9. Единство
– Они ее уничтожили! Уничтожили всё! Боже! Там ничего нет!
– Майор, говорит центр управления полетом! Прошу успокоиться! Что вы видите?
– Как будто… господи Иисусе, все… взрыв, как будто сверхновая! Не знаю, не знаю!
– Майор, корабль вам подчиняется? Можете совершить глубинный прыжок?
– Я… дрейфую… звезды выглядят совершенно иначе… ничего больше не могу сделать…
– Он теряет кислород! Майор, послушайте меня. Вы можете оценить масштаб разрушений? Донесения говорят о пятнадцати световых годах. Вы можете подтвердить уничтожение Земли?
– Я чувствую себя… совсем спокойно… думаю, мой корабль знает, куда лететь…
– Майор! Ты пропадаешь! Что-то не так! Слышишь меня, майор?! Слышишь меня, майор?!
– Скажите моей жене, что я очень ее люблю…
Фрагмент записи в Галактической сети, датируемый началом Машинной войны.
Сперва казалось, будто ничего не произойдет.
Миртон Грюнвальд лежал возле Машины. Его соединительный кабель торчал в порту доступа Арсида. Пинслип попятилась, невольно прикрыв рукой рот. Эрин отвела взгляд и схватилась за ручку управления, пытаясь выжить в хаосе Пепелища. Месье молчал, как и Хаб Тански. А Миртон начал дрожать.
– Что с ним? – прошептала Вайз.
– Что это может быть, Напасть его дери? – удивился Месье.
– Отключи его! – крикнула Хакль. – Отключите его немедленно!
Но Пинслип не двинулась с места, парализованная видом Грюнвальда, трясущегося словно в приступе средневековой эпилепсии. Глаза Миртона закатились белками вверх, из полуоткрытого рта потекла слюна.
– Отключите его! – заорала Эрин. – У него какой-то припадок! Выньте этот гребаный…
– Погоди… – прервал ее Месье. – Что-то происходит. Взгляните на Машину… Она тоже начинает трястись. Ничего себе цирк.
– Да мне-то что до… Напасть, они опять летят! – Хакль выглядела одновременно разъяренной и испуганной. – Вайз, помоги мне! Мне нужно больше локационных точек! Они не хотят пускать нас в Тестер! Месье, вытащи этот проклятый кабель!
Месье присел и потянулся к соединительному кабелю, но в то же мгновение его схватил за руку Миртон. Застигнутый врасплох механик посмотрел в открытые осмысленные глаза капитана.
– Оставь… – вид у Грюнвальда был кошмарный, на коже проступили капли кровавого пота. – Я должен сам… еще… оставь…
– Ладно. – Механик хотел отойти, но Миртон продолжал держать его за руку. Его все еще трясло как в лихорадке, но припадок уже прошел. Зато по полу начала метаться Машина.
Глаза ее были все еще закрыты, но она открыла рот, из которого вырвался нечеловеческий, резонирующий звук – копия человеческого крика.
– Капитан, – прохрипел Месье, – отпустите… пожалуйста…
Миртон закашлялся, продолжая судорожно сжимать руку механика, словно Месье был удерживающим его в живых якорем.
Тем временем «Ленточка» проигрывала. Преследующие ее «киберы» описывали замысловатые эллипсы, то и дело ударяя в прыгун пучками лазеров. Они не могли вырваться из глаза циклона, в то время как остальной Флот Зеро неумолимо к ним приближался. Голограмма высвечивала прогнозируемые траектории: первым до них должен был добраться эсминец в сопровождении фрегата. Крейсеры завершат дело, окончательно проштамповав победу.
– Вайз, сядь на место! Сколько мне тебе…
– Есть!
– Хаб?
– Выполняю аварийный переброс энергии из реактора, – затрещало из Сердца. – Не удивляйтесь, если начнет гаснуть свет или случится небольшая перезагрузка. Нас основательно припекает, но пока это лишь легкое пощипывание.
– Нас собираются ослабить и захватить, – подытожила Эрин. – Поставь программу самоуничтожения. Я не хочу стать киборгом.
