Глава 21
Я тоже взглянул на спокойную гладь залива. И тут сердце кольнуло нехорошее предчувствие.
Удивленно хмурясь, я прислушался к себе. Смутное ощущение чего-то неприятного, какой-то опасности.
Я огляделся. Ничего подозрительного вокруг не было, не считая лежавшего на песке тела. И еще заброшенный сарай стоял в двух шагах от нас.
— Вы проверяли сарай? — спросил я Мишу.
— Конечно, — кивнул он. — Там пусто. Даже мышей нет.
— Что с вами? — спросил Никита Михайлович.
Ему не понравилось изменившееся выражение моего лица.
— Плохое предчувствие, — коротко ответил я.
Подошел к сараю и потянул дверь на себя. В нос ударил пыльный и затхлый запах. Я осмотрел сарай. Как и сказал Миша, он был пуст. Деревянный пол сгнил, одна доска провалилась.
Но тревога почему-то не отпускала. Вдобавок, магический дар тоже шевельнулся в груди, словно о чем-то предупреждая.
Опасность связана не с этим местом, понял я. И вообще, не со мной.
— Кажется, дар предупреждает меня о том, что Елизавете Федоровне грозит опасность, сказал я Зотову.
— В госпитале? — недоверчиво нахмурился он. — Под охраной?
— Да, — кивнул я. — За какое время мы доберемся отсюда до Воронцовского госпиталя?
— Час, не меньше, — ответил Зотов. — Это если выехать прямо сейчас. Но нам нужно еще дождаться эксперта.
— Слишком долго, — оглядываясь, пробормотал я. — Пожалуй, у меня есть способ попасть туда быстрее.
— Что вы чувствуете? — насторожился Зотов.
Я покачал головой.
— Ничего определенного. Но лучше проверить и ошибиться, чем потом кусать локти. У вас есть мел?
— Откуда? — удивился Никита Михайлович.
— Вечное перо подойдет? — предложил Миша.
— Нет, чернила плохо рисуют на шершавых досках. Ага, вот то, что нужно.
На песке блестел осколок стекла. Я поднял его и, не раздумывая, полоснул себя по пальцу. Получилось слишком сильно, кровь потекла струйкой. Я зашипел от боли.
— Что вы делаете? — крикнул Зотов.
— Некогда объяснять. Я попаду в госпиталь через Незримую библиотеку. А вы приезжайте, как только освободитесь.
Я кровью нарисовал на дощатой двери сарая рисунок раскрытой книги. Сухая заноза впилась прямо в рану. Черт, больно!
Морщась от неприятных ощущений, я потянул дверь на себя.
Магия не подвела. Я оказался в Незримой библиотеке.
Библиус стоял возле своего стола и удивленно смотрел на меня. За столом сидел Акатош и что-то сосредоточенно выводил пером на листе бумаги, высунув язык от старания. Похоже, Библиус обучал своего приятеля-шамана письму.
— Салют, Александр! — нахмурился хранитель библиотеки. — Ты снова без приглашения?
— Извини, Библиус, — быстро ответил я. — Потом вернусь и все объясню. А сейчас мне нужно спешить.
Темные капли крови упали на мозаичный пол. Я взялся за ручку, оставив на ней кровавые следы.
— Ты ранен? — крикнул мне вслед Библиус.
Ответить я не успел. Шагнул за порог и оказался прямо в палате Елизаветы Федоровны.
— Александр Васильевич, это вы? — воскликнула Молчанова. — Откуда?
Девушка полулежала в кровати, в руках у нее была раскрытая книга.
Я знаком показал ей, чтобы она не задавала вопросов и медленно обвел взглядом палату.
Никого, кроме Елизаветы Федоровны здесь не было.
Я повернулся к двери. Опустил ручку и осторожно толкнул дверь от себя. Заперто. Ключ торчал в замочной скважине изнутри.
— У вас рука в крови, — шепотом сказала Елизавета Федоровна. — Что случилось?
