оценивая расстановку сил. Пятнадцать человек в тёмно-синей униформе «Перуна» против наших тридцати с лишним бойцов. На первый взгляд преимущество было на нашей стороне, но во-первых, из тридцати у нас десяток минимум был небоеспособен, а во-вторых, эти профессионалы стоили трёх, а то и четырёх наших охотников. Все как один экипированы по высшему уровню — автоматы, бронежилеты, связные артефакты в ушах, защитные амулеты. И если бы не потеря магов от Душегубки, они бы наверняка успешно зачистили то капище.
Воздух между нашими отрядами почти звенел от напряжения. Перуновцы рассредоточились профессионально, занимая позиции для перекрёстного огня, но чтобы не задеть своих. Опытные вояки знали своё дело. Я прикинул шансы на успех в случае перестрелки — мы понесли бы тяжёлые потери, даже при благоприятном исходе. Не тот результат, который я хотел привезти в Угрюмиху.
Краем глаза я заметил, как Василиса ловко скользнула за кабину вездехода, скрываясь из виду. Она правильно поняла ситуацию — если её узнают как беглую княжну из Московского Бастиона, проблем не оберёшься.
— Боярин Платонов, — ответил я, чуть выступив вперёд, но не опуская оружия. — Воевода Угрюмихи. И я мог бы задать вам тот же вопрос.
Я намеренно растягивал слова, демонстрируя спокойствие. Ситуацию нужно было разрядить, а не усугублять. Я безмятежно склонил голову набок, словно перед нами не был отряд элитных наёмников, готовых открыть огонь.
Командир отряда, подтянутый мужчина с военной выправкой, смерил меня оценивающим взглядом. Его левая рука — сложный механический протез с подвижными пальцами — тихо гудела при каждом движении. В глазах читался холодный расчёт профессионала, привыкшего оценивать угрозы мгновенно.
— Старший десятник Ланской, — представился он. — Ратная компания «Перун». Вы идёте от капища на нашем транспорте, используете наше оружие, а наша группа пропала без вести. Объясните, пока я не приказал открыть огонь.
По рядам перуновцев прокатился угрожающий ропот. Несколько бойцов демонстративно поводили стволами. Один из них — коренастый мужчина с шрамом через всю щеку — даже снял оружие с предохранителя, характерный щелчок эхом разнёсся в вечернем воздухе.
Краем глаза я засёк, как Борис и остальные охотники напряглись, готовые к бою. Самоуверенные ребята, но против профессионалов долго не продержатся.
— Сохраняйте спокойствие, — негромко сказал я своим людям, не отрывая взгляда от Ланского. — Мы не имеем отношения к гибели вашей группы. Напротив, мы обнаружили то, что от неё осталось.
— Докажите, — холодно потребовал собеседник.
Его голос оставался ровным, но в нём звенела сталь. Он держал автомат одной рукой, механическим протезом, демонстрируя невероятную силу и контроль.
Наши глаза встретились, и начался безмолвный поединок воли. Я видел в его взгляде оценку — он пытался определить, опасен ли я, насколько я контролирую своих людей, правду ли говорю. Я же искал в его лице признаки того, готов ли он действительно отдать приказ стрелять, или это проверка.
За спиной Ланского я заметил нервного молодого бойца, чей палец подрагивал на спусковом крючке. Вот она — слабость. Если ситуация покажется угрожающей, этот выстрелит первым, и скорее всего, промахнётся. И этим вызовет вызовет необратимую эскалацию.
Но мне не нужна была перестрелка.
Я медленно опёрся о глефу и, не делая резких движений, достал из нагрудного кармана пару предметов.
— Ваши товарищи погибли в капище. Все девятнадцать человек. Вот их жетоны, — я подошёл к краю грузовой платформы и наклонился, протягивая ему небольшой мешочек, не бросая, а именно передавая из рук в руки, заставляя Ланского сделать шаг вперёд. — И магофон вашего старшего десятника. Там есть последние записи. Они наткнулись на Жнеца — Древнего Бездушного. Опасную тварь, очень умную и очень старую. Понесли тяжёлые потери и приняли решение отступать.
