Глава 18
— Что? — переспросил Зотов.
— Убийца проводит магический ритуал, — повторил я.
— Посреди столицы? — не поверил Никита Михайлович. — На глазах у полиции и Тайной службы?
— У вас есть другое объяснение этих совпадений? — поинтересовался я.
— Нет, — признал Зотов. — На случайность эти совпадения не похожи.
— И его магический ритуал не завершен, — напомнил я. — Потому что Елизавета Федоровна осталась жива.
— Вы хотите сказать, что будут новые жертвы? — насторожился Зотов.
— Возможно, — кивнул я.
— Все нападения случились за одну неделю, — вмешался Миша. — И больше похожих случаем не было.
— Значит, убийца еще не выбрал новую жертву, — задумчиво сказал я. — Или он хочет закончить начатое. Ему нужна именно Елизавета Федоровна.
— И что это за ритуал? — недоверчиво спросил Зотов. — Обретение могущества?
— Не знаю, — честно ответил я. — Мысль о ритуале пришла мне в голову только полчаса назад, я еще не успел ее проверить.
— Думаю, вы понимаете, насколько это важно?
— Разумеется.
— Ваше предположение очень вероятно, — решительно кивнул Зотов. — Идемте. Я хочу своими глазами увидеть, насколько надежна палата Елизаветы Федоровны.
* * *
Иван Горчаков встретил нас на крыльце госпиталя.
— Снимите обувь, — напомнил он.
— У меня мало времени, — нахмурился Никита Михайлович.
Иван молча ждал.
— И этот такой же, — недовольно буркнул Зотов, стягивая сапоги.
Я только улыбнулся.
Вслед за Иваном мы поднялись на третий этаж и подошли к палате. Возле крепкой железной двери дежурили два охранника. При нашем появлении они бдительно подтянулись.
Я довольно улыбнулся. Игорь Владимирович не просто прислал надежных людей. Одного из них я знал с детства. Сергей Викторович Дорохов занимался со мной всякий раз, когда я гостил у деда. Он был для меня и нянькой, и учителем, и охранником. Я запросто называл его дядей Сережей.
— Привет, дядя Сережа! — радостно сказал я.
— Добрый день, Александр Васильевич, — добродушно прищурился Дорохов.
— Это ваши люди? — спросил меня Зотов, внимательно оглядев охранников.
Он чуть задержал взгляд на Дорохове. Дядя Сережа ответил Зотову спокойным взглядом.
— Игорь Владимирович поставил их по моей просьбе, — сказал я.
— Хорошо.
Никита Михайлович повернулся к Ивану.
— Открывайте.
— Учтите, вам нельзя долго находиться в палате, — предупредил Иван. — У каждого из вас сильный магический дар. Это может повредить Елизавете Федоровне в ее нынешнем состоянии. Даже я стараюсь заходить к ней нечасто.
— А сиделка? — привычно поинтересовался Зотов.
— Я подобрал сиделку из неодаренных. Десять минут, не больше.
Он постучал в дверь:
— Елизавета Федоровна, к вам посетители.
Изнутри щелкнул замок. Ну, хотя бы на ключ Молчанову не запирали.
— Добрый вечер, Елизавета Федоровна, — поздоровался я, входя первым.
— Александр Васильевич! — обрадовалась девушка.
— К сожалению, мы ненадолго. Ваш целитель предупредил, что у нас всего десять минут. Это Никита Михайлович Зотов, начальник Тайной службы. Он хочет задать вам несколько вопросов. Мишу вы уже знаете.
— Прошу вас, господа, — кивнула девушка.
Пока они с Зотовым разговаривали, я успел осмотреть палату. Довольно уютно, ничуть не хуже комнаты, которую Молчанова снимала у Прасковьи Ивановны. Но все же, это была больничная палата. Да еще и с решетками на окнах, правда, они запирались и открывались изнутри.
Жить можно. Но это не та жизнь, о которой мечтаешь.