— Ерунда, обычный порез, — так же шепотом успокоил я ее. — У вас все в порядке? Вы одна?
— Да. А почему вы спрашиваете?
— Я был на другом конце города, и вдруг почувствовал, что вам может грозить опасность. Вот и примчался. Пришлось идти через Незримую библиотеку.
— То магическое место, про которое вы мне рассказывали? — удивилась Елизавета Федоровна.
— Да, — кивнул я.
Подошел к окну, осторожно отодвинул занавеску и выглянул на улицу.
В парке госпиталя все было спокойно. Дорожки заливал вечерний свет, легкий ветер шевелил листву на деревьях. На одной из скамеек сидел пожилой мужчина в полосатой больничной пижаме и читал книгу. С минуту я наблюдал за ним. За это время он не поднял головы и не посмотрел в сторону окон.
Дверь в ванную комнату была приоткрыта.
— Вы позволите мне взглянуть? — спросил я.
Елизавета Федоровна молча кивнула.
Стоило мне открыть дверь, как под потолком вспыхнула магическая лампа. Мягкий свет отразился от гладких стен, блеснул на металле.
— Здесь тоже никого, — сказал я.
Открыл кран, пустил холодную воду и подставил палец под струю. Смывая кровь, вода окрашивалась в бледно-розовый цвет. Я морщился от холода и боли, но терпеливо ждал.
Через минуту кровь остановилась.
Я прислушался к себе, но беспокойство не проходило. Наоборот, оно усилилось.
— К вам кто-нибудь заходил сегодня? — спросил я Молчанову, вернувшись в палату.
— Нет. Только целитель и сиделка. Она приносила мне обед.
Моя тревога передалась девушке, Елизавета Федоровна смотрела на меня с испугом.
— Простите, что напугал вас, — сказал я.
И тут в дверь палаты постучали.
— Елизавета Федоровна, ужин! — раздался из коридора женский голос.
— Это сиделка? — тихо спросил я.
— Да, — кивнула Елизавета Федоровна. — Это Нина Викторовна, я узнала ее голос.
Я повернул ключ и приоткрыл дверь.
Возле нее стояла женщина лет сорока, в белом халате. В руках она держала металлический поднос с едой.
Увидев меня, сиделка от неожиданности чуть не выронила поднос.
— А вы что здесь делаете? — спросила она, делая шаг назад.
Тут же над ее плечом появилось суровое лицо охранника.
— Кто здесь?
— Спокойно, дядя Сережа, — ответил я. — Это я.
— Александр Васильевич? Как вы прошли в палату?
— Долго объяснять. Я был уверен, что Елизавете Федоровне грозит опасность.
Дядя Сережа вежливо, но непреклонно оттеснил сиделку в сторону.
— Постой в коридоре, Нина, — сказал он. — Я осмотрю палату. Вы позволите, Александр Васильевич?
— Конечно, — сказал я, отходя в сторону.
Дядя Сережа быстро, но профессионально оглядел палату. Не поленился даже открыть дверцы шкафа.
— Никого нет, — сказал он.
Потом вслед за мной заглянул в ванную комнату.
— Здесь кровь, — услышал я его голос.
— Это моя, — ответил я. — Случайный порез.
— Кажется, все в порядке, — кивнул дядя Сережа, выходя из ванной. — Нина, можно заходить.
Пока сиделка расставляла на столе тарелки, я тихо спросил дядю Сережу:
— Вы хорошо ее знаете?
— Нина моя жена, — ответил охранник. — Игорь Владимирович просил организовать охрану очень тщательно.
— Это замечательно, — с облегчением кивнул я.
Кажется, беспокойство утихло. Или я сам себя убедил, что тревожиться не о чем?
— Вы идете, Александр Васильевич? — спросил дядя Сережа. — Я могу не говорить целителю, что вы были в палате. Нина тоже ничего не скажет.
— Спасибо, — улыбнулся я. — Нет, я еще побуду здесь. Нужно понять, что заставило меня прийти.
