Правило 16. Не суди человека по наружности

Первое впечатление о человеке может быть обманчиво, и, чтобы узнать, хорош он или нет, нужно к нему присмотреться повнимательнее, а лучше проверить в деле:

Эту нехитрую идею в Китае сформулировали давно, и ее истоки принято выводить, как и прочие правила мудрости, из мыслей нескольких древних философов, считающихся столпами, основателями морально-нравственных систем и жизненных предписаний.

«Никогда не делай выводы о человеке по первому впечатлению. Только спустя время люди открываются и показывают себя. Как и с лошадью – она может быть слаба на вид, но спасет тебе жизнь в дальней дороге», – изрек Лао-цзы. «Тот, кто красиво говорит и обладает привлекательной наружностью, редко бывает истинно человечен», – вторит ему Конфуций.

Оба высказывания тождественны по смыслу русскому аналогу: «Не суди о человеке по его внешности». Или его более экспрессивной форме: «По одежке встречают, да по уму прово-жают».

С точки зрения здравого смысла суть правила вполне очевидна. Однако есть и иной смысловой его аспект, который можно упустить из виду, – нравственно-эстетический. Подлинная красота человека заключается в его добродетельных поступках. В конфуцианской традиции безобразное и некрасивое – это все, что противоречит требованиям морали, заключающимся в канонах жэнь – человечности. Сяожэнь – низкий человек, уродливый тем, что не признает правил благопристойности или отрицает необходимость почтительного отношения к древности.

Вместе с тем тот, кто не блещет совершенством физическим, может быть прекрасен своим внутренним миром.

Подчеркивать свои внешние достоинства, хвастаться этим – считалось неприличным.

Чжуан-цзы нередко делал героями своих притч и басен различных персонажей с физическими недостатками – калек, нищих, показывая, что они могут вызывать любовь и симпатию. В притче «Уродливая наложница» он рассказывает о том, что некто Ян-цзы во время путешествия остановился на ночлег в придорожной харчевне и обнаружил, что у хозяина две наложницы, красивая и уродливая. Но, вопреки ожиданиям, с дурнушкой он обходился почтительно, а с хорошенькой был груб. Ян-цзы поинтересовался, почему хозяин ведет себя таким образом, и его маленький сын ответил: «Красавица думает о себе, что она красива, но мы не знаем, в чем ее красота. Дурнушка думает о себе, что она уродлива, но мы не знаем, в чем ее уродство».

Ян-цзы был впечатлен таким ответом и по возвращении домой рассказал об этой ситуации своим ученикам, поучая их жить мудро, но не считать себя мудрецами, чтобы снискать всеобщую любовь.

В сокровищнице даосской мудрости есть история о юноше, который хотел пойти учиться к знахарю и предварительно обратился за советом к Птице – Хранительнице Черного камня. «В жизни так много прекрасного и доброго, но еще больше – уродливого и отвратительного. С раннего детства я мечтал стать учеником знахаря и научиться врачевать людские пороки и недуги, но с рождения я не могу преодолеть в себе отвращения ко всему грязному и некрасивому. Что мне делать?» – спросил он. Птица же ответила:

а в некоторых случаях и добро способно на злые поступки, при этом люди любят выдавать желаемое за действительное. Хранительница Черного камня рассказала парню притчу о столичном чиновнике, долго не покидавшем дворец, содержавшийся в идеальной чистоте. Однажды он по службе отправился в провинцию. По дороге на чиновника напала стая волков, свита разбежалась. Утром, измученный, он случайно наткнулся на убогую хижину старого даоса и попросил у отшельника приюта и пищи. Придя в себя, он подумал, что жилище убогое и грязное. Чиновнику стало нестерпимо жаль себя, и он начал громко сетовать на судьбу: «Кто бы мог подумать, что человек моего положения окажется когда-либо в столь непотребных условиях, будет вкушать скудную пищу, приготовленную грязными руками оборванца-отшельника!» Услышав такое, даос рассмеялся и сказал: «На свете не бывает грязного или чистого, а есть лишь вездесущее и всенаполняющее, которое породило два начала, создавших все остальное. Поэтому следует опасаться лишь того, что содержит в себе яд и болезни или таит другую угрозу». А после продолжил: