«Не написана книга о нашей Любви…»
Красный плащ… венец терновый…
Крест… Голгофа… кровь…
Смерть — за призыв к жизни новой!
Пытка — за любовь!
Как не дрогнуть под грозою
Светлым небесам?!
Как не огненной росою
Падать их слезам?!
Как не треснула на части
До сих пор земля?!
Как мечтать о личном счастье
Смел с тобою я?!
Иоаким Биазарти:
— Я хорошо помню наш последний разговор с отцом Ипполитом. Он уже очень плохо себя чувствовал, вышел ко мне через силу, бледный, чуть шатаясь, рукой оперся о подоконник: «Я книжку сейчас читаю, про охотника. Он сражался со зверями». Это была книга английского писателя Джона Ханта, который охотился на всех континентах, из серии «Мир приключений». В последнее время батюшке почему-то нравилось читать о рискованных путешествиях. «Действовать надо, отец, действовать! — любил он повторять. — Рисковать. Риск — благородное дело!» Старец учил всегда активно, но непременно с Божьей помощью сопротивляться обстоятельствам, решать проблемы, а не отгораживаться от них. Он понимал смирение не как пассивную безвольную подавленность, а как состояние духа, при котором в человеке и через человека действует Божья благодать, чудесным образом преобразуя как самого человека, так и окружающую действительность.
А тогда, в последний раз, когда я его видел живым, он продолжал: «Вот так и я, отец… тоже всю жизнь со зверями сражался».
Он не представлял себе жизни без Бога и без борьбы за возможность быть с Богом. Борьбы бескомпромиссной, до самого конца, до смерти крестной.
Ксения Гокоева:
— Это был очень странный сон. В храме Рыльского монастыря шла служба. Неожиданно откуда-то появились огромные, черные, со страшными клыками псы, они начали рвать на части людей. Я поняла, кто это. Страх и ужас. Льется кровь. Отец Ипполит в храме, он по-прежнему молится. Кто-то остался с ним, кто-то побежал прочь…
Игуменья Нонна (Багаева):
— В Рыльске мы рядом с этим жили и знали, у кого защиты искать. На отчитках батюшка всем нам давал понять, что есть зло, но он его не возвеличивал, наоборот, принижал. Да и что оно значит против силы и славы Божией?! После таких снов (а лучше сказать, попущений Божиих) усерднее молишься.
В Свято-Николаевском монастыре мы видели, как одержимые каждый день молитвой, послушанием и верой боролись со злом. И побеждали, и исцелялись. Суть не в том, что демоны страшные, а в том, что ты согрешил против Бога, против себя и впустил эту нечисть и подчиняешься ей. Помоги, Господи!
Владимир Короев, Союз Героев России:
— В 2003 году на военном вертолете мы впервые облетели границы Осетии с иконами Иверской Божией Матери, Георгия Победоносца и императора-мученика Николая Второго. Иконы мироточили в полете. Накануне 2007 года вновь совершили этот крестный ход по воздуху. Его благословил Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй — это произошло в Кремле, в день Архистратига Михаила, который низверг сатану. Иконы потом подарили Аланскому Успенскому мужскому монастырю в Фиагдоне. С трепетом смотрим, как здесь поднимается новый храм, созидается монастырь, надеемся, что люди станут чище и не будут ни завидовать, ни осуждать. А когда ударят во все колокола, вся Осетия звон услышит и обновится!
