Глава 21
— Пограничное право? — Стремянников мгновенно подобрался, как охотничья собака, почуявшая дичь. — Довольно… специфическая область юриспруденции. Не могли бы вы уточнить, какой именно аспект вас интересует?
Его внимательный взгляд скользнул по моему лицу, пытаясь разгадать мотивы. Я откинулся на спинку кресла, оценивая собеседника. Тонкие пальцы, слегка испачканные чернилами, говорили о человеке, привыкшем много работать с документами. Цепкий взгляд выдавал острый ум. Однако прежде чем продолжить, следовало прояснить один момент.
— Сначала хотелось бы понять, не возникнет ли здесь конфликта интересов, — произнёс я. — Ведь вас рекомендовал граф Бутурлин.
Собеседник слегка поморщился, словно ему предложили кислое вино.
— Я не представляю интересы графа на постоянной основе, боярин Платонов. У него свой поверенный. Лишь однажды я помог ему с… весьма деликатным вопросом. Мой принцип — сохранять независимость. Это позволяет мне работать с разными сторонами, не создавая конфликтов. Если мы перейдём к сотрудничеству, вы можете быть уверены в моей объективности.
Я кивнул, принимая ответ. Юрист казался честным, насколько это вообще возможно в его профессии, но окончательно убедиться в этом можно только в процессе дальнейшего общения.
— В таком случае, изложу суть дела. Текущее моё положение таково: я был отправлен в ссылку во Владимирском княжестве, в деревню Угрюмиха. Назначен воеводой с обязательством выплатить налог в тысячу золотых рублей. Именно на такую сумму я должен поставить ресурсов в княжескую казну. Поначалу это казалось невыполнимым — деревня едва сводила концы с концами, но мне удалось наладить… определённые источники дохода. Теперь встал вопрос о расширении территории и полномочий.
Пётр Павлович слушал, постукивая пальцами по столу. Когда я закончил, он издал тихий смешок.
— В вашем случае, боярин, произошёл весьма специфический юридический казус, — адвокат встал и подошёл к книжному шкафу, извлекая тяжёлый фолиант в кожаном переплёте. — Видите ли, если бы вас отправили «наместником», как это происходит обычно, вы по факту представляли бы на месте князя. Были бы княжеским чиновником, но тогда требования к вам были бы значительно проще.
Он раскрыл книгу, пробежал пальцами по странице.
— Однако князь, вероятно, решил, как это деликатно сказать… утопить вас. Назначил воеводой и наложил непомерно высокий налог.
— Тысяча рублей для деревни — это действительно… непросто, — заметил я.
— Безусловно! — Стремянников резко захлопнул книгу. — Князь явно полагал, что вы не справитесь. Однако произошло нечто любопытное. Вы не утонули. А теперь слушайте внимательно, — он наклонился ко мне через стол. — Статус воеводы, в отличие от наместника, даёт вам право расширять свои земли за счёт соседних. Равнины, леса, заброшенные и даже обжитые деревни, не входящие ни в чьи наделы — всё это может стать частью вашего владения. И единственным вашим обязательством остаётся уплата установленного налога.
Я невольно подался вперёд. Это было неожиданно.
— Поясните.
— Охотно, — он сел обратно. — Согласно «Уложению о княжеских землях» от 1678 года, воевода может создавать собственную гвардию, заключать локальные торговые соглашения, даже выпускать свою монету — последнее, разумеется, по согласованию с князем. Наместник такими правами не обладает.
Стремянников пожевал губами, словно обдумывая что-то.
— Впрочем, я должен отметить одну странность. Хоть вас и назвали «воеводой», фактически вы этой должности не соответствуете, поскольку в вашем подчинении всего одна деревня. Для воеводства требуется не менее трёх поселений.
— Значит, произошла ошибка?
— Либо ошибка, либо, что вероятнее, намеренный расчёт. Сделано так, чтобы власти у вас было как у наместника, а платили вы налог как воевода. Обманул вас князь, — юрист развёл руками.
Я прокрутил полученную информацию в голове. Если всё верно, это открывало интересные возможности. Возможно, моя ссылка окажется благословением, а не проклятием.
— У меня есть ещё один вопрос для обсуждения, — сказал я, понизив голос. — Более важный. Но прежде хотелось бы гарантий конфиденциальности.
Пётр Павлович понимающе кивнул.
— Разумеется. Мы можем заключить стандартный договор о неразглашении. Все сказанное останется строго между нами.
Я покачал головой.
