Глава 23
Зотов был в бешенстве.
— Вы понимаете, что чуть не стали причиной гибели девушки? — шипел он в лицо Прудникову. — Как вам могло прийти в голову на слово поверить подозреваемой?
Прудников вытянулся по струнке. Его глаза испуганно моргали за круглыми очками. Кажется, от страха Степан Богданович забыл, как дышать.
— Сколько раз вы встречались с Екатериной Антоновной Молчановой? — прорычал Зотов. — Ну?
— Три раза, — сиплым голосом ответил Прудников.
— Что она вам говорила? Вспоминайте! Важна любая мелочь, любая деталь!
— Я отправил Екатерине Антоновне сообщение о том, что на ее падчерицу напали. Она приехала в столицу и пришла ко мне.
Язык Прудникова заплетался. Следователь машинально отводил взгляд в сторону. Но, спохватившись, снова смотрел в глаза Никиты Михайловича.
— Дальше, — резко сказал Зотов. — Что мне, клещами из вас все тянуть?
— Мы вместе поехали к графу Воронцову. Но он не позволил Екатерине Антоновне встретиться с падчерицей.
— Это вас не насторожило? Вы не подумали, что Александр Васильевич ничего не делает просто так?
— Подумал, — сознался Прудников. — Я решил, что граф Воронцов и падчерица Молчановой затевают что-то незаконное. И поставил полицейского следить за домом Воронцова.
— Да не поэтому вы полицейского оставили. Боялись, что Александр Васильевич обойдет вас в расследовании?
Зотов бросил быстрый взгляд на меня
— С кем приходится работать, а? — пожаловался он и снова впился глазами в круглое лицо Прудникова.
— О чем вы говорили с Молчановой после встречи с графом Воронцовым?
— Екатерина Антоновна была очень зла. Она сказала, что так этого не оставит. У нее есть покровитель. То есть, был покровитель…
— Кто он? Имя она вам назвала?
— Граф Мясоедов. Он был знаком с мужем Екатерины Антоновны.
— Что? Черт!
Зотов резко повернулся ко мне.
— Господин Тайновидец, вы понимаете, что это значит?
В этот момент Прудников попытался тихо улизнуть. Но Зотов мгновенно пресек его попытку.
— Стоять! До конца следствия вы отправляетесь под домашний арест. Я запрещаю вам выходить из дома, появляться на службе и узнавать что-либо о ходе следствия.
— Что? — пролепетал Прудников. — Вы не имеете права.
Кровь отхлынула от его лица, он стал бледным как призрак.
— Что слышали. Если попытаетесь нарушить запрет, пеняйте на себя.
— Но господин полицмейстер…
— Господина полицмейстера я предупрежу сам. Вы в камеру захотели?
— Нет…
— Тогда марш отсюда!
Прудников повернулся неловко, словно манекен, и спотыкаясь, побрел вдоль канала.
Когда он скрылся за поворотом, Никита Михайлович устало потер лицо руками.
— Ничего не понимаю, — пожаловался он. — Зачем убивать Екатерину Молчанову? Или он решил продолжить ритуал? Бред какой-то! Она совершенно не похожа на других жертв.
Зотов взглянул на Мишу Кожемяко.
— Свидетели происшествия есть?
— Нет, — ответил Миша. — Никто ничего не видел и не слышал.
— Как и во всех остальных случаях. Ну, и что теперь делать? Ни одной зацепки, ни единого доказательства. Я вообще не понимаю, кто убил Молчанову и зачем.
— У меня есть версия, которая все объясняет, — негромко сказал я.
Зотов мгновенно повернулся ко мне.
— Слушаю, Александр Васильевич.
— Екатерину Молчанову убили, потому что она чуть не сорвала ритуал, — сказал я. — Чтобы закончить его, преступник должен сам убить Елизавету Федоровну. А Екатерина Антоновна могла его опередить. Вот он ее и остановил.
— И вы считаете, что это граф Мясоедов?
— У графа больше шансов оказаться нашим подозреваемым, — кивнул я. — У него огромные возможности, связи и деньги.
— Допустим. А журналист Михайлов? Почему убили его?
