Глава 5
— Ну-ка, проводи его сюда! — велел я, махнув рукой мальцу.
Тот унёсся к воротам деревни и вскоре пришёл вместе с закутанной в белоснежный дорожный плащ фигурой. В таком будет гораздо проще прятаться в снежном лесу. Лица было не разглядеть, но вот стать и выправка выдавали в незнакомце человека не робкого десятка.
Вблизи стало ясно, что гость наш — мужчина лет тридцати пяти, крепко сбитый, с обветренным лицом и цепким взглядом. Сразу видно — бывалый мужик.
— Кто таков будешь? — спросил я, окидывая незнакомца оценивающим взором. — И что привело тебя в нашу глушь?
Тот поклонился и бойко ответил:
— Евсеем кличут. Из Дербышей я, охотник тамошний.
Название этой деревеньки мне было известно, потому как и на карте в магофоне она отображалась, и Силантий про неё рассказывал по пути на торги. Вот только между нами пролегало чуть больше десяти километров заснеженного леса, в котором водились охочие до человеческих душ твари.
— И как же ты сюда добрался в одиночку, а, Евсей? — скрестив руки, спросил я. — Летать умеешь или Бздыхи тобой брезгуют?
— Дык следопыт я знатный, — с достоинством ответил собеседник. — Умею тихо да незаметно меж Трухляков прошмыгнуть. А Стриги, слава Богу, у нас почти не водятся.
Я хмыкнул. Да, не ближний свет. Если этот Евсей и впрямь проделал такой путь в одиночку — охотник он и вправду со стажем.
— И зачем же тебя сюда принесло? — продолжил я расспросы.
Евсей вновь поклонился и принялся обстоятельно излагать:
— Так староста наш послал. Узнать, значит, что в Угрюмихе делается и как вы тут при новом воеводе живёте. Мы ж тоже с Гривиным торговали, трофеи свои сбывали, что с Бздыхов добывали. А он возьми да пропади. На связь не выходит, к нам не заезжает. Вот и отправили меня к Савелию Рындину потолковать, он же ближе всех с купцом знался.
Я помрачнел, вспоминая казнённого старосту, покачал головой и отрезал:
— Нет боле ни Рындина, ни Гривина. Оба на виселице свой путь окончили за мошенничество и покушение на мою жизнь.
Евсей вытаращил глаза, явно не ожидая такого поворота.
— Как же так⁈ — выпалил он, и на лице его промелькнуло нечто, весьма похожее на враждебность. — Это ж получается, скупщик исправный пропал? Нам теперь кому Реликты сдавать прикажете? В землю закапывать⁈
Понять его было можно, со смертью Гривина ручеёк доходов Дербышей иссяк, а потому я не воспринял слова следопыта как нападку на себя. Лишь усмехнулся и покровительственно бросил:
— Ты, братец, дальше носа своего не видишь. Лавочка твоего Гривина накрылась, факт. Однако, нам он со своей обдираловкой, например, и не нужен был, потому что у меня, как у воеводы и боярина, и так есть законное право сбывать Реликты да Эссенцию в города, — многозначительно закончил я.
В глазах Евсея отразилось понимание, шестерёнки завертелись, но он лишь недоверчиво хмыкнул, явно не проникшись открывшимися перспективами. Я махнул Борису и скомандовал:
— Проведи-ка гостя по деревне, покажи, как мы тут устроились, а я пока ребят гонять продолжу. Нет у меня времени языком чесать. Нехорошо тренировку прерывать.
Борис кивнул и повёл визитёра прочь. Я же вернулся к муштре охотников, вполглаза присматривая за парочкой через зоркие очи Скальда.
Ворон парил над Угрюмихой, внимательно следя за передвижениями гостя. Вот Евсей, обернувшись на нас, прищёлкивает языком при виде тренировки ополченцев, вооружённых отличной сталью. Вот с явной завистью разглядывает новенький частокол да расширившуюся территорию. Вот прикидывает объём закромов, куда мельник не успел ссыпать часть припасов.
