Тартус Фим знал, что времени ему удалось выиграть совсем немного.

В голосе Цары Джейнис чувствовалась спокойная, холодная уверенность. На везение, которое не подвело его во время атаки ее мужа, рассчитывать не стоило – теперь его ждал конец. Наемница сперва добьет «Кривую шоколадку», а затем вытащит его извивающееся тело из ее остатков, словно улитку из раковины.

Удаляясь от границы Пепелища, он видел мчащийся к нему «стилет». Даже если бы он рискнул и сразу поставил счетчик, он вовсе не был уверен, что ему удалось бы прыгнуть – Малькольм основательно поджарил ему антигравитоны. Без их поддержки глубинный привод не только не откроет стабильную щель, но и не сохранит прыгун в целости при ее преодолении.

Навигационная консоль высветила двадцать секунд до контакта. Хуже того, приближались и корабли Альянса. Неужели они собирались влететь в Пепелище? Что тут вообще творилось, Напасть их всех дери?

«Глаз циклона», – вдруг подумал Фим. Если бы удалось до него добраться… Нет, это нереально. Не при столь плачевном состоянии корабля, потерявшего значительный процент управляемости. Однако если он ничего не станет делать, та чокнутая его зарежет. Как она обещала – «Ядом».

Да пошло оно ко всем Иным!

Сам не вполне сознавая, что делает, он схватился за ручку управления и ввел инструкции на навигационной консоли. «Кривая шоколадка» затормозила, с трудом сражаясь со скоростью, а затем медленно и неуклюже совершила разворот на сто восемьдесят градусов по широкой дуге. В конце разворота Тартус нажал кнопку форсажа. Прыгун затрясся, взревели сирены – судя по всему, вышла из строя одна из корректировочных дюз. Тем не менее он завершил маневр.

Он возвращался в Пепелище.

Не для того, чтобы в него влететь – для этого он еще не настолько сошел с ума. Но на границе Тестера виднелось несколько монументальных глыб, гигантских астероидов, которые лениво парили в пустоте, поддерживаемые гравитационными взаимодействиями и пучками псевдоэлектрических разрядов. Если бы ему удалось спрятаться за одним из них, использовать его как защиту… или даже совершить посадку и прицепиться к поверхности, возможно, у него появился бы шанс – если, конечно, Цара не запеленгует неподвижную цель. Ничего лучшего ему, однако, в голову не пришло.

Он летел и плакал, даже не отдавая себе в этом отчета. Слезы и пот капали на навигационную консоль.

– Тартус, – услышал он. – Вернись, Тартус. Не убегай.

– Проваливай, ведьма! – пробормотал он, даже не включив микрофон. Если бы он начал с ней разговаривать, наверняка бы сорвался.

– Я лечу к тебе, Тартус, – пообещала она. Но Фим уже пересекал границу Пепелища.

«Кривая шоколадка» внезапно затряслась и закашлялась из-за присутствовавших в выжженном пространстве завихрений. К нему неслись энергетические волны и гравитационные течения. Через неостекло на носу корабля Фим увидел всю красоту хаоса: танец астероидов, плывущие метеориты, блеск черных микродыр, волны газа и пыли, соцветия голубых молний.

И отмеченные кастрированным искином приближающиеся корабли.

Самих истребителей или прыгуна он не видел – лишь пляшущие перед носом точки: отображенную на стекле проектором консоли анимацию вместе с данными о скорости, расстоянии и нарисованными векторами полета. Там что-то происходило: нечто, чего он еще до конца не понимал и не хотел понимать, какое-то странное безумие. Его это не интересовало. Плача, он дернул за ручку, толкая «Кривую шоколадку» в сторону ближайшей гигантской глыбы.

По пути ему пришлось миновать лабиринт небольшого пояса астероидов, разваливавшихся на куски и вновь формирующихся из разбитых осколков, притягивавшихся друг к другу голубыми разрядами. Одна из молний зацепила и его, почти целиком лишив прыгун магнитного поля. Отчаянно вскрикнув, Фим закрыл глаза, а когда снова их открыл, увидел мчащуюся ему навстречу черную стену астероида.

– Контакт через восемь секунд, – сообщил аварийно включившийся искин. – Семь, шесть, пять…

Тартус начал тормозить, чтобы расположить «Кривую шоколадку» параллельно лениво вращающемуся небесному телу. Приборы пищали, консоль бунтовала против его головоломных выходок. Поверхность астероида оказалась пористой, полной выступов, впадин и бесформенных шипов. Хуже того, по ней тоже проскакивали молнии.

– Три, два, один, ноль.