— Этого недостаточно. То, чем я собираюсь поделиться, слишком ценно для простой бумажки с подписями.
— Что же вы предлагаете? — в голосе адвоката появились настороженные нотки.
— Ритуал, — произнёс я просто. — Магический обет, который наложит на вас обязательство молчания обо всём, что я дальше расскажу.
Стремянников отшатнулся, словно я предложил ему выпить яд.
— Никогда не слышал о подобных ритуалах.
— Это весьма старый обряд, — ответил я спокойно. — Он оставался внутри нашего рода.
— А что случится, если я… нарушу конфиденциальность? — осторожно поинтересовался он.
— Вы умрёте, — ответил я просто.
Заметив, как расширились его зрачки, уточнил:
— Если без моего прямого согласия расскажете услышанное третьим лицам.
Юрист поднялся со своего места и подошёл к окну. Его плечи напряжённо поднялись.
— Ради всех святых, что же это за вопрос такой, для которого необходима подобная секретность?
— Вопрос стратегической важности, — я намеренно не стал уточнять, чтобы подогреть его любопытство.
Стремянников обернулся, и я увидел в его глазах то, что ожидал — профессиональный интерес пересилил страх. Любопытство — мощный инструмент влияния на людей.
— Я соглашусь, — медленно произнёс он, — но при одном условии. Вы заключите со мной договор на три года, согласно которому именно я и только я буду представлять ваши интересы по всем юридическим вопросам.
Умно. Он понимал, что предложенный мной ритуал означает что-то чрезвычайно важное. А значит — потенциально прибыльное.
— Согласен, — кивнул я, — но с оговоркой: разумные расценки, оплата после оказанных услуг.
— Разумеется, — улыбнулся адвокат.
Я достал из внутреннего кармана простой нож. Стремянников отметил его острым взглядом, но промолчал.
— Потребуется капля вашей крови и капля моей, — пояснил я. — А также определённые слова клятвы.
Я сделал небольшой надрез на своём пальце, затем протянул кинжал юристу. Тот, поколебавшись, последовал моему примеру. Я соединил наши пальцы и закрыл глаза, концентрируясь.
Слова древнего заклинания сами пришли на язык — не из памяти Платонова, но из глубин моего собственного прошлого. Воздух в комнате словно сгустился. Я чувствовал, как энергия — 150 капель — стремительно покидает меня, создавая связь между нами. Лёгкое голубоватое свечение окутало наши руки на мгновение, а затем погасло.
— Клятва принесена, — произнёс я, открывая глаза.
Пётр Павлович выглядел одновременно испуганным и восхищённым. Он смотрел на свой палец, где на миг возник яркий, мерцающий глиф, а затем пропал, втянувшись под кожу. Порез уже затягивался.
— Никогда не наблюдал ничего подобного, — прошептал он.
— Теперь к делу, — я подался вперёд. — В Угрюмихе, рядом с деревней, обнаружена жила Сумеречной стали. Весьма крупное месторождение.
Адвокат застыл, словно его поразила молния. Он открыл рот, закрыл, снова открыл.
— Сумеречная… сталь? — наконец выдавил он. — Вы уверены?
— Абсолютно. Проверено двумя независимыми методами. Содержание металла в руде — 65%.
Стремянников рухнул в кресло, бледный как полотно. Его руки дрожали.
— Господи… Да вы понимаете, что это означает? Сумеречная сталь… Монополия Демидовых и Яковлевых… Это же… это…
Он не смог закончить фразу, потрясённо глядя на меня. Я мрачно улыбнулся. Его реакция подтверждала мои собственные выводы о ценности находки.
— Именно. И теперь я хочу знать, как защитить эту территорию. Юридически.
Стремянников медленно восстанавливал самообладание, глубоко дыша и потирая виски. Чрезвычайная новость явно выбила его из колеи. Он потянулся к графину с водой, стоявшему на углу стола, налил себе полный стакан и шумно выпил одним глотком.
— Боярин Платонов, вы хоть понимаете масштаб ситуации? — он наконец овладел собой, хотя в голосе всё ещё слышалось волнение. — Сумеречная сталь — это не просто ценный металл. Это основа военной мощи княжеств. Артефакты, оружие высшего качества, магические конструкции… Демидовы и Яковлевы веками охраняют монополию на её добычу.
— Я это прекрасно понимаю, — кивнул я. — Потому и задаю вопрос о правовой защите.
Юрист выпрямился в кресле, постепенно возвращаясь к профессиональному тону.
