Глава 6
Она пробуждается до рассвета, раньше чаек и крачек. Сейчас слышится только нежное шуршание волн. В тусклом свете заходящей луны она осматривает свои раны. Ее глазам не нужно много света. Раны уже усыхают, затягиваются, и каждую окружает широкий пурпурный синяк. Все синяки соединяются в единое целое на ее боку.
Она потягивается на четвереньках, словно кошка, высоко подняв копчик, разминая мышцы, затекшие от сырого ночного воздуха и наспех набросанной подстилки. Костер прогорел. Рядом с ним лежат почерневшие кости – волчьи и рыбьи.
Она присаживается на корточки у входа в пещеру и изучает рассвет. Видит серое небо и слышит первый крик чайки.
Пришло время двигаться дальше. Она еще недостаточно далеко ушла от того места, где оставила свою семью и остальных холодными и мертвыми. Она вырезала из шкуры волка широкую перевязь и поместила в нее левое заднее бедро зверюги – все, что от него осталось. Перекинула перевязь через плечо. На другое плечо повесила остатки шкуры. На севере будет холоднее.
Пристегнув нож к поясу, она вышла наружу.
* * *
Крис замочил сеть на ночь в воде и прикрепил гантели Брайана к углам с обоих концов. Сеть не просто опустилась на нее, а буквально обрушилась. Женщина инстинктивно упала на колени, яростно извиваясь внутри нее, буйствуя и воя.
Ему надо действовать быстро.
И Крис вприпрыжку – со странной грацией, будто Майкл Джексон, прогуливающийся своей фирменной «лунной походкой», – спешит по тропинке, от травяной крыши пещеры – ко входу, перекинув «Ремингтон» через плечо. Женщина выхватила нож, и стоит, пытаясь разрезать сеть. Если бы она не запуталась так сильно вначале, то уже давно бы отвоевала свободу. И от этой мысли у него мороз по коже.
Она что-то нечленораздельно рычит:
– Дэвьел! Ужъянна пиустовех ровисхоро! Дэвьел!
Что бы это, блин, ни означало.
* * *
Шкура запуталась в сети перед ней. Похоже, чтобы пробиться к нему, она должна прорезать шкуру. Мужчина стоит перед ней, и она чувствует его страх и возбуждение. Мужчина хочет подойти к ней, но не делает этого.
– Дьявол! Уж я напьюсь твоей крови скоро! Дьявол!
Ее рука поднимается и опускается. Ее рука говорит о ее желании.
Желании убивать.
Мужчина осмеливается приблизиться еще на шаг. Ее собственные ноги запутались в этой паутине. Она не может освободить их, не причинив себе серьезного вреда. Вместо этого она пронзает шкуру и сеть и чувствует, как ее рука наконец-то освобождается от него, от этого продолжения мужского существа. Она бросается вперед.
И падает.
* * *
В ее глазах горит жажда крови. Или что-то похуже.
– Дэвьел!
Крис стоит над ней. Не слишком близко. Ведь у нее в руке этот чертов ножище. «И, Господи, – думает он, – какие у нее зубы!» Но сейчас она довольно сильно запуталась.
Свободна только одна рука. Пора заканчивать.
– Боюсь, я ни хрена не понимаю из того, что вы говорите, леди.
Приклад «Ремингтона» с удовлетворительным шмяк ударяет по ее бьющейся в сетях голове. После этого она перестает трепыхаться.
И Крис позволяет себе выдохнуть.
* * *
Самая трудное и нервное – это распутать ее. У него нет иного выбора, кроме как сделать это прямо здесь, перед пещерой, потому что он ни за что на свете не собирается тащить намокшую сеть с привязанными восьмидесятифунтовыми гантелями – не говоря уже о самой женщине – обратно к «Эскаладу». Он воспользуется ее ножом. Пробуя лезвие большим пальцем, Крис убеждается, что ножик-то гораздо острее, чем его собственный. Углеродистая сталь, заточенная до остроты пера, с деревянной рукояткой, закрепленной болтами. По его предположению, нож сделан в тридцатых или сороковых годах. Настоящий антиквариат – тогда все делали намного лучше, чем сейчас.
Но ему нужны обе руки, чтобы освободить ее, особенно ноги, а это значит, придется отложить «Ремингтон». И, хотя он ударил ее довольно сильно, ему не хочется думать, что она с ним сделает, если вдруг очнется. Даже без сознания она выглядит грозно. Ростом с него, а может, и выше. Ее руки сплошь покрыты шрамами и мозолями, а пальцы – длинные и тонкие. Мощные мышцы спины, бедер и плеч – прямо как у олимпийских пловчих. Живот впалый. По беглой прикидке Криса, ее груди с большими сосками – единственный жир на ее теле.
Она вся в шрамах.
«Откуда, черт возьми, она взялась?» – думает он.
И где, черт возьми, она побывала?
Вытащив женщину из сети, он заметил, что забыл убрать одну маленькую коричневую декоративную морскую звезду. Он упустил ее из виду. Он качает головой.
С этакой добычей не стоит ничего упускать из виду.
Крис достает из рюкзака пластиковые кабельные стяжки и связывает ей ноги вместе, а руки за спиной. Ее кожа удивительно теплая и приятная на ощупь. Как будто температура ее тела чуть выше, чем у него.
Он распаковывает и расстилает пляжное полотенце с надписью «ВРЕМЯ ЛЕТИТ НЕЗАМЕТНО, КОГДА ПЬЕШЬ РОМ», перекатывает ее на него и начинает тащить.
Двадцать минут спустя, после несколько привалов – перевести дух и хлебнуть водички из бутылки, – Крис поднимает ее и усаживает на заднее сиденье кадиллака. Только после этого она начинает приходить в себя.
Прежде чем она полностью очнется, Крис ударяет ее прикладом по лбу.
У нее будет ужасно болеть голова. Но он не хочет, чтобы она приходила в чувство еще какое-то время. Хотя перспектива этого момента волнует его до чертиков.
Он заводит машину и направляется домой. «Эскалад» довольно мурлычет.
И Крис мурлычет тоже – в мыслях, про себя.
