Глава 14
Я с трудом перевёл дыхание после изнурительного боя. Мышцы ныли от перенапряжения — последствие использования Воздушного шага, а магический резерв едва тлел, требуя восстановления. В руке я всё ещё сжимал пурпурное ядро Жнеца, которое странно холодило кожу и пульсировало, подобно живому сердцу. Но вместо тепла от него исходил космический холод, сухой и древний, как пустота между звёздами.
— Прохор! — поторопила меня Василиса.
Осторожно положив ядро Жнеца в специальный мешочек, подвешенный на поясе, я направился к ней. Усталость отступила перед любопытством — в голосе девушки слышалось искреннее изумление.
Та самая чаша, которая ещё недавно источала сумрачную пульсирующую жидкость, теперь пустовала. Вязкая субстанция, питавшая чёрные вены подземелья, полностью исчезла. На дне лежал небольшой предмет, который Василиса указывала кончиком пальца, не решаясь прикоснуться.
Я наклонился и разглядел костяную статуэтку размером с кулак — грубо вырезанную фигурку женщины с гипертрофированно пышными формами. Непропорционально огромная грудь, выпуклый живот, широкие бёдра и массивные ягодицы были подчёркнуты так явно, что не оставалось сомнений в назначении фигурки. Лицо практически отсутствовало — лишь намёк на черты, руки же выглядели тонкими отростками на фоне преувеличенных женских атрибутов.
— Что это? — Василиса покраснела, её взгляд скользил между моим лицом и необычной находкой. — Неужели это какой-то странный Реликт? От него исходит ощутимая магия…
Я аккуратно поддел статуэтку лезвием ножа и поднял на свет. Желтоватая кость, из которой она была вырезана, казалась древней, но удивительно сохранившейся. Мелкие узоры по всей поверхности напоминали руны, слишком старые, чтобы я мог их прочесть.
— Это не Реликт, — ответил я, рассматривая находку со всех сторон. — Это артефакт, причём чрезвычайно древний.
— Логично. Она похожа на фигурки, которые вырезали ещё первобытные племена. Таким статуэткам обычно тысячи лет.
— Да. Это символ плодородия и жизни.
— Плодородия? — Голицына выглядела озадаченной. — В этом… месте смерти?
— Культы развиваются, меняются, — пояснил я, вспоминая знания из прошлой жизни. — Когда-то здесь поклонялись силам природы, жизни, продолжению рода. Позже всё извратилось, превратившись в жертвоприношения Бездушным. Но артефакт остался и впитывал энергию обрядов, проводимых здесь веками.
Василиса недоверчиво покачала головой:
— Но какую же зловещую магию скрывает этот артефакт? Ведь он находился в центре всего этого… — она обвела рукой чёрные вены на стенах, алтарь, потоки магической энергии, всё ещё витавшие в воздухе.
Я не смог сдержать усмешки:
— Не такую уж и зловещую, — я бережно завернул статуэтку в чистую ткань и спрятал в свой рюкзак. — Весьма специфичную, скажем так.
Боковым зрением я заметил, как щёки Василисы вспыхнули ещё ярче. Но времени на подобные разговоры не было — нужно было заняться выжившими бойцами и собрать трофеи.
— Борис, — позвал я командира охотников, — доложи о состоянии людей.
Командир, всё ещё державший Громовержец за цевьё, подошёл и коротко кивнул:
— Десять раненых, господин воевода. Из них пятеро тяжёлых. Тихон, Самсон и Ерёма из Дербышей, Мирон из Анфимовки и наш Силантий. У Мирона дела совсем плохи — Стрига вспорола живот. Боюсь, отдаст Богу душу…
Я нахмурился и огляделся:
— Где итальянец? Пусть займётся ранеными немедленно.
— Уже, — коротко отозвался охотник.
Если бы не металлический элементаль, к этому моменту рассыпавшийся на осколки, все те раненые бойцы точно стали бы мертвецами. А так голем отвлёк на себя врагов и покромсал их в прекрасную стружку.
— Полина, — обратился я к девушке, которая помогала одному из стрелков подняться на ноги, — используй свои способности целителя. Начинайте с самых тяжёлых.
Доктор Альбинони, уже хлопотавший над телом Мирона, возмущённо махнул руками:
— Mamma mia! Эти раны… Без моего медицинского гения никто бы не выжил! Нужно стерильное окружение, инструменты, ассистенты! А мне приходится работать в этом склепе, среди пыли и крови, как простому мяснику!