— Как скажете, — кивнул охранник, закрывая за собой дверь. — Если что, я буду рядом.
Я повернул ключ в замочной скважине.
— Похоже, я ошибся, — сказал я Елизавете Федоровне. — Это очень странно. До сих пор магический дар меня не подводил.
— Я рада, что вы пришли, — улыбнулась девушка. — Честно говоря, здесь очень скучно.
— Как вы себя чувствуете? — спросил я. — Голова не болит?
— Случается, но быстро проходит. Иван Николаевич не дает мне никаких лекарств, они же все сделаны с применением магии. Надеется, что мой организм сам постепенно привыкнет к силе дара.
— Так и будет, — кивнул я. — Нужно только время. Вы носите медальон, который я вам принес?
— Конечно, — улыбнулась Елизавета Федоровна. — Вот он.
Девушка показала мне серебряную птицу, которая висела у нее на груди.
— Я ее даже ночью не снимаю.
— Очень хорошо, — кивнул я.
— Жаль, что нельзя сделать амулет, который защищал бы меня от магии, — с сожалением сказала Елизавета Федоровна. — Вот было бы хорошо. Я спрашивала Ивана Николаевича, но он сказал, что таких амулетов не бывает.
— Не бывает, — подтвердил я. — Можно защитить от магии кусочек пространства. Но нельзя убрать магию в самом пространстве.
Разговаривая с девушкой, я снова подошел к окну. Солнце уже скрылось за домами, в парке наступили ранние сумерки. Но я увидел фигуру в темной одежде, которая стояла на дорожке.
И тут притихший на время магический дар снова заколотился в груди.
Это была Екатерина Антоновна. Я узнал ее, несмотря на ее мешковатое платье и черную вуаль, которая скрывала лицо.
Что она здесь делает? Как узнала, что Елизавета Федоровна сейчас в госпитале?
— Что с вами, Александр Васильевич? — спросила за моей спиной девушка. — Почему вы замерли?
— Тише, — ответил я. — Ваша мачеха здесь.
— Кто?
Черт, я же так и не рассказал Елизавете Федоровне про ее мачеху. Даже о смерти своих родителей девушка до сих пор не знала.
— Я потом все вам объясню, — сказал я, пристально вглядываясь в темную фигуру.
Екатерина Антоновна пошевелилась. Она что-то держала в руках, но из окна я не мог различить, что это.
Оставалось только смотреть, не обращая внимания на боль в глазах.
Руки Екатерины Антоновны плавно двигались. Это были волнообразные движения, похожие на странный танец. Вот женщина чуть повернулась. И я наконец-то разглядел, что именно она держит в руках.
Веревку.
Это был короткий обрезок толстой веревки, похожей на корабельный канат. Веревка извивалась в руках Екатерины Антоновны словно змея.
Змея!
Она натравила на девушку змею.
При этой мысли между лопаток у меня пробежал холодок.
— Не шевелитесь! — хрипло сказал я.
Обернулся и увидел, что Елизавета Федоровна стоит рядом с кроватью. Ее глаза испуганно округлились. Девушка побледнела, рыжие веснушки на ее коже проступили особенно отчетливо.
— Тише, — машинально сказал я.
Подошел к ней и резким движением отдернул одеяло. Змеи в постели не оказалось. А одеяло было плотным и тяжелым.
— Слушайте и не спорьте, — сказал я Елизавете Федоровне. — От этого зависит ваша жизнь. Ложитесь в постель и укройтесь одеялом. Подверните его под себя. Ну!
Наверное, я был очень похож на безумца. Но девушка послушалась. Забралась в кровать и натянуло одеяло так, что из-под него торчал только кончик носа.
Я сам подоткнул одеяло под нее.
— Только не вздумайте кричать или визжать, — тихо сказал я. — Здесь змея. сейчас я ее найду и убью.
Елизавета Федоровна тихо ойкнула. Потом молча кивнула.
А я вооружился стулом и стал медленно осматривать комнату.
