9. АРМЕНИЯ: «ГЕОПОЛИТИЧЕСКОЕ ПЕРЕВОСПИТАНИЕ» ВЕРНОГО СОЮЗНИКА РОССИИ
Андрей Арешев, старший научный сотрудник Института политических и социальных исследований Черноморско-Каспийского региона, эксперт Центра изучения Центральной Азии и Кавказа Института востоковедения РАН (Россия)

Одним из самых ярких примеров резкого изменения двусторонних отношений на Кавказе стала стремительная трансформация грузино-российских отношений из дружественных в откровенно враждебные. Геополитическая переориентация Грузии и ее драматичные последствия задали долгосрочный вектор изменений в Закавказье (Южном Кавказе), что само по себе не может не оказывать влияние на внешнеполитический курс Армении хотя бы вследствие географического расположения страны. Российско-грузинское противостояние поэтапно подогревалось, исходя из разработанного в Вашингтоне незамысловатого геополитического посыла: в регионе Южного Кавказа существуют два конфликта — российско-грузинский и армяно-турецкий. Если войны в Абхазии и Южной Осетии рассматриваются в рамках этой логики в качестве производных от российско-грузинского конфликта, то нагорно-карабахское противостояние видится эхом армяно-турецких противоречий. Следовательно, для успешного контроля над Кавказом и полного вытеснения оттуда России Вашингтону было крайне выгодно максимальное разжигание российско-грузинских разногласий и, наоборот, смягчение исторически обусловленного армяно-турецкого конфликта, открытие сухопутной границы Турции и Армении с последующей «нормализацией» отношений между ними, что предполагало и предполагает максимальное ослабление многовековых армяно-российских политических и культурно-исторических связей.

Распад Советского Союза, казалось бы, благоприятствовал достижению этих целей. Армянская ССР являлась одной из самых технологичных советских республик с диверсифицированным сектором высоких технологий, и некоторые первоначальные проекты рыночных реформ были ориентированы на сохранение и даже развитие соответствующего потенциала. Однако после 1991 года властям новой независимой Республики Армения, вынужденным действовать в условиях непрекращающегося вооруженного конфликта, жесточайшего экономического кризиса, транспортной блокады и обрыва прежних кооперационных связей, с подачи патронируемых американцами международных финансовых структур стала навязываться стандартная «восточноевропейская» схема радикальных либеральных реформ. Во внешней политике в атмосфере обшей неопределенности и еще более неясных перспектив молодое государство оказалось перед чрезвычайно сложным выбором. Попытка приоткрыть турецкую «форточку» на фоне продолжавшихся боевых действий в Нагорном Карабахе быстро показала свою эфемерность, и в середине 1990-х годов между Республикой Армения и Российской Федерацией был заключен ряд соглашений о сотрудничестве, в том числе военнополитического характера.

Сведения об участии американцев в бурной внутриполитической жизни республик Закавказья в позднесоветский период довольно отрывочны и противоречивы. Однако мы можем смело констатировать последовательно возрастающий интерес к региону (в том числе вполне инструментального характера) в попытках использовать рост национального самосознания как в Армении, так и в Азербайджане в качестве дестабилизирующего фактора. Симптоматично, что риторика карабахского движения постепенно эволюционировала от призывов решения проблемы в рамках советского административно-правового поля к требованиям выхода Армении из Советского Союза, и сообразно новым приоритетам менялся и кадровый состав комитета «Карабах». Не менее показательно и то, что американская общественность, активно поддерживавшая проармянские и прокарабахские лозунги в 1988–1991 годах, практически полностью забыла о них в течение короткого времени после исчезновения Советского Союза с политической карты мира. Между тем именно в 1992–1994 годах нагорно-карабахский конфликт принял наиболее ожесточенные формы. Установление при посредничестве Российской Федерации хрупкого перемирия, с одной стороны, зафиксировало достигнутый к тому времени между сторонами военно-политический и военно-технический баланс, а с другой — не могло не пройти мимо внимания США. Формируя стратегию и шлифуя тактику на южно-кавказском направлении, новые игроки вовсе не были заинтересованы в чрезмерном усилении армянской стороны и, соответственно, в дальнейших поражениях Азербайджана — страны, обладающей значительными энергетическими ресурсами и важным геополитическим положением, четко обозначенным Збигневом Бжезинским в его классической работе. В дальнейшем сопредседателями с американской стороны в Минской группе по урегулированию нагорно-карабахского конфликта были многие знаковые персоны, в том числе автор статьи «Теория хаоса и стратегическое мышление» Стивен Манн (Stephen Mann) и один из разработчиков энергетической стратегии в Кавказско-Каспийском регионе Мэтью Брайза, в настоящее время посол США в Азербайджане.

