Глава 6
Я вскочил как ошпаренный. Вот тебе и утро вечера мудренее! Подхватив прислонённую к стене глефу, которую давно вытащил из колодца, ринулся вон из комнаты. Вот и проверим, как бойцы усвоили мою науку и чего они стоят в реальном бою.
Перепрыгивая через ступеньки, я вылетел на крыльцо. В предрассветных сумерках метались перепуганные люди. Где-то истошно голосила баба. Над западной стеной клубился затхлый туман, иней мгновенно покрыл лезвие глефы. В воздухе повисла гнетущая тяжесть, а краски словно поблёкли, будто кто-то набросил на мир серую вуаль. В довершение всего, кончики пальцев покалывало, как от крапивы — безошибочный признак приближения Алчущих.
— Так, женщин и детей — в погреба! — скомандовал я подбежавшему запыхавшемуся Захару. — Отряд Бориса к прорыву! Живо! — рявкнул я, перекрывая гомон толпы.
Сам же ринулся к восточной стене, аккурат туда, где не успели достроить секцию.
Предстояла жаркая ночка.
На бегу я лихорадочно размышлял. Скорее всего молодцы Бориса уже давно на ногах и сами прекрасно понимают, что нужно бежать туда, откуда звучат крики караульных, но лучше перестраховаться. Пусть наш новый управляющий убедится, что охотнички не остались обороняться у себя по домам. Всякое может быть, порой трудно отбросить эмоции, когда жена хватает за руки, а детишки с криком лезут под ноги.
Если тварей немного, отобьёмся малой кровью, но коли пожаловала целая орава голодных демонов, защищать придётся каждую пядь земли.
Кто знает, не затей я расширение, обошла бы нас напасть стороной? Думается мне, что Бздыхи напали бы в любом случае. Не зря же они вертелись рядом с нашей деревней ещё до моей поездки на торги.
Я невольно усмехнулся. Вот уж воистину, от судьбы не уйдёшь. Знать, выродки учуяли слабину в обороне и решили испытать удачу. Что ж, тем лучше для нас, ценные ресурсы сами пришли к нам в руки!
С этими мыслями я подлетел к незавершённой части частокола. Пора было преподать урок незваным гостям. В ограждении зиял пролом шириной в две телеги. Справа, на сторожевой вышке, трое караульных вели беспорядочную стрельбу из охотничьих ружей.
Сквозь дыру, загодя перекрытую сколоченными рогатками, отталкивая заграждения, лезли Бездушные. Штук семь, не меньше. В полумраке я узнал характерные признаки Трухляков — низшей категории этих гадин. Некогда люди и животные, а ныне — лишённые разума твари, жаждущие наших душ.
У пролома кипел неравный бой. Силантий, чей отряд и дежурил этой ночью, Гаврила и ещё один охотник из последних сил отбивались от наседающих монстров. Двое Трухляков повалили Гаврилу наземь и, склонившись, начали высасывать из него жизненную энергию. Молодой парень пырнул засопожным ножом одного ублюдка, но лезвие вместо виска вонзилось в щёку, пропоров её насквозь. А дальше движения бедолаги стали вялыми и заторможенными.
Силантий с напарником и рады бы проситься на помощь товарищу, но и сами с трудом сдерживали натиск остальных Бездушных, встав спина к спине. Счёт шёл на секунды — долго им не продержаться.
Не тратя время на размышления, я пустил по телу Воздушный шаг. Голубоватые искры вспыхнули вокруг ног, и мир вокруг замедлился. Теперь мои движения стали плавными, текучими, а воздух больше не сопротивлялся моему телу.
Вытянувшись в длинном, почти невозможном для обычного человека прыжке, я преодолел разделяющее нас с ближайшим врагом расстояние. Лезвие сверкнуло в лунном свете и с хрустом прошло сквозь шею ближайшей Трухляка-человека, обезглавив его. Не останавливаясь, я развернулся всем корпусом, вкладывая инерцию в горизонтальный удар. Клинок со свистом рассёк воздух и отсёк задние лапы Трухляка-волка.