Елизавета Федоровна хорошо держалась. На вопросы Зотова она отвечала спокойно и отчетливо. Иногда ее пальцы нервно теребили подол платья, но голос оставался четким и приветливым.
И все же, я чувствовал ее внутреннее напряжение. Оно могло повредить хрупкому магическому дару девушки.
Поэтому когда Зотов начал задавать вопросы по второму разу, я его остановил:
— Достаточно, Никита Михайлович. Позвольте мне поговорить с Елизаветой Федоровной. Прошу вас подождать меня в коридоре.
Зотов изумленно нахмурился, но спорить не стал. Сдержанно кивнул и вместе с Мишей вышел из палаты.
— Тяжело вам здесь? — спросил я Елизавету Федоровну.
— Да, — призналась девушка. — Но ведь поделать ничего нельзя?
— Пока ничего другого мы не придумали. Вам нужно оставаться в этой палате.
— И сколько это продлится?
— У вас очень уязвимый дар, — ответил я. — Ему потребуется время, чтобы окрепнуть.
— Я каждый день открываю окно, — призналась Елизавета Федоровна. — Часами стою и смотрю вниз, в парк. Или гляжу в небо и наблюдаю за птицами. Очень хочется поскорее выйти отсюда, Александр Васильевич.
— Когда-нибудь это обязательно произойдет, — ободрил я ее.
— Вы узнали, что это за дар?
— Узнал, — улыбнулся я. — У вас дар сочувствия. Вы остро ощущаете все, что происходит вокруг вас. Мельчайшие изменения окружающего мира, перемены в настроении людей. Чувствуете вместе с ними, радуетесь, грустите, веселитесь. А еще вы очень чувствительны к магии. Вот почему вы здесь. Ваш дар неожиданно усилился, когда на вас напали. Думаю, это как-то связано с магическим ритуалом, который собирался провести убийца.
Зрачки Елизаветы Федоровны расширились, в них загорелись маленькие золотые искорки.
— Ритуал? — спросила она. — Он убивает людей ради ритуала?
— Да, я так думаю, — кивнул я. — Не беспокойтесь, мы обязательно найдем его.
— А я все равно останусь здесь, — сказала девушка. — Так сколько времени мне придется провести в госпитале?
— Возможно, год, — честно ответил я.
— Год?
Елизавета Федоровна отвернулась, ее плечи опустились. Но девушка справилась с собой.
— Я только-только прикоснулась к магии, — сказала она. — Увидела мир с другой, чудесной стороны. И вот… Но я смогу.
— Вы сможете, — кивнул я. — А мы поищем другой выход. Кстати, у меня есть для вас подарок.
Я достал из кармана медальон, который сделал Гораздов, и протянул его девушке.
— Какая красота, — улыбнулась она, разглядывая птицу.
— Это не просто украшение, а защитный артефакт, — объяснил я. — Носите его, не снимая.
— Благодарю вас.
Елизавета Федоровна расстегнула цепочку и надела талисман.
— Вы поможете мне застегнуть?
Я застегнул хитрую застежку и отошел на два шага:
— Повернитесь, пожалуйста.
Елизавета Федоровна повернулась лицом ко мне.
— Вам очень идет, — улыбнулся я. — А мне пора. Я еще навещу вас.
— Спасибо вам, Александр Васильевич. Вы очень много делаете для меня.
— Отдыхайте, — подмигнул я. — Набирайтесь сил. Это временные трудности, поверьте.
Когда я взялся за ручку двери, Елизавета Федоровна неожиданно сказал:
— Я справлюсь, Александр Васильевич. Обязательно.
— Не сомневаюсь в вас, — ответил я.
* * *
— И что вы предлагаете делать теперь? — спросил меня Зотов, когда мы спускались по лестнице.
— Снова отправлюсь в Незримую библиотеку, — ответил я. — Прочитаю все про ритуал, который затеял убийца. А еще хорошо бы поговорить с ректором Смольного института. Все три девушки учились в Смольном. Возможно, именно там убийца с ними и познакомился.
