4. Замыкание
Тема: базовая классификация космических кораблей. Прошу внимания! Мы различаем: зонды, глубинные прыгунки, истребители ближнего и дальнего действия, транспортники (тоннаж в зависимости от потребностей), прыгуны, фрегаты, автоматические волнолеты с техническим персоналом, эсминцы, легкие, обычные и тяжелые крейсеры, редко встречающиеся суперкрейсеры, броненосцы и крайне редкие суперброненосцы – гордость флота Альянса. Существует большое число кораблей из Внешних систем с нестандартным или артефактным вооружением. Встречаются также восстановленные корабли времен Машинной войны, но сегодня мы ими заниматься не будем. О ракетах я расскажу вам позже, их в любом случае много, и они часто производятся за пределами ОКЗ на основе легальных контрактов. Дополнительная информация: после Машинной войны в руках человечества осталось несколько боевых станций типа А, В и С. Станции эти в настоящее время ОКЗ не производятся. Их главная черта – наличие модернизированных средств обороны. В этом смысле они подходят главным образом для охраны стратегической околопланетной территории. Что касается остального… посмотрим… Самые большие сооружения этого типа принадлежали Иным и позднее Машинам, хотя в архивах Потока имеется информация, что и человечество обладало, по крайней мере, двумя такими объектами. Их называли колоссами, и известно лишь, что длина их составляла от двадцати до тридцати с лишним километров. Их полная спецификация так и остается неизвестной. В учебнике вы найдете сведения о мифическом корабле «Титан» и еще одном – «Гаргантюа». Заранее предвосхищаю ваши вопросы: скорее всего, эти гигантские корабли никогда не существовали. На этом мы закончим наше краткое введение.
Фрагмент лекции для курсантов Космической академии
Когда Натрий Ибессен Гатларк оказался в своей каюте, Аро все еще пищал сигналом тревоги. Машина выглядела возбужденной, если можно говорить о возбуждении искусственного устройства. Тем не менее Аро успокоился лишь тогда, когда Нат наклонился и вывел сообщение на панель управления Машины.
Аро задрожал и выплюнул небольшую зеленую полоску голограммы, заканчивавшейся простым графическим символом: в сообщении содержался только звук. Послышался треск.
– Неизвестному адресату, – измененный с помощью компьютера голос звучал настолько обезличенно, насколько это было возможно. – Говорит Монах. Дошедшая до тебя информация обработана шифрованным приемным кодом. Я нахожусь на эсминце Альянса «Няня», под командованием капитана Вермуса Тарма. Готов обсудить все вопросы, связанные с грузом, и содействовать в его передаче. Прошу связи. Конец тайного поручения.
«Тайное поручение, – понял Нат. – Фраза-шифр, означающая, что ее произносит агент Ложи! Он здесь, этот самый Монах, и предлагает содействие… Напасть… а, ладно!»
– Аро, – сказал Натрий, – у тебя есть кодовый адрес переданного сообщения?
– Иметь адрес.
– Прекрасно. Начинаем передачу. – Он откашлялся, ожидая, пока Машина перейдет в приемопередающий режим. – Гоблин – Монаху, – начал он, стараясь говорить спокойно. – Подтверждаю связь. Нахожусь на гатларкском эсминце «Пламя», капитан Кайт Тельсес. Мне нужны точные сведения о планах и стратегии Альянса. В случае осложнений, в силу занимаемого тобой положения, рекомендую полный саботаж «Няни» либо саботаж ее систем. В случае необходимости мы будем готовы принять тебя на борт. Если до этого дойдет, воспользуйся фразой: «Мне крайне неприятно». Если ты в состоянии перенаправить коммуникационный пучок в безопасное место, настаиваю на личном разговоре. Конец тайного поручения.
Он вздохнул.
– Теперь подождем, – сказал он Машине. – Аро, продолжай работать в режиме приема. Мне нужен любой сигнал, какой только ты сумеешь уловить. Этот агент работает уже какое-то время. Может, нам повезет, и мы выясним что-то еще?