Несмотря на театральность, его руки двигались со впечатляющей точностью и скоростью. К нему присоединилась Полина, её лицо выражало смесь испуга и сосредоточенности, а ладони светились мягким изумрудным светом целебной магии.
— Час, — бросил итальянец, не поднимая глаз от раненого. — Дайте мне час с этим человеком, и я верну его с границы смерти.
И это не выглядело, как похвальба. Скорее, как обещание.
Я оценивающе взглянул на рану и кивнул, затем жестом подозвал Бориса и Федота.
— Организуйте охранение, — приказал я. — Убедитесь, что все Бездушные мертвы. И начинайте извлекать Эссенцию.
В следующий час мы развернули полноценную операцию по сбору трофеев. Охотники, обученные правильному извлечению кристаллов, методично вырезали их из тел поверженных Бездушных. На третьем уровне мы насчитали чуть больше полусотни тварей, не считая Жнеца, а на втором уровне оставалось ещё около тридцати. Колоссальное количество, которое объясняло, почему обычные отряды не справлялись с зачисткой. И ведь Бздыхов наверняка ещё изрядно проредили бойцы Перуна…
Я занялся останками Жнеца лично. Тело Древнего почти полностью рассыпалось в жирный, маслянистый пепел, но внутри пепла то и дело попадались кристаллы Эссенции. Пурпурное ядро, уже хранившееся в моём мешочке, было самым массивным. По классификации размеров оно считалось гигантским кристаллом — редчайшая находка. Такой кристалл белого цвета стоил от 750 рублей и выше, а пурпурный раза в три больше.
Однако кроме него я обнаружил ещё четыре крупных кристалла — два почти прозрачных с лёгким пурпурным оттенком ментальной магии и два насыщенно-красных. В мелком прахе нашлось также семь средних кристаллов с зеленоватым оттенком — ценнейший материал для создания исчеляющих артефактов.
— Никогда не видел, чтобы в одном Бездушном было столько Эссенции, — Борис присел рядом, рассматривая мои находки. — Даже в крупных Стригах обычно один средний кристалл и горсть мелких, ну два, если повезёт.
Я кивнул, тщательно очищая каждый кристалл тканью и убирая в рюкзак:
— Этот ублюдок существовал веками, питаясь чужими душами. Неудивительно, что накопил такое богатство.
Тимур, помогавший в сортировке трофеев, подошёл с холщовым мешком:
— Предварительный подсчёт с трофеев третьего уровня: сто тридцать семь крошечных кристаллов, девяносто три малых и двадцать шесть средних. Это не считая добычи со Жнеца.
Я мысленно прикинул примерную стоимость — даже по самым скромным оценкам, мы собрали на несколько тысяч рублей. Достаточно для уплаты налога, получения титула маркграфа и реализации планов по объединению деревень.
— А наши на втором этаже добыли ещё восемьдесят шесть крошечных, сорок один малый и девять средних, — добавил Федот, спустившийся по ступенькам. — Воевода, там Гаврила отыскал в нише то, странное дерево, которое мы видели на холме. Светобой, кажется?
— Отлично, — кивнул я. — Соберите побольше веток и корней. Это ценный Реликт, который мы высадим в Угрюмихе.
За час работы доктор Альбинони и Полина стабилизировали состояние Мирона. Бледный, покрытый потом, парень всё же дышал ровнее, а его пульс укрепился. Конечно, если бы не мастерство Джованни и не магия Белозёровой, бедолага отправился бы прямиком на тот свет.
— Magnifico! — итальянец устало вытер лоб тыльной стороной ладони, оставив кровавый след. — Моё мастерство в сочетании с магией синьорины творит чудеса. Но ему нужен абсолютный покой, тепло. Никакой воды или пищи! Рана слишком серьёзна. Транспортировать крайне бережно и только на носилках.
— Перенесите его наверх, — распорядился я. — Пять самых крепких бойцов понесут раненых. Как только завершим сбор трофеев, встанем на ночь здесь же.
— Будем здесь ночевать⁈ — удивилась Василиса.
— Да. Я хочу выгрести из этого окаянного места всё до последнего гвоздя, чтобы смерти наших бойцов были не напрасны.