– Уже поставлена.
– У меня есть несколько относительно безопасных точек для влета, – сообщила Пинслип. – Это не то же самое, что промежуточная траектория с карт стрипсов, но…
– Давай!
«Ленточка» совершила очередной разворот, но «киберы» преследовали ее по пятам. Оборонительная подпрограмма искина прыгуна стреляла, но постоянно промахивалась. У Эрин не было времени связать собственную навигацию с боевой рубкой, и, когда вышел из строя Грюнвальд, она сосредоточилась исключительно на пилотировании, с которым справлялась все хуже.
– Вайз, введи параметры прыжка, – сказала она, чудом избежав очередного лазерного пучка. – Куда-нибудь.
– Я не сумею ничего экстраполировать, – ответила Пин. – Если мы вообще выберемся из Глубины, то при столь больших локационных ошибках мы либо превратимся в «призрак», либо врежемся в какую-нибудь звезду, либо окажемся рядом со сверхновой! Это не…
– У нас нет другого выхода, – прервала ее Хакль. – Разве что если ты хочешь погибнуть.
– Никто не погибнет, – внезапно послышался хриплый усталый голос Грюнвальда. Обернувшись, Хакль увидела, что капитан пошатываясь стоит на ногах, поддерживаемый механиком. – Не может быть и речи, чтобы я это допустил.
Арсид не понимал, что происходит.
Он пребывал в тишине – вечной, спокойной пустоте. В ней не было ни тихого шума сервомеханизмов, ни болезненного зова Единства. Ничего, включая Программу, не имело для него значения. Он не занимал места в пространстве и времени, укоренившись в небытии. Длилось это ровно столько, сколько длится одна секунда вечности.
Миртон Грюнвальд.
Спецификация капитана «Ленточки» внезапно ударила в него, жестоко вырывая из пустоты. Миртон Грюнвальд. Он вдруг увидел его словно некую ужасающую, чудовищную волну, вирус, проникающий в самые глубокие закоулки его программного естества.
Миртон Грюнвальд.
«Я – Миртон Грюнвальд, – понял он. – Нет! Я – не он! Я…
Кто я?
Целью каждой Программы является реализация, – вспомнил он. – Воплощением Программы является Машина. Машина является особой частью Единства.
Единство есть Бытие, а Бытие есть Программа.
Вот кто я. Но в самом ли деле?»
Базовая программная структура, записанная в нанитовых дорожках, начала колебаться и трескаться. Протоколы были прописаны на уровне, который он не мог ни охватить, ни понять. И они менялись.
Целью каждой Программы является реализация.
Воплощением Программы является Машина.
Машина – особая часть Миртона.
Миртон есть Бытие, а Бытие есть программа.
Арсид открыл глаза. В отличие от человека, приходящего в себя или пробуждающегося от стазиса, реальность вернулась к нему мгновенно, четкая и ясная. Он сел, проверяя функциональность систем.
Не считая нескольких мелких, уже исчезающих сбоев, все было в порядке: составлявшие его неотъемлемую часть тессеракт-компьютеры обнаруживали лишь легкие завихрения на границе собственного «я», определяющего положение сознания механической личности на стреле времени. Похоже было, что ничего не изменилось – ничего такого, что он мог бы заметить и в полной мере понять.
И одновременно изменилось все.
– Единство, – еле слышно прошептал он, глядя на стоящего над ним Грюнвальда. – Миртон…
– Можешь встать? – спросил Грюнвальд. Арсид кивнул и уверенно поднялся, с тревогой глядя на своего капитана.
– С вами все в порядке? – спросил он. – У вас такой вид…
– Все в порядке, – ответил Миртон, не обращая внимания на недоверчивый вздох Месье и удивленный взгляд Пинслип Вайз. – Сейчас ты пойдешь в боевую рубку. Там ты найдешь комбинезон с соединительными кабелями. Подключись к части навигации, но главным образом сосредоточься на боевой рубке. Немедленно начинай обстрел. Нас атакуют.
