Глава 27. Поймай меня

Когда Ольга продумывала пути к отступлению, она хотела сначала выдать себя за жертву домашнего насилия и спрятаться в муниципальном убежище для запуганных женщин. Но тогда выдать в случае чего своё заявление за шутку или ошибку у неё бы не получилось. Вся неповоротливая государственная махина развернулась бы против неё и Марка и не отстала бы, пока не выяснила, имело ли место психологическое или физическое воздействие.

Их интимная жизнь в последнее время действительно напоминала бездушную сексуальную эксплуатацию, когда равнодушный и жестокий мужик игнорирует желания зависимой от него сожительницы. Примерно с этого обычно и начинались истории в стиле «да это я вчера задумалась и носом в дверь вписалась», «а синяки под глазами у меня, потому что не выспалась», «он случайно сломал мне руку, на самом деле он меня любит».

Поэтому Ольга зашла в какую-то многоэтажку и залезла в бак приёма использованной одежды, вытащила оттуда чей-то затрапезный спортивный наряд тёмного цвета, а в соседней секции нашла стоптанные кроссовки почти по размеру. В наряде с чужого плеча, без косметики и идеальной укладки она чувствовала себя как будто голой. Но так и требовалось для полноты придуманного ею образа запаниковавшей истерички.

В том же подъезде она маникюрными ножницами разрезала свой коммутатор и выковыряла идентификационный датчик из предплечья, после чего отправила его в мусоропровод. Теперь у неё было примерно несколько часов, пока программы слежения не сопоставят отсутствие движения и адрес цели. Пока её не начнут искать и МИТ, и «Эмпатия».

Ночлежка для редких бродяг была в паре километров от этого жилого массива. Несмотря на всю заботу государства, оставались люди с идиосинкразией на любые правила. Их собирали в центрах реабилитации, кормили и поили, а если не удавалось наставить на путь истинный – отпускали ненадолго. В абсолютно чистом и безопасном городе спать под мостом или на скамейке было невозможно, всегда появлялся полицейский патруль, который с максимальной любезностью сопровождал бродяг в государственные приюты.

Ольга назвалась первым пришедшим в голову именем, получила казённую – столь же убогую – пижаму, кусок мыла и полотенце. После душа она свернулась в клубок на кровати в полупустой спальне на двадцать человек и стала просто ждать.

Кто же появится первым? Физически искорёженный предтечей «Эшки» Алекс или столь же уродливый внутри по той же причине Марк?

Справа от неё на койке в углу всхлипывала тощая брюнетка с длинными всклокоченными волосами, лет двадцати от роду. Экс-звезда «Эшки», у которой с отключением сети жизнь рухнула.

Ольга спрятала лицо в подушку, слушая, как затихает её соседка, не подозревающая о своей роли в партии Счастливой.

Иванов и Холодов появились на пороге ночлежки одновременно. И оба получили сначала от ворот поворот. Но удостоверение МИТа произвело на администратора большее впечатление, чем служебная карточка не последнего человека в «Эмпатии».

Алекса запустили внутрь – в сопровождении двоих высоких квадратных охранников. А Марк остался в холле под бормотание телевизора с новостями инфосети про то, как хорошо жить в России и как ужасно и непредсказуемо – за её пределами.

– Послушайте, просто скажите ей, что Марк приехал. – Он нервно улыбался администратору, наблюдая, как Алекс удаляется по коридору. – А хотите премиум-аккаунт «Эмпатии» на год? На два?

Администратор надула пузырь жевательной резинки и громко его лопнула. Не меняя выражения глаз и лица.

– Вы сейчас предложили государственному служащему взятку? – без особого интереса спросила она.

– Нет конечно. Благодарность за сотрудничество, – стушевался Марк.

– Охранники скажут Татьяне, что к ней пришёл посетитель. Если захочет вас увидеть, она выйдет. Посторонним доступ в спальни запрещён. Вы родственник, муж? – Администратор сморщила лоб.

– Муж. Будущий, – скривился Марк, с содроганием представив, что ему и правда придётся из-за работы жениться на этом.

– Вот когда брак зарегистрируете, тогда и приходите права качать. А пока ждите. – Девушка в серой униформе мимоходом присмотрелась к настойчивому визитёру, оценивая, стоит ли подать сигнал в службу социальной помощи.

Но Иванов при всех подозрениях вроде не тянул на домашнего тирана. Да и эта Алевтина, или Татьяна, или какое имя себе придумала эта богатая лощёная сучка, не производила впечатление забитой или запуганной дамочки. Видимых травм не было, а всё остальное нас не касается. Новый флэшмоб, что ли, у этих, которые с жиру бесятся? Как «Эшку» отключили, все как с ума посходили.

Администратор под стойкой открыла двадцатисантиметровый полупрозрачный экран со своего коммуникатора. Ей прислали список фотографий соседей-мужчин, которые были бы не прочь отвести её на танцы в ближайший выходной. Девушка лениво пролистала подборку, игнорируя разделы «о себе» и «увлечения». Присмотрела высокого атлета с чёрными кудрями и ямочками на щеках. Вспомнила, как за полчаса до отключения сети её случайно занесло в раздел лёгкой эротики, вздохнула и поставила галочки «в закладки» ещё на пару спортсменов. Раз уж «Эмпатия» не пашет, можно и на свидания походить.