Иеромонах Георгий (Айларов):
— С высоты птичьего полета видна круглая обособленная роща. Тысячи алан съезжаются сюда помолиться о благополучии своих детей, о счастье в домах и мире. И чтобы Святой Георгий не оставил нас в беде, как не оставил он предка Коста Хетагурова — Хетага. Младший сын князя Инала Хетаг отличился в битве с половцами. Во время праздничного пира друг князя мусульманин Солтан предложил Хетагу выбрать себе в жены любую из его дочерей. Хетаг признался, что давно любит одну из них, но тут стало известно, что Хетаг — христианин. Вместе с возлюбленной и друзьями он тайно покинул праздник. Мусульмане преследовали их. Погибли друзья и невеста. Конь выбился из сил. Хетаг обращается за помощью к Георгию Победоносцу и слышит громовой голос: «Хетаг, в лес!» В отчаянии он взмолился: «Хетаг к лесу не успеет, лес — к Хетагу!» И тогда на голой равнине взметнулась к небу роща и укрыла его…
Захватывающие приключения, «вещие» сны, легенды прошлого и настоящего. Как нам их хочется! «Как всем нам хочется…» А тут… А что же тут?
Здесь, под небом чужим, я как гость нежеланный,
Слышу крик журавлей, улетающих вдаль.
Сердце бьется сильней, вижу птиц караваны.
В голубые края провожаю их я.
Вот все ближе они, и все громче рыданья,
Словно скорбную весть мне они принесли.
Из какого же вы из далекого края
Прилетели сюда на ночлег, журавли?
Холод, сумрак, туман, непогода и слякоть,
Вид унылых полей и угрюмой земли.
Ах, как больно душе, как мне хочется плакать…
Перестаньте рыдать надо мной, журавли!
Пронесутся они мимо скорбных распятий,
Мимо древних церквей и больших городов.
А прибудут они, им раскроют объятья
Дорогие края и отчизна моя.
Игуменья Нонна (Багаева):
— Батюшка очень обрадовался, когда мы в 2002 году в интернете нашли для него слова этой песни. Он очень просил. Нет, это не чувство невостребованности. Но мы здесь нежеланны, в этом мире, лежащем во зле. Нас всех с удовольствием затянули бы в ад, если бы не такие люди, как батюшка Ипполит. Ненадолго мы здесь — на каких-нибудь, в лучшем случае, семьдесят лет, только одни отдают себе в этом отчет, а другие не хотят признаваться. Всегда чувствую свою «временность» на земле, и от этого любишь и жалеешь крепче, вот и все.
Быть может, это песня о нашей неземной родине, об Отечестве Небесном… О тоске по нему.
Иоаким Биазарти:
— Он всегда выбирал самый трудный путь. Если косить, то отсюда и — до горизонта. Его любимое выражение: «Бери больше, кидай дальше!» Он сражался за вечную жизнь. Две недели у его смертного одра стали для нас словно стоянием на Голгофе, рядом с Крестом. Незадолго до смерти батюшка в очередной раз сказал о том, что пора писать «Книгу о нашей Любви». Он говорил об этом стихами: «Книга свиданий давно уж закрыта, но не написана книга о нашей Любви…»
У батюшки была только одна любовь — это Господь. За Ним он шел, к Нему стремился.
В том, как он уходил, приоткрылась суть того, кто это был и что за человек… Московские врачи-реаниматоры, повидавшие столько смертей, сколько человеку видеть не положено, врачи, на руках у которых батюшка умирал, уверовали во Христа: «Мы такого никогда не видели… Это была смерть святого человека».
Его предсмертный инсульт стал для всех нас полной неожиданностью. Две недели все развивалось «по спирали» в худшую сторону. Приступы затягивались все дольше, критические состояния возникали все чаще.
Батюшка взошел на свой крест. Он находился в коме и при этом оставался в сознании: два по-человечески несовместимых состояния. Вены были исколоты капельницами… Я сел возле него, взял его за руку и — в это трудно поверить! — его рука отстранила мою руку: не мешай!.. Один Господь знает, что он пережил в те две недели.
Игуменья Нонна (Багаева):
— Рядом с батюшкой каждый чувствовал: для него именно ты — самый близкий человек, не только в эту минуту, но и всегда. Гениальная простота.
Иоаким Биазарти:
— По тому, как тяжело было всем тем, кто находился возле него, можно только догадываться о последнем напряжении всех его сил! Кровоточившая и мироточившая над ним бумажная иконка Спасителя — мучительный знак тех дней! Это была какая-то вселенская скорбь и боль. Боль и мрак богооставленности — Или, Или! лама савахфани! — и так две недели.
