Глава 17
— Да, но… Подожди, милый, в начале скажи, с тобой всё в порядке? — взволнованный женский голос звучал так, словно его обладательница вот-вот разрыдается.
Я стоял посреди бойни, которую сам же и устроил, и пытался осознать всю иронию ситуации. Женщина, чья мать только что пыталась меня убить, теперь переживала о моём здоровье.
— В порядке, — кратко ответил я, наклонившись над телом одного из магов-близнецов.
— Прости, что не звонила раньше! — её голос дрожал, как осенний лист. — Мамочка отобрала мой магофон после того, как узнала, что я всё ещё… ну, думаю о тебе. Я еле смогла выкрасть его сегодня, когда она ушла на встречу.
Я изумлённо покачал головой, слыша всхлипывания в трубке. Её «мамочка» ненавидела меня настолько, что не пожалела нанять убийц.
— Полина, у меня очень мало времени, — я попытался смягчить голос, чтобы девушка окончательно не разревелась, бросив в то же время взгляд на Гаврилу, который деловито собирал трофеи с тел. — Лучше расскажи про тот разговор.
— Да! Я… я подслушала мамину беседу, — действительно попыталась собраться с мыслями Полина. — Она думала, что я сплю, но я… — она запнулась, и я почти видел, как она нервно накручивала локон на палец, как делала в моих смутных воспоминаниях тела Платонова. — Она говорила с папиными племянниками — Владом и Георгием Воронцовыми. Помнишь их?
— Нет, — абсолютно честно сказал я.
— Ну как же, я рассказывала про них. Они такие… загадочные, всегда при деньгах, но никто не знает, чем они занимаются. Мама раньше запрещала мне с ними общаться, говорила, что они дурная компания, а теперь сама их постоянно о чём-то просит. Они всегда так элегантно одеты, и у них такие прекрасные манеры, но… — её голос понизился до шёпота, — у них такие холодные глаза, Прошенька. Знаешь, как у хищников. И они часто надолго уезжают по каким-то своим делам, пропуская семейные приёмы. Люди говорят, они занимаются чем-то… не совсем законным, но папа всегда их защищал. Говорил, что они просто умеют вести дела.
— Загадочные, ага… — протянул я, глядя на на обезображенное взрывом тело «Георгия», чья кровь впитывалась в пыльные доски лесопилки.
Похоже, мои предположения о заказчике оказались верны.
— С тобой точно всё в порядке? — нервно спросила собеседница.
— Полина, — я попытался донести до впечатлительной барышни всю серьёзность ситуации, — они похитили моего отца. Ты знаешь, где его могут держать? Конкретно в Сергиевом Посаде.
Потому что мне не верилось, что Игнатия вывезли бы из этого города, раз вся ловушка была построена именно здесь. Не могло быть совпадением, что звонок от близнецов поступил мне после посещения долговой тюрьмы. Уверен, магов о моём появлении оповестил или комендант, или его секретарь.
— Твоего папу? — она охнула так громко, что пришлось отвести магофон от уха. — Боже мой! Какой ужас! Мамочка перешла все границы! Прошенька, я клянусь, я ничего не знала!
— Верю, — коротко ответил я, опасаясь что любое сочувствие может наоборот привести к истерике. — Полина, сосредоточься. Где графиня могла бы спрятать человека?
В трубке слышалось прерывистое дыхание, потом судорожный вздох.
— Я не знаю… У нас несколько домов, в разных городах, но в Сергиевом Посаде ничего нет, мы всегда останавливались в гостинице, — она замолчала, явно что-то обдумывая. — Хотя… Есть «Мечта рукодельницы» — наша торговая лавка на Купеческой улице. Знаешь, где ткани и всякие модные штучки продаются? Но там же Артемий Степанович, управляющий. Он такой милый и вежливый мужчина, всегда мне конфеты дарил в детстве. Он бы никогда не согласился держать человека в плену!
Я переглянулся с Гаврилой. Торговая лавка. Это имело смысл — достаточно обособленной место и при этом полностью подконтрольное Белозёровым.
— Этот Артемий Степанович, — уточнил я, поднимая с земли почерневшее от взрыва кольцо с родовым гербом Воронцовых. — Он предан твоей матери?
— Ну конечно! — в её голосе звучало удивление, как будто я спросил, восходит ли солнце на востоке. — Он служит нашей семье уже лет двадцать. Мамочка ему полностью доверяет.