– Режим приема, поиск сигналов, – согласился Аро. Машина затарахтела – и в то же мгновение затрещал интерком «Пламени».
– Нат? – Голос капитана Тельсеса звучал несколько иначе, чем обычно. – Возвращайся немедленно в СН, мой мальчик. У нас тут… Сори, не трогай микрофон! У нас тут… ситуация! Напасть… как это… – снова послышался треск, на этот раз завершающейся связи.
– Туда и обратно, – мрачно пробормотал Натрий, нажимая кнопку на подлокотнике коляски. – Они меня прикончат.
Захарий Лем не собирался ждать.
Имелся немалый шанс, что он получит ответ от агента, который мог – хотя и не был обязан – находиться в системе. Он не знал, сколько это может продлиться, но не сомневался, что наверняка достаточно долго. К счастью, в стазис-навигаторской «Няни» царило относительное спокойствие, и похоже было, что в ближайшие лазурные полчаса так и останется. В «Детке» шло совещание – умные головы капитанов принимали стратегические решения. Лему было крайне интересно, каких чудес стратегии можно ожидать, пока прыгун и сопровождавшие его корабли стрипсов не соизволят покинуть хаос Пепелища.
Не важно – в данный момент важнее всего был командир «Кривой шоколадки». Многое указывало на то, что агентом может быть именно он, – и если так, нужно было действовать как можно быстрее.
– Эноба, – обратился он к первому пилоту «Няни», – послушай, если я сейчас не нужен…
– Можешь идти, Лем, – ответила Стилс, даже на него не взглянув. – Ты задал координаты?
– Не так уж много их и было.
– Ладно.
– Надеюсь, Флинка все-таки найдут, – сказала она, когда он уже поднялся с кресла. – Это и впрямь напастное свинство, что он оставил тебя одного. Сперва отобрал у тебя должность, а теперь…
– Спасибо, Стилс.
– Если его найдут, скажи. Уж я-то надеру ему задницу.
«Наверняка, – натянуто улыбнувшись, подумал он. – Что ж, дорогая моя Эноба, шансы на это у тебя довольно-таки мизерные». Труп Цицеро какое-то время лежал под его койкой, пока Захарий не воспользовался антигравитационной тележкой для перевозки одеял, чтобы с ее помощью сбросить тело бывшего первого астролокатора в секцию для отходов. Насколько он знал, «Няня» избавлялась от отходов циклически, как правило, непосредственно перед прыжком, придавая им направление, позволявшее долететь практически до солнца системы. Лем задумывался о том, не найдет ли кто-нибудь тело раньше и почему никому не пришло в голову поискать его именно в мусорном отсеке. Но, похоже, у всех было просто слишком мало времени для размышлений.
Как сейчас и у него самого.
Не вдаваясь в лишние разговоры, он направился в сторону главной палубы, но при этом не особо спеша и слегка волоча ноги. Команда эсминца должна была видеть в нем того же, кого видела обычно, – семенящего маленькими шажками, слегка испуганного старичка. Образ не вполне соображающего бедняги обычно прекрасно себя оправдывал. Забавно, что никто ни разу не задался вопросом, что этот самый едва держащийся на ногах бедняга делает на одном из самых продвинутых экспериментальных кораблей Альянса.
Где Малькольм Джейнис мог запереть Тартуса Фима? То, что капитана «Кривой шоколадки» в каюте Джейнисов уже не было, Лем знал из разговоров Маделлы в нашпигованной жучками «Детке». Вероятно, наемник затолкал его в какую-то из резервных кают на нижней палубе, основную часть которой занимали машинное отделение и склады, но там имелись и каюты для технического персонала. Помещения эти не отличались особыми удобствами, и чаще всего их занимали механики. Забавно, после стольких веков или, может, даже тысячелетий презрительного отношения к представителям «физического труда» история, похоже, нисколько не менялась, хотя понятие «механик» означало уже нечто совершенно иное, чем в доимперские времена, и Лем не сомневался, что большинство нынешних космических спецов по поршням, кабелям и реакторам сумели бы дать фору профессорам-физикам давних времен.