Что-то грохнуло, и Фим, как обычно не пристегнувшийся к капитанскому креслу, взлетел вверх, чтобы тут же растянуться на полу прыгуна. Что-то шипело, и он почти не сомневался, что не выдержала обшивка корпуса. На мониторах вспыхнули сигналы тревоги. «Нижняя палуба, – понял он. – Пробоины на нижней палубе. Повреждение в машинном отделении. Протекающий реактор? Проблемы с искином? Я вообще отсюда не улечу?»

Он встал, хватаясь за край навигационной консоли, и почти сразу же заметил сигнатуру приближавшегося к астероиду «стилета». Джейнис прекрасно видела, где он спрятался, и, похоже, тоже готовилась к посадке. Она садится, вместо того чтобы его сбить? Гнев затмил ее разум.

На это он, собственно, и рассчитывал. Нужно было выйти… если только он не хотел, чтобы она подошла ближе и грохнула в его корабль какой-нибудь проклятой гранатой.

Времени не оставалось. Все еще не осознавая, что по лицу его текут слезы, Фим побежал в боевую рубку за оружием и скафандром.

Он чувствовал, что конец близок.

Сидя в своей антигравитационной коляске в стазис-навигаторской «Пламени», сразу же после пересечения границы Пепелища, Натрий Ибессен Гатларк был уверен, что не сможет сделать того, что ждал от него Кайт Тельсес. «Не знаю, что ты держишь за пазухой и что позволяет тебе твоя болезнь, но чем бы оно ни было, ты сейчас выпустишь его на волю. Мы рискуем ради тебя, но и ты тоже рискнешь ради нас. Иначе и быть не может. Понял, принц?»

«Прекрасно. Я прекрасно все понял. Не знаю только, что я могу сделать».

Времени, чтобы связаться с будто бы находящимся на «Няне» Монахом или ждать контакта с таинственным Господином Тенью, уже не было. Руки Ложи были не столь длинны. Возможно, их корабли ждут… но вовремя до Тестера им не добраться. Он остался один.

– Есть данные о препятствиях, – сообщила первый пилот Сори Тельсес. Над ними уже работало Сердце, как и Канто в боевой рубке. «Пламя» начало плазменный обстрел при поддержке сконцентрированных лазерных пучков. Так же поступили сопровождавшие его «Терра» и «Няня». Однако фрагмент Пепелища, в который они влетели, похоже, не так просто было очистить, тем более что пустое пространство являлось лишь коридором для очередных глыб и небесных тел, искрившихся энергетическими разрядами.

– Канто, оставьте «ищейки» для главных целей, – проворчал Тельсес. Старый чародей явно считал, что его нервные напоминания об очевидных вещах поднимут боевой дух команды. – У нас слишком мало ракет, чтобы тратить их на космические глыбы.

– Проход закрывается, – сообщил Примо. – Мы могли влететь, но сзади уже творится хрен знает что.

– Где те истребители и прыгун? – спросил Кайт.

– Там что-то происходит, – ответила слегка ошеломленная Сори. – Я уже вижу, что они влетели в Пепелище, капитан. Прыгун летит на максимальной тяге и обстреливает «киберы» – очень точно, по крайней мере несколько попаданий! И это при таких проблемах с навигацией! Никогда не видела ничего подобного!

– Какой-то крутой профессионал, – поморщился Тельсес. – Ладно. Что с «мухами»?

– Подлетают. До контакта с границей Пепелища сорок шесть секунд.

– Контакт с прыгуном?

– Если он сохранит скорость, то примерно тогда же.

– Хорошо. Нат?

– Да? – спросил Натрий, сжимая подлокотники коляски. Ему не хотелось, чтобы Кайт спрашивал об этом, но он чувствовал, что вопрос так или иначе прозвучит.

– У меня к тебе вопрос относительно нашего разговора, – сказал Тельсес. – Я хочу спросить тебя, можем ли мы влететь глубже. С твоей помощью, парень. Иначе мы остаемся здесь.

Влететь глубже? После слов капитана «Пламени» наступила тишина, словно обезлюдела вся палуба. Нат взглянул через неостекло.

– Соедините меня через персональ с навигацией, – помедлив, ответил он. – Я предвижу возможные столкновения лучше, чем искин. Я… защищу нас. Сделаю все, что нужно.

– Именно это я и хотел услышать, принц, – кивнул Тельсес.

Натрий улыбнулся, но улыбка его была еле заметна.

– Что они там творят? – раздраженно бросила Ама Терт. – Покидают строй?

– Все указывает на то, что они летят глубже в Пепелище, – недоверчиво пояснил Доминик Крептов.

– С ума сошли? Это ведь эсминец – не прыгун! Их раздавит за лазурные полминуты!