— Полина, слушай внимательно, — я понизил голос до властного полушёпота. — Тебе нужно оставаться дома и не говорить матери о нашем разговоре. Ради твоей же безопасности. Понимаешь?
— Да, — её голос стал неожиданно серьёзным. — Прошенька, ты же не причинишь маме вреда? Я знаю, она ужасно поступила, но она всё-таки моя мать.
— Я просто хочу вернуть своего отца, — ответил я спокойно. — А теперь мне пора.
— Прошенька, — её голос снова стал всхлипывающм, — когда всё это закончится… может, мы могли бы встретиться? Как раньше? Я так скучала…
Я вновь покачал головой, хотя собеседница и не могла меня видеть. Для меня она была совершенно чужой, а тело прежнего Прохора не испытывало при звуках её голоса никакого волнения. Похоже, парень и правда считал их роман обычным приключением.
Однако надо отдать Полине должное, она решилась на храбрый и самоотверженный поступок, пойдя против воли матери. А характер у той — не сахар, та ещё змеища, раз готова ради мести подсылать убийц и брать заложников.
Фёдот помахал мне рукой с противоположного конца лесопилки, показывая, что нужно уходить. Скоро здесь будет полиция.
— Ничего не могу обещать, — ответил я честно. — Спасибо, что позвонила, ты мне очень помогла. Поговорим позже, — я оборвал разговор и убрал магофон.
— Господин воевода, — Гаврила бросил взгляд на экран магофона, — эта девица нам поможет?
— Неожиданно, — мрачно усмехнулся я. — Торговая лавка Белозёровых на Купеческой улице. Полагаю, нам стоит нанести визит вежливому Артемию Степановичу.
Федот подошёл ко мне, неся добытую у убитых врагов винтовку.
— Чего добру пропадать… — с улыбкой заметил он.
— И то верно, — кивнул я. — Собираем все боевые трофеи и уходим.
Мы начали методично обыскивать тела — времени оставалось мало.
— Воевода, смотрите, — Гаврила указал на странный браслет с тусклым багровым кристаллом на запястье убитого мной охранника. — Вроде артефакт какой-то.
Я стянул вещицу и провёл пальцем по холодному металлу, ощущая скрытую в нём магию. Предназначение этой бижутерии мне довелось увидеть своими глазами — она создавала щит на запястье, способный отразить удар. Правда, требовала подзарядки, поскольку количество вложенной в артефакт энергии зависело от размера кристалла Эссенции.
— Неплохая находка. Бери остальное оружие.
Фёдот уже собирал огнестрел — три пистолета охранников и две дорогие снайперские винтовки с оптическим прицелом и глушителями. Не сравнить с той рухлядью, что имелась в Угрюмихе.
Сам я занялся телами магов-близнецов.
Первым делом подобрал пару металлических жезлов длинной чуть меньше локтя с эссенцией в рукояти — именно их Влад окутал льдом, превратив в клинки. Ценная добыча — жезлы служат магам усилителями и фокусировщиками силы, позволяя значительно экономить энергию при колдовстве, точнее направлять заклинания и увеличивать их мощь.
Хороший жезл для мага — как хороший клинок для воина, продолжение его тела и воли. Эти были водного типа с сапфировыми кристаллами в основании — идеальны для манипуляций стихией воды и льда, что и продемонстрировал покойный маг в нашей схватке. В умелых руках такой инструмент позволяет превращать простую влагу в смертоносное оружие, а в паре они стоят не меньше четырёхсот рублей.
Снял с него же и перстень с родовым гербом — знак принадлежности к высшей аристократии. Такие вещи могли рассказать полиции многое о личности убитых, а я хотел затруднить их опознание.
Интересно, а где находится моё кольцо?..
Взял также один магофон — дорогой, последней модели. Второй — Георгия — повредило взрывом.
Я оглянулся на связанного по рукам снайпера, которого обезвредил Фёдот. Его товарищ с изувеченной рукой лежал без сознания рядом.
— Забираем их с собой, — произнёс я. — Быстрее, скоро здесь будет полиция.
Каждый из охотников закинул по пленнику на плечо, и мы быстро покинули лесопилку. Двигаться решили по городским предместьям, забирая в лес, и через двадцать минут плутания вышли к заброшенному охотничьему домику.
— Приведите их в чувство, — приказал я, кивнув на пленников.
