24. ИРАК: ВО ИМЯ НЕФТИ И БОЛЬШОГО БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
Владимир Чамов, чрезвычайный и полномочный посланник 1 класса, МИД РФ(Россия)
Кадры казни президента Ирака Саддама Хуссейна, свергнутого в ходе прямой агрессии со стороны США и Великобритании, ужаснули весь… нет, не цивилизованный, а нормальный мир и показали истинную цену той демократии, которую на словах несет Запад. Прямое вооруженное вторжение США и Великобритании в Ирак стало вторым звеном в цепи международных бесчинств Вашингтона после бомбардировок Югославии весной 1999 года. Хотя НАТО и не принимало непосредственного участия в нападении, его имя и дух незримо и неизменно присутствовали на многострадальной земле Ирака. Достаточно вспомнить, что США и Великобритания, развязавшие ничем не спровоцированную агрессию против Ирака, были и остаются ведущими членами НАТО, астраны, направившие позднее свои воинские контингенты в состав так называемых международных сил, сформированных после вторжения, являлись либо членами НАТО, либо историческими сателлитами США. Исключения представляли, пожалуй, бывшие республики СССР — Украина и Грузия. Но они в тот момент были готовы на все, лишь бы угодить НАТО вообще и Вашингтону в частности.
В свете последующих событий многие исследователи и политологи считают, что 20 марта 2003 года стало своеобразной вехой появления новых исторических реалий, сменивших мироустройство, существовавшее со дня победы союзников-антифашистов во Второй мировой войне в 1945 году, а США в этот день примерили мундир мирового жандарма, который, судя по дальнейшим шагам на международной арене, пришелся им по вкусу. К слову, датой конца однополярного мира можно считать и 1 мая 2003 года, когда на борту авианосца «Авраам Линкольн» президент Джордж Буш-младший, опьяненный успехами своих войск, победно провозгласил американским солдатам на манер героя голливудских боевиков: «Миссия выполнена». Миссия на самом деле была провалена, но Дж. Буш и многие другие тогда этого еще не знали или не понимали, а некоторые не понимают и по сию пору.
Весьма символично, что окончательное решение о начале вооруженной операции против Ирака было принято на встрече 17 марта 2003 года с участием президента США Дж. Буша и премьер-министров Великобритании, Испании и Португалии на Азорских островах — португальском владении в Атлантическом океане, то есть на натовской территории. Эта сходка заговорщиков против международного права была созвана, когда стало ясно, что в Совете Безопасности ООН англосаксы не могут рассчитывать на резолюцию, дающую им «зеленый свет» для агрессии против Ирака. Франция, Россия и Китай с большей или меньшей долей вероятности могли проголосовать против подобного проекта резолюции СБ ООН. А несколько ранее американцы уже натолкнулась в этом вопросе на трудности внутри самого НАТО: Франция, Германия и Бельгия в феврале 2003 года были готовы выступить против американской идеи войны с Ираком, что впервые за все время существования Североатлантического блока создавало серьезную угрозу раскола среди его членов, да еще по вопросу, имеющему принципиальное политическое значение. Именно в силу этих причин акцент был сделан на формировании антииракской коалиции с опорой, хотя бы вначале, исключительно на англосаксов, то есть на американские и британские части.
Американцы рисковали оказаться в политическом тупике и полном одиночестве, идя на прямое открытое нарушение международного права. Даже страны региона не торопились поддерживать Вашингтон так, как это было в 1991 году во время «первой войны» в Персидском заливе. К такому варианту США, вдохновленные уникальным положением «единственного полюса мироустройства» после развала СССР и обуреваемые навязчивой мессианской идеей повсеместного «распространения демократии» в американском понимании, в тот момент были не готовы. Но, очевидно, в Белом доме не могли больше ждать: слишком много войск англосаксов было сконцентрировано в районе Персидского залива — 280 тысяч человек, более 700 боевых самолетов, около 900 танков М-1 Abrams, и Challenger, свыше 750 бронемашин М-2/М-3 Bradley и Warrior, и слишком много средств уходило на их содержание. Не мог рисковать Джордж Буш и «потерей лица» перед американскими избирателями, которых еще с 1990-х годов настойчиво и целенаправленно убеждали в том, что Ирак Саддама Хусейна являет собой прямую угрозу демократии в мире в целом и конкретно в США. Тем более что после террористической атаки 9 сентября 2001 года (а к ней С. Хусейн имел такое же отношение, как и к гибели космического корабля «Челленджер») усилиями администрации США тезис об «угрозе от Саддама» стал для Америки практически аксиомой.