– Госпожа капитан, есть связь с «Громом», – сказал Хаврес Гутана. – Они заметили маневры «Пламени» и задают вопросы.

– Скажи им что-нибудь, – процедила Терт. Еще не хватало, чтобы начал вмешиваться Пекки! – Объясни командиру, что… Напасть, скажи ему, что это запланированный маневр!

– Так точно.

– Восемь препятствий на опасных траекториях, – доложил компьютерщик Вик из Сердца. – Контакт через тринадцать – пятнадцать секунд.

– Понял, – кивнул Крептов. «Терра» начала осторожно маневрировать, стремясь хотя бы частично укрыться за искусственным щитом, созданным «Няней». Фрегат начал обстреливать приближающиеся к нему метеориты и астероиды поменьше, но не мог ничего поделать с очередной волной разрядов, к счастью, достаточно слабой, чтобы воздействовать лишь на траекторию полета корабля. Навигация работала как сумасшедшая, выравнивая тягу после легкого энергетического удара и передавая мощь реактора на корректировочные дюзы.

– Есть ответ с «Грома», – негромко сообщил Хаврес. – Командир Пекки Тип одобряет отважный маневр нашего гатларкского союзника и приказывает оказать им поддержку.

– Да он с ума сошел, – не выдержала Ама.

– Есть связь с «мухами», – доложил кто-то из навигации. – Истребители влетели в Пепелище. Они направляются в сторону прыгуна.

– «Гром» спрашивает, почему мы не летим за «Пламенем», – простонал Гутана. – Он повторяет приказ.

– Пусть повторяет. Соедини меня с «Няней», – распорядилась Терт. – Что-что, но одни мы в это говно точно не полетим.

Лицо Маделлы Нокс, обычно худое и вытянутое, напоминало наложенную на бледный скелет маску. Впервые с давних пор смотрительница сектора Контроля стала выглядеть в полном соответствии со своим прозвищем. Сидя у себя каюте, Мама Кость смотрела на цветную голограмму над столом и размышляла, как так получилось, что она дала себя втянуть в ситуацию, которая неминуемо закончится гибелью ее эсминца.

И все из-за этого придурка Динге.

«Он задурил мне голову рассказами об артефактах, Машинах и ценном оружии, – думала она, – а когда он действительно что-то нашел, пути назад уже не было. Слишком велико оказалось искушение. Проклятье, я была четвертым заместителем Эклема Стотена Гибартуса, главного контролера, главы смотрителей и члена Совета Лазури! Как мало отделяло меня от полной власти! Две-три ступеньки – и я заняла бы место старого деда, который едва может подтереться! Сколько лет ему осталось?

А теперь… Напасть с ними со всеми! Я потеряю этот проклятый корабль!»

Капитан Тарм постоянно сидел в СН, но у Маделлы был свой вполне определенный взгляд на ситуацию. Они летели в Пепелище, чтобы поджарить прыгун… который затем приберет к рукам Пекки Тип, собрав незаслуженные лавры.

Стол высвечивал маневры и растущие как грибы после дождя траектории препятствий. Вермус разворачивал корабль, когда в них ударила очередная энергетическая волна. Что там творилось?

– Говорит капитан Ама Терт с «Терры», – вдруг услышала Нокс. – Капитан Тарм, у нас приказ поддержать эсминец «Пламя». Мы должны влететь глубже в Пепелище. Прошу помощи.

«Да они свихнулись, – решила Маделла. – Естественно, этот идиот Вермус согласится. Он никогда не умел мыслить стратегически, и на самом деле половину работы делала за него я». Она нажала кнопку микрофона, напрямую связывавшего ее с капитаном.

– Вермус, – со злостью прошептала она, – ты меня слышишь? Не соглашайся ни на какую помощь! Влет глубже в Пепелище без карт – чистейшее самоубийство! Слышишь?!

– Говорит капитан Вермус Тарм с «Няни», – услышала Нокс. – Госпожа капитан Терт, можете на нас рассчитывать. Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь.

С ума сошел! Он тоже сошел с ума… Он даже не соизволил ей ответить!

– Вермус! – процедила она в микрофон. – Я тебя за яйца повешу за нарушение субординации! Если только останемся живы, я…

– Мама Кость, – послышался тихий спокойный голос капитана, – вы знаете не хуже меня, что живым никто из этого не выйдет. Это конец для «Няни» и для нас. В данный момент мы проводим последнюю военную операцию, так что ваше мнение как консультанта Альянса, приведшее к данной ситуации, больше не имеет никакого значения. Прошу не мешать мне исполнять свои обязанности.