В этот момент я крепко жалел о том, что на мне не сапоги, а легкие летние туфли. Оставалось надеяться, что змея не прокусил брюки.
Осторожно наклонившись, я заглянул под стол. Серебристая молния стремительно скользнула вдоль плинтуса в сторону кровати.
— Вот она! — пронзительно вскрикнула Елизавета Федоровна, забыв о моем предупреждении.
А затем время превратилось в густой кисель. Настолько густой, что я с трудом мог в нем двигаться и даже дышать.
Змея медленно ползла в сторону девушки. Она была длиной с мою руку. Гадина красивого серебристого цвета, с черным зигзагом на спине. ее движения завораживали. Я мог разглядеть каждую чешуйку.
Преодолевая сопротивление, я поднял стул. Он весил не меньше, чем чугунная гиря — незнакомая магия тянула его к полу.
Змея вскинула голову, раскрыла пасть и зашипела. Я увидел ее острые верхние клыки и мутную капельку яда.
А затем почти остановившееся время внезапно поддалось, и я обрушил стул прямо на змею. Я ударил ее ребром сиденья, снова вскинул стул и снова ударил. Я бил и бил — до тех пор, пока стул не развалился. В моей руке осталась только расщепленная ножка.
Этой ножкой я подцепил змею и отбросил ее в сторону.
Я размозжил змее голову, но ее тело все еще дергалось и извивалось. Сжимая ножку стула, я стоял и смотрел, как судороги становятся слабее. Змея дернулась в последний раз и замерла.
Только в этот момент я пришел в себя и понял, что охранники с грохотом стучат в дверь.
— Откройте! — услышал я голос дяди Сережи.
Не сводя глаз со змеи, я подошел к двери и повернул ключ. Охрана ворвалась в комнату.
— Что здесь случилось? — спросил меня дядя Сережа.
Я молча показал палкой на змею.
— Гадюка, — нахмурился охранник. — Откуда она здесь взялась? И что с Елизаветой Федоровной?
Услышав этот вопрос, я обернулся и увидел, что девушка лежит без сознания. Конечно, она же применила магию! И не просто магию. Испугавшись змеи, Елизавета Федоровна почти остановила время. А такие вещи даром не проходят.
— Пульс есть, — сказал дядя Сережа, приложив руку к шее Елизаветы Федоровны. — Она жива.
— Вызови целителя, дядя Сережа, — попросил я.
У меня самого не осталось сил даже на такое простое волшебство.
— Сейчас, — кивнул дядя Сережа.
Преодолевая слабость, я подошел к окну. На дорожке парка никого не было. Екатерина Антоновна успела уйти.
— Так откуда взялась змея, Александр Васильевич? — спросил охранник. — Тоже магия?
— Ее натравил маг-анималист, — устало ответил я. — Видимо, змея заползла в палату, пока дверь была открыта, и мы разговаривали. Притаилась под столом и выжидала.
— Я найду этого гада, — пообещал дядя Сережа. — Вы меня знаете, я слов на ветер не бросаю.
— Гадину, — поправил я. — Это мачеха Екатерины Федоровны. Я сам ее найду. А вы охраняйте девушку.
В коридоре послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и в палату вбежал Иван Горчаков.
— Выйдите все! — потребовал целитель, склоняясь над Елизаветой Федоровной.
Его взгляд скользнул по мне.
— Саша, ты потом все мне расскажешь. А сейчас — все вон.
Я ничем не мог помочь Молчановой. Поэтому собрался с силами и спустился вниз, к выходу. К счастью, обуваться не пришлось.
Прохладный ветер освежил меня. Я быстрым шагом дошел до ворот, но успел увидеть только мобиль, который быстро выехал с площади.
Видимо, Екатерина Антоновна поняла, что ее попытка окончилась неудачей, и поспешила скрыться.
— Никуда вы от меня не денетесь, сударыня, — тихо пообещал я.
И машинально облизал порезанный палец.