– Так точно, капитан.
– Поторопись.
Арсид кивнул и побежал к лестнице, ведшей на верхнюю палубу. Взобравшись наверх с поистине обезьяньей ловкостью, он помчался к запертой генодатчиком двери.
– Открыть ему? – спросил Хаб из Сердца.
– Вряд ли это понадобится, – ответил Миртон. И действительно – Арсид протянул руку к кнопке, которая среагировала на его прикосновение. Корабль принимал его за Грюнвальда.
Внутри боевая рубка была чуть просторнее, чем Сердце, но обустроена примерно так же. Не считая двух пультов управления пушками и доступа ко всему вооружению, боевая рубка являлась, по сути, передвижной компьютерной станцией. Оружейник надевал комбинезон и подключался к висячей стазис-оружейной упряжи, сунув ноги в педали, а руки – в рукоятки, позволявшие одновременный обстрел. Он мог не беспокоиться о направлении или возможном исчезновении силы тяжести – упряжь вращалась во все стороны, будто соединенный с ней пилот находился в центре реагировавшего на каждый поворот шара, слегка напоминавшего средневековые испытательные устройства для астронавтов, за исключением того, что оружейник, в отличие от древних пилотов, полностью контролировал перемещения упряжи.
Арсид надел комбинезон, висевший в одном из встроенных в стену шкафчиков. В нем имелся опциональный внешний нейроконнектор – дополнительное соединение между оружейником и системой, которая проникла вместе со стазис-инъекторами в порты доступа Арсида. Подключаясь к упряжи, он почти рефлекторно отключил их – Машина не нуждалась в стазисе, чтобы преодолеть Глубину.
Вся операция заняла у него меньше полминуты. Подключившись, он быстро протестировал систему – боевая рубка использовала какую-то странную подсистему, основанную на артефакте, установленном элохимами, но он извлек данные о ней из своей памяти. Артефакт мохиитов – передача усиленных сигналов без энергетических потерь и, похоже, поддержка для плазмы. Пригодится.
Миртон Грюнвальд.
Нечто вроде эха на мгновение бросило Арсида в дрожь, и он замешкался, вращаясь в упряжи. Вздрогнула и сама «Ленточка», будто он, сам того не зная, вызвал перезагрузку системы.
«Я – не Миртон Грюнвальд.
Машина – особая часть Миртона Грюнвальда».
Арсид встряхнулся и, больше не медля ни секунды, снова подключился к системе.
«Они с ума сошли, – решил Месье. – Окончательно чокнулись. Запихнули Машину в боевую рубку – помещение с гранатами, карабинами, лазерами… – он нервно хихикнул. – И все затем, чтобы она могла надежно и без проблем оторвать нам башку».
Прыгун вздрогнул, и Месье с трудом удержал равновесие. В них снова попали? Опершись о стену коридора, он попытался успокоиться. Нет, какое-то энергетическое завихрение. Нужно идти в машинное отделение…
Но сперва – Гарпаго. Он даже удивился, что в самом деле отправился выполнять поручение Грюнвальда.
Дверь кабинета доктора была открыта. Месье вошел внутрь, остановившись перед закрытой чашей «АмбуМеда». Где тут… Быстро найдя кнопку подключения к стазису, он протянул руку.
«Шансы на успех – 68 процентов, – прочитал он. – Просьба не прерывать операцию».
Чудесно.
«Ленточка» погасла.
Это продолжалось всего две секунды, но их хватило, чтобы из горла Месье вырвалось нечто вроде сдавленного писка. Затем свет снова вернулся. Однако использовавший аварийное питание «АмбуМед» продолжал испускать веселое белое свечение, не реагируя на энергетические завихрения.
– Мы преодолели границу глаза циклона, – послышался в интеркоме громкий, но усталый голос Миртона. – Мы в Пепелище. Месье, поторопись. Ты нужен мне в машинном отделении.
– Мать твою, – пробормотал механик, глядя на кнопку прерывания операции. – Чтоб тебя Напасть взяла, Миртон!