– Да ты что?! Как ты смеешь! – захлебнулась она. – Ты, старый лысый дед! Осмеливаешься мне перечить?!

– Я не осмеливаюсь вам перечить, – снова услышала она спокойный голос Вермуса, утративший, к ее ужасу, всю прежнюю любезность. – Осмеливаюсь лишь сказать, что мою команду и меня лично вы можете поцеловать в жопу. Прощайте.

Связь с тихим треском оборвалась. Маделла Нокс осталась одна, недоверчиво уставившись на микрофон.

«Киберы» стрипсов были уверены в своей победе.

Пилотировавшие их киборги, во-первых, прекрасно знали сектор 32С, а во-вторых, каждая проведенная симуляция указывала на то, что две эскадры истребителей по шесть кораблей каждая стратегически значат намного больше, чем один прыгун. Эскадры перешептывались между собой об обретении ожидаемой чистоты и передавали информацию о скором успехе спешащим на место встречи с «Ленточкой» крейсерам «Джаханнам» и «Барзах», эсминцу «Нихиль» и фрегату «Шуньята».

Увы, в какой-то момент все изменилось.

Преследуемый прыгун, который они настигли у самой границы глаза циклона, вел себя словно раненый зверь. Полет его был хаотичным, будто на его борту кто-то сражался с навигацией. Он пытался также стрелять, но промахивался. Прыгун был обречен на гибель.

«Киберы» начали тактический обстрел, а «Ленточка» погибала – вопрос был лишь в том, насколько она будет повреждена до перехвата. По этому поводу уже были проведены очередные симуляции.

И тут все изменилось. Беспорядочно вращавшийся и сваливавшийся в штопор прыгун внезапно выровнялся и начал описывать замысловатые эллипсы, ловко направляясь к границе глаза циклона. Одновременно ожили его орудия: выстрелы из турбинных пушек и плазмы стали тревожно меткими, словно противник провел намного более глубокую симуляцию, чем те, которые подготовила секта.

«Киберы» быстро ответили сменой стратегии. Они рассеялись, но это не спасло их от взрыва первого, а потом второго истребителя. Секта засомневалась. Симуляцию поспешно скорректировали и усилили новыми элементами – чистоты следовало достичь любой ценой. Перевес все еще составлял десять к одному.

Увы, прыгун Грюнвальда понятия не имел о каких-то перевесах и расчетах. Вместо этого он вырвался и влетел прямо в Пепелище, причем его нисколько не заботило, что влет в необозначенный на картах фрагмент сектора – чистое самоубийство.

Истребители стрипсов бросились в погоню – в сущий хаос, сложную высшую математику многих тел, адскую мозаику взрывов, разрядов и столкновений. В самую середину этого ада мог влететь лишь безумец… Хотя, как ни парадоксально, полет в Пепелище увеличивал шансы Грюнвальда. Следовать сложной стратегии погони тут было попросту невозможно – «киберы» могли лишь лететь за убегающим прыгуном, без каких-либо шансов окружить его и вынудить вернуться в безопасный космос. Хуже того, «Ленточка» не утратила точности своих орудий.

Лавируя среди вращающихся астероидов и пылевых облаков, избегая очередных разрядов, прыгун стрелял раз за разом, будто что-то вдохнуло в него новую жизнь.

Очередные два «кибера» быстро погибли, столкнувшись с одним из астероидов. Следующий почти настиг «Ленточку», обстреливая ее корму и вынуждая прыгун свернуть, – однако до него добрался разряд Тестера, выжегший его электронику и толкнувший его в волну едкого газа. Еще один «кибер» внезапно взорвался, продырявленный плотным роем мчащихся метеоритов.

В то же мгновение «Ленточка» получила удар голубым зигзагом накопившейся в Пепелище энергии и влетела в гравитационное поле черной микродыры, которая, к счастью, исчезла столь же быстро, как и появилась, оставив после себя мощные завихрения. Прыгун с трудом вырвался, выплевывая энергетические сгустки из поврежденной дюзы. Казалось, что с ним покончено, но пилоту и в этот раз удалось стабилизировать полет.

«Ленточка» снова помчалась вперед. Однако границу глаза циклона уже пересекли корабли Флота Зеро – находясь на безопасной траектории, они начали как обстреливать корабль Грюнвальда, так и расчищать пространство вокруг уцелевших «киберов».