Собеседник на мгновение заколебался, но затем сделал два шага вперёд и принял мешочек и магофон. Его лицо оставалось бесстрастным, но в глазах мелькнуло что-то похожее на скорбь, когда пальцы, как живые, так и механические, сжались на артефактах с такой силой, что побелели костяшки.
— Старший десятник Стоумов, — тихо произнёс он, перебирая жетоны. — Вержбицкая… Куприн… Иванов… Все.
На лицах перуновцев читалась смесь горя и недоверия. Но многие ещё держали нас на прицеле, не убеждённые до конца. Я заметил, как Тимур незаметно готовился активировать атакующее огненное заклинание, а Полина сделала шаг назад, приближаясь к раненым, которых должна была защищать в случае чего.
Ланской внимательно осмотрел магофон и его брови удивлённо поползли вверх.
— Вы взломали защиту? — в его голосе смешались удивление и профессиональное уважение. — Это же армейская модель с двойным шифрованием и персональной привязкой.
— У нас есть специалист, — я позволил себе лёгкую улыбку, не уточняя, что этим специалистом был Черкасский. — Нужно было понять, как сюда занесло ратную компанию и что именно с ней произошло. От этого зависели и наши жизни тоже.
Бойцы Перуна напряжённо наблюдали, как их лидер прокручивал последние записи и сообщения.
— Если бы мы действительно приложили руку к гибели ваших товарищей, — заметил я, — явно не стали бы таскать с собой их жетоны, как улику.
Ланской продолжал изучать меня, словно взвешивая каждое моё слово на невидимых весах. От его решения зависели жизни всех присутствующих. Мы оба это понимали. Я стоял прямо, не отводя глаз — как равный перед равным, а не как человек, пойманный с поличным.
Наконец, что-то в его взгляде изменилось. Губы дрогнули, но не в улыбке, а скорее в признании.
— Опустить оружие, — негромко скомандовал он.
Я тоже сделал знак своим людям. Напряжение начало спадать, как отступающая волна. Тимур незаметно погасил готовое сорваться с пальцев заклинание.
Я выдержал паузу, давая им время осознать произошедшее, а затем продолжил:
— Полагаю, вы прибыли сюда для второй попытки добыть то, что не смогли ваши товарищи?
В этом вопросе не было обвинения — только деловой интерес. Два эксперта, обсуждающие ситуацию, а не враги, готовые перерезать друг другу глотки.
Ланской поднял на меня хмурый взгляд:
— Нет. Заказ был аннулирован сотником в связи с уничтожением первого отряда, — он покачал головой. — Нам приказано провести разведку и по возможности забрать тела павших. В капище ещё много Бездушных осталось?
В его голосе прозвучало то, что я не ожидал услышать — профессиональное любопытство, смешанное с желанием отомстить.
— Ни одного, — ответил я. — Мы зачистили все три уровня подземелья и уничтожили Жнеца вместе с его свитой.
По рядам Перуновцев пронёсся удивлённый шёпот. Все прекрасно понимали, что речь шла больше чем о сотне тварей. Ланской прищурился:
— И Стриг? И Жнеца? С отрядом сельских охотников? — его взгляд скользнул по Тимуру и Полине. — А, у вас есть маги. Три… нет, судя по аурам, четыре. Тем не менее, впечатляет.
Я понимал, что ситуация всё ещё оставалась опасной. Оппоненты могли решить, что мы нажились на гибели их товарищей и силой отобрать трофеи. Боковым зрением я следил за их бойцами, готовясь в случае чего активировать Каменный заслон и Воздушный шаг.
Словно прочитав мои мысли, один из наёмников — крепкий мужчина с квадратной челюстью — выступил вперёд:
— Командир, это же наш вездеход! И наше оружие! Они должны…
— Заткнись, Корнев, — отрезал Ланской, не повышая голоса, но с такой силой, что боец немедленно осёкся. — Если хочешь положить весь отряд из-за транспорта, можешь прямо сейчас пойти в болото и утопиться. Других с собой в могилу не тяни.
Ланской повернулся ко мне:
— У меня нет претензий к вам, боярин. Боевые трофеи святы. Раз вы рисковали своими людьми там, где полегли даже мои ребята, всё, что вы нашли в том проклятом подземелье, принадлежит вам.
Я заметил, как некоторые из его бойцов обменялись недоуменными взглядами. Понятно — они не ожидали, что командир так легко откажется от потенциально ценной находки. Однако Ланской жестом остановил любые возражения. Этот человек точно знал, что делает.