— Я уже думал об этом, — сказал Миша. — И навел справки. В Смольном институте новый ректор, он занял пост только в этом году.
— А что случилось с прежним? — поинтересовался я. — Вышел на пенсию?
— Он погиб, — неожиданно ответил Миша. — Упал с лестницы у себя дома. Это случилось около года назад.
— Подозрительно, — удивился я. — Как его звали?
— Константин Иванович Мясоедов. Он был известным ученым-историком. Часто ездил в экспедиции, даже очень опасные. А погиб у себя дома.
— Мясоедов? — переспросил я, не веря своим ушам. — А он не родственник графа Мясоедова?
— Дядя, — подтвердил Миша. — Младший брат отца.
— Поправь меня, если я ошибаюсь. Константин Иванович жил в доме племянника?
— Именно так, — кивнул Миша. — Это их родовой особняк.
— Родовой, — фыркнул Никита Михайлович. — Дед графа Мясоедова был купцом. Уже когда разбогател, удачно женил старшего сына на дочери разорившегося графа. А нынешний Мясоедов унаследовал титул.
— Нужно с ним поговорить, — решил я. — Никита Михайлович, вы можете это устроить?
— Сегодня уже не получится, — ответил Зотов. — Вызову графа на завтрашнее утро. Вы сможете присутствовать при разговоре.
— Нет, — решил я. — Лучше встретиться в графском особняке. Я хочу взглянуть на лестницу, с которой упал его дядя.
— Пожалуй, вы правы, — согласился Никита Михайлович. — Хорошо, я назначу встречу.
Я повернулся к Ивану.
— Ваня, кухня в госпитале еще работает?
— Повара уже ушли, — ответил Горчаков. — Но у старшей сиделки есть ключ.
— Можешь раздобыть для меня каких-нибудь пирожков, или любой другой выпечки? Не хочу нарушать нашу с Библиусом традицию. А трактиров поблизости нет, кроме «Долгожданной радости». Мне будет очень приятно повидать господина Иевлина. Но лучше сделать это в более подходящее время.
— Я сейчас распоряжусь, — кивнул Иван. — Подожди несколько минут.
* * *
Едва я успел обуться, как сиделка принесла сверток с выпечкой. Я даже не стал в него заглядывать. Вместо этого огляделся в поисках подходящей двери.
В просторный холл госпиталя, облицованный серым гранитом, выходило несколько самых разных дверей. Но ни на одной из них не было желанного символа в виде раскрытой книги.
Я озадаченно почесал пальцем бровь.
Не было ни времени, ни желания бродить по улицам, разглядывая двери окрестных домов. Да и темно уже — ненароком пропущу нужную дверь, и что тогда делать?
— А это что за доска? — спросил я, показывая на грифельную доску, исписанную мелом. Она очень напоминала школьную доску, только была поменьше и квадратная.
— Здесь мы записываем дежурства, — объяснил Горчаков.
— Отлично.
Подойдя к доске, я сразу увидел то, что искал — маленький огрызок цветного мелка. Совсем коротенький, но мне и нужно было немного.
Я взял мелок и в несколько приемов нарисовал силуэт раскрытой книги прямо на входной двери госпиталя. Получилось грубо, но похоже.
— До встречи утром, — кивнул я Никите Михайловичу и толкнул дверь.
Как я и ожидал, за дверью меня встретила не прохлада летнего вечера, и тишина библиотечного зала. А еще Библиус Марий Петроний, который сидел за своим письменным столом.
При моем появлении Библиус поднял голову и удивленно уставился на меня.
— Так мы с тобой не договаривались, — заворчал древний римлянин. — Ты должен был найти дверь, а не врываться без предупреждения.
Я только развел руками:
— Прости, Библиус! Я бы не стал нарушать наши традиции, но дело очень срочное. Зато я принес выпечку.
— Ну, идем, — кивнул хранитель библиотеки, поднимаясь из-за стола.