Краем уха слышу через птицу их разговор.
— Скажи-ка, друг, что за человек ваш новый воевода? — Евсей подался вперёд, не сводя пытливого взгляда с проводника. — То что барин и так сразу видно. Колдун?
— Маг, — самодовольно хмыкнув, поправил его Борис, довольный вниманием. — И настоящий удалец! Ты б видел, как он в одиночку четверых наших бойцов уложил в рукопашной, даже не запыхавшись.
— Да ну? — гость недоверчиво присвистнул. — Четверых разом?
— Клянусь! — Борис стукнул кулаком по груди. — Я одним из той четвёрки был. Воеводу проверял на прочность!
А, теперь это так называется!
— И это ещё не всё. Он о деревне нашей радеет, как отец родной. Припасы закупил, оружие справное раздобыл. А как засаду Гривина разгромил — песня!
— Засаду? — Евсей вскинул брови.
— Десяток убийц положил и самого Гривина повязал! — Борис довольно погладил бороду.
Видимо, с каждым последующим рассказом этой истории количество поверженных убийц будет увеличиваться, и вскоре дойдёт до полусотни.
— А потом староста наш предателем оказался. Воевода и его к ответу призвал. Теперь у нас порядок.
Собеседник задумчиво почесал затылок, что-то явно прикидывая в уме.
— И что, правда, что вы теперь Реликты напрямую сдаёте? Без перекупщиков? — спросил он, понизив голос.
— Истинно так, — кивнул Борис. — Воевода лично в Сергиев Посад ездил, всё по-честному устроил. Теперь нам за Реликты втрое больше платят.
Замечаю, как внимательно Евсей ловит каждое слово, а в глазах его загорается то ли зависть, то ли надежда.
Через часок, обойдя всю Угрюмиху и потолковав с местными, визитёр сам подошёл ко мне. Потоптался, помялся и наконец выдал:
— Слышь, воевода… А что, ежели мы в Дербышах тоже порешим трофеи свои тебе сбывать? По честному уговору.
Я задумчиво потёр щетину, не торопясь с ответом.
Предложение заманчивое, что и говорить. Расширение зоны влияния и увеличение объёмов торговли сулит выгоду обеим сторонам. Но опыт правления научил меня осторожности — никогда не соглашайся на сделку, не просчитав все риски. Этот Евсей, кем бы он ни был, явно не имеет полномочий для серьёзных переговоров. А забирать чужие ресурсы без должного оформления — прямой путь к конфликту с княжеской властью.
Вот тут меня легко могут записать в перекупщики и привлечь к ответу по закону. И не важно, что тут в Пограничье такие нарушения цветут пышным цветом. Мою личность разве что под микроскопом не рассматривают, а так я дам в руки Владимирскому князю весомый козырь.
С другой стороны отказываться будет глупостью. Здесь и выгода немалая, и людям помощь.
Тут нужно действовать аккуратно.
— В принципе, можно, — уклончиво протянул я. — Но, во-первых, покупать княжеские ресурсы напрямую нельзя, а, во-вторых, и возни с этим немало будет — мне мороки прибавится, а какой прибыток окажется — совершенно неясно. Опять же, кто тебя знает, уполномочен ли ты вообще от имени всей деревни торг вести? Если всерьёз хотите дела обсуждать, пускай ваш староста сам сюда приезжает тогда все тонкости и обговорим. А через гонца уговор верстать — дело неблагодарное.
— Нет-нет, я всё понимаю, барин, — Евсей смешался, покраснел и забормотал, комкая шапку в руках. — Я… я тогда вернусь в Дербыши и расскажу всё как есть. И ежели будет на то желание мира, так и старосту нашего Прокопа пришлём, для утрясания деталей. Он человек рассудительный, с ним договориться сподручнее будет.
На том мы и порешили. Гость раскланялся и, напоследок бросив на Угрюмиху полный зависти взгляд, потопал восвояси. Я проводил его задумчивым взором, прикидывая в уме возможные плюсы и минусы подобного союза.