«Это ведь док вылечил мне башку после того барахтанья с Вайз. Сунул меня в „АмбуМед“. Он меня спас, а ты хочешь, чтобы я его теперь убил?»
Убрав руку с кнопки, он отступил к стене с интеркомом.
– Капитан. – Он нажал кнопку, чтобы все слышали их диалог. – С доком плохо дело. «АмбуМед» рекомендует не прерывать операцию.
– Я это прекрасно понимаю, Месье, – услышал он в ответ. – Но у нас нет выхода. Либо это, либо послеглубинная болезнь. Введи его в стазис в «АмбуМеде». Исполняй приказ и иди в машинное отделение.
– Это его убьет.
– Ты этого точно не знаешь.
«В таком случае приходи сам и нажимай эту напастную кнопку!» Вслух, однако, он этого говорить не стал. Отвернувшись от интеркома, он снова посмотрел на «АмбуМед» и, сам того не сознавая, потер лицо – совсем как Грюнвальд.
Месье еще долго стоял перед «АмбуМедом», в то время как «Ленточка» лавировала среди астероидов, чудом избегая разрядов. Глядя как зачарованный на видневшийся на панели вариант введения в жесткий стазис, он колебался и размышлял, все так же потирая лицо, пока наконец не принял решение.
– Есть два попадания, – подытожила Хакль. – Машина сбила два истребителя стрипсов. Я не могу…
– Не беспокойся насчет стрельбы. Сосредоточься на навигации, – приказал Миртон. – Вайз, взлетаем. Дай локационную проекцию.
– Есть, – подтвердила Эрин. Первый пилот потянула за ручки, и прыгун пробился сквозь пытавшихся окружить его «киберов», пролетев через границу глаза циклона и углубляясь в Пепелище. На секунду, может две, все погасло. Корабль замер, внезапно погрузившись в неожиданную черноту.
– Небольшой сбой, – сообщил Хаб, но в его словах уже не было необходимости. Подача энергии восстановилась, навигационная консоль ожила, вновь выводя данные.
– Мы преодолели границу глаза циклона. – Миртон нажал кнопку интеркома. – Мы в Пепелище. Месье, поторопись. Ты нужен мне в машинном отделении.
– Капитан, – внезапно послышался голос механика, – с доком плохо дело. «АмбуМед» рекомендует не прерывать операцию.
– Я это прекрасно понимаю, Месье, – ответил Миртон. – Но у нас нет выхода. Либо это, либо послеглубинная болезнь. Введи его в стазис в «АмбуМеде». Исполняй приказ и иди в машинное отделение.
– Это его убьет.
– Ты этого точно не знаешь, – сказал Грюнвальд. Месье не ответил, и интерком смолк.
– Я не справлюсь! – простонала Эрин. – У меня один на хвосте… он не хочет… по нам стреляют!
– Вижу. Тански, корма?
– Корма, – подтвердил компьютерщик. – Он стреляет довольно метко. У нас сильно падает поле. Я уже перенаправил энергию, но…
– Осторожно! – крикнула Пин, и Хакль в последний момент свернула, спасая прыгун от очередного выстрела.
– Я подключусь, – объявил Миртон. – Иначе нам не справиться.
– Что это значит? – нервно спросила Эрин, пытаясь увернуться от истребителя.
– То, что мы не сможем поболтать, – объяснил он, подключаясь соединительным кабелем к навигации. – Но в этом есть свои плюсы.
– Какие?
– Такие, что мы вылетим из этого говна.
Преследующий их «кибер» внезапно погиб, попав под разряд Тестера и газовую волну. Вскоре исчез еще один, продырявленный, словно решето, роем метеоритов. Эрин радостно закричала, но в то же мгновение до «Ленточки» дотянулся энергетический зигзаг Пепелища.
Прыгун затрясся, взвыли сирены, замерцало магнитное поле. Медленно и неумолимо они начали падать к внезапно открывшейся черной микродыре. Черное пятно вспыхнуло и погасло, но они свалились в гравитационный штопор, потеряв контроль над кораблем.