Пока мы шагали по длинному коридору, он задумчиво проворчал себе под нос — негромко, но так, чтобы я слышал:
— Еще немного, и мне придется поставить для тебя раскладную кровать возле фонтана. Хотя, можно постелить и на скамейке. Спят же люди на скамейках в трудные минуты жизни.
— Лучше свари мне кофе, — улыбнулся я. — Твоя очередь.
— Ладно, — кивнул хранитель библиотеки. — Будет тебе кофе.
Когда мы пришли в круглый зал, где весело журчал фонтан, он первым делом воплотил жаровню и поставил на огонь джезвы с водой. А потом повернулся ко мне:
— Рассказывай, что у тебя за срочное дело?
— Даже два дела, — уточнил я. — Во-первых, мне стало интересно, как именно маги-анималисты управляют животными. В книге, которую я прочитал, об этом ничего не говорилось. Какие есть способы? Достаточно просто посмотреть зверю в глаза, или нужно совершать какой-нибудь ритуал?
— Если ты посмотришь в глаза волку или медведю, он, скорее всего, накинется на тебя, — просветил меня древний римлянин. — Разумеется, есть ритуал. И начинается он задолго до приручения зверя.
— Расскажи, — заинтересовался я. — Ты говорил, что твой приятель Акатош владеет этой магией. Как он подчиняет зверей?
— Сначала Акатош плетет фигурку зверя из соломы. Ее можно сделать из любого подручного материала, это не принципиально. Например, слепить из глины или вырезать из дерева. Кстати, если маг планирует управлять зверем достаточно долго, лучше так и сделать. Эта магия действует только до тех пор, пока цела фигурка.
— Запомню, — кивнул я. — А дальше?
— Дальше Акатош приносит фигурке жертву. Достаточно всего капли собственной крови. Теперь манок готов. После начинается самое трудное — охота. Нужно увидеть зверя. Но так, чтобы зверь не увидел мага. Нужно наблюдать за ним достаточно долго, постепенно воздействуя на его сознание. Звери очень внушаемы, если действовать постепенно. После того, как зверь перестанет бояться или нападать, можно приручать его уже в открытую.
— И все? — удивился я.
— Это очень простая магия, — кивнул Библиус. — Но она требует времени. За минуту никакого зверя не приручишь.
— Хорошая новость, — кивнул я. — А зачем Акатош приручает зверей?
— Чаще всего, он просто охотится. Ритуал нужен для того, чтобы зверь стал менее пугливым и подпустил к себе охотников. Ведь племя Акатоша живет охотой. Но недавно он приручил несколько обезьян, из тех, которые живут на деревьях. Они собирают для племени плоды.
— Понятно, — сказал я. — Спасибо, Библиус. А теперь второй вопрос. Что ты знаешь о человеческих жертвах, которые приносятся на мостах? Существует такой ритуал? И что он дает?
— О таком я никогда не слышал, — нахмурился хранитель библиотеки. — А ты думаешь, что кто-то проводит ритуал, убивая девушек?
— Так я и думаю, — кивнул я. — Полное впечатление, что девушек подбирают специально. Перед нападением все они лишились семьи, работы, жилья и близких людей. Их судьбы очень похожи. И в конце концов их убили, а тела сбросили в воду. Разве это не похоже на ритуал?
— Очень похоже, — признал Библиус. — Подожди.
Он снял с огня джезву, перелил кофе в чашку и протянул ее мне. Затем сделал знакомый жест рукой.
С одной из полок слетела книга и мягко опустилась на скамейку рядом со мной.
— Толстая, — уважительно сказал я.
В книге было не меньше тысячи страниц из плотной бумаги. К моему удивлению, книга не открылась на нужной странице. Она как будто приглашала меня поискать нужные сведения самостоятельно.
— Ладно, — решительно кивнул я.
И первым делом заглянул в оглавление. От множества строчек зарябило в глазах. Прочитав несколько названий, я понял, что так ничего не добьюсь. Название обозначало цель ритуала, но ничего не говорило о его сути.
Тогда я сделал глоток кофе и принялся перелистывать страницы с самого начала.