— В Пограничье действует ограниченный принцип «хозяин тот, кто защищает», — начал он. — Это значит, что воевода пограничной территории имеет право распоряжаться определёнными ресурсами без дополнительного согласования с центральной властью.
Он достал из ящика стола чистый лист бумаги и начал писать.
— Данный принцип относится к бытовому уровню и малоценным ресурсам Пограничья. Вы можете свободно распоряжаться лесными ресурсами для укрепления деревни, охотничьими угодьями, сельскохозяйственными землями, Реликтами и обычными рудами, — он подчеркнул написанное дважды.
— Но? — я уловил несказанное.
— Но стратегические ресурсы, — Стремянников посмотрел мне прямо в глаза, — к которым, безусловно, относится Сумеречная сталь, всё равно требуют согласования с центральной властью, поскольку являются особо ценными для всего княжества.
Я откинулся в кресле, обдумывая эту информацию. Внутренний голос подсказывал, что согласование с князем Владимирским означало потерю контроля над месторождением. Тот, кто отправил меня в ссылку, едва ли позволит мне получить такой козырь.
— Нет ли способа обойти это ограничение? — спросил я напрямик.
Пётр Павлович прищурился, изучая меня оценивающим взглядом.
— Существует определённый титул, который позволяет владеть и заниматься разработкой даже стратегических ресурсов без согласования с князем, — он сделал драматическую паузу. — Это титул маркграфа.
— Маркграфа? — я нахмурился, не припоминая такого титула в памяти Платонова. — Звучит… не по-русски.
— Неудивительно, что вы о нём не слышали, — адвокат поднялся и начал мерить кабинет шагами. — Это достаточно редкий титул, хотя и имеет глубокие исторические корни.
Он остановился у книжного шкафа, достал увесистый том и раскрыл его на закладке.
— После падения Константинополя в 1453 году идея преемственности от Римской империи стала важным инструментом легитимизации власти, — начал Стремянников, переходя на лекторский тон. — Наши предки активно развивали концепцию «Москва — Третий Рим», заимствуя многие правовые и административные принципы Византии, которая сама сохраняла римские институты.
Он перевернул страницу.
— Когда в Смутное время Русское царство распалось на отдельные княжества, каждое стремилось подчеркнуть свою связь с имперским наследием. В условиях раздробленности возникла потребность в особых приграничных территориях, которые могли бы эффективно защищать рубежи от Бездушных и людей. Так появились Марки — пограничные области с особым статусом.
— И маркграфы — их правители, — констатировал я.
— Именно, — кивнул юрист. — Буквально «пограничный граф». Этот титул приравнивается по статусу к графу, но обладает особыми полномочиями в пределах своей марки, включая право на разработку всех обнаруженных ресурсов.
Стремянников перевернул ещё несколько страниц и указал на карту русских княжеств.
— В настоящее время на территории Содружества Русских Княжеств существует несколько маркграфов. Наиболее известные — маркграф Татищев из Уральскограда и маркграф Невельский на Дальнем Востоке, охраняющий наши границы от Маньчжурского княжества. Оба занимают стратегически важное положение и обладают значительной автономией, хотя формально подчиняются своим князьям.
Я внимательно слушал, анализируя, как эта информация могла изменить мою стратегию.
— И я могу претендовать на этот титул?
— Теоретически — да, — Стремянников вернулся за стол. — Вы уже отвечаете ряду требований: происходите из боярского рода, являетесь воеводой и имеете в подчинении населённый пункт в Пограничье.
— Но? — снова уловил я недосказанность.
— Но вам нужно выполнить ещё два условия, — адвокат загнул палец. — Во-первых, досрочно выплатить налог. Не просто внести следующий платёж, а именно погасить обязательства за определённый срок вперёд, тем самым продемонстрировав финансовую состоятельность.
Он загнул второй палец.
— Во-вторых, и это важнее, населённый пункт под вашим управлением должен быть не просто деревней, а острогом — укреплённым постоянным поселением, в котором имеется гарнизон определённой численности, достаточное население, а также обязательно школа и больница.
Я задумался. Школа у нас уже практически была — Василиса занималась с детьми. Больница… тоже можно считать, что есть — доктор Альбинони практиковал, хоть и в примитивных условиях.
— А какова должна быть численность гарнизона и населения для признания поселения острогом? — уточнил я, понимая, что мне нужны конкретные цифры для планирования.
Пётр Павлович раскрыл другой фолиант, водя пальцем по строчкам.