Я обвёл взглядом подземный зал, теперь лишённый своей зловещей ауры. Чёрные вены на стенах побледнели и высохли, напоминая мёртвые корни. Алтарь, служивший источником жизненной силы для Бездушных, превратился в обычный каменный блок. Ещё день назад это место было цитаделью зла, питающей страхи и кошмары окрестных земель. Теперь оно стало склепом, хранящим лишь пепел и забвение.
И материал для новой легенды, которая поможет мне построить основание моей власти.
— А что именно ты хочешь здесь найти? — уточнила Голицына.
— Как минимум оружие Перуна, которое стащили сюда Бздыхи.
Так и оказалось.
Отряд рассредоточился по залам, методично проверяя каждую нишу и углубление.
— Воевода! — окликнул меня Гаврила, присевший у дальней стены третьего уровня. — Тут целый схрон!
За выступом, который мы поначалу приняли за обычную часть стены, обнаружилась ниша, заполненная оружием. Бездушные, лишённые способности использовать его, просто складировали добычу от предыдущих жертв.
— Судя по маркировке, всё это принадлежало экспедиции Перуна, — я поднял тяжёлый пистолет модели «Степной Орёл» с характерным клеймом на рукояти. Рядом лежало ещё девять таких же.
Помимо пистолетов мы обнаружили четыре штуцера «Громовержец» и семь автоматов модели «Вихрь-3М» с утяжелёнными стволами — специализированное оружие для борьбы с Бездушными. Мои охотники с благоговением рассматривали находки, особенно автоматы, доступные лишь элитным подразделениям.
В моей голове уже складывались детали плана по изучению этого оружия, чтобы однажды пополнить арсенал того, что я могу создавать своим Талантом.
Василиса подступила ко мне с тремя изящными посохами в руках, но её взгляд был прикован к одному из тел Бездушных. В чертах этого существа ещё можно было различить некогда привлекательное женское лицо. Пустые кратеры глаз, пухлые губы, изломанные конечности — всё это придавало мёртвой Бездушной жуткий вид. Некогда эта тварь была человеком, возможно, даже красивой девушкой, но тёмные силы исказили её до неузнаваемости, превратив в кошмарное подобие самой себя.
— Не может быть, — прошептала она, опускаясь на одно колено для лучшего обзора. — Я знаю её… знала.
Я внимательно посмотрел на останки. Даже после трансформации в некоторых Бездушных сохранялись узнаваемые черты бывших людей, особенно если превращение произошло недавно.
— Кто она? — спросил я, опускаясь рядом.
— Екатерина Вержбицкая, — Василиса отвела взгляд, сглотнув. — Геомантка, как и я. Выпускница Московской академии, специалист по реликтологии. Мы встречались на балах в Московском Бастионе.
— Ты её хорошо знала? — мой голос прозвучал мягче обычного.
— Не очень, — Голицына покачала головой, бессознательно поглаживая жезл. — Странно, что она работала на Перун. Её семья достаточно состоятельна.
В глазах Василисы читалось потрясение — одно дело знать о Бездушных абстрактно, и совсем другое — увидеть знакомое лицо, искажённое трансформацией.
Тимур, рассматривавший трофейный огненный жезл, вмешался в разговор:
— Перун платит очень хорошо. К тому же, для молодого специалиста это возможность получить полевой опыт. Я слышал, они охотно набирают родовитых магов.
Поймав взгляд девушки я спокойно произнёс:
— Ты никогда не узнаешь, что на самом деле творится в знатной семье за закрытыми дверями. Чей отец проиграл всё состояние в карты, чья мать упустила из рук хозяйство, позволив приказчику безнаказанно воровать. Возможно, дела у Вержбицких шли не так уж и хорошо…
Изучив тела в униформе, я мысленно восстановил состав экспедиции: командир — старший десятник, судя по переписке в магофоне; маг-консультант — Екатерина Вержбицкая, которая должна была разобраться с заказанным Терновским артефактом; двенадцать бойцов со специальной подготовкой; два мага боевой поддержки, специализирующихся на огненной и воздушной стихиях; и трое технических специалистов, вероятно, для управления вездеходом и другим оборудованием.
«Девятнадцать человек», — мысленно подытожил я.
— Борис, пересчитайте всё оружие и боеприпасы, — распорядился я. — Распредели их между стрелками — каждому по пистолету, а также либо по штутцеру, либо по автомату. Чётко озвучь им, что оружие передаётся временно и подлежит возврату. Делить добычу между деревнями будем уже дома. Жезлы… — я повернулся к Василисе, — тот, что принадлежал Вержбицкой, возьму я, остальные два распределите на своё усмотрение.