Армения, как и всякая другая страна, занимает на «большой шахматной доске» определенные клетки. Например, она отделяет «материковый» Азербайджан от его Нахичеванской автономии, имеющей общую границу с Турцией. Армения является единственным в регионе членом Организации договора о коллективной безопасности (ОДКБ), поддерживает тесные связи одновременно с Россией и Грузией, активно взаимодействует с Ираном, включена в потенциальный коммуникационный коридор Север — Юг, обладает определенным набором полезных ископаемых (полиметаллические руды, золото, серебро, уран и прочее). Обусловленные трагическими событиями прошлого, тесно связанные с «большой игрой» на Кавказе сложные отношения с Турцией, наличие значительных диаспор во многих странах мира, наконец, определенные логистические преимущества — все это обуславливает активный внешнеполитический курс США по отношению к Армении.

Реализуется он с использованием традиционных инструментов влияния, работа которых адаптируется под местную специфику. Тяжелые социально-экономические условия, значительный размер задолженности внешним кредиторам, неурегулированный нагорно-карабахский конфликт рассматриваются в качестве предпосылок изменения традиционных форм национального сознания, включая маргинализацию и выхолащивание патриотической риторики. Определенные силы, имеющие свои интересы в Армении, активно работают и распространяют идеи и псевдоценности, противоречащие целям и задачам национальной безопасности страны. Особый интерес к Армении обусловлен и тем, что она является частью традиционного мира, а традиционные общества наименее управляемы извне. В целях изменения ситуации активно внедряются идеи так называемых «европейских ценностей» и «демократических свобод», что уже стало причиной духовного раскола нации, распространения сектантства. Речь идет о выпячивании прав сектантов и сексуальных меньшинств, целенаправленном формировании в сознании общества примирительного отношения к вероотступничеству, греху и пороку, дискредитации таких понятий, как «национальное государство», «национальные интересы», «традиционные ценности». Уже сейчас дефицит носителей государственного мышления в условиях вялотекущей войны с соседним Азербайджаном, экономической блокады и острого политико-дипломатического конфликта с другим мощным соседом — Турцией является для республики едва ли не смертельным диагнозом.

Экспансия американских неправительственных организаций (НПО) в Армению началась еще в позднесоветский период, когда после разрушительного землетрясения в северных районах республики советское руководство решило открыть границы страны для помощи извне. Среди организаций армянской диаспоры, оказывавших большую материальную и финансовую помощь в ликвидации последствий спитакского землетрясения, была Армянская ассамблея Америки (ААА) — одна из двух крупнейших армянских лоббистских организаций в США. Отличительной особенностью ААА является тесное сотрудничество с Конгрессом и Госдепартаментом США. В начале 1989 года с разрешения советских властей в Ереване был открыт офис ААА, первым руководителем которого стал Раффи Ованнисян, сын одного из основателей Ассамблеи Ричарда Ованнисяна, известного ученого, специалиста по истории Первой Республики.

Поскольку абсолютное большинство доноров и организаций, предоставляющих гранты НПО, составляли зарубежные представители, их требования способствовали развитию «третьего сектора» в Армении в «нужном» направлении. Институциональной основой во многом стал НПО-центр ААА. Курсы для лидеров, организованные этим центром, закончили многие активисты. Впоследствии к нему подтянулись и другие авторитетные структуры, и фактически при непосредственном участии и поддержке со стороны международных организаций и отдельных государств в республике была налажена эффективная система подготовки квалифицированных кадров для развития НПО-движения, чего нельзя было сказать о системе государственной службы. Как результат, кадровые резервы НПО стали активно использоваться органами государственной власти (не исключая силовые структуры) и местного самоуправления. На рубеже 1990—2000-х годов была развернута деятельность Агентства США по международному развитию (USAID), направлявшего гранты на борьбу с насилием в семьях, но затем значительно расширившего спектр поддержки своих армянских партнеров. В форме НПО регистрируются также филиалы американских и европейских «мозговых центров», большей частью финансируемые извне и активно продвигающие в странах пребывания проекты либеральной и «демократической» направленности, причем деятельность подобных структур вовсе не обязательно совпадает с национальными интересами государств их пребывания.