Фёдот без лишних слов плеснул воду из фляги в лица бойцов. Снайпер очнулся первым — щуплый мужчина с тонкими усиками и испуганными глазами. Второму бойцу, крепкому коротышке с залысинами и обрубком правой кисти, пришлось зарядить крепкую пощёчину, и лишь тогда он распахнул глаза с глухим стоном.
— Кто вас нанял? — спросил я, присев на корточки перед снайпером.
Этот вопрос был самым простым способом проверить искренность пленников, ведь я уже знал правду.
— Я… я просто выполнял приказ, — пролепетал он. — Воронцовы платили нам. Мы не знали…
— А кто, в свою очередь, нанял Воронцовых? — уточнил я, глядя прямо в его расширенные от страха зрачки.
— Не знаю, — отвёл глаза противник.
— Лжёшь, — оборвал я его. — Вы знали, что работаете на графиню Белозёрову.
Второй боец замотал головой, зажимая культю перебинтованной рукой:
— Мы просто охрана, господин, клянусь!
— А старика вы не охраняли? — я надавил сильнее. — Игнатия Платонова?
Они переглянулись, и я понял, что попал в точку.
— Говори, или лишишься не только пальцев, — холодно предупредил я, вытягивая из петель брюк гибкий меч.
— Его держат в торговой лавке на Купеческой, — выпалил снайпер, проглатывая слова от страха. — В подвале есть тайная комната, замаскированная как кладовая. Вход за стеллажом с тканями.
— Охрана?
— Двое в самой лавке, ещё один возле старика. И управляющий — Артемий Степанович.
— Он чародей? — спросил я, вспоминая слова Полины о «добром» дядюшке управляющем.
— Нет, но у него есть защитные артефакты. Он ведь доверенное лицо графини.
Я встал и прошёлся перед пленниками, обдумывая полученную информацию. Картина сложилась почти целиком. Теперь следовало решить судьбу этих двоих.
— У вас есть выбор, — произнёс я, глядя на них сверху вниз. — Принести мне присягу на верность или встретить честную и быструю смерть.
Ответ последовал незамедлительно.
— Клянусь служить вам, господин! — снайпер торопливо закивал, подобострастно улыбаясь. — Вы очень сильный маг! Великая честь…
— Я тоже! — раненый боец немедленно подхватил. — Графиня нам и половины не платила от обещанного. А вы настоящий воин, я признаю силу!
Их слова вызвали у меня только отвращение. Я видел их насквозь — испуганные, готовые предать любого ради сохранения своей шкуры. Годами они служили Воронцовым, выполняли грязную работу, а теперь, увидев силу, с готовностью променяли хозяев. Такие как они — не воины, а шакалы, перебегающие на сторону сильнейшего.
Снайпер с трясущимися руками и жёлтыми от табака зубами лгал с той же лёгкостью, с какой дышал. Второй — с глазами падальщика, затаившегося перед прыжком, выжидал момент для предательства. Я убил их хозяев на их глазах, и теперь они готовы были целовать мне сапоги, но завтра, почуяв слабость, всадили бы нож в спину.
За свою жизнь я навидался таких людей — их верность подобна флюгеру, всегда поворачивающемуся по ветру. Такие не могут быть ни верными слугами, ни достойными врагами. И раз я не могу на них положиться, зачем оставлять свидетелей, знающих о том, кто именно лишил жизни близнецов?..
Мимолётное движение рукой, и уруми хлестнул, вскрыв две лживые глотки и промёрзшую землю.
Гаврила молча посмотрел на мертвецов, потом поднял глаза на меня:
— Вы правильно сделали, воевода. Этим нельзя верить.
Мы продолжили путь к городу, оставив тела в лесу. Шагали молча, но я чувствовал, что юного охотника что-то беспокоит.
— Говори, что хотел спросить, — обратился я к нему.
— Ваше оружие… — он неуверенно кивнул на мой пояс. — Никогда такого не видел. Как вы этому научились?
Я невольно провёл рукой по металлическому ремню. Воспоминания нахлынули подобно волне прилива.
— Это уруми — оружие с юга, гибкий меч-плеть, — ответил я, погрузившись в мысли о прошлом.
Владеть подобным оружием меня обучил человек по имени Кашияр. Его судьба была полна испытаний.
Родившись в южных землях за тёплыми морями, он юношей был захвачен в рабство, продан хорезмийским купцам и путешествовал вместе с ними всё дальше от родины — сначала по караванным путям на север, затем в восточные земли.