— Согласно уложению от 1687 года «О приграничных поселениях», гарнизон острога должен насчитывать не менее 75 обученных бойцов, способных нести постоянную службу, — он перевернул страницу. — Что касается населения, требуется минимум 150 постоянных жителей, из которых не менее 75 должны быть мужчинами призывного возраста. При этом в расчёт не берутся временные работники и сезонные жители.
— Значит, если деревня меняет свой статус и становится острогом, то я соответствую всем критериям маркграфа и могу запросить признание этого статуса?
— Совершенно верно, — Стремянников кивнул. — Более того, поскольку вы уже были назначены воеводой, князь не сможет просто так отказать вам. Отказ должен быть юридически обоснован, а это куда сложнее, чем просто сказать «нет».
— А что насчёт налогов? Как они изменятся с получением титула маркграфа?
Юрист задумчиво потёр подбородок.
— Вот здесь кроется один из главных плюсов. Маркграф платит фиксированный налог, а не постоянно растущий. То есть, если сейчас вы платите тысячу рублей как воевода деревни, то, став маркграфом, вы будете платить ту же сумму, независимо от того, насколько увеличатся ваши доходы от разработки месторождения.
Перспектива начинала вырисовываться всё яснее. Месторождение Сумеречной стали могло принести колоссальные доходы. А статус маркграфа позволил бы мне сохранить независимость от княжеского произвола.
— А юридически — как происходит процесс признания статуса? — я переходил к практическим вопросам.
— Необходимо подать прошение в Приказную палату княжества, приложив все подтверждающие документы: опись укреплений Угрюмихи, реестр гарнизона, сведения о населении, документы о наличии школы и больницы, а также квитанцию о досрочной уплате налога, — перечислил адвокат. — Я могу заняться подготовкой всех необходимых бумаг.
Я кивнул.
— Сколько нужно заплатить вперёд, чтобы это считалось досрочной выплатой? — уточнил я.
— Минимум за полгода, — ответил Стремянников. — То есть пятьсот рублей единовременно.
Немалая сумма, но месторождение стоило этих затрат.
— Понятно, — я поднялся, протягивая руку. — Благодарю за консультацию, Пётр Павлович. Мне многое нужно обдумать.
— И ещё одна деталь, боярин Платонов, — собеседник юрист пожал мою руку. — Я рекомендую действовать быстро. Такие новости имеют свойство распространяться, даже несмотря на магические клятвы. У влиятельных семей вроде Демидовых есть способы узнавать о ценных месторождениях.
Я кивнул, полностью согласный с этим предостережением. Время работало против меня.
Следующий час мы занимались оформлением всех необходимых документов, включая договор и ограниченная в полномочиях доверенность, которая позволила бы Петру выполнять значимые юридические действия от моего лица — подавать запросы к властям, оформлять справки и так далее.
Теперь я точно знал, что нужно делать. Угрюмиха должна стать острогом, а я — маркграфом, получив контроль над стратегическим месторождением. Уверен, это не понравится многим влиятельным персонам, но… перед лицом абсолютной силы любые хитрости теряют смысл.
Покинув адвокатскую контору, я отправился прямиком в квартал магических лавок, расположенный недалеко от северных ворот Сергиева Посада. В отличие от богатых центральных улиц, здесь теснились небольшие магазинчики, витрины которых подсвечивались разноцветными магическими огоньками. Вывески обещали товары на любой вкус и кошелёк: от простейших светокамней до сложных артефактов, доступных лишь аристократам.
В лавке «Артефакты от Здарского» меня встретил сухощавый старик с длинной седой бородой и неожиданно цепким взглядом. Стоило мне переступить порог, как он оторвался от изучения каталога и окинул меня профессиональным взглядом торговца, оценивающего платёжеспособность клиента.
— Чем могу служить, господин? — поинтересовался он, машинально поправляя очки в тонкой металлической оправе.
— Мне нужны кое-какие артефакты, — ответил я, сразу переходя к делу. — Три мощных осушающих кристалла, два десятка светокамней и пара вентиляционных артефактов.
Лавочник понимающе кивнул и отправился на склад. Вскоре он положил на прилавок запрошенное. Осушающие кристаллы размером с кулак переливались глубоким синим светом и казались холодными даже на расстоянии. Я проверил их активность, поднеся руку — влага на коже тут же стала стягиваться к камню.
— Тридцать рублей за штуку, — заметил торговец, наблюдая за моими действиями. — Гарантирую работоспособность в течение года.