По взгляду Черкасского было очевидно, что огненный ему пришёлся весьма по душе.
Свой собственный трофейный жезл, заточенный под магию земли, я мысленным усилием вставил в древко глефы. Сумеречная сталь податливо разошлась в стороны, будто расплавленный воск, позволяя артефакту занять положенное место. Металл перестроился, надёжно обхватывая жезл и фиксируя его так, чтобы при любом хвате моя левая рука непременно касалась резного дерева, усиливающего магический импульс.
Две половины древка бесшовно срослись воедино вокруг нового сердца глефы, и оружие довольно завибрировало в предвкушении грядущей битвы. Теперь в моих руках был не просто идеальный инструмент для боя, но и мощный магический усилитель, многократно повышающий эффективность любого заклинания стихии земли и металла.
А водный жезл Воронцовых теперь вполне можно будет продать, поскольку второй такой же уже находится в руках Полины.
После двух часов поисков мы закончили сбор трофеев и начали подъём наверх. Тяжелораненых несли на импровизированных носилках из веток и плащей. Доктор Альбинони и Полина не отходили от них, постоянно проверяя состояние.
Выбравшись на поверхность, я увидел, что солнце уже клонилось к закату. Быстро отдав распоряжения по организации базового лагеря для раненых, я собрал небольшой отряд из десяти человек.
— Идём проверять лагерь Перуна, — объявил я, указывая в западном направлении. — Скальд говорил, он с другой стороны болота.
В сопровождении Василисы, Тимура, Бориса и шести охотников я отправился в путь. Скальд кружил над нами, изредка спускаясь для докладов.
«Сейчас за тем холмом, — ворон мысленно передал нам информацию, снизившись до уровня моего плеча. — В низине, у самой кромки болота».
Мы обошли холм и увидели небольшую поляну с остатками временного лагеря: потрёпанный брезент, натянутый между деревьями в качестве навеса; погасший костровый круг, обложенный камнями; разбросанные пустые коробки от армейских пайков; и повсюду — стреляные гильзы.
— Похоже, здесь был бой, — заметил Тимур, поднимая гильзу от бронебойного патрона. — Скорее всего, именно отсюда экспедиция отправилась к капищу.
Я внимательно осмотрел землю и заметил странные параллельные борозды, уходящие в сторону болота.
«Скальд, — мысленно обратился я к ворону, — это те следы, которые ты принял за колёсные?»
«Разумеется, — ворон переминался с лапы на лапу на ближайшей ветке. — А что, они не от колёс?»
«Это следы шнекороторов вездехода, — я не смог сдержать усмешки. — Слишком широкие для колёс.»
Скальд взъерошил перья, явно задетый моим замечанием:
«А я, по-твоему, должен разбираться в этих ваших механических повозках? — раздражённо прокаркал он. — В моё время люди ездили верхом на лошадях! Вот различать двадцать видов лошадиных следов — это пожалуйста, хоть с закрытыми глазами!»
«Ладно, не обижайся, — я примирительно поднял руку. — Твоя разведка была бесценна. Без неё мы бы ещё долго искали лагерь».
«То-то же, — ворон клюнул ветку, словно наказывая её за мою дерзость. — У меня, между прочим, раненое крыло. И кто, по-твоему, должен теперь таскать меня обратно? Разумеется, ты!»
Василиса, наблюдавшая за карканьем птахи, в которой несложно было различить перепалку, едва сдерживала улыбку.
Я тем временем анализировал ситуацию. Шнекороторный вездеход не мог самостоятельно добраться сюда по дороге от Москвы — его пришлось доставить на грузовике или другом транспорте до края болота.
Обыск лагеря принёс ещё немного снаряжения: водонепроницаемые мешки, сигнальные ракеты, запасные комплекты униформы и дополнительные коробки с боеприпасами, спрятанные под брезентом и брошенным во время бегства.
— Вижу, наши предшественники готовились серьёзно, — я указал на пять цинков с патронами, по шесть сотен патронов в каждом.
Оружия, к сожалению, не нашлось — видимо, бойцы взяли всё с собой при поспешном отступлении, и оно перекочевало на третий уровень.
Когда начало смеркаться, я решил вернуться к основному отряду.