Для усиления пропагандистского эффекта обоснованности будущей войны в адрес Саддама Хусейна Белым домом было выдвинуто обвинение в организация заговора с целью убийства Дж. Буша-старшего, имевшее примерно такую же доказательную базу, как и известные всему миру голословные заявления о наличии у Ирака химического и бактериологического оружия. Тогдашний госсекретарь США Колин Пауэлл в качестве доказательства показал пробирку с якобы отравляющим веществом, имеющимся у Саддама Хусейна на вооружении, а спустя несколько лет признался в том, что пошел тогда на откровенную фальсификацию.
Еще сложнее представлялось положение премьер-министра Великобритании Тони Блэра, который на внутренней арене своей страны и даже в собственной партии не мог рассчитывать на поддержку военной операции против Ирака без санкции СБ ООН, поскольку 80 % англичан открыто высказывались против нее. Тем не менее и Дж. Буш, и Т. Блэр пошли на этот риск.
«Азорская встреча» стала решающей: на ней при молчаливом одобрении статистов в лице представителей Португалии и Испании были окончательно оговорены детали операции. До войны с Ираком оставалось всего двое суток. Примечательно, что американцы не стали предупреждать о начале агрессии даже своих союзников, дня которых ничем не спровоцированное нападение войск англосаксов на Ирак, начавшееся рано утром 20 марта 2003 года, стало полной неожиданностью.
Изначально агрессия против Ирака планировалась на 21 марта, однако поздно вечером 19 марта от спецслужб США поступила «заслуживающая доверия» информация о возможном местонахождении Саддама Хусейна с сыновьями Удеем и Кусеем, и американские ВВС получили приказ политического руководства нанести первый удар утром 20 марта, чтобы разом решить судьбу кампании (в результате этой бомбардировки погибло много простых иракцев, а С. Хусейн и члены его семьи в тот момент не пострадали). Военная операция получила кодовое название «Иракская свобода» (Operation Iraqi Freedom, OIF), хотя иногда ее ошибочно называют «Шок и трепет» (Shock and Awe). Однако второе название относится к военной доктрине, разработанной в 1996-м и примененной против Ирака в 2001 и 2003 годах.
20 марта 2003 года планета качественно изменилась, но среди государственных руководителей во всем мире нашлись всего три порядочных человека, не побоявшихся высказать от имени своих стран и народов несогласие с откровенно вызывающими, ковбойско-канонерскими деяниями США и Великобритании, свойственными скорее имперским войнам XIX века. Их имена — Герхард Шредер, Жак Ширак, Владимир Путин — должны остаться в истории человечества в качестве примера достойнейшего поведения политиков, на деле, а не на словах ответственных за судьбы мира. Их поступки и аргументацию в те дни, их опыт следовало бы внимательно изучать в школах и гуманитарных университетах с непременной последующей сдачей зачета. Оценки, высказанные в Москве, Париже и Пекине 20 марта 2003 года были, естественно, предельно жесткими, американцев откровенно предупредили о возможных опасных последствиях иракской авантюры. И вряд ли стоит удивляться, что их прогнозы сбылись в полной мере.
В американском изложении события в Ираке весной 2003 года выглядят так, будто бы пять дивизий США и Великобритании нигде не встретили серьезного сопротивления, имея перед собой 23 дивизии иракской армии; местные ВВС и ПВО полностью бездействовали, а полувоенные и военизированные формирования типа миллионной «Армии Иерусалима» или «Фи-даины Саддама» никак себя не проявляли. Будто бы иракская армия, имея численное превосходство в полтора раза над войсками англосаксов, за три недели была полностью разгромлена, понеся огромные потери и сдавшись на милость победителям.
Официальные американская и британская историографии описывают войну против Ирака весной 2003 года как легкую прогулку в глубь территории страны без особых трудностей и проблем. Дескать, иракская армия во главе с верховным главнокомандующим и президентом Саддамом Хусейном «с поля боя бежала», уже 9 апреля «армия США практически без боя взяла Багдад», а 15 апреля захватила родной город С. Хусейна Тикрит, свергла его режим, правивший Ираком 24 года, и объявила вне закона партию БААС, находившуюся у власти 35 лет. И наконец, 13 декабря американцы пленили С. Хусейна близ Тикрита. Этакий легкий променад ковбоев и бойскаутов в стиле «ди эрсте колонне марширт» и далее по тексту великого русского классика (Die erste Kolonne marschiert… — «Первая колонна марширует, вторая колонна марширует…»; в романе «Война и мир» слова немецкого генерала на русской службе Пфуля, символ шаблонной прусской военной тактики). Утверждалось, в частности, что армия Ирака «оказывала упорное сопротивление только в первые дни войны», но по мере приближения американских войск к Багдаду его уровень «непрерывно угасал», иракские военнослужащие «тысячами сдавались в плен», никуда не годные танки и прочая бронетехника советского производства горели, аки спички, а счастливый иракский народ приветствовал своих натовских освободителей цветами и пряниками. Что-что, а красиво и беззастенчиво лгать американские военные и СМИ умеют отлично — научились за годы неправедных и агрессивных войн, коих в истории США и НАТО, увы, немало, и число которых неуклонно растет.
