Глава 15. Дело «девяти блондинок»

Кристиан терпеливо сидел на диване в кабинете Алекса в МИТе и ждал, когда шефу надоест проверять новую игрушку на манёвренность под потолком.

Капсула резко пошла на снижение, но плавно притормозила у пола. Алекс вышел с непроницаемым выражением лица, как будто не использовал одну из самых секретных и дорогих разработок «Эмпатии», просто чтобы полетать в кабинете. Синий точно знал, что дополнительного трафика данных из сети капсула не запрашивала. Никаких подключений, просмотров отчётов или изучения архивов не было.

Синий прочистил горло. Он всё ещё робел перед Алексом, как будто опасался, что тот знает, о чём думает его подчинённый.

– Кофе? – Кристиан кивнул на допотопный кофейный аппарат. В нём и электронной начинки почти не было, такие шкафы раньше стояли в кофейнях, и бариста танцевали вокруг них то с кофейными зёрнами, то с рожками, то с чашками и пакетами молока. А теперь этот танец предстоял Синему, просто потому что его шеф игнорировал все достижения прогресса.

Впрочем, в этой организации подобная паранойя даже поощрялась. Людей сканировали на входе, выходе и пару раз в день в помещениях МИТа. Для того, чтобы исключить малейшую возможность утечки информации. Один датчик размером с маковое зёрнышко, и ценные сведения могут уйти кому угодно: террористам, правительствам других стран, администрации «Эшки». Неважно, все кругом враги.

– Да, кофе. И личное досье Арины Мышкиной, – скомандовал Алекс.

Кристиан уже засыпал кофейные зёрна и краем глаза смотрел, как перед Холодовым в воздухе разворачиваются полупрозрачные экраны с информацией.

– Каждый экран на метр в высоту. Правая панель – личные фото. Посередине – биография. Справа – список контактов в «Эшке». – Алекс в очередной раз задумчиво разглядывал буквы, цифры и нечёткие снимки девушки.

– Осторожно, горячий, – по привычке сказал Кристиан, протягивая кружку с готовым напитком.

– Спасибо, – спохватился Алекс уже после того, как выпил половину содержимого чашки.

– Шеф. Мы же уже исследовали все записи, зачем концентрироваться на ней, если нужно искать убийцу? – Последнее слово Кристиан выплюнул, настолько непривычным из-за редкого употребления оно ему казалось.

– Потому что этот гад налетел, как ветер, и исчез так же. Не знаю, сколько личин и идентификационных датчиков он сменил в процессе, но свидетели утверждают, что не видели друг друга, даже если стояли почти всё время с начала выступления бок о бок. Сам концерт для них – эмоциональный взрыв, а в таком состоянии человеческий мозг ненадёжен. Видит не то, что реально. Чувствует не то, что должен. Концентрируется на деталях, а не на картине в общем. Половина очевидцев даже не поняла, что Арина погибла. Решили, что это перфоманс в честь любимой группы. Теперь они дружно оформили больничные листы из-за душевного потрясения и по нескольку часов в день обсуждают со штатными психологами, как им дальше ходить на концерты после такого неприятного происшествия. Ни больше, ни меньше. Мол, этично ли радоваться жизни, зная, что кто-то может погибнуть рядом, пока ты будешь дурниной завывать вслед за певцом.

– Вы запросили данные из медицинских карт свидетелей? – поинтересовался Кристиан.

– Взломал парочку сеансов для чистоты следственного эксперимента. «Я, я, я, меня, мне, какая досада, всё это так неловко, доктор, стоит ли мне соблюдать траур из-за незнакомого человека?» – Алекс скучающим тоном признался в нарушении процессуальных норм.

– Я этого не слышал. – Кристиан отвернулся к кофемашине и решил для разнообразия сварить бодрящий напиток и себе.

– Слышал, видел, знаешь, – отчеканил Алекс, допил и сунул пустую кружку в руки ассистенту.

– Я очень, очень постараюсь это забыть. – Кристиан убрал кружку в тележку для грязной посуды, а из тумбочки достал чистую.

– Год назад она добавила в список приоритетных контактов пару человек из Новосибирска. Вывести их данные на экран посередине. Интенсивность просмотров их каналов… Хм, высокая. А полгода назад удалила и заблокировала. Показать число запросов с их стороны – они ещё неделю пытались прорваться через блок чёрного списка. Стоп. А потом их аккаунты деактивировали, причём не они. – У Алекса была раздражающая привычка произносить все свои мысли вслух.

Холодов затребовал информацию на мужчин из чёрного списка. Павел и Александр. Одному исполнилось тридцать лет. Второму – тридцать один год. Пара закадычных приятелей с детства.

Несколько (опять незаконных!) взломов аккаунтов и сопоставление с общим реестром граждан России, и выяснилось, что парни полгода назад исчезли не только из сети. Аннулирована бронь квартир, с работы уволили «за неявку», по банковским счетам и транспортным картам – тишина.

– Кристиан, я идиот. Они преступники. Их изъяли из общества и отправили на принудительное лечение.

– Но тогда их точно нельзя подозревать в убийстве. После изъятия никто обычно не возвращается. Всю жизнь под присмотром за крепкими стенами и высокими заборами. – Синий слышал о таких случаях, к сожалению, после трудоустройства в МИТ чаще, чем хотел бы.