По степени активности неправительственных организаций Армению иногда ставят на второе место после Украины, перед Грузией (с такими оценками выступал, в частности, посол США в Ереване Джон Хеффернен — John Heffernan). По состоянию на 2011 год Министерством юстиции Армении зарегистрировано 3749 общественных организаций, 750 фондов и 301 ассоциация юридических лиц, причем 15–20 % этих организаций являются активно действующими. Диппредставительства и посольства США и ряда западных стран (Великобритании, Франции, Германии, Польши, Швейцарии) финансируют небольшие проекты (в среднем по 5—10 тысяч долларов), целями которых в основном декларируются защита прав человека, развитие СМИ, организация конференций и круглых столов, студенческий и научный обмен, ознакомление с опытом работы специалистов в своих странах.

Самостоятельную категорию субъектов, выделяющих финансовую и организационно-техническую помощь армянским контрагентам, образуют профильные международные или иностранные организации, действующие в регионе иногда в тесном контакте с дипломатическими представительствами своих стран либо международных организаций. К ним относятся, в частности, Агентство США по международному развитию и фонд «Партнерство Евразия» (Eurasia Partnership Foundation), Швейцарское агентство развития и сотрудничества (Suisse Agency for Development and Cooperation, SDC), базирующиеся в Лондоне Британский совет и Департамент международного развития (Department for International Development, DFID), Германское общество международного сотрудничества (Deutsche Gesellschaft fiir Internationale Zusammenarbeit, GIZ) и другие. Национальный фонд в поддержку демократии (National Endowment for Democracy, N ED) по типовой схеме готовил и обучал активистов гражданского общества Армении, а также финансировал местные неправительственные структуры, среди которых можно упомянуть Армянский национальный комитет Хельсинкской гражданской ассамблеи, Кавказский центр миротворческих инициатив, Комитет по защите свободы слова, Ванадзорское бюро Хельсинкской гражданской ассамблеи, Хельсинскую ассоциацию, организацию «Журналисты-расследователи» и другие. Предоставляемые NED гранты обычно являются достаточно крупными по объему, выделяются на долговременной основе и более стабильны.

Деятельность ряда организаций имеет более локальный характер, концентрируясь в отдельных, порой достаточно узких сферах социально-политической работы. Среди них можно вьщелить такие структуры, как Международный институт демократии и содействия выборам (International Institute for Democracy and Electoral Assistance, International IDEA), Международная организация по миграции (IOМ), World Vision Armenia, Национальный демократический институт (National Démocratie Institute, NDI), Совет по международным исследованиям и обменам (International Research & Exchange Board, IREX), Центр охраны окружающей среды (Environmental Public Advocacy Center, EPAC), Институт «Открытое общество» (OSI), и другие.

Широкий резонанс в Армении традиционно вызывает деятельность Хельсинкской гражданской ассамблеи, в частности ее Ванадзорского офиса во главе с Артуром Сакунцем, уделяющей повышенное внимание армейским проблемам. Так, в 2011 году эта организация уже подавала в суд жалобу на Министерство обороны за отказ силовиков предоставить ей перечень организаций, снабжающих МО продуктами, одеждой, топливом и канцелярскими товарами, а также дать информацию, о каких конкретно товарах идет речь. При этом сама ассамблея за 10 лет де-юре прекратила свое существование в качестве международной организации и сохранилась лишь в неформальной сети активистов и гражданских групп, о чем было недвусмысленно заявлено одним из основателей международной ХГА и руководителем ее турецкого отделения Муратом Бельге в октябре 2010 года в Турции на юбилейной встрече корпоратива.

С лета 2012 года все более обсуждаемой становится тема так называемых секс-меньшинств, используемая в целях провоцирования гражданского конфликта. В 2012 году после поджога бара DIY в центре Еревана и последовавших за ним заявлений общество было взбудоражено желанием нескольких общественных организаций провести шествие «в защиту культурного разнообразия», которое многими было расценено в качестве попытки завуалированно устроить в столице Армении так называемый гей-парад. Разумеется, подобная акция, откровенно противоречащая национальным и религиозным традициям армянского народа, встретила справедливое возмущение в обществе. Однако самым интересным во всей этой истории является активное муссирование темы усиления фашизма в Армении. Сразу же после поджога бара в Ереване появились некие молодые люди со свастикой на груди, открыто называющие себя фашистами, и именно они решили встать в авангарде борьбы с «голубой угрозой». Остается мало сомнений в том, что за публично-демонстрационной активизацией так называемых «фашистов» скрывается стремление дискредитировать здравомыслящих и адекватных противников пропаганды сексуальных извращений.