Безусловно, техническое преимущество войск англосаксов над иракскими частями было значительным, порой просто подавляющим, особенно в применении авиации, которая и сыграла в этой кампании решающую роль. На киберэлектронную войну нового типа, проводимую американскими и британскими войсками, Ирак со своей армией образца второй половины XX века, по сути, не мог ответить ничем. Слабость, а точнее фактическое отсутствие средств ПВО, которые Ирак так и не сумел восстановить со времени разгрома в 1991 году, прежде всего из-за жесточайших международных санкций, пассивность иракской военной авиации и некоторые другие моменты, бесспорно, существенно сказались на ходе военных действий.
Но не все шло так просто и безоблачно у англосаксов, как рисуют их официальные пропагандисты. Иракская армия, очевидно уступая в качестве вооружений и техники, обладала значительным опытом реальных военных действий (восемь лет войны с Ираном), да еще и воевала на своей земле против внешнего агрессора, что бы там ни говорили в оправдание нападения. К тому же иракцев, как и их соседей сирийцев, всегда отличало высокое чувство патриотизма, особенно когда речь шла о конфликте с бывшими колонизаторами (англичанами), к которым накопились давние и немалые счеты. Теперь это отношение распространилось на американцев и натовцев: автору много раз приходилось слышать, как принадлежавшие к самым различным политическим течениям иракцы дружно сходились в своем неприятии политики и конкретных шагов США в Ираке и на Ближнем Востоке. Примечательно, что наиболее жесткое сопротивление агрессоры встретили в районах, населенных иракскими шиитами — на юге и в центре страны, хотя, казалось бы, там их должны были встречать как освободителей, ведь шииты при С. Хусейне были в определенной степени дискриминируемым большинством.
Агрессоры из НАТО обладают подавляющим превосходством в информационной войне и не слишком любят вспоминать о содеянном, а тем более о своих промахах и потерях. А ведь британские войска целую неделю топтались у маленького иракского порта Умм-Каср, будучи не в состоянии взять его; также оказались неприступны для них Басра и Фао; были бои «номерных» иракских дивизий с американскими войсками под Насирией, Неджефом, Диванией и Кутом, где американцы несли серьезные потери в живой силе и технике, никак не желая признавать их. А под небольшим городом Хиндия три роты иракской Республиканской гвардии и местное ополчение 10 дней отбивались от оснащенной современным тяжелым оружием бригады 101-й воздушно-десантной дивизии США. И было сражение под Кербелой, когда дивизия «Медина» Республиканской гвардии Ирака громила американские танки и БТР, делая из них пылающие факелы. Наконец, был тяжелейший для американцев встречный бой 4 апреля в районе международного аэропорта Багдада, после которого, потеряв десятки единиц техники, 3-я пехотная (механизированная) дивизия США откатилась на десяток километров на юго-запад и, обессилевшая, застыла в изумлении на месте.
Неважно показало себя в боях в Ираке и американское оружие, принятое на вооружение в странах НАТО. Противотанковые средства «первого поколения», произведенные в Советском Союзе в 1960-е годы, легко справлялись с последними образцами американской бронетехники — теми же танками «Абрамс», которые кое-кто тщится представить «лучшими в мире» и которые часто просто не выдерживали местных погодных условий: пыли, песка и бездорожья. То же самое следовало бы отнести и к действиям американских вертолетов. О работе в иракских условиях известных своей капризностью автоматических винтовок М-16 и М-4 и говорить не стоит (автор, правда, позднее, в 2005–2008 гг., часто видел в Багдаде американских солдат с «Калашниковыми» в руках). По различным экспертным оценкам, единственным, пожалуй, видом американского оружия, показавшим себя в ходе боев в Ираке прилично, стал пулемет М-60, созданный на базе аналогичного оружия времен Второй мировой войны.
Не обошлось и без проблем с высокоточным оружием, в частности с крылатыми ракетами и управляемыми авиабомбами. Их эффективность, даже по предвзятым американским оценкам, оказалась в Ираке не очень высокой — 10–17 %; в реальности же этот показатель был еще ниже. В подтверждение тому приводятся многочисленные случаи ударов высокоточными крылатыми ракетами англосаксов по территории союзных им Саудовской Аравии и Турции, попадания в гражданские объекты в Багдаде, других городах и даже деревнях. К тому же запасы таких ракет быстро истощились, и американцы, по аналогии с бомбежками Сербии в апреле 1999 года, остались, по сути, только с неприкосновенным запасом, то есть фактически без ракет для боя. Не исключено, что такой феномен возник из-за желания Вашингтона «завершить дело одним ударом», уничтожив Саддама Хусейна (очевидны аналогии с недавними деяниями США и НАТО в Ливии), на что ушло значительное число ракет (это называется «лупить из пушек по воробьям»). Следует упомянуть и о массовом поражении муляжей ракетных позиций, радаров, самолетов, вертолетов и танков, любезно подставленных иракской армией натовцам, особенно на первых этапах операции.