Затем девушка открыла сайт зоомагазина и стала выбирать корм для своих аквариумных рыбок – и вот тут уже она не пропустила ни одной буквы в описании и сносках. Домашние питомцы стоили дорого, и нового ей никто на блюдечке не принесёт.

В дверь спальни постучали, и Ольга тут же проснулась. Она не собиралась, но задремала.

Один из охранников остался в коридоре с Алексом, второй, стараясь не смотреть по сторонам, пошёл сразу к койке Ольги. Коротко объяснил ситуацию и попросил выйти без лишнего шума.

Ольга кивнула, встала и пошла вслед за охранником. Сотрудники ночлежки отошли на несколько метров, после того как Холодов вскинул бровь. Даже не собираясь делать вид, что не слушают. Видимо, с развлечениями на рабочем месте было туговато. Алекс закатил глаза, полез в карман, что-то щёлкнуло, и Холодов вместе со Счастливой оказались в «пузыре тишины». Они слышали друг друга, а вот окружающий мир не мог разобрать ни одного их слова.

– Какая прелестная штучка, мобильный глушитель, – восхитилась Ольга. – Не подарите по знакомству?

– Правительственная разработка и лицензия. Есть только у МИТа. Вам тоже такую могут выдать, – пожал плечами Алекс.

– А радиус действия метра два? Чудесный аналог позавчера презентовали японцы, в «Эмпатии» вчера такие раздавали всем желающим. – Ольга чуть прикусила губу, стараясь выглядеть беззаботной и легкомысленной.

Алекс сделал шаг к ней. Счастливая осталась на месте. Она давно уже не оставалась ни с одним мужчиной так близко, только с Марком.

Может, поэтому в горле резко пересохло, а сердце стало биться чаще? Ольга растерялась.

– Слышал, у вас неприятности? Если поедете со мной, МИТ возьмёт вас под свою опеку. Безопасность, полное доверие, новые документы при желании. – Холодов улыбался так, как будто его что-то забавляло.

Вот только Ольга не могла понять, что смешного в вербовке сотрудника подотчетной организации. У неё заныло под ложечкой от мысли, что этот великан в курсе её плана.

– У меня всё чудесно. – Ольга поджала губы, увидев, как при слове «чудесно» Алекс опять поднял бровь. – Но ваше предложение мне нравится. Только вот если я сейчас уеду с вами, то окажусь совершенно бесполезна. Все нужные вам файлы у меня на работе. А от моих слов в суде будет мало толку.

Холодов её слушал молча.

– Я хочу, чтобы вы прямо сейчас заявили ноту протеста в ответ на моё отстранение – с намёком на то, что «Эмпатия» мешает правительственному расследованию и нарушает принцип объективности. Когда меня восстановят на работе… – Ольга запнулась.

– Вы сделаете вид, что ничего и не было. Вас в этой убогой пижаме в этом невзрачном местечке. Нашего задушевного разговора под бдительным взором двух охранников. Вашего обещания предать компанию, кроме которой у вас нет ничего в жизни. – Алекс говорил и не подозревал, что Счастливая представляла себе его речь почти так же, только раза в два короче.

– Я могу подсказать вам, в какую сторону надо копать. – Ольга инстинктивно понизила голос. – Там, в спальне, есть одна блогерша. Оксана Соколовская. Заберите её для тестов и проверьте гормональную систему и зоны памяти мозга.

– Я проверил ваших новых подружек по пути сюда и не нашёл ничего необычного, ну, кроме того, что она лишилась статуса топ-блогера пару суток назад и вылетела из арендованной квартиры в коммерческом районе. Поплачет пару дней и поедет в муниципальную хибару, вернётся на обычную работу. – Холодов пожал плечами.

– Не поедет и не вернётся. С крыши сиганёт или ещё что. – Ольга продолжила шептать: – У неё ломка, как у наркомана. Её то знобит, то кидает в жар. У неё болит каждая клеточка тела, и она ни о чём больше не может думать, кроме очередного сеанса связи. И это не просто жажда популярности.

Счастливая лучезарно улыбнулась и осмотрелась. Нет, вроде в этом месте не может быть сверхчувствительной подслушивающей аппаратуры.

– Ладно. Проверю, – сказал Алекс.

– Проведите испытания сегодня ночью. А утром сделайте ещё один запрос – на проверку нашей лечебницы для лиц с аддикцией к «Эмпатии». – Ольга теперь уже сама придвинулась к Алексу и шептала ему почти что в лицо. – Вот завтра и убедитесь сами.

– А потом? – Холодов, задержав на Ольге странный взгляд, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

Через секунду он поспешно сделал пару шагов назад, повернулся к выходу и оттопырил локоть. Другой рукой в кармане выключил «пузырь тишины».

– Ольга, нам пора. – Он подождал, пока она возьмёт его под руку. – Что мне сказать ему в холле?

– Просто молчите, как маньяк перед нападением, в своём обычном стиле, – фыркнула Счастливая. – И не хвастайтесь, как вы меня нашли.

– У МИТа длинные руки, – ухмыльнулся Алекс.