— Заночуем возле холма, — объявил я. — Завтра с утра проведём тщательную разведку окрестностей на предмет Реликтов. Такие места, где долго обитали Бездушные, обычно богаты ценными растениями.
Ночь, на удивление, прошла спокойно. Утром доктор Альбинони доложил, что жизни тяжелораненого Мирона больше ничего не угрожает — кризис миновал. Остальные раненые также потихоньку шли на поправку, благодаря целительской магии Полины и искусству итальянского врача.
Я стоял на вершине холма, наблюдая, как первые лучи солнца разгоняют туман над болотом. Победа далась нам нелегко, но мы выполнили задачу, которая поначалу казалась невыполнимой.
Вскоре я созвал всех зевающих, но боеспособных бойцов. Они выглядели уставшими после вчерашней битвы, но в их глазах читалась гордость. Ещё бы — победить там, где даже элитное подразделение потерпело поражение.
— Сегодня собираем урожай нашей победы, — объявил я, обводя взглядом охотников. — Разбейтесь на группы по три-четыре человека. Каждая группа обследует свой сектор в радиусе двух километров вокруг холма. Ищите любые необычные растения или деревья, но не трогайте их сами. Если видите что-то странное — отмечайте место и зовите меня или Василису. Если потребуется пройти по топкой зыбучей местности, зовите Полину.
Борис разделил людей и распределил секторы поиска. Проверив, что доктор Альбинони остаётся с ранеными, я отправился с первой группой — к участку леса, примыкавшему к болоту с восточной стороны.
Уже через час поиски принесли первые результаты. В низине под холмом обнаружились заросли Вороньего льна — ценного Реликта, чьи тёмные волокнистые стебли используются для создания защитной одежды. Чуть дальше нашёлся куст Дымянки, а у самого края болота — целая поляна Сумеречника, похожего на мох чёрного цвета со слабым синеватым свечением.
— Смотрите, воевода! — позвал меня Федот, указывая на странное растение с ярко-алыми листьями, словно обмакнутыми в кровь. — Никогда такого не видел.
Я осторожно приблизился и наклонился, рассматривая находку. Тонкие стебли покрывали мелкие красные ворсинки, от прикосновения к которым на коже оставались жгучие следы.
— Кровяница, — определил я. — Редкий Реликт. Не трогайте голыми руками — эти ворсинки вызывают сильное жжение. Но сок из стеблей используется для создания укрепляющих настоек.
Я показал, как следует аккуратно срезать растение у самого корня, используя перчатки и острый нож, а затем упаковать в холщовый мешок.
Дальше в лесу Гаврила обнаружил странное дерево с необычной кроной — ветви его образовывали почти идеальную сферу, а коричневато-серые листья казались высеченными из тонкого камня.
— Мраморник, — пояснил я. — Древесина его тверда как камень, но легче обычного мрамора. Обратите внимание на эти наросты в основании ствола — в них скапливается смола с особыми свойствами. Её собирают, пока она ещё вязкая и тягучая, как мёд. После обработки она становится основой для лучших лаков.
— Лаков? — удивлённо вскинул брови один из охотников.
— Верно, для мебели и музыкальных инструментов.
— Да уж… У богатых свои причуды, — пробубнил Гаврила.
Я показал охотникам, как делать надрезы на наростах, чтобы собрать свежую смолу в специальные контейнеры, попутно объясняя, как определить готовность нароста к сбору — по характерному янтарному оттенку и консистенции, которую можно проверить, слегка надавив остриём ножа.
Охотники уже перестали удивляться моей информированности, принимая слова как должное. Тем более, что я ни разу не ошибся.
К полудню мы обнаружили настоящее сокровище — рощу Звонарей, деревьев с полыми стволами и ветками, которые при малейшем ветерке издавали мелодичный перезвон, напоминавший далёкое звучание колокола. Василиса пришла в восторг, объяснив, что из этой древесины изготавливают лучшие резонаторы для магических устройств связи, в том числе магофонов.
— Только не ломайте ветки просто так, — предупредил я бойцов. — Срезайте их вот так, под углом, чтобы дерево могло залечить рану. И только по три-четыре ветки с каждого дерева.
В болотистой низине обнаружились заросли Шёпотника — высокой травы с широкими листьями, которые постоянно шелестели, даже когда не было ветра. Если прислушаться, можно было различить отголоски слов и фраз, произнесённых поблизости за последние дни. Этот Реликт считался ценным материалом для создания сигнальных амулетов, способных поднять тревогу.