Ну а скольких английских и собственных солдат уничтожили американские самолеты и вертолеты в ходе боев в Ираке «дружественным огнем», доподлинно неизвестно, но явно немало: иракские военные неоднократно в частных беседах говорили, что подобные потери из-за неразберихи и плохой связи доходили до 20 % от общих потерь союзников. Один из наиболее известных случаев — удар самолетами США по собственным морским пехотинцам в районе Насирии 26 марта, в результате которого были ранены 37 и убиты два солдата, а также уничтожено шесть бронемашин. Авиация США, оказывая некое содействие иракской армии, сбивала и британские самолеты. Порой летчики ВВС США, не найдя ПВО противника, били по собственным «пэтриотам» — бывало, что и успешно.
Отдельный вопрос — вырвавшиеся наружу из кулуаров Пентагона скандалы между руководством Минобороны США в лице Дональда Рамсфелда и командующим операцией в Ираке генералом Томми Фрэнксом (Tommy Franks), непрестанно обвинявшими друг друга в ненадлежащей подготовке вторжения и неправильном командовании операцией.
Военная операция в Ираке могла затянуться, а то и вовсе закончиться конфузом и сильнейшим политическим скандалом, если бы в него не вмешались вездесущие агенты ЦРУ — разумеется, по приказу сверху. Не мудрствуя лукаво, они подняли старые телефонные контакты и быстренько скупили на корню всех, за редчайшими исключениями, высших командиров Национальной и Специальной гвардии Ирака. Есть свидетельства, что иракским генералам было выплачено не менее 25 млн долларов США, а сами они с семьями в срочном порядке вывезены в близлежащие страны, подальше от Ирака.
Чтобы аргументы агентов ЦРУ выглядели еще более убедительными, в район международного аэропорта Багдада 4 апреля был сброшен некий боеприпас большой мощности и неизвестного действия. По описаниям очевидцев из числа местных жителей и иракских военных, в районе взрыва «все живое было уничтожено, а бронетехника, оружие и прочие материальные ценности остались нетронутыми». В некоторых американских изданиях ранее промелькнули сообщения о так называемой «гибридной» бомбе, которая входила в число находящихся на борту одного из авианосцев США вооружений. Тогда, однако, утверждалось, что этот тип оружия может быть применен только в ответ на использование иракцами химического или бактериологического оружия, которое, как известно, иракцами в 2003 году не применялось, поскольку они его не имели.
В результате этих комплексных мер отборные, неплохо вооруженные и достаточно свежие части иракской армии были обезглавлены, а Саддам Хусейн оказался отрезанным от своей гвардии и ушел в подполье с известным конечным результатом. Гвардейцы самораспустились и разошлись по домам, главным образом в трех северных провинциях страны, где позже возникло суннитское сопротивление оккупантам и новым властям.
После оккупации И рак оказался разделен на несколько зон, примерно так, как это было с гитлеровской Германией в 1945 году. Багдад, так называемый «суннитский треугольник», северные районы и западная провинция Анбар контролировались войсками США, населенные шиитами районы к югу от Багдада входили в зону ответственности Многонациональной дивизии, составленной из подразделений Польши, Испании, Италии, Украины и ряда стран Центральной Америки, а на крайнем юге Ирака, в Басре дислоцировался контингент Великобритании. Британцы, хорошо зная истинное отношение к ним населения, выбрали самый, как им казалось, спокойный район, который таковым тем не менее не оказался. Показательная деталь — колонны американских войск в зоне их ответственности проходили по дорогам, имея на хвостовой машине объявление на арабском и английском языках: «Стой, стреляю при приближении ближе 100 метров». У английских патрулей на юге эта дистанция составляла 200 метров.
Цена иракской кампании оказалась достаточна высока. В период с 2004 по 2010 год в Ираке погибли около пяти тысяч военнослужащих западной коалиции, большей частью из стран НАТО: США — 4416, Великобритании — 234, остальных стран — примерно 400 человек. Число раненых перевалило за 32 тысячи. Что касается погибших иракцев, то по различным оценкам, основанным большей частью на данных СМИ, жертвами войны стали от более полумиллиона до свыше 1 млн мирных жителей Ирака. Последнюю цифру приводит, как это ни странно, американский Институт имени Гарри Гопкинса. В любом случае, цена за «демократию», заплаченная Ираком и его народом, оказалась крайне высока. К безвозвратным человеческим потерям надо прибавить трудно подсчитываемые огромные материальные утраты, разрушенные дома и больницы, школы и госпитали, дороги, мосты и другие элементы инфраструктуры, которая в Ираке была весьма развитой, одной из лучших на Ближнем Востоке.
