Даже не выходя из кельи, он знал обо всем, что происходило в монастыре, до мельчайших подробностей. Больше того, чувствовал малейшие изменения в духовном состоянии братии и указывал на них. «Не очень-то вы молитесь, отец, на этой неделе», — пожурил старец монаха, который пришел навестить его в больнице. Отец Ипполит уже две недели находился вне обители и не мог знать, кто как совершает там молитвенное правило, тем более — келейно. Но для него не существовало расстояний, а каждый человек был словно раскрытая книга.

Милость Божия к нему проявилась и в том, что он всегда только созидал, а не разрушал. Его крылатое выражение: «Человек живет созидательной мыслью на благо людей». О заброшенном гнилом пруде в рыльском селе Боброво отец Ипполит сказал: «Его надо очистить, восстановить, сделать шлюз, завести в нем рыбу».

Он основал вокруг Рыльского монастыря пять скитов. По всей округе служили в разбитых церквях, на переносных антиминсах. В скитах горели храмы. В одном из пожаров сгорела икона Святителя Николая. «По грехам», — с болью выговорил отец Ипполит, но в целом отнесся к трагедии ровно: на все воля Божия, в своей жизни он повидал не один пожар и в России, и на Афоне.

Он познал Господа, и Господь пребывал вместе с ним и в радости, и в горе.

— Если человек не познает себя, не войдет в свое сердце верой, смирением, терпением или какими-то другими добродетелями, то он не познает Христа, не обретет святости, не найдет ни отца Ипполита, ни кого-либо еще, кто был бы похож на батюшку. С Богом обитают лишь святые, но святые — это обычные люди, которые подвигом веры соединились с Ним. Где Бог, там и они. Сам Господь назвал их Своими друзьями. Старец Ипполит многих извлек из жизни суеты, греха, бесплодных поисков, терзаний и страданий. Он показал нам Господа, как Иоанн Предтеча, говоря: мне — умаляться, вам — расти во Христе Иисусе.

Сегодня много говорят о чудесах и часто хотят видеть «доброго волшебника», который вдруг придет и смоет с нас грехи, сокрушит наши скорби и подарит радость без труда, без подвига Христовой веры. Но такого не бывает, и старец Ипполит таким «героем» не был, и не на всех, кто приходил к нему, совершались чудеса. А лишь на тех, кто трудился на послушаниях и молился с горячим сердцем.

Общение с ним было удивительным. Как известно, монастыри изначально создавались для того, чтобы быть школой святости. В древности искали старцев, чтобы научиться святости. И старцы вели своих учеников по тернистому пути к богообщению. И раньше на такой путь решались не все, а теперь и время, и люди переменились, и мало духоносных старцев, потому что мало настоящих послушников, тех, кто не просто читает Евангелие, не просто приходит в церковь, а живет по заповедям Божьим. Да еще и получает благодатные дары за подвиг веры.

Я очень долго искал в современном мире людей, которые бы жили по Евангелию. Читал книги, изучал святых. Сам себе я признавался, что наверняка о старцах знаю уже много. Но книжное знание оказалось неполным. В 1996 году впервые приехал в Рыльск. Монастырь мне не понравился. Он был такой «суетный», в нем не было уединения, а только люди, люди… вовсе не святые. Моя душа эту реальность отторгала. Я не понимал: «Здесь столько людей, как монахи тут могут жить?!» А отец Ипполит привлекал меня своей добротой, сиянием глаз. Но Господь мне тогда еще не открыл, кто стоял предо мной, сам я не мог постичь, что батюшка — старец. Он, как бы между прочим, мне сказал: «Ну, ничего-ничего, ты еще приедешь в этот монастырь».

Я не придал значения его словам. Но что Духом Святым говорится, то потом обязательно вспоминается. Я уезжал с той мыслью, чтобы больше никогда не приезжать. И вот четыре года спустя Божьим произволением меня определяют на служение в Свято-Николаевскую обитель, и я возвращаюсь к отцу Ипполиту. Первая задача: выжить. Почему? Да потому, что монах уходит в уединение для молитвы, для подвигов, простая встреча с мирскими людьми для него может быть смерти подобна, ведь он избрал себе иной путь. А в Рыльске так много духовно больных, которые лают, хрюкают, визжат и чуть ли не в цепях, как евангельский одержимый, бредут по жизни. С ними приходилось смиряться, терпеть, молиться, рядом с ними приходилось выживать, хочешь не хочешь… не расслабишься!