Через час я многое узнал о самых разнообразных и диковинных ритуалах, которые изобрели маги за все время существования человечества. Прочитал о ритуале вызова дождя, о ритуале изгнания чумных крыс, познакомился с несколькими вариантами любовных магических приворотов. Уж не знаю, зачем мне нужна была эта информация, но я старался ничего не пропускать.
Кто знает, вдруг убийца страдает от неразделенной страсти, и решил таким странным образом привлечь внимание близкого человека?
Я упорно листал страницы, иногда просто пробегая глазами строчки, а иногда зачитывая вслух особенно впечатляющие места.
Ритуал вызова призраков следовало проводить на кладбище в пасмурную ночь. В ритуале упокоения упыря важно было не только воткнуть осиновый кол в сердце, но и сделать это под определенным углом. А лунный свет при этом ни в коем случае не должен был попасть на зрачки упыря.
Многие ритуалы были связаны с водой. Например, ритуал успокоения памяти. Он оказался очень простым. Нужно было произнести определенное заклинание и несколько часов смотреть на текущую воду, представляя, что вместе с ней уплывает все, что тебе хотелось бы забыть.
Я отыскал даже один ритуал, связанный с мостами. Если перейти несколько мостов в определенном порядке в безлунную ночь, можно было попасть в другой мир. Как я понял, это был один из вариантов перехода в другое магическое пространство.
Но ни в одном описании я ни слова не нашел о жертвах, которые нужно было приносить на мосту.
Закрыв книгу, я потер уставшие глаза и удивленно посмотрел на Библиуса.
— Здесь ничего нет. Ничего о мостах и девушках, я имею в виду.
— Ты уверен, что ничего не пропустил? Это самое полное собрание ритуалов, которое существует на свете.
— Уверен, — кивнул я. — Строчки временами расплывались, но я читал очень внимательно. А другой книги у тебя нет?
Библиус снова взмахнул рукой. Мы подождали несколько минут, но ничего не произошло. Ни одна из книг не хотела рассказать мне свои секреты.
— Одно из двух, — покачал головой хранитель библиотеки. — Или ты ошибся насчет ритуала, или этот ритуал известен только малому числу людей, и записи о нем не добрались до библиотеки.
— Рано или поздно что-то подобное должно было случиться, — признал я. — Но мой магический дар упорно говорит, что это именно ритуал.
— Тогда доверься дару, — кивнул Библиус. — Александр, если ты узнаешь об этом ритуале больше, расскажи мне. Ты же знаешь, как важно пополнять библиотеку.
— Непременно расскажу, — пообещал я.
— Хочешь почитать что-нибудь еще? — предложил Библиус.
— Нет. Единственное, чего я хочу прямо сейчас — добраться до своей постели. Прости, что потревожил тебя так поздно, Библиус.
— Ерунда, — махнул рукой хранитель библиотеки. — Неизвестный ритуал — это очень важно.
Он проводил меня до двери. Когда я коснулся ладонью ручки, мне в голову пришла еще одна мысль.
— Знаешь, что я заметил, пока читал книгу? Чем сложнее ритуал, тем больше он привязан ко времени. Иногда его надо выполнять в определенный день и даже в определенный час. Иногда нужно закончить строго за отведенное время.
— Ты очень наблюдателен, — кивнул хранитель библиотеки. — Так оно и есть. Ритуал — это договор с магией. Маг берет на себя определенные обязательства. А у любого договора есть сроки.
— А что будет, если не завершить ритуал? Если остановиться на половине дороги, или опоздать, или ошибиться?
— Плохо будет, — серьезно ответил Библиус. — Магия не простит. Поэтому и не стоит связываться с ритуалами.
— Это хорошо, — улыбнулся я, открывая дверь.
В тот момент перед глазами у меня стояла собственная спальня.
Именно там я и казался. Мгновенно, не тратя ни секунды на перемещение. Всегда бы так!
— Спасибо, магия! — громко сказал я, торопливо сбрасывая с себя одежду.
Потом рухнул в постель и крепко заснул.