– Но они могут быть ключом к этой истории. – Алекс уже пытался выжать из системы безопасности исправительной инспекции максимум.

Синий этого всего не одобрял, но мысленно любовался техникой взлома государственных серверов. Это даже не кража данных, а мягкая, но жёсткая проверка границ. И там, где есть дыры, можно протиснуться и упасть в море нужной информации.

– Оформи параллельно как внеплановую проверку сервера исправительной инспекции на уровень безопасности защиты. И сразу выпиши предписание за пробелы в публичном поле поиска. – Алекс уже изучал данные о медицинском принудительном лечении.

– Так точно. – Кристиан забыл даже про кофе, увидев диагнозы Паши и Саши.

«Сексуальная агрессия, садизм, стремление причинить боль жертве и контролировать за рамками сексуального контакта».

Синий помотал головой, пытаясь избавиться от навязчивых видений того, что могло случиться с Ариной, если бы она осталась наедине с этими двумя.

– Так. Они добавились в контакты и полгода обсуждали с ней музыку. Сходили на пару концертов, были совместные трансляции с указанием участников. А потом, потом мужчины позвали её к себе посмотреть по «Эшке» выступление рок-монстров на другом континенте. Но до «Эшки» дело не дошло. – Алекс умел читать между строк и связывать в единый сюжет разрозненные данные из истории использования «Эшки», полицейского доклада и протокола «лечения» насильников.

– Но если она выжила и вернулась к нормальной жизни, значит, всё было не так серьёзно. – Кристиану до ужаса было жалко Арину.

– Или она резко и намертво забыла, как её пару дней держали голой на цепи в квартире без еды и воды и вытаскивали кляп изо рта не для того, чтобы дать попить или поесть. – Алекс уставился на пустую кружку в руках Кристиана.

– А почему тогда у нас нет данных, что она – клиент «Терапии»? Это же важная информация. – Синий не двигался с места.

– Потому что полгода назад управленцы «Эмпатии» предложили выдавать информацию об участии в «Терапии» или «Очищении» только по специальному правительственному запросу.

– И теперь? – Кристиан пытался вспомнить, была ли в досье, которое передала Счастливая, отметка об участии Арины в «Очищении».

– И теперь мы понятия не имеем, сколько преступников и их жертв стали лабораторными крысами «Эшки» за минувшие шесть месяцев. И на перечень действий в отношении каждого испытуемого требуется ещё один правительственный запрос, согласованный через кабинет министров. – Алекс присвистнул, изучая последнюю инструкцию по документообороту в отношении «Терапии» и «Очищения».

– Но это же не просто так придумали, а чтобы защитить пострадавших или членов их семей, которые не виноваты, что их брат, кум или сват оказался монстром, чудовищем из фильмов ужасов прошлого столетия. – Кристиан до последнего не верил в «теорию заговора».

– Фильмы об убийцах и насильниках редко когда называли ужасами в прошлом веке, Синий. Чаще всего триллерами или драмами. Это были произведения об испытаниях и возмездии. И невиданной силе человеческой психики, которая и сама может справиться с чем угодно. А в наших тепличных условиях свидетели преступления готовы жрать транквилизаторы банками и сутками общаться с психиатрами, несмотря на то что на них не попала и капля крови из горла Арины. А большинство проморгали убийство. Но травмы, травмы, считай что класса «А». – Алекс походя констатировал слабость и инфантилизм соотечественников.

Кристиану хотелось его придушить. Внутри всё кричало: мы живём в лучшем из миров на этой планете. И расстраиваться по малейшему пустяку – это привилегия, счастье. Обсуждать своё плохое настроение с психологом – это куда лучше, чем игнорировать воспаление лёгких или шатающиеся зубы из-за необходимости калымить на урановых рудниках в Африке или индийской фабрике по производству пластика.

Вместо возражений Кристиан сыпанул в кофе шефа чайную ложку соли. И потом ещё одну.

– Мне нужны данные по «девяти блондинкам». – Алекс умел шокировать на ровном месте.

– Они все у вас в отдельном файле. На отдельном автономном сервере. Сколько лет уже хранятся, – начал заикаться Кристиан.

– Нет, мне нужен сравнительный анализ каждого эпизода убийства за полгода в сравнении со стандартными процедурами «Эшки» по «Терапии». По тому, что есть в сети.

– Вы что-то нащупали?

– Интуиция. Арина – блондинка. Её изнасиловали, а потом убили. И так или иначе в этом виновата «Эшка».

– Между изнасилованием и убийством прошло полгода. Во время актов насилия на ней не было ни шлема, ни обруча, никаких воздействий на мозг. Только на тело. Очевидно, что те, кто использовал её как секс-дроида, не те, кто перерезал ей горло на концерте. – Кристиан говорил медленно, пытаясь одновременно понять логику своего непредсказуемого шефа.

– Я вижу один узор. Точки разные. В этот раз схема другая. Или я не могу простить себя за то, что так и не разобрался с «девятью блондинками».

– Но вы почти поймали убийцу. Просто он выжег вам мозг, – Кристиан ляпнул не подумав.

– Или двух. Или трёх. Скорее всего, их было несколько. И тогда, и сейчас. – Холодов закрыл глаза и отпил солёный кофе. – Фильтры прочисть на этом динозавре кофейной индустрии. Сладкий до ужаса.

Алекс продолжал пить отвратный кофе на глазах изумлённого ассистента.