Ладно, значит, на нижнюю. Захарий добрался до небольшого лифта. Двери, тихо пискнув, закрылись, и несколько мгновений спустя астролокатор оказался внизу. Вокруг было довольно пусто – на нижней палубе болтались лишь двое механиков, причем один из них при виде астролокатора поспешно спрятал тлеющий окурок. Курение на кораблях Альянса было строго запрещено, и Лем удовлетворенно отметил, что механик отвел взгляд, ища повода юркнуть куда-нибудь в служебные коридоры. «Словно крысы, – подумал он. – Тем лучше». Проходя мимо того места, где только что стоял механик, он ощутил слабый запах самогона, который гнали на «Няне».
Резервные каюты находились в ответвлении В, и лишь на двери одной из них светился красный огонек включенной блокировки. Джейнис даже не потрудился поставить кого-нибудь охранять дверь, видимо решив, что хватит простой блокировки посредством генодатчика. Естественно, он был бы прав, если бы не тот факт, что у Захария имелись генные записи большей части команды. Одной лишь записи было недостаточно, иначе генодатчик удалось бы обмануть с помощью выкраденного волоса. Требовалась несколько более тонкая работа и оборудование-симулятор, позволявшее за долю секунды передать генодатчику остальные данные: кровяное давление, поверхностное натяжение кожи, запаховые элементы и тому подобные мелочи, некоторые на уровне рибонуклеиновых танцев. Подобные симуляторы часто называли копией человека, которая могла притвориться живым индивидуумом лишь на мгновение, но этого хватало, чтобы в набитом данными чипе появился и исчез обрывок настоящего биологического сознания. В большинстве цивилизованных систем их использование было запрещено.
Захария Лема запреты не волновали.
Прыснув на генодатчик экстрактом Малькольма Джейниса, он подсоединил чип симулятора, позволив наемнику на секунду родиться во тьме и умереть, прежде чем в биологической копии возникло осознание отчаянного крика. Цвет огонька сменился на тускло-зеленый, и дверь поднялась вверх, открыв полумрак тесной, пропитанной потом каюты. «Наверняка проблема с кислородным генератором и воздухообменом», – подумал Лем, доставая из кармана удобный ручной пьезоэлектрический парализатор.
– Ты там? – тихо спросил он. – Вылезай.
– Кто ты? – послышался хриплый голос.
– Я мог бы спросить то же самое, – заметил Захарий. – Я вытащу тебя отсюда. Ты вернешься на свой корабль – если, конечно, ты тот, о ком я думаю. – Он откашлялся. – Конец тайного поручения.
– Ясно, само собой. – Тартус Фим выбрался из каюты. Выглядел он кошмарно – вся его прежняя заносчивость куда-то исчезла. Допрос Джейнисов оставил свой след. Внешне он заметно похудел и ослаб, но Лем не дал себя обмануть. Глаза – глаза говорили обо всем. Это не были глаза загнанного зверя – они смотрели и анализировали, сверля взглядом каждую подробность и ища шанс сбежать. – Конец, конец.
«Это не он», – понял Захарий. Каждый агент Ложи знал, как реагировать на содержавшийся в словах код. В базовой версии следовало ответить, назвав свою спецификацию, присвоенную Ложей. В крайних случаях сообщался ряд сложных паролей и генная запись, хотя последнее использовалось крайне редко. Ложа не могла позволить себе распространять генные данные своих агентов.
– Что стоишь? – спросил Фим. – Идем…
Улыбнувшись, Захарий вытянул руку с парализатором. Все должно было произойти быстро, и на этот раз без всякой необходимости душить. Второй выстрел с близкого расстояния мог до такой степени поджарить мозг жертвы, что содержащиеся в нем данные не удалось бы восстановить даже Научному клану.
– Все равно не знаю, насколько это хорошая идея, – внезапно послышалось из глубины коридора. «Вальтер Динге, – понял Лем. – Они идут сюда!» – Уговаривать этого… преступника действовать совместно?