Разумеется, уличные акции и шествия, имеющие в Армении регулярный характер, являются одной из граней деятельности НПО и очередным доказательством той активной роли, которую они играют в жизни республики. Действующие в стране неправительственные организации имеют довольно прочную институциональную основу, и это не только сравнительно либеральное законодательство. Отличительной особенностью Армении является также достаточно тесное взаимодействие ряда НПО с властями, выделяющими некоторым структурам соответствующие гранты. Согласно заявлению пресс-секретаря президента Армении Армана Сагателяна, распределение правительственных грантов контролируется «группой мониторинга», куда включены чиновники президентской администрации, а также представители «партнерских организаций». Согласно официальным сведениям Министерства финансов, в 2010–2012 годах 31 организация (среди них структуры, следов деятельности которых обнаружить не удалось) получила правительственные гранты на общую сумму 1,2 млн долларов.

Внутри страны цели и намерения Государственного департамента США можно безошибочно угадать по заявлениям и образу действий как НПО, так и целого «букета» небольших оппозиционных партий, как будто специально созданных для корректировки внешнеполитического курса пока еще не совсем подконтрольной, вотличие от Грузии, страны. Стоит Армении несколько сбиться с «фарватера», как тут же, словно из рога изобилия, одно за другим сыплются многочисленные заявления о «недемократичности выборов», «нетолерантности к секс-меньшинствам», разнообразных «трафикингах», «нарушении свободы слова», «нетранспарентной деятельности госструктур» и прочих ценностях американского мироощущения.

В 2000-х годах, в период правления президента Роберта Кочаряна, «наезды» со стороны США и Европейского союза, действовавших преимущественно через ангажированные НПО и общественные организации, принимали регулярный и достаточно жесткий характер. Так называемая «недемократич-ность» армянских властей недвусмысленно увязывалась с их ориентацией на тесное сотрудничество с Россией, прежде всего в сфере безопасности, однако эти атаки в целом не изменили внешнеполитический курс официального Еревана (с акцентом на военно-политический союз с Россией). Видимо, осознав неэффективность прямых «кавалерийских наскоков», «демократическая» администрация США, а также ее европейские партнеры с 2009 года несколько изменили тактику давления на власти Армении. Дипломатические «наезды» не прекратились, тем более что поводов для них предостаточно, однако они были разбавлены вкрадчивыми увещеваниями и отдельными инвестиционными вкраплениями, не делающими погоды и несопоставимыми с российскими инвестициями в армянскую экономику. «Мягкая» модель геополитической переориентации предполагает стремительное сокращение русскоязычного медийного пространства, подкуп, маргинализацию и выталкивание из общественно-политической жизни страны представителей патриотических сил и всех сторонников расширения армяно-российского сотрудничества.

В этой связи вовсе не случайна вовлеченность ряда армянских НПО во внешнеполитические проекты. Прежде всего, речь идет о вышеупомянутом армянотурецком «примирительном» процессе (Support Armenia-Turkey Rapprochement), всецело поддерживаемом Соединенными Штатами, что подтверждается, в частности, фактом финансирования соответствующих программ Агентством США по международному развитию. С армянской стороны в этот проект вовлечены фонд «Партнерство Евразия», Ереванский пресс-клуб (Yerevan Press Club), Международный центр по развитию человечества (International Centerfor Human Development), Союз промышленников и предпринимателей Армении. В 2013 году Агентство США по международному развитию открыло грантовую линию для армянских организаций, частных лиц и компаний на миллион долларов в рамках программы «Экономические перспективы нормализации армяно-турецких отношений». Согласно данным Фонда исследований экономической политики Турции, основанного предпринимателями, учеными и государственными деятелями этой страны, более 75 % финансирования проекта SATR происходит за счет американских и европейских источников.

Помимо деятельности НПО нельзя обойти вниманием и умелое манипулирование социальными сетями и другими каналами коммуникационного взаимодействия, особая роль которых обусловлена их достаточно бурным развитием. В 2011–2012 годах число интернет-пользователей в Армении резко увеличилось, составив более половины населения, и большинство из них — пользователи социальных сетей. Согласно данным Комиссии по регулированию общественных услуг Армении, число абонентов многоканальных интернет-услуг в 2011 году составило 378 159 человек, а в целом пользователей интернет-услуг по положению на 31 декабря 2011 года — 835 002 человека. Резкий рост числа посещений социальных сетей в Армении в 2009–2010 годах происходил наряду с увеличением количества интернет-пользователей. Количество постоянных слушателей «Радио Азатутюн» — армянской редакции «Радио Свобода» (офис находится в Ереване) в Армении составляет порядка 200 тысяч человек, а во время предвыборных кампаний оно обычно возрастает до 250–270 тысяч.