Тактика крейсеров «Джаханнам» и «Барзах» была тройственной. Часть лазерных орудий сосредоточилась на раскалывании крупных астероидов, в то время как одиночные выстрелы из плазмы попадали прямо перед самым носом «Ленточки», вынуждая ее свернуть с выбранной траектории и лететь в зону действия корабельных лучей захвата. Тем временем окрестности залило настоящим дождем выстрелов из турбинных пушек – энергетические разряды, казалось, били вслепую, но они были достаточно многочисленны, чтобы хотя бы зацепить магнитное поле убегающего прыгуна. Стрипсы пытались заставить «Ленточку» отступить. Мелкие глыбы не были проблемой для громадных кораблей – секту не волновали маленькие астероиды, попадавшие в магнитное поле крейсеров. Тяжелые корабли лениво плыли через Пепелище, спокойные и уверенные в победе, позволяя эсминцу «Нихиль» и фрегату «Шуньята» поддерживать «киберы».

«Ленточка» оказалась достаточно благоразумной, чтобы не забивать себе голову бронированными кораблями. Она кружила словно угодившая в ловушку муха, пытаясь избежать ударов зловещей хлопушки, состоявшей из шести уцелевших истребителей, вновь образовавших сферический строй. «Киберы» возвращались к старой тактике – они хотели окружить преследуемого, чтобы единственный путь к бегству вел назад, к глазу циклона, где с помощью кораблей его можно было бы перехватить.

Все изменилось, когда прилетели «мухи».

Быстрые шарообразные истребители Альянса, с крыльями, напоминавшими крылья назойливых насекомых, были вооружены турбинно-плазменными пушками. Небольшие корабли строили массово, обеспечивая им хорошее магнитное поле и столь же хорошую маневренность.

Пилоты «мух» не заморачивались атакой на истребители. Вместо этого они начали воплощать в жизнь директивы Пекки Типа, к удивлению стрипсов сосредоточившись не на «киберах», а на небольших астероидах, круживших возле истребителей секты.

Сперва взорвался первый, потом второй астероид, обломки которого полетели в сторону «киберов», отчаянно пытавшихся увернуться от фрагментов космических глыб. Сферический строй рассыпался, а «мухи» продолжали обстреливать очередные планетоиды.

Громадный кусок космического камня угодил в один из истребителей секты, который, кувыркаясь, ударился о другой корабль, пытавшийся вылететь из зоны поражения. Две очередные машины стрипсов исчезли в пламени взрыва. Четыре уцелевших «кибера», подгоняемые волей Флота Зеро, помчались к «Ленточке».

Тем временем «мухи» взяли на прицел «Нихиль». В отличие от предыдущих атак, эта была иной: несколько лазерных орудий сосредоточились на конкретном истребителе и не отпускали его, пока он не превратился в искрящийся сгусток ионизированной пыли. Эсминец мужественно поддерживала «Шуньята», ослепляя остальные истребители Типа выстрелами из турбинных пушек, в то время как «Нихиль» уже искал очередную жертву. Однако возникшая суматоха позволила «Ленточке» вырваться из безвыходного положения и возобновить полет к границе Пепелища и локационных буев… прямо к ожидающим ее кораблям Альянса.

Казалось, будто прыгун на мгновение заколебался, уменьшив тягу. Чтобы преодолеть последний участок сектора, он вынужден был пробиться через очередной плотный пояс астероидов. Энергия Оружия разбивала и вновь собирала кружащую вокруг материю, сжимая ее фрагменты в плотные горячие зачатки микроскопических звезд, чтобы внезапно разнести ее мощным гравитационным взрывом. Сразу же следом за этим безумным хаосом двигались корабли.

Вперед вырвалось «Пламя», казалось достаточно хорошо знавшее местность, чтобы огибать самые опасные ее участки. Его сопровождали два других корабля, выплевывавших энергию плазмы и лазеров в летящие к ним железоникелевые куски космической руды.

«Ленточка» совершила очередной поворот, лавируя между небесными телами планетоидов, и внезапно помчалась в сторону «Пламени», словно поверив, будто гатларкский эсминец собирается не перехватить ее, а спасти. Заметив этот отчаянный маневр, Флот Зеро нацелил орудия в сторону эсминца. Однако, прежде чем он начал массированный обстрел, «Нихиль» был атакован дальнобойными ракетами с «Няни» и «Терры».

Это были не только типовые «ищейки», но и мощные тяжелые ракеты типа М – не что иное, как управляемые атомные бомбы. Флот Зеро дрогнул – подобное оружие обычно имели на борту суперкрейсеры, а поскольку в секторе не было ни одного такого корабля, проведенные ранее симуляции начали опасно рассыпаться. Тактика снова изменилась. Секта нацелила лазерные пучки в две мчащиеся к «Нихилю» ракеты и одновременно выпустила серию манков, оказавшихся, однако, полностью непригодными в выжженном, заполненном шумами космосе. Ракеты были медленными, но у них имелись все шансы долететь до цели – относительно простая навигационная конструкция ракет типа М нивелировала локационные помехи.

