Глава 16
Библиус вернулся через десять минут — чистенький, свежий. Мокрые волосы были тщательно причесаны, привычная тога застегнута на левом плече бронзовой брошью с головой рычащего льва.
я протянул ему чашку с кофе и придвинул сверток с пирожками. Хранитель библиотеки благодарно кивнул:
— Знал бы ты, как я соскучился по этому благородному напитку! Все-таки, в моем возрасте трудновато просыпаться без него. Когда тебе исполнится три тысячи лет, ты тоже это поймешь.
— А как же молодое красное вино, смешанное со сладкими водами Тибра? — спросил я.
— Вина там хватало, — пренебрежительно отмахнулся Библиус. — Разумеется, это не благородный напиток из винограда. Соплеменники Акатоша просто собирают все сладкие фрукты, которые попадутся под руку, и оставляют их бродить в больших глиняных горшках. Потом процеживают и пьют. Неплохо, если привыкнуть.
— Так ты гостил у Акатоша? — понял я. — С чего вдруг тебя потянуло на такие перемены? Заскучал в одиночестве, и захотелось новых впечатлений? Или была более веская причина?
— Разумеется, была, — нахмурился Библиус. — Ты ведь знаешь, что я — хранитель Незримой библиотеки. А одна из главных обязанностей хранителя — непрерывно пополнять библиотеку. Новыми книгами или новыми знаниями — это не важно.
— На моей памяти ты отлучился впервые, — заметил я. — Если не считать твоего появления в кофейне Набиля.
— Просто ты не так уж часто меня навещаешь, — объяснил Библиус. — И я стараюсь согласовывать свои путешествия с твоим появлением. Но в этот раз не все зависело от меня.
— Так что ты делал в джунглях? — заинтересовался я.
— Участвовал в церемонии приветствия Солнца, — важно кивнул Библиус. — Ты знал, что племя Акатоша считает Солнце одним из своих богов? Главным богом, если говорить точнее.
— Теперь знаю, — улыбнулся я.
— Ты же помнишь, что это племя живет в густых джунглях. Солнце там появляется очень редко — почти всегда стоит густой туман.
— Да, это я помню, — кивнул я. — Неспроста там так хорошо растут Туманные розы.
— Вот именно, — кивнул Библиус. — Как раз сегодня у племени Акатоша был важный день. Солнце выглянуло на несколько часов. В честь этого события племя устроило грандиозный праздник. Акатош пригласил меня. Разумеется, я не стал отказываться — хотелось все увидеть своими глазами. Зато теперь я смогу подробно записать свои впечатления.
— Несколько часов? — удивился я. — По твоему виду мне показалось, что ты провел в джунглях не меньше недели.
— Ты не ошибся, — не стал спорить Библиус. — Только я был там не неделю, а девять дней. Именно столько длится приготовление к празднику.
Я уважительно покачал головой.
— Вот это я понимаю, основательный подход. Расскажешь?
— Узнаю Тайновидца, — усмехнулся Библиус. — Разумеется, расскажу. Только сначала доем этот пирожок. И приготовлюсь вести записи.
Он взмахнул рукой, и в круглом зале появился знакомый небольшой столик на причудливо изогнутых ножках. На стол сам собой лег чистый лист пергамента. Длинное гусиное перо окунулось в чернильницу и замерло над листом, готовое записывать рассказ Библиуса.
— Как я уже сказал, солнце появляется над джунглями всего несколько раз в году, — начал Библиус. — И к каждому его появлению соплеменники Акатоша очень тщательно готовятся. Сначала все мужчины племени уходят в лес и там устраивают испытания.
— Что за испытания? — поинтересовался я.
— Ничего особенного, — улыбнулся Библиус. — Но довольно забавно. Первым делом нужно вытерпеть три дня без пищи и воды.
— Сочувствую, — кивнул я.
— Ерунда. В галльском походе приходилось и хуже. Затем нужно поймать обезьяну голыми руками. Это уже сложнее.
— И ты поймал? — удивился я.
— Разумеется. Мне потребовалось всего лишь сорвать спелый плод, которым любят лакомиться обезьяны, а потом подождать, неподвижно сидя на земле. Одна из обезьян не выдержала и попыталась стащить плод, тут-то я ее и схватил.
— Ловко, — рассмеялся я.