Согласно некоторым оценкам, если число пользователей социальной сети Facebook в Армении к началу предвыборной кампании в национальное собрание в 2012 году превысило 250 тысяч человек, то к началу декабря того же года их численность достигла 356 тысяч. Из других популярных площадок можно упомянуть сеть «ВКонтакте» и видеосервис Youtube, где отмечен особенно высокий рост числа пользователей и, соответственно, загрузок видеоконтента из Армении. Неформальные сети, играющие в жизни общества довольно большую роль еще с советских времен, активно задействовались и использовались в целях предвыборной агитации и борьбы представителями всех политических партий и многими общественными и неправительственными организациями, в том числе конфронтационно настроенными по отношению к России и российскому присутствию в республике. Социальные сети являются ареной современных информационных войн и средством сопровождения различных военных, информационных и политических процессов, инициируемых в интересах той или иной стороны. Данный инструмент позволяет решать две тесно связанные задачи: захват площадок и влияние с помощью различных сервисов на аудиторию в рамках виртуальных сообществ и использование этих связей в целях сбора, обработки и координации действий разобщенных групп в «полевых» условиях.

Нельзя не отметить, что информационные выпады, которые раньше были уделом исключительно маргинальных сайтов, содержащихся на средства зарубежных НПО, потихоньку начинают проникать на страницы вполне респектабельной, так сказать, мейнстримной республиканской прессы. Однако любое, пусть даже достаточно мощное информационное влияние заведомо не в состоянии решить всех задач, которые потенциально могут возникнуть в столь сложном регионе, каковым является Южный Кавказе его неурегулированными конфликтами и постоянной социально-экономической напряженностью. Посольский комплекс США в Ереване — одно из самых больших сооружений подобного рода по миру, и рядом армянских СМИ характеризуется как де-факто военная база США, способная принять до 800 морских пехотинцев.

В сфере военно-технического сотрудничества США и НАТО рассматривают страны Южного Кавказа как членов одной команды, которой рано или поздно обеспечат «зеленую дорогу» при вступлении в альянс. В этом контексте акцент делается на работе с новым поколением военнослужащих из Грузии, Армении и Азербайджана, которых пытаются связать совместными действиями под эгидой НАТО за пределами региона — в Косово, Ираке, Афганистане. Участие Армении, зачастую навязчиво рекламируемое, в «миротворческих» операциях Североатлантического альянса, как и в соседней Грузии, крайне неоднозначно воспринимается общественным мнением страны. В целом прозападные настроения сложно подкрепить положительными примерами их последствий для судеб армянского народа на различных исторических этапах, и вероятно, именно поэтому пропагандисты предпочитают концентрироваться на сиюминутно-абстрактных преимуществах нескончаемого «процесса».

Декларируемая готовность НАТО углублять отношения с Арменией в вопросах операционного взаимодействия, содействовать оборонным реформам (включая организационное и кадровое сопровождение) является частью более широкой политики альянса, одним из результатов которой может стать появление в регионе его военных объектов. Интересно, что в «кулуарах» регулярно проводимых в Ереване евроатлантических семинаров вполне допускается параллельное существование в Армении и российских, и натовских баз. Таким образом, пусть и косвенным путем, общественность и элиты страны подталкиваются к мысли об ограничении функциональных возможностей российских военных объектов с их последующим выдворением.

Помимо США, свои интересы в регионе активно продвигает Великобритания, имеющая немалый опыт операций на Кавказе и Ближнем Востоке, включая активные контакты с местными элитами. Эта же держава усиленно содействовала своеобразно понимаемой независимости (в первую очередь от России) Армении и Азербайджана в 1918–1920 годах. В XXI веке стратегия и тактика трансформируются применительно к новым условиям, и мягкая поступь былой «империи, над которой не заходило солнце», обретает гуманитарное, хотя далеко не только гуманитарное, измерение. Представители молодого поколения местных элит обучаются в престижных британских вузах (явление на постсоветских просторах не уникальное), а армянские экологи протестами встречают принца Чарлза, участвующего наряду с бывшим премьер-министром Армении и экс-послом Армении в Великобритании Арменом Саркисяном в реализации ряда благотворительных программ.