Светокамни оказались качественными — ровное белое свечение без мерцания, которое так утомляет глаза шахтёров. По рублю за штуку — весьма справедливая цена. Вентиляционные артефакты, компактные цилиндры с резными символами на боках, создавали мощный ток свежего воздуха, проверить который можно было, активировав пробную руну. Сорок рублей каждый — дорого, но шахтёрское дело не терпит экономии на безопасности.
Я раздумывал, стоит ли сразу брать магический подъёмник и укрепляющие камни для крепей, но решил отложить эту покупку до того момента, пока начнутся первые работы по прокладке шахты.
Расплатившись с торговцем, 190 рублей — ощутимая, но разумная трата, я упаковал артефакты в рюкзак и направился в княжескую больницу.
Величественное здание больницы располагалось на холме, откуда открывался вид на весь город. Высокие стрельчатые окна, массивные колонны и обилие магических светильников символизировали богатство и влияние княжеского рода. В просторном вестибюле с мраморным полом меня встретил молодой целитель в сине-белой форме.
— Боярин Платонов? Ваш отец готов к выписке, — сообщил он, сверившись с записями в журнале. — Прошу следовать за мной.
Мы поднялись по широкой лестнице на второй этаж. В коридоре пахло целебными травами и дезинфицирующими составами. Несмотря на высокие потолки, здесь было тепло благодаря искусно сделанной системе отопления — я отметил решётки магических обогревателей вдоль стен.
Отец ждал в небольшой палате, сидя на краю кровати. За несколько дней лечения он заметно окреп, хотя всё ещё выглядел осунувшимся и бледным. Услышав наши шаги, он поднял голову, и я вновь отметил, как необычно видеть его — человека, которого знал лишь из воспоминаний Платонова.
— Прохор, — его голос звучал тихо, но твёрдо. — Я готов.
Выписка не заняла много времени. Мне выдали рекомендации по уходу — особый режим питания, укрепляющие настойки и ограничение физических нагрузок. Подписав необходимые бумаги, мы покинули больницу и направились в гостиницу. Я поддерживал отца под локоть — он шёл медленно, но старался не показывать слабость.
В гостинице нас ждал Степан, который должен был отчитаться о выполнении поручений. Мельник сидел в общем зале, потягивая травяной отвар и делая пометки в потрёпанной записной книжке. Увидев нас, он поднялся и почтительно поклонился.
— Всё сделано, господин воевода, — Степан перешёл сразу к делу. — Нанял десяток плотников, хорошие мастера, двое даже работали на строительстве княжеского охотничьего домика. Артель выедет к нам в течение трёх дней, завершают последний заказ.
Я кивнул, указывая ему на стул. Мы с отцом тоже сели за стол.
— Вторую партию стали выкупил полностью, — продолжил мельник. — Двести пятьдесят килограммов, как и договаривались. Уже погрузили на сани. С магазином тоже всё в порядке.
— Какие товары взял? — уточнил я.
— По вашему списку, — Степан достал из-за пазухи помятый листок. — Соль, сахар, чай двух сортов — чёрный и зелёный. Пять видов тканей — лён, хлопок, шерсть, бязь и ситец. Бытовые товары — мыло, свечи, спички, керосин для ламп. Инструменты — ножи разных размеров, топоры, пилы, гвозди, молотки. Для женщин — иголки, нитки, пуговицы, ленты. Из лекарственных — бинты, йодная настойка, мазь от ожогов, касторовое масло. Ещё взял запас бумаги, чернил и грифельных карандашей — для школы.
— Отлично, — я был доволен его инициативностью. — Уложился в бюджет?
— В триста рублей, как вы и говорили, — Степан позволил себе лёгкую улыбку. — Даже осталось немного. Всё записано до копейки.
Сделано всё было именно так, как я планировал.
— Заканчиваем дела в городе и выдвигаемся обратно, — распорядился я.
Через час мы уже покидали Сергиев Посад. Впереди двигались грузовая повозка на полозьях с купленной сталью и товарами для магазина, которыми управляли Федот и Гаврила. Мы с отцом, Степаном и возницей ехали во вторых санях. Полозья мягко скользили по укатанной зимней дороге, пар от дыхания лошадей смешивался с лёгким туманом, стелившимся над полями.
Игнатий молчал, погружённый в свои мысли, а я размышлял о недавнем разговоре с адвокатом. Когда мы отъехали достаточно далеко от города, я подсел ближе к отцу и накрыл нас обоих дополнительным пледом — не столько для тепла, сколько для приватности разговора.
— Отец, — сказал я негромко, — нам нужно поговорить.