— Здесь соблюдайте особую осторожность, — я натянул кожаные перчатки. — Шёпотник реагирует на громкие звуки усилением ядовитых испарений. Говорите шёпотом и срезайте только верхнюю треть растения.
Тем временем другие группы нашли ещё несколько ценных Реликтов: полянку Жилотрава с его характерными красными прожилками, несколько молодых деревьев Серой Ольхи, и даже куст редкой Костяницы, чьи плоды укрепляют кости, а шипы содержат опасный яд.
Особую радость мне доставила находка ещё нескольких саженцев Светобоя. Я лично руководил их выкопкой, убедившись, что корневая система не повреждена.
Собранные Реликты складывали на брезент, разложенный возле лагеря. Список находок впечатлял: Вороний лён (12 кустов), Сумеречник (более 30 кустов), Дымянка (8 кустов), Кровяница (5 кустов), ветви Мраморника и Звонаря, саженцы Светобоя (7 штук), Жилотрав (10 кустов), Костяница (2 куста), Шёпотник (более 20 пучков), Серая Ольха (4 молодых деревца), а также несколько мешков с корнями, семенами и плодами других Реликтов.
Пока шёл сбор урожая, часть бойцов под руководством Бориса приступила к раскопке вездехода. Странная машина, застрявшая в трясине, оказалась крепче, чем можно было предположить. После часа работы лопатами и применения магии земли, нам удалось освободить шнекороторы и выкатить вездеход на твёрдую почву.
— Удивительная вещь, — с восхищением произнёс Борис, осматривая очищенный от грязи корпус. — Не машина, а настоящий корабль для суши.
Пока велись работы, я убедился, что подземелье капища полностью уничтожено. Тимур огненной магией выжег всё, что могло остаться от чёрных вен и других следов скверны. Василиса с моей помощью обрушила своды, запечатав проходы. В результате холм заметно просел, образовав на вершине неглубокую воронку — единственное напоминание о некогда зловещем месте.
Все тела Бездушных мы также сожгли, собрав прах в специальную яму, которую затем засыпали и утрамбовали. Жетоны павших бойцов Перуна я собрал и спрятал в сумку — возможно, когда-нибудь смогу передать их товарищам или семьям погибших.
После полудня мы закончили погрузку Реликтов на грузовую платформу вездехода. Машина была просторной — в основном отсеке разместились раненые и часть бойцов, остальные устроились на платформе среди мешков с добычей.
— Ты когда-нибудь ездил на таком? — спросил я у Тимура, когда мы забирались в кабину управления.
— Нет, но теория мне знакома, — Черкасский занял место водителя и начал разбираться с панелью управления.
Через несколько минут проб и ошибок ему удалось завести двигатель. Вездеход дрогнул, его корпус наполнился низким гулом, а шнекороторы начали медленно вращаться, вгрызаясь в грунт.
Движение машины оказалось своеобразным — она не ехала, а словно ввинчивалась в пространство, оставляя после себя характерные бороздки. На твёрдой почве скорость была не впечатляющей, но стоило нам выйти на заболоченный участок, как вездеход показал свои истинные возможности — он плавно скользил по топи, не проваливаясь и не застревая.
Скальд летал впереди, разведывая путь и периодически возвращаясь с докладами. Мы планировали вернуться в Угрюмиху к завтрашнему дню, двигаясь в обход основных болотных топей.
Когда солнце начало клониться к горизонту, вездеход вышел на относительно сухой участок между двумя болотистыми низинами. Скальд внезапно спикировал к нам и заговорил взволнованно:
— Люди! Впереди отряд хорошо вооружённых людей! Они услышали шум вездехода и движутся сюда!
Я немедленно приказал остановиться и выставить боевое охранение. Едва мы заняли позиции, как из-за поворота лесной тропы показался отряд — около пятнадцати человек в характерной тёмно-синей униформе с символикой Перуна. Они двигались настороженно, с оружием наготове, и возглавлял их высокий мужчина с седыми висками и механическим артефактным протезом вместо левой руки.
Увидев нас и, что важнее, свой вездеход, они замерли. В считанные секунды обе стороны взяли друг друга на прицел. Наступила звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим гудением вездехода. Казалось, пролетит муха, и это услышать все.
— Вы кто такие? — наконец произнёс командир отряда, не опуская оружия. — И какого хрена у вас наша машина?