– Быстрее, – прошипел Захарий, хватая Тартуса за руку. Причальный шлюз находился примерно в середине нижней палубы, и, чтобы успеть, нужно было двигаться уже сейчас. – Нет времени, за тобой идут!
– Надо будет – сумею его убедить, – донесся до них затихающий голос Джейниса. – Если он попытается…
Не слушая дальше, они побежали вперед. К своему ужасу, Лем увидел стоящего возле шлюза механика. Этого человека он не знал, но сейчас это не имело значения. Почти инстинктивно он выстрелил прямо в спину ничего не подозревающего мужчины. Тот с тихим хрипом повалился на пол и застыл в странной неестественной позе.
– Напасть!.. – крикнул Фим, но Захарий схватил его за комбинезон и толкнул в сторону шлюза. Времени оставалось немного.
– Я спасаю тебе жизнь, – выдохнул Лем. – Полезай в прыгун и беги, если успеешь!
– Что все это…
– Сюда идут! – поторопил его Захарий. До них уже доносились ругательства – вероятно, пришедшие заметили открытую каюту. Больше Фима уговаривать не пришлось. Повернув колесико блокировки, он скользнул в глубь коридора, заканчивавшегося входом на борт «Кривой шоколадки».
– Сбежал! – успел еще услышать Лем, прежде чем направить на себя пьезоэлектрический парализатор и нажать на спуск, молясь, чтобы оружие само вылетело из его руки.
Первой заметила, что что-то не так, капитан фрегата «Терра» Ама Терт.
С самого начала у нее были дурные предчувствия, как и во время большинства операций под руководством капитана Пекки Типа. И предчувствия почти всегда оправдывались. Так было с фрегатом «Полярис» – с симпатичным молодым капитаном Томасом Хакки, с которым у Амы случился короткий пламенный роман и который погиб, исполняя очередной самоуверенный приказ Пекки во время Конфликта Триумвирата, как назвали позднее небольшую войну за влияние в секторах между Лигой, Федерацией и Государством. Так было и во время операции в системе 72 Геркулеса, в окрестностях звездного карлика, где Тип планировал усмирить амбиции контрабандистов когнитика. В находившейся примерно в пятидесяти световых годах от легендарной Терры системе Пекки вынудил Терт в одиночку сражаться с пиратскими прыгунами, дав ей возможность, как он позднее выразился, «адаптироваться на месте». Эта «адаптация» стоила жизни одиннадцати человек, то есть почти половины команды «Терры», долгого пребывания на верфи и выговора с занесением за «неправильно проведенные маневры». «Тебе легко было это подписать, сукин сын, – подумала она. – Ты не послал нам на помощь даже эскадру „мух“».
– Там что-то происходит, – сообщил первый пилот «Терры», рыжий веснушчатый Доминик Крептов. – В глубине сектора.
– Ты там что-то видишь? – удивилась она. Из-за Пепелища сигналы изнутри Тестера были затемненными и нечеткими.
– Я отфильтровал картинку, – признался он. – Не без помощи Тилл и остальных, – добавил он, улыбнувшись сидевшей рядом полненькой девушке-астролокатору, которая залилась румянцем. – Видно достаточно четко – естественно, настолько, насколько возможно в данных условиях.
– И что там происходит?
– Эта маленькая точка – тот самый прыгун. – Крептов вывел голограмму. – Я думал, это дрожь скана, но у меня такое впечатление, будто он пытается куда-то лететь. Остальные корабли тоже перемещаются, но очень медленно. А этот как-то… не знаю… – он пожал плечами. – Кружит словно пьяный.
– Пьяный?
– Ну… – Доминик поскреб чисто выбритый веснушчатый подбородок. – Корабли обычно совершают сложные маневры и все такое прочее. Но этот… такое ощущение, будто он беспорядочно левитирует. То выровняется, то снижается – будто кто-то повредил его навигационную консоль. Сам не знаю. Но не это самое странное. Похоже, у них что-то с реактором. Тепловая сигнатура то растет, то падает – будто у них в реакторе какая-то пульсация, и энергия переливается по всем подсистемам. Или будто у них проблемы с антигравитонами.