В военном плане США, скорее, выиграли: иракская армия действительно в конченом счете исчезла, другие силовые и партийные структуры режима оказались разогнаны, а основные руководители Ирака убиты, пленены или эмигрировали. Однако если вслушаться, о чем трубила западная пропаганда про «построение демократического государства в Ираке», то натовцы в этом деле отнюдь не преуспели, даже наоборот. Но получилось у них гораздо более для них важное, о чем лишь изредка проговаривались американские руководители, в частности министр обороны Д. Расмфелд, а именно — «взятие под контроль иракской нефти». Замминистра обороны США Пол Вулфовиц (Paul Wolfowitz) еще до операции 2003 года был весьма откровенен: «Мы не настолько заинтересованы в контроле над оружием массового поражения, как в контроле над нефтью». Еще более открыто высказался шеф ближневосточного департамента МИД Великобритании: «Мы намерены отхватить большой кусок для британских компаний в постсаддамовском Ираке». То есть опять, как и встарь, убивали своих и чужих для того, чтобы «отхватить кусок для компаний».
Что касается нефти, то в последнее время приводятся различные данные о запасах углеводородов в Ираке: говорится о том, что они являются четвертыми-пятыми в мире. Есть в то же время обоснованное мнение (и автор его разделяет), что Ирак был и остается, как минимум, вторым в мире по этому параметру, поскольку лишь 17 из 80 разведанных в Ираке крупных и средних нефтяных месторождений находятся сейчас в разработке. Уникальные недра Ирака, по различным оценкам, могут содержать в себе не менее 200 млрд баррелей отличной легкой нефти. Эти резервы, взятые под контроль НАТО, несколько лет использовались так, как хотелось агрессорам. Но новые власти Ирака, следует признать, при всех объективных и субъективных трудностях вели негромкую и упорную работу по восстановлению своего управления этим важнейшим сектором национальной экономики и кое в чем преуспели, особенно после ухода армии США из Ирака в 2011 году. Тем не менее до полного восстановления национального контроля над добычей нефти и, главное, ее сбытом еще далеко.
Что касается второй стратегической цели США, то, безусловно, Вашингтон надеялся создать выгодный в геополитическом плане плацдарм в столь важном ближневосточном регионе, рядом со своими давними противниками Сирией и Ираном, неподалеку от Пакистана, Афганистана и Центральной Азии и под боком у стратегического в мировом масштабе Персидского залива. Плацдарм вроде бы создали, но новый союзник оказался не таким послушным, как ожидалось. Постепенно он стал выполнять лишь те инструкции своего патрона, которые устраивали его самого. Сказались как внутренняя сила мощнейшей цивилизации, называемой Ирак (Междуречье, Месопотамия, Вавилония и т. д.), и свое понятие родины, так и влияние другого центра силы, находящегося под боком и к тому же прошедшего близкую, во многом общую историю. Речь идет, разумеется, о шиитском Иране, в котором были созданы и долгое время базировались многие из ныне действующих на политической арене Ирака шиитских движений. И новые власти Ирака пытаются занимать свою позицию и по отношению к войне на юге Ливана в 2006 году, и по вопросам приобретения военной техники не в странах НАТО, и, наконец, сейчас — по сирийскому кризису. Вместо того чтобы поддерживать сирийскую оппозицию, ведущую непримиримую борьбу с правительством Башара Асада, чему всячески содействуют США, Великобритания, Франция и другие страны НАТО, Багдад рассматривает этот конфликт с позиции верховенства международного права и принципа соблюдения добрососедских отношений, подчеркнуто старается держаться в стороне и не дает свободу рук «Аль-Каиде», рвущейся использовать иракскую территорию для вмешательства в сирийские дела. Имеются и другие примеры, свидетельствующие о желании Ирака играть независимую роль на региональной и международной арене.
Почему у США не получилось добиться максимально желаемого результата? В немалой степени это становится более понятным, если посмотреть на то, как американцы с союзниками вели себя в Ираке.
После окончания войны вся полнота власти — законодательной, судебной и исполнительной — принадлежала американской оккупационной администрации под руководством «проконсула» Пола Бремера (Paul Bremer), которая отменяла и принимала законы, смешала и назначала, определяла все и вся. И гигантские суммы в тот период ушли «куда следует». Бремер, кстати, резвился на своем посту около года и при первой же возможности, не дожидаясь окончания назначенного срока, в темном костюме и светлых замшевых ботинках рванул домой в вертолете, прекрасно понимая, что за исчезнувшие деньги в особо крупных размерах — приводятся цифры в 20 и более млрд долларов США — придется как-то отвечать. На родине ему быстро дали высшую награду США и сразу после этого постарались о нем забыть. Наверное, посчитав, что копаться в этом деле все равно что играть в американский футбол на минном поле, но неизмеримо опаснее.