Однако под видом «благородного» желания помочь нуждающимся вполне может скрываться лоббирование деятельности британской компании Lydian International, членом совета директоров которой является проживающий в Лондоне бывший глава армянского правительства. Компания добивается у властей страны концессии на разработку золотого рудника на горе Амулсар, находящейся в непосредственной близости к городу-курорту Джермук, известному своей минеральной водой. Кроме того, месторождение Амулсар расположено вблизи транспортной артерии, связывающей Армению с Ираном, и недалеко от начала шоссе Горис — Лачин — Степанакерт (столица Нагорного Карабаха).

В самой же непризнанной республике, образующей с Арменией де-факто единое пространство безопасности, активно действует, в частности, HALO Trust. Вокруг этой британской НПО, специализирующейся на разминировании, долгие годы сохранялся некоторый ореол святости: в числе ее соучредителей и активистов была покойная принцесса Диана, замеченная, как и многие представители западного истеблишмента, в контактах с представителями незаконных вооруженных формирований, активно действовавших на Северном Кавказе. В конечном итоге некоторые представители организации, уличенные также в разведывательной деятельности против дислоцированных в регионе российских войск, были выдворены за пределы страны. По словам руководителя карабахской программы HALO Trust Ника Смарта (Nick Smart), деятельность организации финансируется двумя основными донорами — американским USAID и британской частной организацией Reece Foundation and Grapes for Humanity.

Диверсификация методов и форм проникновения и долгосрочного присутствия в ключевых регионах Евразии, к числу которых, вне всякого сомнения, наряду с Балканами, Ближним Востоком и Центральной Азией относится и Кавказ, остается сильной чертой англосаксонской геополитики. Альтернативой ей может стать евразийский проект, учитывающий специфику исторических судеб народов Кавказа, не ограниченный прагматическими соображениями в «британском стиле», имеющий идейную составляющую и предполагающий иную, незападную цивилизационную модель.

США, страны Европейского союза и транснациональные компании, усиленно создающие в последние годы разветвленную и многоуровневую инфраструктуру влияния в Армении, ставят задачу блокирования любых интеграционных инициатив Москвы либо выхолащивания их сути. С другой стороны, вся эта тщательно создаваемая система окажется в лучшем случае совершенно бессильной при эскалации военных действий вокруг Нагорного Карабаха. Американо-европейское видение перспектив Южного Кавказа как тыла Большого Ближнего Востока и антироссийского буфера с его упором на глобализационные процессы предписывает Армении разве что роль дублирующего банковского и финансового центра региона (например, на случай ослабления Ливана, традиционно выполнявшего эту роль) и некоей вспомогательной офшорной зоны. В рамках такого подхода отрицается необходимость наличия какой-либо развитой собственной инфраструктуры (кроме, возможно, туристической), а оставшееся немногочисленное население предполагается поддерживать за счет внешних займов и зарубежных трансфертов. Чтобы убедиться в реальности подобного проекта, можно ознакомиться с некоторыми высказываниями весьма высокопоставленных чиновников или оценить, например, номенклатуру специальностей, которым обучаются армянские студенты на Западе. В рамках подобного подхода нет никакой нужды не только в Нагорном Карабахе, но и во внешнеполитической субъектности (хотя бы региональной), и в боеспособной армии, и в высокотехнологичной экономике, и в «избыточном» количестве населения. В рамках (заметим, вовсе не оригинальной) концепции «армянского мира» и армян как «сетевого народа» фактор национальной территории может являться не таким уж и существенным.

Без развитого гражданского общества, адекватно воспринимающего место своей страны в мире и ее подлинные и долгосрочные интересы, невозможно представить себе ни одно современное государство. Нельзя не приветствовать конструктивную деятельность тех неправительственных организаций, которые занимаются конкретными делами, способствуя тем самым хотя бы частичному решению стоящих перед Арменией острых социально-экономических проблем. Вместе с тем можно предположить, что по мере развития военно-технического сотрудничества между Российской Федерацией и Республикой Армения неизбежно будут активизироваться и иные силы, в том числе и откровенно деструктивные.

Так называемый «прозападный курс», решая, возможно, некоторые тактические задачи отдельных правящих групп, не давал (и не может дать в принципе) четкого ответа относительно позитивных перспектив армянской государственности в нестабильном Кавказском регионе. Армения и ее интересы (впрочем, как и интересы любой другой страны за пределами так называемого «цивилизованного мира» и узких сегментов транснациональных элит) никогда не были приоритетом «коллективного Запада», не являются таковыми сегодня и не станут ими в обозримом будущем.