– Соедини нас с «Громом», – решила Ама. – У них лучше сканеры. И передай им наши данные. Пусть проверят.
– Есть.
«Не нравится мне это, – подумала Терт. – И даже очень. Неужели ничто не может быть нормально?» Противник должен был оставаться там, а потом пытаться добраться до локационных буев. Она вынуждена была признать, что тактика Пекки полностью оправдана – задержать прыжок Грюнвальда настолько, чтобы силы Альянса успели собраться в Транзите Персея, и на какое-то время задержать корабли Флота Зеро, пытающиеся прыгнуть следом за ним к Прихожей Куртизанки. Прекрасное изящное решение.
Никто только не предвидел, что прыгун Грюнвальда начнет вести себя как минимум странно. Повреждение? А может, они лихорадочно искали место, чтобы прыгнуть? Не может быть. Локационная погрешность была бы слишком велика, а в случае серьезной ошибки они могли превратиться в «призрак».
«Этот идиот прикажет мне туда лететь, – вдруг поняла она. – Влететь на фрегате в хаос Тестера. Он заявит, что раз уж там выжил столь большой прыгун, то есть шансы и у фрегата. Разведка, выяснение ситуации.
Он убьет меня – так же, как убил „Полярис“».
– Есть связь, – сообщил Доминик. Ама едва заметно кивнула. Она чувствовала, что бледнеет, и лишь надеялась, что голограмма этого не передаст.
Над навигационной консолью возник дух капитана «Грома».
– Господин капитан, – начала Терт, – наши сканеры обнаружили странное поведение прыгуна Грюнвальда. Первый пилот Доминик Крептов предполагает пульсацию реактора. Похоже, что Грюнвальд проделывает нечто странное со своим кораблем.
– Не слишком точные сведения, – поморщился Пекки.
– Конечно, господин капитан, – согласилась Ама. – Поэтому я хотела бы попросить провести сканирование со стороны «Грома».
– Я уже этим занялся, – сообщил Тип. Ну да, как же – скорее всего, за него это сделали слушавшие их разговор другие. – Первые результаты будут в ближайшее время, если нам удастся отфильтровать картинку. Сейчас я хотел бы, чтобы ты подлетела ближе к Грюнвальду. Переместись чуть дальше в глубь сектора и усиль свой сканер.
– Так точно, – сухо сказала она, бросив взгляд на Крептова. Криво усмехнувшись, Доминик начал вводить соответствующие инструкции, передавая часть управления второму пилоту Хавресу Гутане. Вид у худого Гутаны был испуганный. – Немедленно начинаю соответствующий маневр. «Сукин сын». – Последние два слова она произнесла лишь в мыслях.
Пекки удовлетворенно кивнул и исчез.
– Вы слышали, что сказал командир, – объявила она своей команде. – Лезть на рожон не будем. – Она повернулась к астролокатору: – Тилл, мне нужны наиболее дальние, но безопасные координаты. Доминик, Хаврес, полная готовность, одна восьмая тяги. Сердце, мне нужны все возможные траектории столкновения с летающим тут мусором. Боевая рубка, полное взаимодействие с Сердцем. Я очень разозлюсь, если что-то подлетит к нам ближе чем на пятьдесят километров.
Команда «Терры» прекрасно знала, что делать, но Ама чувствовала, что их следует постоянно убеждать, что она думает обо всем, а в первую очередь о них. Разве не так должен поступать хороший капитан?
«А я буду хорошим капитаном, Пекки».
– Начинаем, – добавила она, думая о пульсирующем хаосе Пепелища 32С.
Малькольм Джейнис не ждал приказа Маделлы Нокс. Он знал, чего пожелает Мама Кость, и после поверхностного обыска каюты, в которую он поместил Тартуса Фима, побежал прямо к причальному шлюзу своего истребителя.
– Полминуты, – послышался в микрофоне голос Цары. Он бросил что-то в ответ, сворачивая в соответствующее ответвление коридора и уже видя бегущую к лестницам жену. Сам он оказался там в тот же момент, когда она, запыхавшись, схватилась за перила.