Уже летом 2004 года оккупационные власти назначили премьер-министром «нового свободного Ирака» Айяда Алауи, человека сложной судьбы и не менее противоречивых воззрений: сперва сторонника, а затем противника БААС, шиита, которого единоверцы прогнали из мавзолея имама Али Бен Аби Талиба в Неджефе при помощи сандалий. Новый кабинет проработал всего год, однако кое в чем преуспел: разогнал более 140 тысяч профессиональных военных из сильнейшей в прошлом армии в регионе, внушительный корпус врачей, инженеров, ученых, квалифицированных специалистов, чья единственная вина состояла в членстве в партии БААС. Айяда Алауи на премьерском посту сменил другой шиит, представитель партии «Даава» Ибрагим Джаафари. Его попытки проводить в ряде моментов собственную, ориентированную на национальные интересы страны линию не понравились американским оккупантам, и в апреле 2006 года премьер-министром Ирака стал представитель другого крыла партии «Даава» — Нури Малики. Он удерживался у власти, не меняя кардинально линию развития страны и установившийся баланс сил. Выборы 2010 года его блок не выиграл, однако Н. Малики оставался у власти, в том числе и благодаря внешней поддержке.
Между тем сотни тысяч прежде достойных и уважаемых людей вынужденно покидали места обитания, превращаясь в беженцев и «перемещенных лиц» в собственной стране. Почти 1,5 млн иракцев (большинство — христиане) бежали в Сирию. Иракское общество на глазах все больше скудело, теряло свою уникальную мультикультуру, превращалось в бледное сообщество индивидуумов без больших надежд на будущее. Эти процессы, являющиеся прямым следствием вмешательства НАТО, к сожалению, продолжаются и поныне.
За считаные недели оккупационные власти сумели добиться в Ираке появления абсолютно нового феномена — жители страны стали делиться по конфессионально-этническому признаку: шииты тянулись к шиитам, сунниты — к своим единоверцам, курды держались подчеркнуто обособленно еще со времени войны 1991 года и уверенно двигались по пути укрепления своей автономии. В этих условиях не оказалось места для многочисленных небольших по численности, но важных по своему вкладу в иракскую цивилизацию групп: христиан различного толка, зороастрийцев, а также туркоманов, ассирийцев, армян и других. А ведь при всех предыдущих режимах, сколь бы диктаторскими они ни были, иракцы интересовались вероисповеданием или национальностью своего ближнего в последнюю очередь, порой годами не зная, «кто был кем». Теперь же люди вынужденно бросали свои дома и перебирались под бок к родственникам и единоверцам. Этот процесс привел к тому, что в Багдаде, Басре и других местах практически не осталось смешанных кварталов, которых ранее было множество. Тем не менее в центральной части Ирака, где до сих пор проживает значительное число смешанных суннитско-шиитских племен арабов, в том числе бедуинов, долгие годы имело место значительное число смешанных браков, что в нынешних условиях просто трудно себе представить. Остается удивляться, что страна до сих пор окончательно не рассыпалась на обособленные автономии, анклавы и кантоны.
Демократические выборы, проводимые в Ираке с 2005 года, лишь подтверждают тенденцию на размежевание: шииты голосуют за своих и неизменно получают большинство в парламенте и правительстве, курды выбирают курдов, плюс к тому у них есть собственный региональный парламент, а сунниты отдают свои голоса кандидатам-суннитам, неизменно оставаясь в меньшинстве и все больше погружаясь в глухую оппозицию. Похоже, что выхода из этого заколдованного круга пока не видно, и Ирак ожидают в будущем немалые потрясения и возможные изменения — не исключено, что и в государственном устройстве. И все это дело рук «освободителей» из НАТО, вломившихся в чужой дом, не спрашивая разрешения, и делавших все по-своему разумению.
Параллельно этим процессам в стране расширялось оппозиционное движение, принимавшее все более резкие, вооруженные формы. Почти по всей стране, в особенности в крупных ее городах, ежедневно проводились акции, подрывы армейских колонн англосаксов и местных силовиков. Оккупационные войска несли растущие потери, утрачивая инициативу, и были вынуждены укрыться в стенах своих укрепрайонов, заниматься исключительно патрулированием и «зачистками по наводке», еще больше раздражая население. В какой-то момент американцы и англичане перестали чувствовать себя безопасно даже на собственных базах, в так называемой «зеленой зоне» Багдада. Автор, проработав в Багдаде в те сложные времена без малого четыре года, множество раз наблюдал акции иракского сопротивления и испытывал на себе и коллегах его удары в силу того, что цели, к сожалению, не всегда тщательно выбирались.