— Думаю, он не по своему желанию ухаживал за Елизаветой Федоровной. Его об этом попросили. Возможно, заплатили за то, чтобы он втерся к девушке в доверие, а потом ее бросил. Михайлов мог рассказать, кто именно все это затеял.
— Логично, — согласился Никита Михайлович. — Но как мы докажем, что все это придумал Мясоедов?
— Не может быть, чтобы не осталось свидетелей, — сказал Миша. — Кто-нибудь мог видеть, как Мясоедов встречался с Михайловым.
— Это ничего не даст, — поморщился Зотов. — Мало ли, кто с кем встречался! Это даже не косвенные улики.
— Может быть, обратиться за помощью к менталистам? — предложил Миша.
— Нет, — отрезал Зотов. — Даже я не могу просто арестовать Мясоедова и разрешить менталисту копаться в его голове. Точнее, я могу. Но его величество это не одобрит. А если Мясоедов здесь ни при чем? Мы еще не нашли пропавшего аптекаря. Нужен другой выход.
— Нужно спровоцировать убийцу, — сказал я. — Дать ему возможность закончить ритуал. И взять с поличным.
— Как? — резко спросил Зотов. — Вы предлагаете рискнуть жизнью Елизаветы Федоровны?
— Ни в коем случае. Я сыграю ее роль.
Никита Михайлович окинул меня недоверчивым взглядом.
— Вы не слишком-то на нее похожи, — заметил он.
— Это можно исправить, — рассмеялся я. — У меня есть знакомые специалисты. Но сначала нужно убедить Мясоедова в том, что мы перестали его подозревать.
— И как вы это сделаете?
— Назначу графу встречу и поговорю с ним.
— А если он вам не поверит?
— У него нет выбора. Время уходит, и убийца чувствует себя все неуютнее. Он ухватится за любую возможность.
— Почему просто не подождать? В конце концов, время выйдет.
— Потому что в отчаянии он может убить кого-нибудь еще.
— А если это не Мясоедов?
— Тогда мы просто потеряем время. Нужно рисковать.
* * *
В конце концов, мне удалось убедить Зотова. К этому времени тело Екатерины Антоновны Молчановой уже достали из воды и увезли.
Неторопливо шагая вдоль канала, я постарался расслабиться и ни о чем не тревожиться. Даже улыбнулся погожему летнему дню. И в этом хорошем настроении послал зов графу Мясоедову:
— Добрый день, ваше сиятельство. Это Александр Воронцов.
— Здравствуйте, — настороженно отозвался Мясоедов.
— Мне нужно с вами поговорить.
— Слушаю вас.
— Я прошу о личной встрече. Есть вещи, о которых можно говорить только с глазу на глаз.
— И где вы предлагаете увидеться? — помолчав, спросил Мясоедов.
— Я мог бы приехать к вам, прямо сейчас. Я неподалеку от вашего дома.
— Вы будете один?
— Да.
— Хорошо, приезжайте, — согласился Мясоедов.
— Благодарю вас, — вежливо ответил я.
До особняка Мясоедова я дошел пешком. Прогулялся, а заодно прокрутил в голове предстоящий разговор с графом.
Хмурый охранник со шрамом на левой щеке молча открыл калитку и впустил меня. Наверняка, он послал Мясоедову зов, потому что хозяин встретил меня на крыльце.
Здороваясь, я уловил его эмоции. Мясоедов был встревожен и удивлен. А еще в нем чувствовалась злая решимость.
— О чем вы хотели со мной поговорить? — спросил Мясоедов.
— Я хочу принести вам свои извинения, ваше сиятельство, — с легким поклоном ответил я. — Прошу простить мои нелепые подозрения в отношении вас.
— Что? — удивился Мясоедов.
— Мы проверили аптекаря, о котором вы упомянули. Он сбежал, и мы до сих пор не можем его найти. Но в его аптеке мы обнаружили вещественные доказательства. Обрывок старого документа с описанием ритуала. Аптекарь сжег его, но не до конца. Теперь мы твердо уверены, что именно Сергей Тобольцев виновен в убийствах.