Силантию и его соратнику сразу стало попроще.
Древко глефы упёрлось в падающую тушу — идеальная точка опоры. Оттолкнувшись, я взмыл в воздух, на мгновение зависнув над схваткой, и бросил себя дальше. Туда, где Бездушные рвали Гаврилу.
Ближайший ко мне враг начал поворачиваться — пустые глазницы крепкого полуголого мужчины уставились вверх, иссохшие мышцы напряглись под кожей, прошитой чёрными венами. Слишком медленно.
Я обрушился на него сверху, вложив в удар весь свой вес и силу падения. Зачарованное лезвие вошло в переносицу твари и прошло насквозь, до самого паха. Мгновение оппонент ещё стоял, а затем его половины с влажным хлюпаньем разошлись в стороны, являя бескровное нутро, затянутое серой плёнкой.
Чуть в стороне громыхнула винтовка, и второго живоглота один из охотников снял точным выстрелом стрелок с вышки. Пуля почти взорвала его череп, войдя в висок.
Сзади послышались крики. Борис со своим отрядом спешил на подмогу.
— Держитесь, братцы! — надрывался он. — Сейчас мы их в капусту покрошим!
Краем глаза я заметил подбегающую Василису. Рявкнул, не оборачиваясь:
— Оттащи Гаврилу и окажи первую помощь! Живо!
Девушка понятливо кивнула и кинулась к раненому. А я, чуть успокоившись, решил воспользоваться возможность оценить и результат своих трудов по подготовке дружины, и эффективность двух командиров.
Охотники сноровисто добивали подкрепление Трухляков, пролезшее сквозь рогатки. Разбившись на две тройки, они теснили тварей к частоколу. Борис шёл впереди первой группы, взяв самую ответственную задачу на себя.
Вот один из гадов попытался навалиться на следопыта, но его алебарда выстрелила вперёд и копейное остриё пробило грудь Бездушного, лишая его манёвренности. Два напарника, прикрывая командира с флангов, мгновенно ударили лезвиями-полумесяцами своих алебард, отсекая оппоненту руки. Дальше оставалось только добить искалеченную тварь.
Вторая тройка с участием Федота действовала столь же чётко — удар копейным остриём, два рубящих с боков. Я внимательно следил за их действиями, оценивая, насколько они усвоили уроки тренировок. Двигались ребята достаточно умело, особо не мельтешили. В атаку не бросались очертя голову, прикрывали друг друга. Всё как учил.
Внимательно наблюдая за ходом боя, я сравнивал также работу обоих командиров отделений. У каждого изначально в подчинении находилось по пять охотников, но вышедший из строя Гаврила и двое стрелков на дозорной вышке снизили вполовину численность группы Силантия
Именно этот факт, как ни странно, и выявила разницу между ними. Силантий, в силу возраста считавшийся более опытным, чаще терял хладнокровие — срывался на крик, впадал в ярость, дёргал без нужды бойцов советами, из-за чего не всегда успевал координировать их действия.
А вот Борис, к моему удивлению, проявил себя как прирождённый лидер — его пятёрка действовала как единый организм, чётко и слаженно. Где Силантий метался и орал, Борис отдавал короткие приказы и держал строй.
Похоже, из него выйдет толковый командир. Надо будет присмотреться к нему повнимательнее и с высокой вероятностью назначить его старшим над всеми охотниками. Толковый офицер важнее опытного бойца.
Когда с последним Трухляком было покончено, на миг показалось, что бой завершён. Как бы не так! Со стороны частокола донёсся приближающийся грохот копыт, а с вышки раздался отчаянный крик:
— Стрига!!!
Разнося в щепу рогатки, в брешь вломился гигантский лось. Вернее, то, что от него осталось. Грудную клетку и пасть твари усеивали чёрные щупальца, извивающиеся как живые змеи, а некогда аккуратные копыта расслоились на кровавые лоскуты, оставляющие за собой влажные следы.