Дальше Кашияра продали Половецкому хану в качестве раба-воина особой ценности. И когда мои войска разбили степняков, я стал свидетелем того, как смуглый пленник попытался обрести свободу, сразив пятерых половцев смертоносным танцем своего гибкого меча, прежде чем был обезоружен.
Он в отличии от недавно убитой мной падали, держался дерзко и уверенно. Хотя на его теле хватало шрамов и следов пыток.
Я увидел в нём не врага, а носителя уникального знания и вместо казни предложил службу. Со временем между нами возникло взаимное уважение. Когда я выразил интерес к уруми, он согласился стать моим наставником.
Тренировки проводились в тайне — я не хотел, чтобы придворные видели мои неудачи первых месяцев. «Уруми танцует вместе с твоей кровью, и иногда пьёт её», — говорил Кашияр. Мои руки и тело покрылись шрамами от собственного оружия, но упорство восхищало даже видавшего многое наставника. Уруми превращало движение в смерть, став смертоносным оружием, которое так легко спрятать.
Гаврила с восхищением смотрел на меня, даже не подозревая о буре воспоминаний, пронесшейся в моей голове.
— Вы знаете много необычного оружия, воевода, — произнёс он уважительно. — Может, когда-нибудь… вы и меня научите чему-нибудь? Не сразу, конечно, я понимаю.
Я окинул взглядом его крепкую фигуру и цепкие глаза, заметив твёрдость в его характере. Не каждому дано освоить путь гибкого меча, но этот парень имел потенциал.
— Возможно, — кивнул я, — но начнём с основ. Уруми требует подготовки и дисциплины. Возможно, тебе по руке больше придётся иной вид оружия. Я знаю многое… Проверим, когда представится возможность.
Мы торопливо шагали по ночному городу, приближаясь к центру. Купеческая улица находилась в трёх кварталах отсюда. Эта передышка позволила мне сделать единственный звонок.
Я внимательно осмотрел свою одежду, убеждаясь, что на ней не осталось явных следов недавнего боя.
— Сейчас нам предстоит более сложная схватка, — сказал я спутникам, — потому что действовать придётся быстро и аккуратно. Нельзя, чтобы враги успели убить отца. Будьте готовы ко всему.
Мои спутники синхронно кивнули.
— Ясно, воевода.
— Мы не подведём.
Перед нами вырастали богатые фасады домов и лавок. Вдалеке пронёсся автомобиль. Где-то процокали подковы одинокого всадника.
Купеческая улица встретила нас вечерней тишиной и тусклым светом уличных фонарей. Лавка Белозёровых выделялась среди прочих строений массивной вывеской с изысканной каллиграфией и витринами, заставленными рулонами дорогих тканей. Быстрый осмотр открыл следующую информацию: двухэтажное здание с каменным фундаментом имело два входа — парадный с улицы и служебный со двора.
— Федот, Гаврила, — я указал на узкий проход между домами, — идём через чёрный ход. Оружие наготове.
Мы быстро обогнули здание и оказались перед небольшим внутренним двором, огороженным коваными решётками. У служебного входа увидели охранника, докуривающего последнюю затяжку. Он щелчком отбросил окурок и шагнул внутрь.
Ускорившись Воздушным шагом, я рванул вперёд.
Несмотря на всю обретённую прыть дверь закрылась перед моим лицом, но меня это не остановило. Выхватывая на ходу короткий меч — биться предстояло в замкнутом пространстве, и уруми там бы только помешал — я мысленным усилием удлинил его и с силой вбил прямо сквозь металлическую створку.
Лезвие встретило на своём пути мимолётное сопротивление, пронзило преграду и спину человека на другой стороне. Приглушённый вскрик, тело с шелестом соскользнуло с клинкам и с грохотом упало на пол.
— Ва-а-ась? — чуть приглушённый голос изнутри здания.
Резко выдернув на себя меч, я одним движением перерубил замок вместе с частью дверной коробки — металл поддался с тихим звоном. Миг, и я оказался внутри.
Мы ворвались внутрь, попав в тёмное подсобное помещение. Лежащий на животе мертвец едва не заставил Гаврилу споткнуться.
Через секунду из-за угла выскочил ещё один охранник, встревоженный молчанием товарища. К его чести, он даже успел пару раз выстрелить, но трофейный артефакт принял все пули в сформированный на запястье щит, заставив их отрикошетить в стену.