— Неожиданно, — сказал Мясоедов.
— Да, ваше сиятельство, — кивнул я. — Ошибки случаются. Мне очень жаль, что из-за ошибки была задета ваша честь. Еще раз прошу меня простить.
Я снова поклонился и сделал вид, что собираюсь уйти. По моим расчетам, граф Мясоедов не должен был так просто меня отпустить. И я не ошибся.
— Подождите, Александр Васильевич, — сказал Мясоедов. — Давайте, пройдем в дом. Разумеется, я на вас не сержусь. Ошибиться может каждый. Хотите кофе? Прошу вас, я не приму отказа.
— Благодарю вас, — кивнул я. — С удовольствием.
По знакомой лестнице из красного мрамора мы поднялись в гостиную. Мясоедов позвонил в небольшой бронзовый колокольчик.
— Принеси кофе, — сказал он слуге, который явился на зов.
Слуга молча кивнул и исчез. Я заметил, что прислуга в доме Мясоедова не отличается разговорчивостью.
— Присаживайтесь, Александр Васильевич.
Мясоедов показал на удобные кресла с резными ножками в виде львиных лап.
— Благодарю, Николай Дмитриевич.
— Так вы уверены, что это аптекарь?
— Посудите сами, — сказал я. — Он вместе с вашим дядей ездил в экспедиции. Точно знал одну из девушек — она служила в его аптеке. Мог знать и остальных, через вашего дядю. Уверен, что полиция это установит. Он очень вовремя исчез, а в его аптеке мы нашли обрывок документа. Мало того — вчера вечером мерзавец попытался напасть на Елизавету Федоровну прямо в госпитале.
— Не может быть, — нахмурился Мясоедов.
— Представьте себе, — кивнул я. — Оказалось, что он маг-анималист. Подбросил в палату к девушке змею.
— Вы уверены, что это Тобольцев?
— А кто же еще? По счастью, в столице не так часто появляются сумасшедшие убийцы. А когда его затея со змеей провалилась, то негодяй убил мачеху Елизаветы Федоровны. Если хотите знать мое мнение, этот Тобольцев окончательно спятил.
Я не рискнул спрашивать Мясоедова, был ли он знаком с Екатериной Антоновной. Вопрос мог его насторожить. Но Мясоедов сам пошел мне навстречу.
— Екатерина Антоновна убита? — воскликнул он.
— В двух шагах от вашего дома, — подтвердил я. — Прохожие нашли ее в Слепом канале. И снова никто ничего не видел. Тобольцев определенно связался с запрещенной магией. Ничем другим его поступки не объяснить. А вы знали Екатерину Антоновну?
— Нет, в том-то и дело. Когда-то я вел торговые дела с ее покойным мужем, но совершенно об этом забыл. Знали бы вы, Александр Васильевич, с каким количеством людей я веду торговлю! Спросите хоть вашего деда, он вам расскажет. Но пару месяцев назад Екатерина Антоновна мне написала. Наверное, нашла адрес в бумагах супруга. Она просила отыскать ее падчерицу.
Мясоедов смущенно улыбнулся.
— Это было через несколько дней после истории с той статьей. Понимаете, в какое неловкое положение я попал?
— Не мне вас судить, — тактично сказал я.
— Я вежливо ответил Молчановой, что постараюсь ей помочь. Потом сжег ее письмо и забыл о ее существовании. Вот и все наше знакомство.
Мясоедов откинулся в кресле и вытянул длинные ноги. Молчаливый слуга поставил на столик между нами поднос с чашками, кофейником и печеньем.
— Попробуйте печенье, Александр Васильевич, — предложил Мясоедов, пока слуга разливал кофе. — Моя кухарка изумительно его делает.
— Благодарю вас, — улыбнулся я.
Печенье и в самом деле оказалось очень вкусным. Рассыпчатое песочное тесто таяло во рту, его вкус прекрасно сочетался с кофе.
— Да, задал вам задачку этот Тобольцев, — заметил Мясоедов.
— И не говорите, — согласился я.