— Мы — прославленный Перун, а не мародёры, — негромко добавил он, обращаясь больше к своим людям, чем ко мне. — Наши враги — Бздыхи, а не другие люди. Кроме того, — он бросил оценивающий взгляд на моих магов и вооружённых бойцов, — те, кто справился с задачей, непосильной для первой группы, заслуживают уважения, а не пули в спину.
Я понимал его расчёт. Перестрелка с нами обошлась бы им дорого даже в случае победы. Они потеряли бы ещё людей, возможно многих. А ради чего? Ради заказа, который был отменён? К тому же, мы доказали свою эффективность в истреблении Бездушных — возможно, в будущем Перуну пригодился бы такой союзник на непростых приграничных территориях.
Он на мгновение задумался:
— Только один вопрос. Что за артефакт был в том капище? Ради чего погибли мои товарищи?
Я взвесил варианты ответа и с лёгкой улыбкой выбрал самый ироничный:
— Очень сильное колдунство. Я не могу раскрыть вам его действия, — я сделал паузу. — Передайте заказчику, что я храню это в тайне… и продам только ему. Если ему ещё нужно, пусть позвонит. Вот мой номер.
В глазах Ланского мелькнуло понимание, а затем — неожиданное одобрение.
— Буду только рад, если кто-то разведёт на деньги эту скотину, из-за которой мои братья полегли, — записав мои контакты, он протянул мне руку. — Удачного пути, боярин Платонов. Может, ещё встретимся при более благоприятных обстоятельствах.
Я пожал его руку — живую, не механическую — и кивнул:
— Может, и встретимся.
Оппоненты расступились, пропуская наш вездеход. По моему сигналу Тимур аккуратно объехал их строй и направил машину дальше, в сторону Угрюмихи. Отряд Перуна остался позади, без транспорта, но со своими товарищами — хотя бы их жетонами.
Когда мы отъехали на безопасное расстояние, Василиса выбралась из своего укрытия и присоединилась к нам в кабине вездехода. Тимур сосредоточенно управлял машиной, а сзади, через небольшое окошко, были видны радостные лица охотников, расположившихся в грузовом отсеке. Встреча с Перуном, закончившаяся миром, ощутимо подняла моральный дух отряда.
— Я же говорил, что воевода выкрутится! — донёсся до нас голос Федота. — Как он с их командиром разговаривал, а⁈
— Так что там за колдунство? — с нескрываемым сарказмом уточнила Василиса, поправляя растрепавшиеся волосы.
Я достал из кармана завёрнутую в ткань костяную статуэтку и развернул её.
— Повышает фертильность, — ответил я, наблюдая, как расширяются её глаза.
Борис, сидевший у самого окошка в кабину, спросил:
— А что такое «фертильность», господин воевода? Какая-то магическая сила?
Один из охотников, молодой Гаврила, протиснулся к окошку, проявив неожиданную эрудицию:
— Это чё, чтоб причиндал не падал? — его лицо выражало неподдельное любопытство.
— Ага, — я не смог сдержать усмешку, — мужскую силу повышает.
Борис философски покачал головой:
— Получается, целый отряд Перуна полёг ради одного импотента…
В кабине повисла тишина, а затем Тимур первым не выдержал и фыркнул. Через секунду все, включая красную, как помидор, Василису, хохотали. Даже раненный Силантий, выглядывающий из-за плеча Бориса, позволил себе кривую улыбку.
— Девятнадцать бойцов элитной ратной компании, — покачал головой Федот. — Три мага. Технические специалисты. Вооружение новейшее. И всё ради того, чтобы какой-то высокий начальник снова мог… ну, вы поняли, — замолк он из уважения перед девушками.
— У богатых свои причуды, — вновь повторил Гаврила.
— Терновский, — прошептала геомантка, наклонившись ко мне.
— Верно, — кивнул я.
— Странно, — она нахмурилась. — Я не слышала, чтобы у него были проблемы такого характера. Хотя, конечно, это не тема для светских разговоров на балах.
Охотники снова разразились смехом. Я заметил, как Василиса слегка покраснела, осознав двусмысленность своего комментария.
Когда охотники вернулись к своим разговорам, Голицына наклонилась ко мне и спросила тихо:
— Ты действительно собираешься продать артефакт Терновскому?
— А почему нет? — я пожал плечами. — Нужно помочь человеку с его большой бедой.
Василиса недоверчиво вскинула бровь:
— Терновский — тот ещё жук. Он использует любые средства, чтобы получить то, что хочет. Подумай хорошенько, стоит ли связываться с ним.
— Я подумаю, — кивнул я, пряча артефакт обратно в карман. — В любом случае, такой рычаг влияния лишним не будет.
Вездеход, переваливаясь на кочках, продолжал движение в сторону Угрюмихи. Впереди нас ждал триумфальный возврат — с ценными Реликтами, с новым оружием и с уникальным артефактом, стоившим целой экспедиции элитных наёмников. Не говоря уже о славе тех, кто сумел зачистить капище, где погибла ударная группа Перуна.
Ночёвка прошла без происшествий, и утром мы продолжили путь с новыми силами.
Солнце уже клонилось к горизонту, когда мы приблизились к Угрюмихе. Последний час пути я провёл в передней части вездехода, рядом с Тимуром, который уверенно управлял машиной, несмотря на накопившуюся после экспедиции усталость.
— Сбавь скорость, — скомандовал я пироманту, когда частокол деревни показался вдали. — Пусть нас заметят заранее.
Черкасский кивнул и сбросил газ. Вездеход продолжил движение неторопливо, с достоинством, два шнекоротора вгрызались в мягкую землю, оставляя после себя характерные параллельные борозды.
«Вижу дозорных на вышке, — сообщил Скальд, сидевший на крыше кабины. — Сигналят в деревню. Они нас заметили».
Мы продолжали приближаться, и вскоре я увидел, как у ворот собирается толпа. Даже с расстояния было заметно волнение людей — многие ожидали вестей о своих родственниках, участвовавших в экспедиции.
Когда до ворот оставалось не более ста метров, они распахнулись. Я заметил среди встречающих отца, который выступил вперёд в окружении старост соседних деревень. Рядом суетился Захар, размахивавший руками, словно дирижёр.
Тимур остановил вездеход в десяти шагах от ворот. Я выпрыгнул из кабины и поднял руку в приветственном жесте. За моей спиной охотники помогали спускаться раненым, а Борис громко командовал разгрузкой трофеев.
— Воевода вернулся! — раздался крик из толпы, и люди разразились приветственными возгласами.
Игнатий подошёл первым, его лицо выражало смесь гордости и облегчения:
— Ну, здравствуй, сын, — он положил руку мне на плечо. — Вижу, успешно справились?
— Полностью, — ответил я, чувствуя, как усталость от многодневного похода наконец даёт о себе знать. — Капище больше не существует. Жнец и все его твари уничтожены.
Староста Прокоп из Дербышей выступил вперёд, его обычно суровое лицо озарила широкая улыбка:
— Как наши люди? Живы? — он вглядывался в группу раненых, которых уже осматривал доктор.
— Один охотник из вашей деревни погиб, — честно ответил я. — Попов. И ещё Михайлов из Овечкино. В остальном потери минимальны, — я кивнул в сторону охотников, выгружавших тюки с Реликтами. — Ещё около десяти ранены, но уже идут на поправку.
Марфа, крепкая женщина-староста Анфимовки, перекрестилась и поспешила к раненым. Тихон из Овечкино, самый скептически настроенный из старост, медленно обошёл вездеход, разглядывая его с профессиональным интересом:
— Хорошая машина, — заметил он. — Военная. Откуда такая?
— Трофей, — коротко ответил я. — Как и всё это.
Я указал на выгружаемое имущество — автоматы, штуцеры, ящики с боеприпасами и, конечно, вязанки с растениями и деревьями, а также мешки с кристаллами Эссенции. Охотники уже демонстрировали находки собравшимся, вызывая возгласы удивления и восхищения.
Захар протиснулся сквозь толпу, сияя от радости:
— Батюшка-боярин! Уж как мы переживали! Пять дней ни слуху ни духу! Я уж молебен был готов заказывать о здравии…
— Всё хорошо, Захар, — я похлопал его по плечу. — Приготовь горячую воду и чистую одежду.