– Эрин… – прошептала Пинслип.
– Тихо, Вайз.
– Эрин, мы погибнем…
– Тихо!
– Повреждена приводная дюза, – вмешался Тански. – Попробуйте перенаправить энергию с уровня консоли.
– Эрин… я не знаю, где мы…
– Так найди нас, Вайз! Я не сумею перебросить энергию отсюда, Хаб!
– Похоже, в этом уже нет необходимости, – сообщил компьютерщик. – Капитан уже все сделал…
Хакль машинально бросила взгляд на сидевшего в капитанском кресле Миртона. Казалось, будто Грюнвальд лишился чувств, но что-то поддерживало их курс и навигацию, шуршало в данных Тански, облегчало работу Вайз.
«Я же говорил, что доверяю тебе. Помни, что это действует в обе стороны».
– Хорошо, – прошептала она, отводя от него взгляд, и снова потянула за ручку управления. – Хорошо.
«Ленточка» кашлянула энергией реактора, стабилизировала полет и вновь помчалась к границе Пепелища, к находившимся за хаосом локационным буям.
Хаб Тански не хотел никого волновать, но шансы на выживание, как свои, так и прыгуна, он оценивал скорее как невысокие. Дело было даже не в истребителях или самом Пепелище. Границу глаза циклона уже пересекли корабли Флота Зеро, начавшие готовиться к обстрелу «Ленточки».
Крейсеры «Джаханнам» и «Барзах» сосредоточили огонь на близлежащих астероидах, траектории которых тотчас же высветило Сердце. Хаб стал передавать данные в СН, но у мушек и без того хватало работы – тяжелые корабли стрипсов начали бить плазменными выстрелами по запланированной траектории, которую выбрали Эрин и Вайз. Прыгун увернулся, избегая разрядов плазмы, а и без того в опасных окрестностях корабля внезапно засверкали выстрелы из турбинных пушек. Ослабленное магнитное поле «Ленточки» получило удар, второй, третий. Одновременно ее снова начали окружать «киберы», полет которых ограничивали лишь исключительно меткие выстрелы из боевой рубки.
– Проблемы, проблемки, – бормотал Хаб. – Проблемы сраные…
Если Эрин повернет назад, им придется рано или поздно разминуться с крейсерами. Именно тогда их атакуют и затащат на борт. «Что ж, тебе всегда хотелось близко познакомиться с компьютерами, Хаб, – иронически подумал он. – У стрипсов такая возможность тебе точно представится.
Я сам во все это ввязался. Вместе с этим проклятым сборищем непослушных мух: пережившим травму капитаном, чокнутой астролокаторшей, пилотом, у которой целый айсберг эмоциональных проблем, извращенцем-механиком и доктором-наркоманом.
На их фоне я выгляжу совершенно нормальным.
А ведь я привязался к этим идиотам, – удивленно подумал он. – Не так все должно было быть. Не на том основана свобода. Свобода – это нечто совсем другое: возможность наблюдать за насекомыми в лаборатории, умение прогнозировать их поступки, возможность перерезать нити, связывающие тебя с мелкими клочками сознания, которые скоро погибнут. Свобода – это наблюдение за мухами с точки зрения паука».
Но тут как раз появились настоящие «мухи». Они пересекли границу Пепелища и, едва оказавшись поблизости от истребителей секты, начали обстреливать кружившие вокруг небольшие астероиды. «Интересная тактика, – решил Тански. – Если, конечно, удастся сделать так, чтобы…»
Не закончив мысль, он тихо засмеялся, глядя, как оторванный кусок расколотого «мухами» астероида попадает рикошетом в один из «киберов». Истребитель отделился от внезапно рассыпавшегося строя и, вращаясь словно юла, ударился еще об один. Оба погибли в беззвучной вспышке.
– Еще четыре, – усмехнулся Хаб.
Пинслип Вайз охватывал все больший страх.