Влияние вооруженного сопротивления чувствовалось повсеместно. Американцы находились в полном тупике, не понимая сути создавшегося положения и не видя выхода из него. Дж. Буш и его администрация подвергались жесткой критике со всех сторон за неспособность справиться с иракской вооруженной оппозицией, выбраться из иракской ловушки, и особенно резкой — за то, что территория Ирака в краткие сроки превратилась в базу для «Аль-Каиды», вплоть до появления там лагерей для подготовки боевиков-исламистов. Ктому же американцы так до конца и не сумели наладить отношения с шиитским сообществом, наиболее многочисленным в стране, члены которого со стабильным недоверием взирали на творимые американцами деяния.
Администрацию Джорджа Буша в этих условиях на время спас генерал армии США Дэвид Петреус (David Petraeus), кстати, ставший позже, в 2011 году, шефом ЦРУ, а затем бесславно ушедший в отставку. Он предложил единовременно увеличить численность американских солдат в Ираке на 20 тысяч опытных военнослужащих и не только разместить их в наиболее опасных точках, но и задействовать в акциях по подавлению наиболее активных отрядов оппозиции, снабдив всей необходимой техникой и средствами обеспечения, а также попробовать через ЦРУ договориться с повстанцами-суннитами и попытаться обратить их против «Аль-Каиды». Для начала Д. Петреус публично передал большие чемоданы с американскими деньгами суннитам в ряде районов на западе Ирака. Созданные племенные формирования во главе с неким Абу Ришей (до 80 тысяч человек) американцами рассматривались как составная часть силовых структур страны, что не вызвало удовольствия у премьера Н. Малики, которому эти люди ни в коей мере не подчинялись. Формально они были приняты в состав МВД и даже имели соответствующее жалованье в качестве суннитской милиции. Получив оружие и звонкие названия типа «Сыны Ирака» и «Фронт пробуждения», они достаточно быстро выбили боевиков «Аль-Каиды» из западных районов Ирака, закрыв на время эту проблему (невольно приходит на ум известный циник У. Черчилль, говоривший, что «арабов купить нельзя, но можно взять в аренду»). Пока хватало денег, эти люди вели себя вполне прилично, во всяком случае к концу 2008 года атаки на войска США и их объекты почти прекратились.
Все это позволило американцам перейти к решению главной задачи и выполнению второй части плана Д. Петреуса — эвакуации войск из Ирака. Уносить ноги пришлось, поскольку иракский вопрос вызывал все большее недовольство в американском общественном мнении, становился составной частью внутренней политики США и все более походил на печальную историю с Вьетнамом тридцатилетней давности, в том числе по человеческим потерям и финансовым расходам.
Уже в августе 2009 года «международные силы» канули в историю. В середине июля Ирак покинули румынские военные, в конце июля — последние австралийцы, несколько ранее ушли итальянцы, поляки и украинцы. Их место, кстати, заняли частные охранные предприятия, за которыми стелется особенно мрачный след в современной истории Ирака: как, например, печально известная компания Blackwater, сотрудники которой безнаказанно расстреляли не менее 25 мирных иракских граждан. 31 августа 2010 года Ирак покинули основные боевые подразделения американской армии, а 15 декабря 2011-го США окончательно спустили свой флаг над Багдадом, завершив операцию «Иракская свобода», продолжавшуюся почти девять лет и стоившую гигантских потерь иракскому народу, последствия которой будут ощущаться еще в течение, как минимум, десятилетий.
Все полномочия по обеспечению безопасности были переданы иракской стороне, но говорить об уходе США из Ирака нельзя. Как сообщается в толковой и информативной статье Александра Чайковского «Итог войны США в Ираке» («Военное обозрение» от 18 января 2012 года), с момента вывода войск часть военных функций принял на себя Государственный департамент США: «Госдеп будет управлять деятельностью 16 тысяч человек, причем персонал посольства составит 1750 сотрудников, чью безопасность будут обеспечивать около пяти тысяч человек; кроме того, 4600 военных инструкторов будут обучать иракцев использованию вооружений, поставляемых США (американцы навязали Ираку все, что было возможно, не позволяя ему получать оружие из других источников). Причем 80 % из них, несмотря на свои военные задачи и подготовку, числятся как гражданские лица, будучи сотрудниками частных компаний-подрядчиков. Такое же количество человек будет занято на обслуживающих работах».
В свою очередь, НАТО в ходе своего саммита в Стамбуле в июне 2004 года решило принять участие в «международных усилиях по оказанию помощи Ираку в создании эффективных и подотчетных сил безопасности». Принятие этого решения вновь стало для США делом непростым — в силу возражений со стороны Франции, которая всячески противилась прямому присутствию стран НАТО на территории Ирака, и сдержанности Германии. Достигнутое соглашение стало компромиссом для Североатлантического альянса и США, которые настаивали на резком увеличении роли НАТО в восстановлении иракских служб безопасности. Неслучайно в конечном счете в операции альянса в Ираке приняли участие военнослужащие всех стран — членов НАТО за исключением Германии, Испании, Франции и Бельгии.