– Что – полминуты? – прохрипел он. Цара улыбнулась.
– Столько у нас есть. Чтобы похлопать меня по попке и поцеловать, – заявила она. – Я не полечу. Нокс хочет, чтобы я осталась на борту. Она боится, что кто-нибудь отстрелит ей худые ножки.
– Давай свою попку, – согласился Малькольм. Цара выгнулась и хихикнула, чувствуя, как наемник засовывает руку между своими любимыми округлостями. – Кто-то тут очень меня хочет… Увы, нет времени, – добавил он, убирая руку. – Мамочка уже орет в громкоговоритель. Тартус сбежал, – сообщил он, отпуская жену и поднимаясь по лестнице. – Его пытались обстрелять, но он оказался слишком шустрым. Я поджарю этого сукина сына.
– Будь осторожен, – попросила Цара. Он остановился на полпути, пытаясь вспомнить, когда она в последний раз просила его о чем-то таком. – Этот самый Фим…
– Да ты шутишь, – рассмеялся он, продолжая карабкаться наверх. – Это всего лишь один напастный прыгун. Беги в каюту и поставь мне кофе с чем-нибудь покрепче. Через пять минут вернусь.
– Да ты уже поддатый, – заметила жена. – Слушай… давай я полечу. Ты ведь что-то выпил? Я тебя заменю, дорогой, а потом…
– Ладно, ладно, – усмехнулся он, открывая причальный шлюз и поднимаясь выше ко входу в свой «стилет». – Чмокни меня, милая, в хоботок. Папочка все сделает…
– Малькольм… – успела сказать она, но Джейнис уже забрался в брюхо истребителя и садился в кресло, застегивая ремни. Все еще негромко смеясь, он оживил несколькими щелчками панель управления и схватился за ручку.
– Прощай, Тартус Фим, – уже серьезнее пробормотал он, освобождая захваты «стилета» и хлопая по кнопке поиска целей. Вскоре он уже плыл в пустоте, думая о забавной реакции жены.
«Будь осторожен». Столько лет в профессии, а она никак не могла избавиться от сентиментальной хрени…
Когда Натрий въехал в стазис-навигаторскую, оказалось, что там уже говорит голограмма одетого в капитанский мундир мальчишки.
– …вполне логично, – донеслось до Ната. – Считаю, что вам следует обдумать ситуацию. Я понимаю конфликт интересов, возникший между силами Гатларка и Альянсом, но прошу взглянуть на проблему трезво. У вас нет шансов перехватить прыгун, а тем более его груз, учитывая, что его защищают силы стрипсов и против вас уже три корабля Альянса, а не один. В данный момент разумнее всего было бы оказать помощь Альянсу в проведении операции и сохранить в итоге лицо.
– И что мы будем с этого иметь? – язвительно бросил Кайт Тельсес. Голограмма отливала голубым, но Натрий не сомневался, что мальчишка покраснел.
– Вы забываете, капитан, что статус Пограничных герцогств основывается на сотрудничестве с Альянсом, который согласился на сохранение Внешними системами относительной автономии, – сказал он. – Можете, естественно, отказаться, но тогда наши отношения в значительной степени… охладятся. Пожалуй, наиболее подходящим тут будет слово «измена».
– Груз был незаконно захвачен из нашего сектора!
– Я ознакомился с данными этой операции, – прервал его мальчишка. – Груз был незаконно захвачен, но не нами, а прыгуном капитана Грюнвальда. И он вам не принадлежал. Его захват давно находился в компетенции Альянса и являлся частью его тайных операций. Начинаю подозревать, что вы оказались там не случайно… – сухо добавил он. – Рассуждая логически, вас не стал бы настолько волновать груз, прибытие которого вы «случайно наблюдали». «Призраки» появляются повсюду. Ваше поведение указывает скорее на то, что вы прекрасно знали, какова может быть ценность данной конкретной находки. Это означает, что в вашем распоряжении оказались совершенно секретные материалы Контроля Альянса. А это уже преступление куда большего масштаба. Я прав?