А затем я оказался рядом, и жизнь противника оборвалась, как недопетая песнь.
Кинжал вошёл точно под рёбра, найдя сердце, лишь тихий выдох сопроводил его падение.
— За мной, — скомандовал я, вглядываясь в полумрак.
Мы продвинулись по коридору, ведущему в основной торговый зал.
— Чисто, — доложил Федот, проверив остальные помещения первого этажа.
— Найдите управляющего, — приказал спутникам, не отрываясь от поиска скрытого прохода. — Я к отцу.
Крутая каменная лестница ведущая в подвал, нашлась за тяжёлой бархатной занавесью. Само помещение оказалось просторнее, чем можно было предположить — сводчатые потолки, каменные стены и множество стеллажей с товаром.
Нужный стеллаж с тканями нашёлся почти сразу. Я подошёл к массивной деревянной конструкции, заваленной рулонами шёлка и парчи. Не тратя времени на поиски секретных механизмов, просто ухватился за край и с силой потянул. Древесина затрещала, стеллаж накренился, и за ним открылся узкий проход, ведущий в скрытое помещение.
Тайная комната оказалась мрачной камерой с голыми стенами. И моего появления уже ждали.
Последний третий охранник держал перед собой измождённого старика, скованного наручниками, приставив оружие к его виску. Седые волосы Игнатия слиплись от пота, состояние одежды оставляло желать лучшего — грязь, торчащие нитки, дыра на колене.
— Ни шагу дальше! — выкрикнул боец, отчаянно вжимая дело в покрытую пигментными пятнами кожу. — Или старик умрёт!
Я замер, фокусируя магический дар на каменной стене за его спиной. Охранник нервно облизнул губы, чувствуя своё временное преимущество.
— Предлагаю договориться, — сказал я спокойно, отвлекая внимание. — Отпусти старика, и я позволю тебе уйти.
— Заткнись! — огрызнулся охранник. — На колени, быстро!
Пока он кричал, я направил тонкий поток энергии к стене позади него. Камень отозвался, подчиняясь моей воле.
— Надо было соглашаться, — просто произнёс я.
Каменное лезвие выстрелило из стены, пронзая его затылок и останавливаясь в миллиметре от головы Игнатия. Тело охранника обмякло, рука с пистолетом безвольно повисла.
Игнатий сделал слабый шаг вперёд и осел на пол.
— Отец, — я склонился над стариком.
Игнатий открыл воспалённые глаза, в которых мелькнуло узнавание.
— Прошка… — прошептал он пересохшими губами. — Как?.. Откуда?..
Ключи от наручников нашлись у этого же охранника. Можно было и перерубить стальные браслеты, но не хотелось навредить старику.
— Держись, — подхватил его, ощутив, насколько лёгким стало тело. — Мы уходим.
Сверху донёсся громкий голос:
— Боярин, скрутили его.
Держа Игнатия на руках, я поднялся наверх.
В торговом зале на коленях стоял человек в дорогом костюме, в ужасе взиравший на двух охотников. Высокий, худощавый мужчина с аккуратно подстриженной бородкой — типичный представитель купеческой элиты.
— Кто… что вы делаете в моей лавке⁈ — пролепетал мужчина, выставляя перед собой дрожащие руки.
— Артемий Степанович, полагаю? — я осторожно опустил Игнатия на стул.
— Да, это я, — он нервно переводил взгляд с меня на тела охранников. — Что здесь происходит? Это ограбление?
— Нет, — я шагнул к нему. — Это спасение. Вот этого человека, которого вы пытали по приказу графини Белозёровой.
— Его не пытали! — попробовал возразить оппонент.
— В его возрасте сидеть в подвале в наручниках с воспалением лёгких — самая настоящая пытка.
Лицо управляющего скривилось.
— Я лишь выполнял приказы, — торопливо заговорил он. — Не моя вина, что графиня…
— Умолкни, — оборвал я его. — Говорить я буду не с тобой. Номер графини.
Игнатий закашлялся, привлекая моё внимание. Его состояние ухудшалось на глазах — он нуждался в срочной медицинской помощи, но я знал, что уйти просто так нам не дадут. Уже наверняка кто-то вызвал полицию, услышав выстрелы.
— Да, конечно…
Набрав продиктованный номер на магофоне, я дождался, пока на том конце снимут трубку и произнёс:
— Надеюсь, разбудил. Это Платонов. Нам стоит побеседовать.