Безмолвно монстр вздыбился на задних ногах. Массивные рога, похожие на узловатые ветви мёртвого дерева, показались над краем частокола и мотнулись вбок, походя отшвырнув зазевавшегося охотника из отряда Бориса.
В последний момент я успел создать на пути чудовищной атаки защитный барьер, частично погасив силу удара, и вместо переломанной в труху грудной клетки, боец отделается крайне болезненным ушибом. Хоть и отлетел как тряпичная кукла.
Не теряя ни мгновения, Стрига рванула к следующей жертве — чёрные щупальца в пасти извивались всё быстрее, готовясь схватить добычу.
Я сорвался с места, преодолевая десяток метров за один удар сердца, отставив за спину глефу. Одновременно за счёт Медвежьей силы по телу прокатилась багровая волна жара, мышцы вздулись, наполняясь первобытной мощью. Каждая жила, каждое сухожилие пело от переполнявшей их силы.
Лезвие оружия описало широкую дугу, ловя отблески лунного света, и с хрустом вошло в переднюю лапу монстра, разрубая противоестественную плоть и мышцы. Нога подломилась, и туша Стриги потеряла равновесие, заваливаясь вперёд.
Не теряя ни секунды, я развернулся всем корпусом, вкладывая удвоенную магией силу в следующий удар. Глефа со свистом прочертила сияющую дугу в воздухе и обрушилась на хребет твари. Удар, способный развалить добрый дуб, с влажным хрустом прошёл сквозь плоть, позвоночник и внутренности, разнося тушу надвое.
Половины монстра ещё только начали расходиться в стороны, а я, сместившись, уже крутанул древко, превращая движение в завершающую атаку. Изогнутое лезвие взрезало воздух и врубилось в череп падающей твари меж рогов. Кость треснула, будто гнилой орех, и голова Бездушного развалилась до самой шеи, обнажая покрытую грязной плёнкой Эссенцию.
Вот так-то лучше. И даже помощь Ольховской не понадобилась.
Внезапно периферийным зрением я уловил какое-то движение. С ночного неба стремительно пикировали два силуэта. Летучие, Нагльфар им в дышло, Бздыхи в обличье сов!
Моего вмешательства не потребовалось. Василиса вскинула руки, торопливо бормоча активационный ключ и выводя над головой пальцами сложный узор. Воздух наполнился свистом — десятки острых каменных осколков, вырванных магией из промёрзшей земли, взмыли вверх. По её жесту град камней устремился к летящей твари. Большинство снарядов прошли мимо, но три или четыре впились в правое крыло совы, превращая его в решето. Потеряв равновесие, Бездушный беспомощно закувыркался и с глухим стуком рухнул на утоптанный снег, где его добил Федот.
Вторая тварь заложила крутой вираж, метя когтями в лицо Бориса, но тут с наблюдательной вышки грянул выстрел — Митяй, из отряда Силантия, оказался на редкость метким стрелком. Пуля вошла точно между лопаток совы, и Бздых, беззвучно кувыркнувшись через голову, рухнул в полушаге от меня. Подняв ногу, я с силой опустил её на птицу, круша череп.
Тяжело дыша, я огляделся по сторонам. Кажется, всё. Больше незваных гостей не наблюдалось. Угрюмиха вздохнула с облегчением.
Убедившись, что опасность миновала, я подошёл к Гавриле. Парень был бледен, но в сознании. Разве что дышал тяжело, но в остальном ран не наблюдалось.
— Я в порядке, — не очень связно пробубнил он.
— В порядке он! — в сердцах бросил я.
Нам нужен нормальный медик, и нужен срочно.
— Федот, оттащи его к Агафье, — приказал я. — Борис, проведи перекличку среди сражавшихся. Все целы? И зайди потом ко мне. Обсудим кое-что. Остальным — осмотреть периметр, убедиться, что твари не затерялись внутри села. Проверить, что все живы. Передвигаться только парами. После этого всем заняться чисткой оружия.
Охотники кивнули и, перехватив алебарды и ружья, ринулись к домам.
— Василиса, сколько энергии ещё осталось?