Отец внимательно наблюдал за разгрузкой трофеев, его опытный глаз сразу выделил наиболее ценные находки:
— Ты не просто зачистил логово, — тихо произнёс он. — Ты уничтожил силу, которая веками отравляла эти земли. Знаешь, что это значит?
— Знаю, — кивнул я. — Это мой шанс объединить деревни.
Игнатий одобрительно кивнул:
— И не только. Теперь, когда угроза от капища исчезла, эти земли станут привлекательными для новых поселенцев. Твоя Угрюмиха может стать центром процветающего региона.
К нам подошёл Борис с несколькими охотниками, несущими большой кожаный мешок. По их торжественным лицам я понял, что они выбрали подходящий момент для демонстрации главного трофея.
— Господин воевода, — официально произнёс Борис. — Позвольте показать старостам и жителям наших деревень, что мы добыли в проклятом месте. Пусть все увидят, какое зло вы уничтожили.
Я кивнул, и Борис развязал мешок. Охотники аккуратно выложили на заранее подготовленный стол кристаллы Эссенции, добытые из Жнеца. В центре сиял гигантский пурпурный кристалл — ядро Древнего, окружённое более мелкими, но всё равно впечатляющими кристаллами.
По толпе пронёсся восхищённый вздох. Даже те, кто никогда не держал в руках Эссенцию, инстинктивно ощущали мощь, исходящую от этих кристаллов.
— Это же целое состояние, — выдохнул Тихон. — Боюсь представить сколько стоит такой кристалл!
— И оно принадлежит всем нам, — твёрдо заявил я. — Трофеи будут распределены между деревнями согласно вкладу каждой в экспедицию. Часть пойдёт на выплату налога, часть — на развитие наших поселений, на оружие и обучение охотников.
Мои слова вызвали одобрительный гул. Старосты переглянулись, и я увидел в их глазах то, чего добивался — признание моего лидерства и понимание выгоды от объединения.
Трофеи унесли в дом воеводы и поместили под охрану, и вечер перешёл в стихийное празднование. Женщины накрыли столы прямо на центральной площади, вынесли всё съестное, что было в домах. Охотники, гордые своим участием в экспедиции, в красках описывали бой с Бездушными. Особенно выделялся рассказ о том, как Полина создала ледяную призму, лишившую Жнеца возможности перемещаться через тени, что позволило мне нанести решающий удар.
Я не вмешивался в эти рассказы, постепенно обрастающие новыми деталями. Пусть легенда растёт — это сыграет мне на руку. Вместо этого я погрузился в обсуждение с тремя старостами и отцом конкретных планов по объединению деревень.
Когда стемнело, на площади зажгли костры и факелы. Музыканты — два гармониста — заиграли весёлую мелодию, и многие пустились в пляс. Подумав, я сходил за лирой и присоединился к ним, добавляя энергичную мелодию к звучащей на всю деревню.
В процессе игры я поймал взгляд Василисы, которая беседовала с Полиной в стороне от основного веселья. Девушки выглядели уставшими, но довольными — их вклад в успех экспедиции был неоценим, и они это знали.
Тимур держался обособленно, наблюдая за празднеством с выражением вежливого интереса на лице. Я отметил, что несколько местных девушек бросали на него заинтересованные взгляды, но маг, казалось, не замечал этого внимания.
Ближе к полуночи я поднялся на крыльцо своего дома, чтобы окинуть взглядом всю картину. Деревня, ещё недавно унылая и запуганная, теперь буквально пульсировала жизнью. Люди смеялись, пели, танцевали — впервые за долгие годы не опасаясь ночной атаки Бездушных. Завтра начнётся кропотливая работа по строительству нашего будущего, но сегодня был момент заслуженного триумфа.
Решив, что могу позволить себе час отдыха, я вошёл в дом и поднялся в свой кабинет. Сбросив дорожную одежду, я погрузился в кресло, наслаждаясь тишиной и возможностью остаться наедине с мыслями.
Именно в этот момент раздался звук магофона. Аретфакт засветился голубоватым светом и завибрировал. С некоторым недоверием я активировал устройство:
— Боярин Платонов слушает.
— Здравствуйте, боярин, — раздался низкий, уверенный голос. — На связи Терновский. Говорят, у вас есть то, что принадлежит мне.