С одной стороны, сотрудничество с соседями увеличит наш оборот и влияние, даст дополнительный доход. С другой — придётся тратить ресурсы на организацию торговых маршрутов, охрану караванов, возможно даже на расчистку промежуточных территорий от Бездушных. К тому же, не зная этих людей, рискую получить ненадёжного партнёра или вовсе врага — волка в овечьей шкуре. Впрочем, если их староста окажется человеком здравомыслящим, из этого может выйти толк.
Первый шаг к созданию чего-то большего, чем просто деревня. В конце концов, с одной деревней империю не построить.
Эта мысль пришла сама собой, будто всплыла из глубин моей новой памяти. Я здесь всего ничего, а уже планирую захватить власть над округой? Впрочем, разве не этим я занимался всю свою прошлую жизнь? Объединял разрозненные народы, завоёвывал новые земли, укреплял границы. Строил империю. И пусть этот мир чужд мне, законы власти остаются неизменными — сначала маленький кусок земли, затем область, потом княжество… Это как шахматная партия, где первый ход я уже сделал.
Торговые связи — хороший способ расширить собственную территорию, не проливая кровь. Вначале та деревенька захочет сбывать через нас свои ресурсы, потом закупать готовые изделия, а под конец и вовсе увидит, что мы даём нечто неочевидное, но крайне важное — безопасность, уверенность в завтрашнем дне и моё умение видеть перспективу. Ведь я не намерен до старости быть воеводой замшелой деревни.
Усмехнувшись этой мысли, я хлопнул в ладони, привлекая внимание притихших охотников. Нечего прохлаждаться, когда тренировка в разгаре.
Закончив с этим, я направился к мельнице. Последние события заставили меня по-новому взглянуть на Степана. Да, он оставался тем ещё рвачом, но на допросах решительно встал на мою сторону. Пожалуй, его можно плотнее вовлечь в дела Угрюмихи. Особенно сейчас, когда деревне нужно срочно наращивать благосостояние.
Погружённый в размышления, я не заметил, как дошёл до цели. Мельник встретил меня настороженно. Видимо, не ожидал визита аккурат после недавних проблем с дознавателем.
— Ну, здравствуй, Степан, — я улыбнулся и протянул руку. — Есть разговор.
Мельник с готовностью пожал мою ладонь, но в глазах его читалось замешательство.
— Слушаю вас, Прохор Игнатьич. Чем обязан?
Я огляделся по сторонам, отметив идеальный порядок на мельнице. Всё-таки хозяйственник Степан знатный, ничего не скажешь.
— Угрюмихе нужно срочно наращивать доходы, — начал я без предисловий. — И ты мог бы здорово в этом помочь.
Собеседник недоуменно нахмурился. Похоже, он не понимал, какое отношение имеет к финансам деревни. Что ж, тем интереснее будет объяснять.
— Видишь ли, со смертью Гривина наши соседи потеряли возможность сбывать Реликты и Эссенцию.
— С Евсеем тем из Дробышей, стало быть, общались? — уточнил он.
— Верно. Так вот у наших соседей, должно быть, скопилось немало ресурсов, — продолжил я. Почему бы не предложить им честную цену и не скупить это всё? Естественно, не напрямую, ведь приобретение государственных ресурсов запрещено. Ты мог бы заключать с тамошними старостами агентские договоры. Взять товар «на сохранение» и перепродажу. Дальше уже товары я смогу реализовать от своего имени, но в интересах тех деревень. За процент, разумеется.
Вся эта юридическая казуистика далась мне непросто. В моём прежнем мире всё решалось проще — либо силой, либо прямым устным договором. Пришлось потратить не один час, копаясь в памяти Платонова и в Эфирнете, чтобы разобраться в местной правовой системе. Но теперь я точно знал, как провернуть всё по закону.
Подобная схема открывала неплохие перспективы для Угрюмихи. Прежде всего, прибыль, но не только. Наладив регулярный товарооборот, мы сможем постепенно приобщать соседей к нашему укладу жизни. Обрастать полезными связями и влиянием.