— Чуть больше шестидесяти капель.
— Отлично. Нужен Каменный заслон поперёк той бреши, — я махнул рукой в сторону частокола.
— Я не знаю такого заклинания, — растерянно отозвалась девушка.
— Я научу.
— А что сами не сделаете?
— От вас тоже должна быть польза, — просто отозвался я, и Ольховская вспыхнула.
— Я вообще-то ту тварь подстрелила!
— Я видел. Хорошая работа, — честно заметил я. — Будем препираться или работать?
Помедлив, она кивнула.
— Слушайте, — я шагнул к девушке и произнёс набор грубых, как ребристый известняк, звуков. — А теперь смотрите за руками, — медленно продемонстрировал нужные пассы. — Повторите, — велел я, наблюдая за её движениями. — Нет, правую руку ведите плавнее. Да, вот так.
Василиса сосредоточенно нахмурилась, изображая жесты. На третьей попытке её движения обрели нужную точность.
— А теперь вместе — слова и жесты.
Девушка глубоко вдохнула, расправив плечи, и…
Через пару секунд земля вздрогнула. Из промёрзлой почвы, повинуясь воле геомантки, поднялась стена серого гранита высотой чуть ниже человеческого роста. Камни плотно прилегали друг к другу, образуя надёжную преграду.
— Неплохо, — я придирчиво осмотрел результат. — Только в следующий раз делайте основание шире. Так барьер будет устойчивее.
Василиса, раскрасневшаяся от усилий и похвалы, кивнула, запоминая замечание.
— А чего ж вы сразу эту стенку не поставили? — вдруг подбоченилась девушка, будто поймала меня на горячем.
— Потому что у Ученика она простоит от силы пяток часов, — устало вздохнув, ответил я. — До утра этого хватит. А энергии сожжёт 63 капли. И если бы я так сделал, то в ночи заслон всё равно бы спал, но вот резерв мой оказался бы полон лишь на половину. И Бздыхи застали бы меня со спущенными портками.
По лицу Ольховской побежали пятна смущения. Она вообще слишком легко краснела, будто и не аристократка, привыкшая держать эмоции в узде.
Договорив с ней я принялся за неприятное, но прибыльное дело — начал вырезать Эссенцию. Первым делом осторожно извлёк из туши Стриги средний кристалл. Камень переливался мутно белым светом. Трофеи с остальных Бездушных оказались скромнее: пять малых кристаллов и шесть крошечных. Итого двенадцать штук.
Что ж, первое боевое крещение можно считать сданным. Конечно, не обошлось без накладок, но в целом ребята не подкачали.
Нужно будет с утра наведаться к плотнику Михею. Убедиться, что вопрос с дырой в ограждении закрыт. И впредь глаз не спускать со строительства — не ровен час, такие гости ещё пожалуют.
Утром я собрал всех участников ночной схватки. На построении стояли одиннадцать человек. Гаврила уже держался на ногах, хоть и испытывал остаточную слабость. Его менее везучий товарищ, получивший удар от лося пока оставался у бабки Агафьи, но, судя по всему, ничего серьёзнее сильного ушиба старуха не нашла.
Оглядев притихших селян, я достал из кармана увесистый кошель.
— Вот что. В городе за добытые кристаллы мы выручим около сорока шести рублей. Ваша доля — треть. Стало быть, каждому причитается по рублю и шесть алтынов.
Учитывая, что Стрига и несколько Бездушных пали исключительно от моей руки, треть добычи для бойцов — справедливое вознаграждение.
Под удивлённый и радостный гомон, чем-то напоминающий детские восторги, я принялся раздавать монеты.
— А я вам говорил! — просиял, как начищенный самовар Борис. — Говорил!
Признаться, не ожидал, что обычная справедливость вызовет такой эффект, но приятно, чего уж там.
Следом обсудили произошедшее и по горячим следам разобрали ключевые ошибки, а также меры противодействия. Также после вчерашней беседы с Борисом объявил перед всеми, что отныне он возглавит дружину. Охотники поддержали товарища оживлённым гулом и хлопками.