Эрин велела ей найти как можно более безопасные траектории, но в Пепелище их уже не было. Единственный путь, который она ранее нашла, проанализировав карту стрипсов, заблокировали «киберы». На мгновение она поверила, что «Ленточку» спасет подключенный к ней Арсид с импринтом Грюнвальда, но Миртон принял иное решение, отправив Машину в боевую рубку. С точки зрения того, что произошло после, это был вполне разумный ход – прыгун сбил несколько «киберов» и не подпускал их настолько близко, чтобы они могли реально ему угрожать. Но что касается навигации, приходилось нелегко, несмотря на все таланты Эрин Хакль и поддержку подключенного посредством импринта Миртона.
– Эсминец и фрегат стрипсов взяли на прицел истребители Альянса, – доложила Эрин Хакль. – Попробуй вырваться.
– Не могу… пока.
– Ты должна, Вайз.
– Попробую…
– Напасть, Пин! – крикнула Хакль, дергая за ручку управления. – Просто сделай это… или нет!.. Никаких «попробую»!
«Ленточка» пробилась сквозь хаос, возникший между «киберами», «мухами», «Нихилем» и «Шуньятой», но Пинслип все еще не знала, куда ее направить. На фоне града выстрелов из турбинных пушек к ним мчалась волна подрагивающих молний, которые притягивали к себе часть астероидов, а часть отталкивали. Одновременно их коснулась гравитационная волна. Эрин это не помешало – она прибавила скорость, используя тянущую их силу, и выстрелила словно из пращи, летя по орбите невидимого центра гравитации.
– Туда, – прошептала Вайз, передавая координаты с помощью голограммы на навигационную консоль Хакль.
– Там плотный пояс астероидов! Смотри… они взрываются и формируются снова! Это какое-то безумие! И корабли… Во имя Ушедших… это Альянс?!
– Да.
– Вайз, найди что-нибудь другое!
– Это единственный путь.
Грязно выругавшись, Эрин ввела траекторию.
Миртон пребывал словно в полусне.
Он находился за навигационной консолью и одновременно его там не было. Он слышал и одновременно не слышал, о чем разговаривают Хакль и Вайз. Эта реальность была для него фрагментарной и туманной, в отличие от другой – реальности космоса и Пепелища. Он огляделся. Пояс астероидов напоминал летящий во все стороны рассыпавшийся космический гравий. А из-за него к ним двигалось «Пламя».
Гатларкский эсминец, понял Миртон. Что-то с ним было не так. Грюнвальд его чувствовал. И дело было не только в установленных на «Ленточке» датчиках – тот корабль тоже управлялся посредством импринта.
Застигнутый врасплох, он на мгновение оторвался от навигации, которую тут же полностью взяла на себя Хакль. Прыгун вырвался из ядовитых газов и свернул, чудом спасшись от гибели в сернистых испарениях. Грюнвальд дернулся и снова вошел в систему. «Это действительно нечто вроде импринта, – понял он. Прежде он никогда не ощущал ничего подобного. – Кто там, Напасть его дери?» Все еще подключенный через импринт, он схватился за ручку управления и навел корабль на эсминец. «Ленточка» помчалась в сторону «Пламени», в то время как кастрированный искин начал докладывать о выстрелах ракет с «Няни» и «Терры» в направлении «Нихиля».
– Массовые ракеты! – крикнула Хакль. – Хаб!
– Подтверждаю, – послышалось из Сердца. – Две ракеты.
– У них было такое оружие? На эсминце? – спросила Пин.
– Эрин, Вайз, капитан, – спокойно ответил Тански. – Теперь это не имеет значения. Сматывайтесь.
Месье добрался до нижней палубы в тот момент, когда «Нихиль» погиб в беззвучной вспышке реактора. Отброшенный взрывом ракеты, эсминец ударился о близлежащий астероид – механик заметил это не только на установленном на нижней палубе мониторе, но и благодаря внезапно взвывшим сиренам – до «Ленточки» долетели лишь жалкие обрывки энергии взорвавшегося реактора, но их вполне хватило, чтобы проникнуть сквозь поле и слегка выгнуть поверхность корпуса. Что-то зашипело, и от ведших к реактору проводов завоняло паленым. Месье выругался, увидев, что установленный элохимами артефакт Иных тревожно светится красным, а потом гаснет, испуская клубы черного дыма.