Во вторую ракету удалось попасть без особых проблем. Она взорвалась мощной волной ядерной энергии, которая должна была снести также первую ракету. Однако глухая вспышка атомного света ее не уничтожила – сила взрыва лишь толкнула ракету к эсминцу стрипсов, осыпавшему несущуюся к нему гибель градом выстрелов из лазеров, турбинных пушек, плазмы и «ищеек». Обстрел оказался успешным, но ненадолго: в бомбу удалось попасть, но она сдетонировала достаточно близко, чтобы сила взрыва толкнула «Нихиль» прямо в объятия смерти – к одному из близлежащих астероидов.

Эсминец стрипсов погиб во внезапной вспышке взорвавшегося реактора, высвободившаяся энергия которого улетела в сторону ошеломленной «Шуньяты». Фрегат Флота Зеро перебросил энергию на коррекционные дюзы и, рискуя основательной потерей мощности, выжег половину энергии реактора, предназначавшейся для форсажа. Расходы окупились – маневр оказался достаточно действенным, чтобы корабль избежал гибели, потеряв лишь пятнадцать процентов магнитного поля по левому борту.

«Джаханнам» и «Барзах» поняли, что серьезно ошиблись, недооценив противника. Потеря эсминца была болезненной и серьезно нарушила чистоту, но, к счастью, еще не означала поражения.

«Шуньяту» проинструктировали, что необходимо продолжение ранее запланированной стратегии. Поддержка «киберов» и попытка перехватить прыгун продолжали оставаться приоритетными задачами. Ситуация, однако, дозрела до той точки, когда был принят во внимание возможный вылет Грюнвальда из Пепелища. От границы Пепелища до локационных буев было достаточно далеко, чтобы крейсеры успели перехватить «Ленточку» до прыжка – если им удастся выбраться из ловушки, в которую загнал их прыгун.

Именно тогда стала явной истинная стратегия Пекки Типа.

Находившийся возле буев крейсер «Гром» слегка сдвинулся с места, начав обстрел границы Пепелища. У лазеров не было никаких шансов достичь цели, но плазма, хоть и несколько разреженная, попадала в астероиды. Некоторые удалось расколоть или изменить их траекторию настолько, чтобы помешать тяжелым кораблям выбраться за границу Тестера.

Командир «Грома» ожидал, что из Пепелища выберутся корабли поменьше. Те, что покрупнее, должны были оказаться в плену хаоса и погибнуть. Даже стрипсы не могли вечно находиться в опасных регионах сектора. То, что заодно могли быть уничтожены «Пламя», «Терра» и «Няня», входило в число неизбежных собственных потерь.

Из этого поединка победителем должен был выйти лишь «Гром» – крейсер блистательного командира, который принесет Лазури древнюю машинную технологию либо позволит другим погибнуть при попытке ее ему передать.

Маделлу Нокс уже не интересовало сражение. Не интересовала ее и машинная технология, раздражающая физиономия Пекки Типа и планы относительно Совета Лазури. При виде того, на что пошел Вермус, ей хотелось только одного.

Выжить.

Процедура отсоединения «Детки» от «Няни» не представляла особой сложности. Может, это и не было простое конструктивное соединение, как в случае подогнанных под очертания эсминца «стилетов», но требовалось ввести соответствующие коды. И потому она очень разозлилась, когда до нее донесся звук звонка. Кто-то ждал у дверей каюты – кто-то, не позаботившийся даже о том, чтобы представиться по интеркому. Она нажала кнопку.

– Я занята, – сообщила она, вводя последние инструкции на появившейся над столом голограмме. Из стены под огромным окном с неостеклом уже начала выдвигаться навигационная консоль, а из-под кресла высунулись наконечники стазис-инъекторов. – Уходите, у меня нет времени!

Звонок не утихал.

Все указывало на то, что Вермус, выпустив обе ракеты типа М, намерен приблизиться к одному из крейсеров и выстрелить из туннельной пушки. Существовал вполне реальный риск, что потраченная на выстрел энергия отключит не только саму «Няню», но и «Детку», а этого Нокс допускать не собиралась. Напасть, часть команды уже мчалась к спасательным капсулам и ангару! Если этот кретин и впрямь…

Звонок раздался снова, на этот раз достаточно длинный, чтобы оторвать Маделлу от подготовки к отсоединению.

– Убирайся! – крикнула она в интерком. – Иди к спасательным капсулам, Напасть тебя дери!

Звонок не унимался. Разъяренная Нокс вскочила и, быстрым шагом подойдя к двери, нажала кнопку открывания.