Мне было понятно, чего ждет граф. Он хотел понять наши дальнейшие планы. Поэтому он поил меня кофе, вел со мной светские беседы. И даже рассказал о письме Екатерины Антоновны.
— И что же вы собираетесь делать дальше? — спросил Мясоедов. — Или я не вправе задавать такой вопрос?
— Ну, отчего же, — улыбнулся я, беря из вазочки еще одно печенье. — Отчасти, мои планы касаются и вас. Вы ведь хотели навестить Елизавету Федоровну?
— И сейчас хочу, — подтвердил граф. — Честно говоря, я чувствую вину перед девушкой. Из-за меня она лишилась службы. А теперь и ее близкий человек погиб. Как знать, если бы я написал Екатерине Антоновне, что знаком с ее падчерицей, сейчас женщина была бы жива.
— В гибели Екатерины Антоновны виноват только ее убийца, — сказал я. — Но я вас понимаю. Я собираюсь забрать Елизавету Федоровну из госпиталя. Девушке опасно оставаться в столице. Думаю, ей нужно уехать подальше отсюда.
— Куда? — спросил Мясоедов.
— Хотя бы, в свое имение. Там она будет в безопасности. Тем более, теперь ей предстоят хлопоты с наследством.
Я наклонился ближе к Мясоедову и понизил голос:
— Мы убеждены, что убийца проводит магический ритуал. А его имеет смысл проводить только в Месте Силы. Поэтому нужно как можно скорее увезти Елизавету Федоровну из столицы. Разумеется, под надежной охраной.
— Это разумно, — согласился Мясоедов.
Его напряжение заметно возросло. Мне показалось, что даже воздух в комнате сгустился.
— Завтра вечером я заберу Елизавету Федоровну из госпиталя, — добавил я. — Пару дней она поживет у меня, пока мы не подготовим ее отъезд. В моем доме она будет полностью защищена. Магия дома не впустит посторонних, даже мышь не проскочит.
Я взял еще одно печенье.
— Ваше сиятельство, я приглашаю вас в гости. Скажем, послезавтра. Вам будет удобно? Вы сможете без помех поговорить с Елизаветой Федоровной.
— Вы очень добры, Александр Васильевич, — улыбнулся Мясоедов.
В его улыбке мне почудилось торжество.
— Ну, что вы, — серьезно ответил я. — Я в долгу перед вами. Надеюсь, это приглашение загладит мою вину.
— Я непременно приеду, — пообещал Мясоедов.
Я буквально почувствовал, как его огромное напряжение внезапно растаяло без следа. Кажется, оно сменилось предвкушением.
Граф дружески подмигнул:
— Может, по рюмочке, Александр Васильевич? В знак того, что недоразумение между нами улажено. У меня есть отличный коньяк.
— С удовольствием, но не сегодня, Николай Дмитриевич, — ответил я. — Слишком много дел. Я и так вас заболтал, простите.
Я поставил чашку и поднялся из кресла.
Мясоедов тоже встал. Когда мы спускались по лестнице, он несколько бесцеремонно спросил:
— Почему вы занимаетесь этими расследованиями? Неужели Игорь Владимирович не смог бы подыскать для вас другое занятие?
Я развел руками.
— Такой уж у меня Путь. Порой я сам не знаю, куда он меня заведет. А к торговым делам у меня совершенно нет способностей. Помните, вы говорили про инженера Изюмова? Вчера я имел неосторожность дать ему денег, и с тех пор от него ни слуху, ни духу. Начинаю думать, что вы и здесь оказались правы.
— Вы еще очень молоды, Александр Васильевич, — снисходительно усмехнулся Мясоедов. — С возрастом наберетесь опыта и научитесь разбираться в людях.
— А у вас какой путь, Николай Дмитриевич? — с любопытством спросил я.
— Мне в свое время выпала Монета, — ответил Мясоедов. — Вот и занимаюсь торговлей. Денежка к денежке, получается капитал.
— Вам повезло, — кивнул я.
Мясоедов сам открыл передо мной дверь и дружески протянул руку.
— До встречи, Александр Васильевич, — улыбнулся он. — Благодарю, что заглянули.