Гоняя бойцов по площади с тряпичными чучелами, я не мог избавиться от навязчивой мысли. Нужно срочно разжиться толковым лекарем. Гаврила и его товарищ в этот раз легко отделались, но кто знает, что ждёт нас впереди? Без квалифицированной медицинской помощи селянам не выстоять против Бездушных.
Закончив с тренировкой, я заглянул к плотнику. Тот вместе с помощниками маялся на частоколе, с остервенением забивая брёвна в злополучную дыру. Завидев меня, Михей вытер пот со лба и виновато пробормотал:
— Прости, Прохор Игнатьич. Не доглядел я, каюсь. Кабы не моя оплошность, глядишь, и бою бы не бывать…
Я отмахнулся. Что толку сокрушаться о пролитом молоке? Вслух же произнёс:
— Бездушные что вода — всегда слабину найдут. Ты давай заделывай прореху, а о прочем не печалься.
Плотник радостно закивал и с утроенным рвением взялся за работу. Я хмыкнул и направился к Фролу. После вчерашнего остро встал вопрос о дополнительной защите для охотников. Я бы предпочёл Реликтовые кирасы для защиты жизненно-важных органов, но за неимением гербовой пишем на простой.
В кузне стоял ровный гул и лязг. Широкоплечий громила колдовал над наковальней, высекая снопы искр. Завидев меня, он вытер чёрные от сажи руки о фартук и вопросительно уставился. Я без предисловий перешёл к делу:
— Нужно сделать тринадцать бригантин для наших охотников. Основу берём из кожи и толстой ткани, для металлических пластин у тебя есть первоклассное сырьё. И обязательно привлеки кого-нибудь из местных, кто рукоделием владеет. Пусть возьмут на себя кройку и шитьё.
Фрол почесал затылок и кивнул:
— Бригантины, значит… — протянул он. — Делал я их прежде однажды, ещё когда у старого Митрича в подмастерьях ходил. Правда, с той поры годков пятнадцать минуло, да и металла добротного давно не было. Но коли железо есть, да помощники будут — осилим. Бабы у нас мастерицы знатные, а старики и подавно в этом деле собаку съели. Неделя, много — две, и будут твои бригантины в лучшем виде.
Я одобрительно хлопнул кузнеца по плечу и вышел из мастерской. Солнце уже перевалило зенит.
Закончив с разговором, я вернулся к себе и вновь засел за Эфирнет. Сперва прошерстил объявления о лекарях, оставшихся без работы. Потом переключился на хронику судебных процессов. Ничего подходящего. Тогда я решил копнуть глубже и принялся просеивать списки должников в тюрьмах.
И почти сразу наткнулся на любопытный случай в Сергиевом Посаде. Некий Джованни Марко Альбинони, 45 лет, врач из Венецианского княжества, которое входит в Ломбардскую лигу. Аналог Содружества Русских Княжеств, но на территории бывшей Римской Империи.
Как итальянец здесь оказался совершенно непонятно. Известно одно: умудрился задолжать ИКБ банку. Взял кредит на открытие собственной практики, а расплатиться не смог. Долг погашен лишь частично, остаток — целых сто тридцать семь рублей. С тех пор и маялся за решёткой.
Я задумчиво побарабанил пальцами по столу. А что, вариант неплохой. По бумагам опытный, будто бы, врач и хирург. Наверняка повидал всякого. Да и должен будет по гроб жизни, если вытащить его из долговой ямы.
Вот только… непонятно, он действительно мастер своего дела или, например, пьёт, не просыхая, а практику потерял, потому что случайно перерезал глотку одному из клиентов прямо на операции?
Нужна информация, причём достоверная.
Я, конечно, мог позвонить Трофимову и попытаться задействовать ресурсы князя Оболенского, но в должниках у него мне ходить решительно не хотелось. Даже если тот наверняка бы согласился помочь.
А потому я набрал на магофоне иной номер и произнёс:
— Николай Константинович, не отвлекаю?