– Нет, не правы, – ответил Нат. Парень пронзил его взглядом, и сын герцога Ибессена внезапно ощутил, как его обдало холодом. «Этот мальчишка опасен, – промелькнула у него мысль. – Он умеет думать». – Вы говорите о логических предпосылках ситуации, которую застали. Столь же логичен, однако, тот факт, что ценность груза адекватна тому интересу, который проявляет в его отношении Альянс. Появление эсминца, принадлежащего даже не Альянсу, а его Контролю, явно намекает на то, о какой ценности идет речь, без всякой необходимости выкрадывать какие-то «секретные планы»…
– А вы, собственно, кто? – спросил мальчик. Нат поморщился. Приходилось выложить свое портфолио, что никогда не было ему по душе.
– Принц Натрий Ибессен Гатларк, сын Ибессена Сектама Гатларка, герцога и покровителя, Властителя Систем, Отца Рода и кавалера Зеленой Жемчужины.
– Прекрасные титулы, – согласился мальчишка. – Пекки Тип, капитан крейсера «Гром». Прошу прощения, но все свои награды перечислять не буду – на это у нас нет времени. Как я понимаю, именно вы принимаете решения на этом корабле, естественно не подвергая сомнению власть и опыт капитана Тельсеса?
– Да, – кивнул Нат. Дело выглядело скользким, и он надеялся, что его утвердительный ответ не нарушит деликатных отношений, установившихся между ним и Кайтом. – Можно сказать и так.
– Прекрасно, – отрезал Пекки. – В таком случае призываю на помощь ваш здравый смысл. Операция проста, и мы ожидаем лишь поддержки. Речь идет о перехвате «Ленточки», а если этого не удастся сделать в данном секторе, тогда о том, чтобы как можно дольше задержать прыжок кораблей стрипсов. Если капитан Грюнвальд сбежит, нам крайне важно, чтобы он оказался в интересующем его секторе. С большой долей вероятности, это сектор NGC 1624. Готов в любой момент передать тактические детали… – Внезапно на заднем плане послышались чьи-то возбужденные крики. – Мы еще вернемся к этому разговору, – быстро добавил он и исчез.
– Что это все… – начал Кайт, но его прервала Сори Тельсес.
– Капитан, – сказала она, – в нашу сторону идет коммуникационный пучок. Они передают во всех диапазонах.
– Воспроизведи, – приказал Тельсес, и Сори послушно нажала кнопку. Несколько мгновений слышался лишь треск, а затем раздался спокойный, полный обреченности голос:
– Всем кораблям в системе. Всем кораблям в системе. Говорит Миртон Грюнвальд, капитан прыгуна «Ленточка». Наш корабль захвачен… – передача на мгновение прервалась, затем снова возобновилась. – Повторяю, наш корабль захвачен. Не стреляйте. Не стреляйте. Корабль нам не подчиняется. Его захватила Машина четвертого разряда, которую мы забрали с глубинного «призрака». Повторяю, корабль захвачен Машиной четвертого разряда. Не стреляйте. Корабль нам не подчиняется. Повторяю…
Вновь раздался треск – и связь оборвалась.
– Вот тебе и раз, – проговорил капитан Тельсес.
Малькольма Джейниса переполняло ощущение победы.
Он все еще смеялся, когда прицельные системы корабля выхватили мчащуюся вперед «Кривую шоколадку». Кастрированный искин истребителя показал запланированную траекторию – все указывало на то, что Тартус намеревался добраться до границы локационных буев, где ему не угрожали хаос Тестера и силы Альянса. Он рассчитывал на то, что никто не рискнет успехом всей операции лишь ради его поимки. Что ж, вполне справедливо. И даже логично.
Но Джейниса не особо интересовала логика. Он предпочитал импровизацию.
Он решил, что позволит Фиму улететь достаточно далеко для того, чтобы тот почувствовал себя в безопасности. Фим будет видеть, что истребитель его догоняет, но понадеется, что успеет совершить глубинный прыжок, наверняка к NGC 1624. Очередное логичное решение – Малькольм сам бы туда прыгнул. И это станет его ошибкой. Как там любит говорить Цара? Бедняжка.