В результате в Багдаде появилась Миссия НАТО, которая была призвана заниматься «обучением, консультациями и поддержкой в различных областях внутри или за пределами Ирака через финансовые взносы или обеспечение оборудованием». Для усовершенствования этой инициативы НАТО продолжало взаимодействовать с правительством Ирака в целях создания организованной системы сотрудничества и долгосрочных отношений между альянсом и Багдадом. Иначе говоря, речь шла не о переодевании иракской армии в натовские камуфляжи, а о тесной привязке к альянсу не только поставками оружия и запчастей, организацией боевой подготовки, но и в организационном и доктринальном ключе. Что из этого получится, не очень ясно — иракцы всегда отличались стремлением мыслить и действовать самостоятельно, тем более что в Ираке существовала собственная школа военной мысли и военного строительства. А в пригороде Багдада усилиями НАТО открыли военную академию, в которую направили около 300 офицеров из натовских стран для создания кадров силовых структур нового режима. Контора НАТО проработала в Ираке почти семь лет, не получив особой известности, и закрыла миссию военных советников в Ираке 31 декабря 2011 года, когда блок объявил о завершении работы. С момента ее начала были подготовлены более пяти тысяч военнослужащих и свыше 10 тысяч полицейских, а местные власти получили некоторую военную технику. Впрочем, нельзя сказать, что офицеры НАТО пользовались большим уважением в Багдаде и его окрестностях, нежели американцы и британцы.
* * *
Военная операция в Ираке в марте — апреле 2003 года стала первым применением сил НАТО за пределами сферы влияния альянса (Международные силы содействия безопасности в Афганистане действовали под руководством НАТО с августа 2003 г.). По сути, в результате этой агрессии действие статьи пять Устава НАТО было расширено, хотя некоторые члены альянса так и не одобрили этого. Однако в тот момент американцы в рамках своей «Стратегии национальной безопасности США» (так называемая «Доктрина Буша») стремились ограничить опору на международные альянсы, подобные НАТО, пытались действовать исключительно в соответствии со своими интересами, не обязательно взаимодействуя с союзниками, в том числе и по крупнейшим проблемам мировой политики. Фактически так оно и произошло в случае с Ираком в 2003 году.
Видимо, учтя уроки нападения на Ирак, в 2011 году американцы расправились с Ливийской Джамахирией иначе: с одной стороны, прикрывшись вольной трактовкой резолюции № 1973 Совета Безопасности ООН, а с другой — выдвинув на передний край сражения союзников по НАТО. Франция, усилиями Николя Саркози вернувшаяся в военную организацию НАТО, первой полезла в бой против Ливии, а через два месяца войны осталась, как и другие члены блока, без ракет. В целом, как известно, европейские участники НАТО, имея за спиной американскую армию со всей ее мощью, воевали с ливийским народным ополчением более семи месяцев и без значительных успехов, еще раз продемонстрировав не слишком высокий уровень боеспособности натовских частей. Тем не менее политически схватка с Ливийской Джамахирией была выиграна, чему также способствовал опыт иракской авантюры.
Оценивая ситуацию в ближневосточном регионе в целом, следует отметить, что в результате вторжения англосаксов в Ирак региональная и международная стабильность не укрепилась, а напротив, ослабла и значительно осложнилась, причем надолго. В регионе вслед за кипящим котлом Афганистана появилась еще одна кризисная территория — Ирак, где джихадисты продолжают действовать, распространяя свою активность на другие страны, прежде всего на Сирию. Парадоксально выглядит помощь, оказываемая американцами воюющей против режима Башара Асада оппозиции, поскольку конечным пользователем поставляемого через Ливан, Турцию и Иорданию оружия в большинстве случаев оказываются боевики из «Джабхат Ан-Нусра» или «Исламского государства в Ираке и Леванте», связанного с «Аль-Каидой». Таким образом, для войны в Сирии американцы и другие члены НАТО снабжают оружием и ведут боевую подготовку тех же боевиков, с которыми воевали в Сомали и Ираке и воюют в Афганистане.
На этом печальном фоне все более обоснованным выглядит предположение о том, что агрессия против Ирака является лишь одним из первых звеньев в цепи трансформаций, которые американцы пытаются провести в ближневосточном регионе в соответствии с разработанным ими еще в 1990-е годы планом создания Большого Ближнего Востока, предусматривающего перекройку почти всех региональных стран. При этом, естественно, мнение самих этих стран, как и многих других, США и их союзников по НАТО не интересуют.