Степан слушал, прищурившись. По мере того, как до него доходил смысл затеи, лицо мельника вытягивалось от удивления.
— Так это ж не по моей части, Прохор Игнатьич, — пробормотал он нерешительно. — Я ведь при мельнице и ей одной обучен. А тут торговлю предлагаете затеять. Оно, конечно, заманчиво, но не возьму я в толк, управлюсь ли…
Я понимающе кивнул. Сомнения Степана были резонными.
— Никто и не требует бросать мельницу, — мягко возразил я. — Торговлю можно вести не в ущерб основному делу, ведь ты не каждый день мелешь зерно. Есть и периоды простоя. А выгоды Угрюмихе будут немалые. Опять же, себя не обидишь — процент капать станет.
Я решил подогреть интерес Степана конкретикой:
— Вот, к примеру, в Дербышах ты скупишь десяток крошечных кристаллов Эссенции. Каждый из них уйдёт в Сергиевом Посаде по рублю. Два рубля мы возьмём комиссии, из них тебе отойдёт четверть — полрубля. И так с каждой операции. Плохо что ли?
Мельник невольно сглотнул. Глаза его алчно заблестели, а на лбу выступила испарина. Было видно, что перспективы будоражили его всё сильнее.
— А ну как проведает кто о наших делишках? — спохватился вдруг он. — Князь-то, поди, не одобрит…
Я отмахнулся:
— В том-то и соль, что я, как воевода и аристократ, имею право продавать трофеи с Бздыхов. У крестьян такого права нет, бесспорно, и потому сейчас их находки уходят налево всяким хапугам, а так пойдут в княжескую казну. И потом на налоги.
«Легализация» — пришло мне на ум словечко из памяти покойного Платонова.
— У нас будет договор, опись товара и моё слово воеводское. Тут уж никакая ищейка не подкопается.
— А я вот что подумал, боярин, — собеседник потёр затылок, прищурившись, — князь-то может усомниться. Ведь те деревни не имеют права сами Реликты добывать, это только нам под вашим началом дозволено. Как бы нам всем потом не поплатиться.
— Дельное замечание, — киваю, довольный сообразительностью мельника. — Но решение простое: оформим с Дербышами официальный договор, где чётко укажем, что они выступают как наёмные охотники Угрюмихи. По сути, они будут нашими поставщиками, действующими по нашему поручению. Я, как воевода, вправе нанимать людей со стороны для работы на благо деревни. Бумаги будут чистыми, все поставки учтены, а значит, и формальных претензий к нам быть не может. Так мы и соседям поможем, и себе прибыль увеличим, и перед князем останемся в белом.
Степан задумчиво пожевал губами. На его лице отражалась мучительная работа мысли. Я терпеливо ждал. Знал — рано или поздно жадность возьмёт своё.
— Что ж, Прохор Игнатьич, — наконец выдавил мельник. — Коли вы ручаетесь, то я, пожалуй, рискну. Разживёмся малость для Угрюмихи, а заодно и своё положение поправим.
Я удовлетворённо кивнул. Рыбка клюнула на блесну с потрохами.
— Не сомневайся. С такими оборотами не только деревне прибыток обеспечен. Ты и сам в накладе не останешься.
Тепло распрощавшись с мельником, я вышел со двора. Что ж, первый шаг к экономическому процветанию Угрюмихи сделан. Осталось лишь закрепить успех и развить его в полноценную торговую сеть.
Усмехнувшись своим мыслям, я бодро зашагал обратно. Впереди ждала ещё уйма дел. Скучать определённо не придётся, но оно того стоило. В конце концов, богатая и сильная Угрюмиха — лучшая гарантия моего собственного будущего. А значит, надо ковать железо, пока горячо.
Я покинул мельницу в приподнятом настроении. Заручившись поддержкой Степана, я мог вплотную заняться другими важными делами. В первую очередь нужно было решить вопрос с образованием местной ребятни. Раз я своими руками лишил Угрюмиху учителя, мне же нужно было это досадное упущение исправить.