На пороге стоял старый лысый человечек со слезящимся злобным взглядом. Откуда-то она его знала… «Астролокатор, – вспомнила она. – Захарий как-его-там».

– Что ты себе… – начала она, но старичок удивительно лихо шагнул в ее каюту и хлопнул по кнопке закрытия двери. Нокс замерла.

– Прежде чем мы улетим, я хотел вам сказать, что принес нечто весьма важное, – сообщил он. – Это парализатор.

Он нацелил небольшую фасолину на Маму Кость.

– Почти небольно, – успокаивающе добавил он и нажал кнопку.

Скафандр никак не хотел надеваться.

У потного, испуганного Тартуса тряслись руки. Еще на бегу к боевой рубке он на секунду задержался, чтобы отключить бо́льшую часть подсистем корабля и запустить автоматическую систему пожаротушения на нижней палубе. Установленные в стенах огнетушители начали заливать ее быстро застывающей пенистой массой, у которой было дополнительное преимущество – она значительно отвердевала при контакте с вакуумом. Если внизу дыра и утекает кислород, масса должна попасть в дыру и надежно ее заткнуть. На это изобретение он потратил множество юнитов и теперь молился, чтобы оно не оказалось еще одной дурацкой экстравагантностью – одной из многих на «Кривой шоколадке».

Где может быть та сука? Приближается ли она уже к его кораблю? Проклятая ведьма!

Казалось, будто каждый удар сердца отсчитывает последние секунды перед неминуемой смертью. Он ругался и плакал, надевая шлем, радостно помаргивавший статусными иконками. Тяжело дыша, он проверил магнитные подошвы и состояние самого скафандра. Скафандр был старый, купленный вместе с прыгуном; от него воняло потом и отфильтрованным десятки раз воздухом.

В нем он наверняка погибнет.

«Нужно успокоиться, – повторял Тартус, хватая лазерный пистолет и точечную гранату. Больше ему все равно не удалось бы ничего забрать. – Нужно успокоиться, – повторил он, направляясь к выходу из прыгуна. – Успокоиться, Напасть его дери».

Однако это было не так просто.

Его встретила темнота, но лишь временная – ее уже освещали царившие в Пепелище неестественные огни и вспышки. В секторе 32С давно не было звезды, которая могла бы его осветить, – она была уничтожена во время применения Оружия. Но свет ее, по странному стечению обстоятельств, остался – еще одна из древних загадок, связанных с технологией Машин. С одной стороны, Тартус был за это благодарен, а с другой – ощущал себя словно под прицелом.

Поверхность астероида выглядела хрупкой, хотя состояла из скалы, местами покрытой черным льдом. Гигантская глыба пережила множество ударов и на фоне своих меньших сестер оказалась в общем-то достаточно гладкой. Подошвы скафандра притягивались к ней настолько надежно, что Фим ощутил нечто вроде облегчения. Он начал удаляться от прыгуна, осторожно ступая по раздробленной реголитовой поверхности и поднимая маленькие облачка дыма и мелких камешков. Проклятый космический шлак! Если он на нем поскользнется…

Метрах в двухстах он заметил быстро идущий в его сторону силуэт. Цара! От ужаса у него перехватило дыхание, и он начал нервно озираться в поисках хотя бы одной возвышенности, за которой можно было спрятаться. Взглянув на мгновение вверх, он увидел Пепелище – сквозь неостекло и на экранах мониторов оно выглядело не столь грозно. Время от времени астероид, которому предстояло стать его могилой, лизали языки голубых молний, удерживая каменную глыбу в ленивом бессмысленном полете по постоянной траектории Тестера.

Внезапно в жуткой тишине космоса в поверхность возле его ног ударил красный лазерный пучок. Фим, однако, услышал шипение и грохот столь же отчетливо, как и собственный запертый в небольшом пузыре шлема крик. Он попятился, отброшенный назад трескающимися фрагментами астероида. «Она целила в ноги, – понял он. – Она хочет меня обездвижить… а потом отнести на „Кривую шоколадку“, снять с меня скафандр и не спеша довершить начатое. „Ядом“ своего мужа».

Цара Джейнис ускорила шаг, справедливо решив, что выстрел будет надежнее с более близкого расстояния. Тартус достал точечную гранату, выдернул чеку и бросил почти вслепую.

Такие гранаты, в отличие от обычных осколочных, не взрывались, а схлопывались. Сопровождавшая их срабатывание магнитная сила, основанная на сконденсированной мощности антигравитонов, словно сплющивала пространство вокруг, всасывая его внутрь, – по такому же принципу функционировали гравитационные ракеты. Если бы удар пришелся в цель, тело Цары оказалось бы раздавлено в кашу. Фим, однако, не учел слабое притяжение планетоида, так что граната полетела намного дальше, в окрестности припаркованного на астероиде истребителя наемницы.