До последнего сознание сопротивлялось пониманию того, что это — крест. Страстная пятница. Надеялись на чудо, верили, что он выкарабкается. За две недели старец умирал три раза: дважды доктора констатировали смерть, а он возвращался к жизни.
«Этого не может быть!» — реаниматоры пребывали «в глубоком шоке» от нечеловеческой мощи его борьбы «со зверями» — он перенес клиническую смерть, а зрачки продолжают реагировать на свет! Значит, мозг продолжает функционировать!
Но в какой-то момент стало очевидным, что мы его теряем. Все, кто находился в его келье, встали и стали молиться. Не знаю, кто о чем просил… Ощущение было такое, что ты его крепко-крепко держишь, а он тихо, очень мягко, чтобы не причинить тебе боль, медленно — как песок из рук — уходит.
Игуменья Нонна (Багаева):
— День, когда он ушел… Для меня солнце закатилось. Я до сих пор чувствую себя сиротой. День его отшествия пришелся в Беслане на престольный праздник. Думаю, что недаром его смерть связана с Бесланом монастырским престольным праздником Великомученицы Варвары. Старец принял удар сил зла на себя. Монастыри, которые он создал в «болевых точках» Северного Кавказа, оказались там, где они были нужнее всего.
Кто-то закричал: «Батюшка умер!» Я изумилась: «Антоний?» Ответили просто: «Отец Ипполит».
Кто-то рыдал всю ночь, как раненый зверь…
Иоаким Биазарти:
— Потом он пришел, очень скоро, еще до похорон… И стало понятно, что скорбели мы не столько о нем, сколько о себе, что это были все те же уныние и малодушие.
Пришел он невидимо, но так, что сомнений не было, и все расставил по своим местам.
Батюшка меня в свое время благословил: «Стихи пиши!» Что-то писалось, что-то осталось. Прошли годы, рана затянулась. Время лечит раны. Но вот эти строки легли сразу после того, как отец Ипполит ушел, в ту же ночь.
…Иоаким протянул, доверил мне, словно свиток, листок бумаги: «Возьми!!!» Я читал все о той же всечеловеческой скорби, которая затмевает солнце.
Уж не сказать «люблю» всем тем, кто был со мной.
Мой тихий голос стал для них забвеньем,
Дыханьем серых струй щемящего дождя и мглой,
Стоящей за порогом днем осенним.
Уж не обнять согбенных болью плеч,
Не отстранить морщин с лица рукою нежной,
И память не вернет капельный звон весенних первых встреч,
Надежд невинных юности беспечной.
И все-таки я говорю — люблю!
Пусть это вызов и судьбе, и смерти,
Пусть платой будет жизнь отдать свою
За них за всех, чтоб в вечности быть вместе.
Архимандрит Ипполит, в миру Сергей Иванович Халин, скончался в ночь с 16 на 17 декабря 2002 года в 2 часа 20 минут.
Игуменья Нонна (Багаева):
— Батюшка открыл нам путь ко Христу, путь в Небо, этот путь возможно пройти, только любя ближнего. Думаю, что другого пути к Спасителю не существует. Старец ведет к Богу видимо или незримо, но как бы человек ни метался, как бы ни хотел уйти от ответственности, которую порождает вера, он уже никогда не сможет уйти от Христа, от Его спасительной любви. А если старец ведет ко Христу целый народ, то этот народ идет за апостолом и всегда будет с Богом!!!
Вниз по горам Кавказа сползал густой туман…
Апостол Алании до конца разделил плоды Христовой победы! Но человеческая сила веры, любви и преданности, сила доверия, постоянства и мужества до безобразия обветшала. И аланы, проскакавшие на Запад на своих роскошных лошадях, и смерть архимандрита Ипполита… все уже в прошлом.