Его рукопожатие было крепким и сильным. А светлые глаза очень похожи на кусочки льда.
Это был оценивающий взгляд убийцы.
Охранник молча открыл передо мной калитку. Выйдя на улицу, я почувствовал, что от напряжения по моей спине течет струйка холодного пота.
Отойдя подальше от графского особняка, я послал зов Никите Михайловичу:
— Разговор прошел отлично. Думаю, Мясоедов клюнул.
— Ну, и что будем делать дальше? — нетерпеливо спросил Зотов.
— Вы еще на Слепом канале?
— Что мне там делать? Сижу в своем кабинете, разбираюсь с бумагами.
— Ваш кабинет — отличное место для заговора, — одобрил я. — Предупредите охрану, чтобы меня пропустили к вам. И Мишу Кожемяко тоже вызовите, он нам понадобится.
— А этот ваш человек, который должен сделать вас похожим на Елизавету Федоровну? — спросил Зотов. — Он приедет?
— Надеюсь, — сказал я. — Кажется, репетиция в Старом театре уже закончилась, а до вечернего спектакля далеко.
— Вы собираетесь воспользоваться помощью артиста? — изумился Зотов.
— Разумеется, — невозмутимо ответил я. — Нам ведь нужен специалист.
— Только артистов мне в управлении не хватало, — вздохнул Никита Михайлович. — Ладно, жду.
Я отыскал свой мобиль там же, где его оставил — у парапета Слепого канала. Машинально взглянул вниз, через перила — на темной воде сверкала радужная пленка. Почему-то она напомнила мне невидимую границу магического пространства.
— Ваша милость! — услышал я детский голос. — Ваша милость!
Затем кто-то бесцеремонно дернул меня за полу пиджака.
Повернувшись, я увидел девочку лет семи. Ее светлые волосы были заплетены в две тугие косички. Девочка внимательно и серьезно смотрела на меня.
— Что случилось, барышня? — с улыбкой спросил я.
— Вы не видели моего пса? Я оставила его здесь и отошла по очень важному делу. А теперь его нет.
— Вы его привязали?
— Нет. Я никогда не привязываю Пирата. Я просто сказала ему сидеть, и все.
— А что это за важное дело, по которому вы отошли? — спросил я.
— Об этом не говорят в приличном обществе, — серьезно ответила девочка.
Я не сдержал улыбку.
— Может быть, и ваш пес отошел по очень важному делу?
— Зачем? — удивилась юная собаковладелица. — Он же пес.
— Какого размера ваш Пират? — спросил я.
— Примерно вот такой.
Девочка подняла ладонь вровень со своей макушкой.
— Ладно, — согласился я. — Давайте поищем его.
Я огляделся по сторонам. Ни одной собаки поблизости не было. Зато на другой стороне улицы я увидел мясную лавку.
— Ваш Пират любит мясо?
Девочка снисходительно посмотрела на меня.
— Конечно.
— Тогда предлагаю заглянуть вот в тот магазинчик.
Дверь мясной лавки была приоткрыта. Изнутри слышались глухие ритмичные удары.
Плечистый мясник, широко расставив ноги, рубил мясо на толстой деревянной колоде. Его широкий тесак с блестящим лезвием мерно поднимался и падал.
Перед мясником неподвижно сидел большой лохматый пес. Он не сводил с мясника взгляда печальных глаз.
— Пират! — строго спросила девочка. — Ты почему ушел без разрешения?
Пес грустно вздохнул и с упреком посмотрел на нас.
Девочка сердито нахмурилась и топнула ногой.
— Иди сюда.
Еще один тяжелый вздох. Затем пес поднялся и подошел к хозяйке. Он и в самом деле, был с нее ростом.
— Благодарю вас, ваша милость, — вежливо сказала девочка. — Идем, Пират.
Я слышал, как она объясняла псу:
— Ты не должен уходить без разрешения. Так и потеряться недолго.
Я кивнул мяснику и тоже вышел на улицу. Усевшись на сиденье мобиля, запустил мотор и послал зов Спиридону Ковшину:
— Господин артист, это Александр Воронцов. Мне нужна ваша помощь.