Я смотрел на отца Ипполита и видел, что он хороший человек. Но показать, открыть старца может только Господь. Я молился: «Господи, Ты знаешь, я не вижу, что он старец. Не всякий прозорливый, мудрый, добрый — старец, а лишь тот, кто стяжал нрав Христов. Господи, Ты мне открой». Я не раз подходил к батюшке и не получал никаких ответов на свои многочисленные вопросы об аскетическом делании, о молитве. Он по сути ничего не отвечал мне, как стало ясно впоследствии, потому что… мне это было не полезно. Иной раз, чтобы усвоить истину, надо потерпеть, надо пострадать, помучиться в своем христианском подвиге.

Удивительно, что я приехал в монастырь на праздник Великомученицы Варвары, и в день ее памяти 17 декабря батюшка через два года почил. В день его кончины, когда я пришел на поминальную трапезу (а батюшка всегда любил посещать трапезную, он считал, что душа на трапезе освящается, как и в церкви, недаром ведь читают жития святых во время братской трапезы), в момент пения «Отче наш» я вдруг почувствовал какое-то изменение в своем сердце. Это было интересно и удивительно. Наверняка батюшка в тот момент невидимо был с нами. Меня вдруг охватило покаянное чувство, я, если можно так сказать, вошел в себя и несколько дней находился в таком состоянии. Каким-то непостижимым образом я получил ответы на те вопросы, с которыми много раз обращался к отцу Ипполиту. Изнутри открывалось то, что при жизни старца скрывалось вовне. Так Господь явил мне его старческую силу, через мое сердце. Он открылся мне старцем, и я почувствовал, что общаюсь с живым отцом Ипполитом.

Батюшка Ипполит говорил мне в своей земной жизни неоднократно: «Отец Игнатий, я не умею, а ты будешь проповедовать, будешь говорить людям». А в то время, когда он мне это прорекал, я смущался, ведь я избегал любого общения с «внешним» миром, ходил сам по себе. Были на то причины. Но вот после смерти старца пришлось многим рассказывать о нем, о тех, кто его знал, и даже преподавать, проводить экскурсии, раньше я и подумать боялся об этом. Я был «сделан из другого теста» и несколько лет «переквашивался», проходил школу общения с братией, школу Рыльского монастыря. Этот путь нельзя «проскочить» за день или за два. Познание приходит только с опытом, с годами и осеняет радостью и теплотой, которую дает Господь наш Иисус Христос, когда душа ликует и поет: «Христос воскресе!»

— Отец Ипполит десяткам паломников предрек монашество и священство. Многие из них о таком пути и не помышляли. Еще при жизни старец увидел, как исполнились многие его предсказания. «Батюшка, а как вы видите, кто станет монахом?» — спросили его. «Я вижу крестик на лбу…»

Встреча со старцем Ипполитом перевернула жизнь директора рыльского предприятия «Дезинфекция» Михаила Никитина. Узнав, что настоятель копает грядку, Михаил направился к старцу. Батюшка трудился, повернувшись спиной к вратам, и посетителя видеть не мог. Между ними оставалось метров десять, когда отец Ипполит неожиданно повернулся и пошел навстречу. Лицо рыльского аввы выражало радость от встречи с долгожданным, близким человеком. Михаил оглянулся по сторонам: «Кого это батюшка так встречает?» Поблизости — никого… После долгой беседы отец Ипполит согласился стать духовным отцом богомольца. А на прощание сказал:

— Вам нужно стать священником!

Михаил такого поворота событий никак не ожидал. В эту первую встречу он не принял всерьез совет старца. Также не отреагировал, когда батюшка вторично, через несколько месяцев, напомнил ему о священстве. В третий раз старец уже строго сказал: «Иди! Твое время пришло». Михаил Никитин на сей раз не решился сопротивляться воле Божией, лишь робко возразил:

— Батюшка, меня семья не поймет.

— Господь все управит, отец.

Михаил сказал близким, что уезжает в командировку, а сам отправился в открытый старцем Казанский скит в селе Большегнеушево. Там он учился петь и читать по-славянски. Михаила рукоположили во диакона. Вернулся домой после хиротонии к праздничному столу, который близкие накрыли по случаю его 50-летия, и сообщил всем собравшимся, что стал священнослужителем.

— По слову старца я резко, практически без подготовки, далеко не молодым человеком перешел из мирской жизни в церковную, — говорил иерей Михаил. — Этот переход ударил по семейному бюджету. Будучи директором предприятия, я получал 2000 рублей, а дьяконом лишь 280. Но молитвами дорогого батюшки Ипполита я все сумел преодолеть и сегодня с Божьей помощью несу крест священнослужения. После кончины батюшки прихожу на его могилу и, как при жизни старца Божия, ощущаю его благодатную помощь.

Что Духом Святым говорится, то как благословение сбывается.