Глава V
XX ВЕК: УВАЖЕНИЕ БЕЗ СТЫДА?

Это замечание Шанталь Тома — женщины, занимающейся производством дамского белья, — высказанное ею в интервью журналу «Мигрос магазин» 4 августа 2008 года, в то время, когда во Франции обсуждают, не запретить ли носить паранджу. Оно отражает всю сложность такого понятия, как стыдливость, в мире, где многообразие культур и ускорение темпа жизни сталкивают между собой противоположные тенденции восприимчивости всего того, что касается вопросов пола и сексуальности. Молодое поколение, которое носит джинсы с заниженной талией и соблазнительное нижнее белье, не считает неприличным выставлять напоказ частичку своего интимного мира, но оно бурно реагирует на двусмысленное замечание или жест, поскольку молодые люди также чувствуют сексуальную агрессию со стороны других. Стыдливость людей старшего поколения основана на чувстве эстетизма: человек с несовершенным телом не может позволить себе носить смелую одежду, как у моделей на подиуме. Это архаичное суждение: люди кажутся сами себе «малорослыми, сутулыми, тощими и безобразными», — именно так мадемуазель Кино в 1750 году определила причину происхождения стыдливости. С тех пор изменения коснулись главным образом художественного оправдания наготы, укоренившегося в умах людей начиная с XIX столетия: если раньше эстетика оправдывала наготу, то отныне нагота запрещена из-за уродства. Концепция стыдливости, однако, остается той же самой: она связана скорее со стыдом, чем с уважением и зависит от взгляда другого человека. Представители нового поколения, наоборот, желают преодолеть стыд во имя уважения самих себя, своего тела, своих убеждений. Они отвергают значение постороннего взгляда: как выглядывающие из-под джинсов стринги, так и паранджа могут принадлежать людям со схожей ментальностью, если ношение такой одежды является результатом их свободы выбора. За последние полтора века в сознании людей произошли глубокие изменения в отношении стыдливости, особенно ярко это проявилось за последние двадцать лет. Чтобы понять их суть, нужно проследить, какие потрясения случились в прошлом.

Один из таких переломных моментов имел место в период 1750–1775 годов, когда появился миф о «добром дикаре» и предполагаемой сексуальной свободе на Таити. Это была трещина космического масштаба в представлении об абсолютной стыдливости, существовавшем в ту пору: размышления о ее происхождении привели к синтезу с медицинской теорией, согласно которой женская стыдливость и кокетство играют вспомогательную роль в сексуальной жизни людей. Такое телеологическое видение интересовала лишь конечная цель, а сами рассуждения иногда страдали излишней наивностью, как, например, объяснения доброго доктора Панглоса, демонстрирующего, что нос нужен для того, чтобы поддерживать очки. В ту эпоху считалось, что стыдливость — это женская черта, поэтому врачи и философы были удовлетворены тем, что оправдали ее появление в истории человечества.

Вторая трещина — временная, и затрагивает она постдарвинистское поколение (1874–1914), которое считает, что уже недостаточно искать оправдание стыдливости только в истории человечества: нужно принять во внимание животное начало человека и даже его чувств. В этих все более и более сложных теориях мало что остается от прежних концепций, стыдливость пытается спасти хотя бы главное, но она не сможет устоять перед потрясениями, которые испытывает сознание западной цивилизации. Отныне общество должно следовать иными путями. Во-первых, это психоанализ, для которого больший интерес представляет история индивида, а не история всего человечества, а во-вторых, идеализм, который различает чувство стыдливости, присущее только человеку, и стыдливое поведение, связанное с происхождением человека от животных.