Он начнет стрелять в торговца, когда тот уже поставит счетчик. Антигравитонам, поддерживающим открытие приводом глубинной щели, придется помочь магнитному полю. Плавность прыжка будет нарушена, и Тартус либо от него откажется, либо прыгнет на лету, без вхождения в стазис, подхватив таким образом глубинную болезнь, как и этот самый Миртон. «Может, от меня и можно было бы убежать, – удовлетворенно подумал Джейнис, – но все равно не убежишь. Парадокс. Люблю парадоксы».
Все еще тихо смеясь, он нажал кнопку форсажа. «Стилет» рванулся вперед и нагнал «Кривую шоколадку» настолько быстро, что ему это показалось даже чересчур легко.
– Тарту-у-ус, – хихикал Малькольм. – Та-а-артус. Ах ты червячок этакий… Конец представления.
С удовлетворением, каким для него всегда сопровождалась удачная операция, Джейнис нажал гашетку и всадил в прыгун Тартуса залп из турбинных пушек, одновременно ловко увертываясь от сосредоточенного на нем огня «Кривой шоколадки».
– Стреляешь словно баба, – бросил он в микрофон. – Любая баба, кроме моей жены.
«Кривая шоколадка» прибавила скорость, пытаясь вновь взять на прицел маневренный истребитель Малькольма. Джейнис вильнул в сторону, оставляя за собой полосу энергии из дюз и включая автоматический обстрел. Шансы попасть из автомата были ничтожны, но обеспечивали хорошую дымовую завесу. «Добить его можно и позже, – решил он. – А пока позабавимся».
Одно следовало признать – Тартус весьма ловко совершал в космическом пространстве свои пируэты. К удивлению Малькольма, у того имелись в арсенале и свои сюрпризы. Несколько раз ему удалось попасть в магнитное поле истребителя с помощью энергетических пушек, причем не турбинных, а какого-то неизвестного наемнику оружия. Но «Кривая шоколадка» была не в лучшем состоянии после того, как ее поджарила Цара. Фим проигрывал и прекрасно об этом знал. И потому, когда магнитное поле прыгуна уменьшилось почти до нуля, он принял единственное логичное, хотя и самоубийственное решение – перебросил остатки уцелевшего магнитного поля на заднюю часть корабля и помчался в глубь Тестера, к Пепелищу.
Малькольм прибавил скорость, устремившись следом за отчаянно несущимся прыгуном. Теперь они вместе летели прямо в хаос видневшихся вдали астероидов, разрядов и сернистых газов, но Джейнис знал, что полет будет коротким. Сигнализатор прицела показал зад корабля Фима, защищенный полем и выхлопом из дюз; обстрел следовало усилить. Малькольм выстрелил из турбинных пушек и плазмы, почти слыша стон ломающейся кормы. Следующий залп должен был стать последним. Ни один корабль не мог выдержать таких повреждений.
Малькольм откашлялся.
– Что ж, Тартус, – с улыбкой проговорил он в микрофон. – Я знаю, что ты меня слышишь. На этом мы попрощаемся. – Он выстрелил еще раз, слегка поджаривая зад прыгуна и наслаждаясь неизбежным. «Кривая шоколадка» вздрогнула, но не ушла с линии огня – наверняка Тартус частично потерял контроль над кораблем. – Поскольку очередной залп тебя убьет, позволю себе выпить за твое здоровье. Угадай что, мой дорогой. – Все еще улыбаясь, Джейнис поднес к губам найденное в каюте Фима пиво. Микрофон передал довольное бульканье. – Неплохо, но, увы, кончилось, – объявил Малькольм и удовлетворенно смял банку.
Электромагнитный импульсный передатчик тотчас же выстрелил, окутав «стилет» зигзагами разрядов. Он выжег подчистую электронные системы, очистил компьютеры истребителя и его модули памяти, отключил все находившееся внутри корабля и превратил его в быстро теряющий тепло мчащийся на полной скорости гроб.
Джейнис отчаянно закричал, но в космосе никто не услышал его крика.