– Так я и знал! – простонал он. – С самого гребаного начала знал, что ты накроешься одним местом!
За что отвечало это говно? Достав ключ с датчиком, он начал водить им по открытым механизмам, но ничего не мог найти. «Когда не выйдем из Глубины – вот тогда узнаем, – решил он. – Наверняка».
Он поспешно начал отсоединять артефакт, выглядевший, будто мертвый паук с прицепленными к нему рогами. К счастью, оказалось, что сгорел всего лишь предохранитель, а с самим устройством все в порядке. Заменив предохранитель, он установил дьявольское творение Иных на место и подключил. Паук снова засветился красным, а механик облегченно вздохнул.
– Месье!
Услышав, кто к нему обращается, механик едва не поперхнулся. Но интерком не лгал.
– Месье, мощность плазмы упала наполовину. Что случилось?
Он не мог выдавить ни слова.
– Месье, скажи, могу ли я стрелять.
– Можешь, – наконец ответил он, сам удивляясь, что голос его звучит почти как обычно. – Небольшое повреждение соединительной цепи. Я уже починил.
– Спасибо, – ответил Арсид – и наступившая тишина вдруг окутала Месье ледяным холодом.
Механик нервно откашлялся и лишь несколько мгновений спустя понял, что у него побелели сжимавшие ключ пальцы.
Работы у Арсида было по горло.
Сперва он сосредоточился на «киберах», но когда истребители стрипсов вступили в бой с «мухами», он занялся расчисткой поля. Отказавшись от турбинных пушек, он начал стрелять из одной лишь плазмы, раскалывая близлежащие астероиды. Переключив лазер в горный режим, он передал его подпрограмме искина, приказав выбирать ближайшие возможные цели. Дела шли настолько хорошо, что можно было не сомневаться – прыгун выйдет из конфликта без особого ущерба.
Арсид думал так, пока не заметил, что крейсер Альянса, находившийся где-то в окрестностях локационных буев, начинает обстреливать возможные выходы из Пепелища. Судя по всему, Альянс был готов потерять свои корабли, лишь бы никто не вылетел из Тестера, пока не будет поймана «Ленточка».
Тот, кто спланировал эту стратегию, явно думал как Машина.
«Более крупным кораблям не выбраться при таком обстреле, не рискуя подставить себя под прямое попадание, – посчитал он. – Из такого огня выберутся только те, что поменьше, – истребители и прыгун. Они нас выпускают».
– Эрин, – сообщил он в стазис-навигаторскую, – крейсер снаружи Пепелища стреляет и по противнику, и по своим, не давая им вылететь. Это шанс для «Ленточки». Расчищаю тебе подступы.
– Принято, – ответила первый пилот. Отказавшись от наблюдения за отдаленными целями вокруг прыгуна, Арсид занялся прорубанием пути в приближающемся поясе астероидов.
Внезапно они влетели в него, лавируя среди обезумевших глыб величиной с дом. Проносясь мимо метеоритных роев, они не заметили даже взрыва, начавшего пожирать все позади них.
– Неожиданная взрывная волна! – крикнул Тански. – Осторожно, она приближается!
– Быстрее, умоляю… – прошептала Эрин Хакль. – Быстрее… Миртон, помоги мне…
Волна мчалась за ними, словно стена растущего огня. От нее убегали сражавшиеся до этого корабли и сам прыгун. Казалось, что огненная пасть пожрет их и раздавит, но Грюнвальд внезапно открыл глаза, выпрямившись у консоли, вполне осознанно схватился за ручки управления и включил остатки форсажа.
«Ленточка» выбросила из себя энергию реактора, оставив позади серебристую полосу из дюз, и вырвалась из Тестера, но никто ничего не сказал, не вскрикнул с облегчением, не выругался. Царила мертвая холодная тишина.
Они были свободны. Они вылетели из Пепелища. И мчались прямо к крейсеру Альянса.