До него дошла отдаленная колеблющаяся волна, и он едва удержался на ногах. Царе пришлось хуже – она упала, а «стилет», всосанный мощью гранаты, сложился словно целлофановый самолетик. Это было только начало. Последовала вспышка – взорвался раздавленный реактор. Образовалось искрящееся полушарие, которое затем исчезло, и на них обрушилась ударная волна.

В сторону Тартуса полетело облако обломков и пыли. Его оторвало от поверхности, и он, крича, начал удаляться от планетоида, лихорадочно ища гарпун с тросом. Его ждала ненасытная пасть выжженного хаоса, и он знал, что, если он в нее попадет, ничто уже не сможет его спасти.

В это мгновение «Няня» настолько приблизилась к противнику, что выстрелила из обрекшей ее саму на гибель туннельной пушки.

Мощь неиспытанного оружия в полной мере проявила себя даже в опустошенной Машинами зоне. Высвобожденные ею частицы проникли сквозь энергетические барьеры «Барзаха» и, усиленные ядерными взаимодействиями, начали поглощать массу, превращая ее в энергию. Крейсер взорвался, но мощность самого взрыва выросла благодаря встреченной по пути материи.

Внезапно сражение утратило всякий смысл. Все – «Джаханнам», «Шуньята», «киберы» и «мухи», «Пламя» вместе с «Террой» – включили форсаж, используя любую возможную энергию, которая еще оставалась в реакторах для единственной цели – немедленного бегства из Пепелища.

Чудовищная мощь туннельного эффекта росла, сжигая астероиды и рои метеоритов. Она раздавила оказавшуюся на ее пути «Няню» – казалось, на мгновение вспыхнуло новое солнце.

Разрушительная волна опасно приблизилась к «Пламени», но эсминец сумел ей противостоять, спрятавшись за магнитным полем, которое, и без того уже слабое, необъяснимым образом засветилось с неожиданной силой. Корабль совершил полный разворот и двинулся вперед, прокладывая себе путь лазерами и плазмой. Его команда выкладывалась до предела, но его судьба – если только туннельный эффект не исчезнет – казалась предрешенной.

К счастью для гатларкского корабля, Тестер не был обычным поясом движущихся по своим орбитам астероидов. Гравитационные взаимодействия и оставшиеся после применения Оружия разряды начали рассеивать туннельный эффект так же, как до этого его частично рассеивало магнитное поле. Разрушительная сила постепенно угасала и исчезала.

Первой из Пепелища вырвалась «Ленточка». Прыгун блеснул и помчался вперед, словно за ним гнались все исчадия ада. Тартус этого не видел – он уже снова опускался на астероид, толкаемый ослабевающей взрывной волной, уже лишившейся своей гибельной мощи. Он пронзительно кричал, не в силах остановиться даже тогда, когда наконец коснулся поверхности.

Он не мог поверить, что все еще жив.

Не вполне понимая, что с ним, он поднялся на ноги. Лазер он где-то потерял – вероятно, оружие выпало из его руки, когда взрыв оторвал его от астероида. Тартус повернулся, пытаясь определить, где находится. Он приземлился совсем недалеко от прежнего места, что было само по себе удивительно. Отсюда даже видна была «Кривая шоколадка». Если поторопиться и побежать на корабль, то, возможно, ему удастся улететь, если он сумеет починить то, что требуется.

Метрах в пятнадцати от него лежала Цара Джейнис.

Тартус замер. Тело наемницы не шевелилось, но он заметил светящиеся зеленым огоньки ее скафандра. С ней что-то случилось – возможно, она потеряла сознание, но скафандр выглядел неповрежденным. Жива?

Медленно, превозмогая страх, он подошел к Царе и перевернул ее на спину. Ее прекрасные глаза были закрыты, ангельское лицо выглядело совершенно спокойным. В правой руке она держала лазерный пистолет, в левой – электростилет Малькольма. Она не выпустила их, даже теряя сознание. Сука.

Фим забрал у нее оружие. На мгновение у него возникла мысль выстрелить из ее собственного лазера, но что-то его удержало. Он задумался…

Какое-то время он стоял, глядя на Цару Джейнис и чего-то ожидая, будто это не он, а кто-то другой должен был принять за него решение. Когда он наконец двинулся с места, разум его был ясен и бесстрашен.

Он не спеша потащил наемницу к «Кривой шоколадке», прикидывая, насколько большую дозу стазиса следует ввести пойманному ангелу.