И у меня уже имелась на примете идеальная кандидатура.
Василиса встретила меня с некоторым удивлением, но пригласила войти в комнату. Устроившись поудобнее, я без предисловий перешёл к делу.
— Барышня, у меня к вам есть одно занятное предложение. Не хотели бы вы поделиться своими знаниями с местными детьми? Им позарез нужен толковый учитель.
Она вопросительно изогнула бровь, явно не ожидая подобной просьбы.
— Я? Учитель? Неожиданно! Не знаю, Прохор Игнатьевич… Мне никогда не приходилось этим заниматься.
Я понимающе улыбнулся. Её сомнения меня не удивили. Геомантка привыкла иметь дело с артефактами, формулами и породой, а тут внезапно речь зашла про труд педагога.
— Не волнуйтесь, никто не требует от вас энциклопедических познаний, — успокоил я девушку. — Ребятне нужны самые азы — чтение, письмо, арифметика. Судя по вашей речи, образование у вас отменное. Не сомневаюсь, что справитесь.
Щёки Василисы едва заметно порозовели от едва завуалированного комплимента её аристократическому происхождению.
— Ну, не знаю… — протянула она нерешительно. — Надо подумать… А зачем мне это?
— Подумайте, — согласно кивнул я. — Но учтите, польза от ваших трудов будет немалая. Всё просто, пока мы не начали разработку шахты, вам всё равно нечем заняться. А так хоть время с пользой проведёте. Да и дело доброе сделаете.
Ольховская задумчиво прикусила губу и пообещала обдумать моё предложение. На том мы и порешили.
Распрощавшись с девушкой, я вернулся к себе в комнату и с головой ушёл в Эфирнет. Нужно было подыскать толкового лекаря для Угрюмихи. Всё-таки я обещал Борису позаботиться о здоровье односельчан. Да и самому не мешало иметь под рукой знающего медика.
Однако задача оказалась не из простых. Все более-менее приличные специалисты в объявлениях выглядели слишком успешными, чтобы согласиться работать в глухой деревне. Амбиции у них были — будь здоров. Куда там нашей Угрюмихе с её проблемами.
Пару часов поблуждав по дебрям Эфирнета и почитав множество схожих резюме, я со вздохом отложил магофон. Ладно, завтра продолжу поиски. Может, стоит присмотреться к медикам, у которых были проблемы с законом или знатью. У таких вариантов обычно меньше, а на безрыбье, как говорится…
Мои размышления прервал громкий стук в дверь. На пороге стоял разгоряённый Захар.
— Прохор Игнатьич! Не успели…
— Стену? — понимающе кивнул я.
— Да. Недостроенной секция осталась. Двое суток по-честному старались, да малёхо не успели, — виновато забормотал слуга.
Немудрено, Михей подготовил все брёвна заблаговременно, чтобы одним махом забить их и расширить наши границы. Замахнулись мы нехило, собирались почти вдвое увеличить пространство. Теперь оставалось сделать так, чтобы не мы заглотили больше, чем могли прожевать.
— Передай, чтобы сегодня дежурство на вышках было усиленное, возьми отряд Силантия. И полудюжина Бориса пусть будет наготове, одетыми и при оружии спят.
— Передам барин. Моя то вина…
— Не твоя. Плотник сделал всё, что мог, вьюга вчера треклятая планы спутала, — успокаивающе добавил я. — Надо было больше рабочих привлечь. Ладно, утро вечера мудренее, — пробормотал я. — С рассветом сам гляну, много ли там доделывать осталось.
Захар покивал и шмыгнул за дверь. А я улёгся в кровать, обдумывая планы на завтра. Итак, с утра пораньше — ревизия ограды. Потом — контрольный обход деревни, новая тренировка. После обеда можно и к поискам лекаря вернуться…
Казалось, только я провалился в сон, как внезапно ночную тишину разорвал истошный крик со сторожевой вышки:
— Тревога! Бздыхи на востоке! Всем занять оборону!