— Самое трудное испытание припасли напоследок. Нужно было переплыть реку. Река была не очень широкой, но в мутной воде кишмя кишели крокодилы.
— А если кому-то не повезет? — изумился я.
— Так и задумано, — спокойно кивнул Библиус. — Это праздничное жертвоприношение.
— Вижу, ты благополучно прошел все испытания.
— Разумеется, иначе бы мы с тобой не разговаривали. Когда все уцелевшие выберутся из реки, начинается церемония ожидания. Все люди племени стоят, запрокинув головы, и смотрят на небо. Знаешь, это очень величественный и напряженный момент. Ведь солнце может и не выйти из-за облаков. Тогда считается, что бог разгневался на людей.
— И что делают в таком случае? — поинтересовался я.
— Приносят в жертву шамана, — невозмутимо ответил Библиус. — Но на этот раз Акатошу повезло. Солнце выглянуло точно в срок, и даже показалось полностью, а не краешком. После этого начался праздник. Фруктовое вино лилось рекой, все лакомились сухими лепешками и жареными насекомыми. Были танцы под барабан и еще кое-какие церемонии, о которых не принято рассказывать вслух.
— В них ты тоже участвовал? — рассмеялся я.
— Разумеется. Я же настоящий исследователь.
И Библиус взял еще один пирожок.
— С капустой, — одобрительно промычал он. — Мои любимые. А с какими вопросами пришел ты?
Все время, пока Библиус говорил, гусиное перо неутомимо бегало по пергаменту.
— Пока ты с удовольствием проводил время на пикнике и плавал наперегонки с крокодилами, я попал в очередную магическую историю. Кстати, она тоже связана с водой. Любопытно, не находишь?
— Подожди, я заменю пергамент, — попросил Библиус.
Он положил на столик чистый лист, а исписанный аккуратно свернул в трубочку.
— Теперь рассказывай.
Я в подробностях рассказал хранителю библиотеки историю своего знакомства с Елизаветой Федоровной.
— Кое-что я уже выяснил, — напоследок сказал я. — Но осталось еще много вопросов. И главный из них — почему Елизавета Федоровна внезапно почувствовала себя плохо?
— Думаю, твой целитель все понял правильно, — кивнул Библиус. — У твоей знакомой открылась новая грань магического дара. То, что вы называете способностью.
— Да, очень похоже, — согласился я.
И сразу вспомнил свое состояние, когда новая способность открывалась у меня. Головокружение, темнота в глазах, тошнота.
— Но эти признаки должны быстро пройти, — сказал я.
— Не всегда, — возразил Библиус. — Все зависит от силы дара. А еще — от того, какая именно способность открылась.
— Получается, раньше у Елизаветы Федоровны был слабый дар, — понял я.
— Вот именно, — кивнул Библиус. — И хорошо бы понять, что именно за дар у нее.
— Я надеялся, что твои книги помогут мне ответить на этот вопрос.
— Что она может? — спросил Библиус. — Перечисли ее магические способности, которые ты видел.
Я принялся загибать пальцы:
— У Елизаветы Федоровны абсолютная память. Причем, не только на слова или поступки. Она запоминает все — даже погоду или настроение собеседника. И потом может все это рассказать, а перо само собой записывает — вот как сейчас.
— Интересно, — кивнул Библиус. — Еще?
— Мне показалось, что она отлично улавливает настроение других людей. А еще может немного управлять временем. Когда она чем-то увлечена, время вокруг нее течет медленнее.
— Я понял, — кивнул хранитель библиотеки. — Это очень редкий дар.
— Дар Летописца? — спросил я.
— Нет, — покачал головой Библиус. — Не путай. Летописец — это путь, а не дар. Путь нужно еще принять. А дар магия дает сразу.
— Так что у нее за дар?
— Дар сочувствия. Эмпатия.
— Ничего себе, — удивился я. — У меня недавно появилась способность с точно таким же названием.
— Это она и есть, — кивнул Библиус. — Но для тебя это лишь побочная грань твоего дара, а для нее — основная. У эмпатов способность чувствовать развита куда сильнее, чем у любого другого мага. Они очень тонко ощущают все, что происходит вокруг. И навсегда это запоминают.
— А магическое воздействие тоже сказывается на них особенно остро? — спросил я.
— Магию они чувствуют сильнее всего, — подтвердил Библиус. — И пока эмпат не приспособился к своему дару, он будет в постоянной опасности. Вы хорошо сделали, что поместили эту девушку в защищенное место.
— Дар сочувствия, — медленно повторил я. — Да это похоже на Елизавету Федоровну. Она даже бездомного пьяницу кормила супом.
— Наверняка, она остро чувствовала его отчаяние, — согласился Библиус. — Потому и пыталась ему помочь, как могла.
— Иногда такой дар больше похож на проклятие, — заметил я.
— Любой дар может стать проклятием, — возразил хранитель библиотеки. — Если маг не принимает его. Для Елизаветы Федоровны очень важно как можно скорее принять свой Путь. Думаю, теперь магия с радостью укажет его. Тогда девушка будет точно знать, что ей делать дальше.
— Но для этого она должна пройти церемонию Принятия Дара, — напомнил я. — А это не так-то просто. Церемония проводится всего один раз в год. В другое время Храм Путей просто не существует.
— Храм Путей — это всего лишь символ, — неожиданно сказал Библиус. — Храмом может стать все, что угодно. Старое дерево или груда камней как у племени Акатоша. Или величественной здание с белоснежными колоннами, сотканное из магических полей. Суть не в храме, а в готовности мага. Но к этой готовности нужно идти постепенно.
— Я хотел спросить тебя кое-о-чем еще, — вспомнил я. — Пока тебя не было, одна из книг рассказала мне удивительную историю про осаду торгового города. Эта история натолкнула меня на мысль, что Елизавете Федоровне грозит опасность. Но она же подсказала и путь защиты. Магическое охранное заклинание может быть опасно для Елизаветы Федоровны?
— Нет, если оно направлено не на нее, — покачал головой Библиус. — Такое заклинание всегда действует наружу, а не внутрь.
— Ты меня успокоил, — улыбнулся я. — Можешь отыскать для меня схему такого магического плетения?
— Его знает любой артефактор, — успокоил меня Библиус. — Маги подчиняли животных с самого начала времен. И защита от этой магии появилась очень давно.
— У меня есть сразу несколько знакомых артефакторов, — кивнул я. — Вопрос в том, кто из них возьмется за дело. Честно говоря, я бы доверил выбор самой магии.
— Отличное решение, — кивнул Библиус. — Можешь так и сделать.
— А как? — заинтересовался я.
— Очень просто. Когда будешь уходить отсюда, прикоснись к двери и попроси магию перенести тебя сразу в нужное место. Не выбирай место заранее, а доверься ее выбору. Вот, и все.
— Действительно, просто, — улыбнулся я. — Знаешь, Библиус, меня не покидает мысль, что истории девушек очень похожи. Погибшая была сиротой, и Елизавета Федоровна тоже сирота. Обе они учились вместе. На обеих девушек напали возле реки. Думаю, что и Наталью Суворову тоже ударили на мосту и оттуда сбросили в воду. Мне кажется, это не случайность. Правда, пока я ничего не знаю о третьей девушке.
— Так узнай, — посоветовал Библиус. — Не стоит блуждать в потемках, если неподалеку есть фонарь.
— Еще одна древнеримская мудрость? — улыбнулся я.
— Разумеется, — кивнул хранитель библиотеки. — Бывали времена, когда по улицам Рима невозможно было пройти без фонаря ночью. Непременно во что-нибудь наступишь. Узнай больше и приходи снова. Ты же знаешь, дверь библиотеки всегда открыта для тебя.
— Знаю. Спасибо, Библиус. Я, пожалуй, пойду. Передавай привет Акатошу.
— Непременно передам. Кстати, он тоже вспоминал про тебя. Даже изготовил в твою честь первую скамейку в своем жилище. Ему показалось, что сидеть на ней намного удобнее, чем на земле.
— Вот так к чистым душой детям природы и приходит цивилизация, — рассмеялся я. — До встречи, Библиус.
— Салют, Александр!
Хранитель библиотеки проводил меня к выходу.
Я взялся за ручку двери, закрыл глаза и послал зов магии:
— Мне нужен артефактор, который изготовит защитный талисман для Елизаветы Федоровны, — беззвучно сказал я. — Приведи меня к нему.
Магия не ответила. Но я почувствовал, что она слышит меня. Поймал на себе ее внимательный взгляд. Толкнул дверь и вышел из библиотеки.
