Глава 14
Я с удивлением посмотрел на итальянца.
— Игнатий Платонов в тюрьме?
Доктор, заметив мой сосредоточенный взгляд, нервно поправил воротник.
— Madonna mia! Я думал, вы в курсе семейных дел, — Альбинони пожал плечами. — Не хотел быть вестником печальных новостей.
Я жестом предложил ему сесть. Необходима была полная информация, а торопливые вопросы только спугнут собеседника.
— Вы меня не расстроили, доктор, просто удивили. Расскажите всё, что знаете. Когда это произошло? Почему он оказался в долговой тюрьме?
Альбинони опустился на стул, поглаживая свою бородку.
— Несколько недель до моего освобождения мы делили соседние камеры в Сергиевом Посаде, — итальянец говорил осторожно, подбирая слова. — Он был… как это по-русски… благородный человек. Сразу видно, аристократ до мозга костей. Очень воспитанный, даже среди заключённых сохранял достоинство.
— Почему именно в Сергиевом Посаде? — нахмурился я. — Мы же из Владимира…
— Этого я не знаю, — пожал плечами собеседник, — но он много говорил о вас, о своём сыне.
— Что именно он говорил? — я опустился на скамью напротив итальянца.
— Ай-яй-яй… — Альбинони театрально всплеснул руками. — Он рассказывал о своём непутёвом сыне-гуляке, который влюблялся в девушек из знатных семей и постоянно попадал в неприятности. Он говорил: «Mio figlio, мой сын — талантливый мальчик, но все свои таланты тратит на глупости».
Я не мог не усмехнуться. Это правда. У настоящего Прохора была весьма «насыщенная» жизнь до моего прибытия в его тело.
— А о долгах что-нибудь говорил? Почему он оказался в тюрьме?
Доктор вздохнул и покачал головой.
— Говорил слегка туманно, да. Будто бы у вас были какие-то проблемы с властью.
Да уж, проблемы… Участие в кружке вольнодумцев, что местный правитель трактовал, как мятеж.
— И после этого случая от него все отвернулись. Друзья, партнёры… poof! — он изобразил исчезновение руками. — Он потратил почти всё своё состояние на взятки и адвокатов, чтобы спасти вас от виселицы. Влез в долги, заложил имение. Когда деньги закончились… — доктор развёл руками.
Я задумчиво кивнул, анализируя ситуацию. Достойный поступок — отец сделал всё возможное, чтобы спасти отпрыска. Хоть я и не был тем самым спасённым сыном, но такое самопожертвование вызывало уважение. Пожалуй, в этом мы с Игнатием были похожи — я тоже сделал бы всё для защиты своей семьи.
— Он на вас не сердился, знаете ли, — продолжил Альбинони, словно прочитав мои мысли. — Говорил, что любой отец на его месте поступил бы так же. «La famiglia prima di tutto» — семья превыше всего.
Я опустил голову, перебирая воспоминания Платонова. Они были размытыми, как выцветшие картины, но я видел достаточно: юноша без матери, потерянный, ищущий своё место среди золотой молодёжи, попадающий в одну историю за другой. А рядом — отец, молчаливо поддерживающий, оплачивающий долги, улаживающий скандалы.
Мне не в чем было упрекнуть Игнатия Михайловича. В своей прошлой жизни я тоже был отцом и знаю, как непросто воспитывать наследника, особенно в одиночку. Важно то, что Прохор Платонов, несмотря на всё своё легкомыслие, не вырос жестоким или бесчестным. Это говорило об отце лучше любых слов.
— Вы знаете, что с ним сейчас? Он всё ещё в тюрьме?
— Увы, — кивнул итальянец.
Джованни помрачнел, глядя куда-то в сторону.
— Однако должен сказать, состояние его здоровья оставляло желать лучшего. Кашлял кровью, ночами бредил от жара. Этот каменный мешок и самого здорового человека за месяц превратит в доходягу, а ваш отец… — Альбинони покачал головой. — Тюремщик позволил мне дать ему настойку из своих запасов, но без полноценного лечения… Боюсь, ему требуется серьёзная медицинская помощь, боярин.
Я решительно поднялся.
— Благодарю вас, доктор. Эта информация для меня важна. А теперь отдыхайте. Завтра я пришлю вам помощницу, как вы и просили.
Лицо итальянца мгновенно просветлело. Он даже зажмурился в предвкушении.
— О, grazie mille! Надеюсь, эта местная красавица умеет хотя бы бинты накручивать, — он мечтательно закатил глаза. — В моём положении любое женское общество — просто спасение! Особенно если она, как это у вас говорят… ладная!
— Поверьте, помощница вам очень понравится, — я не сдержал саркастической улыбки. — Она настоящая… мм… красавица.
Покинув дом доктора, я направился туда, где шли восстановительные работы. Все оставшиеся в деревне мужчины трудились над заготовкой и обработкой брёвен. Под руководством плотника и контролем Захара тяжёлые стволы очищали от коры, заостряли с одной стороны и обжигали на костре, чтобы дерево не гнило в земле.
— К завтрашнему дню всё будет готово, барин, — доложил слуга, не спуская глаз с процесса. — Начнём установку с рассветом.
Я кивнул, оценивая объем работы. Без надёжного частокола нам было не пережить следующую волну Бездушных.
Информация о состоянии Игнатия Платонова не давала мне покоя. Вечером, оставшись один, я достал магофон, который передал мне отец после несостоявшейся казни. В списке контактов его имя нашлось.
Длинные гудки эхом отозвались в динамике, но ответа не последовало. Я подождал и попробовал снова. Та же тишина в ответ.
Это могло означать что угодно: может, отец Платонова просто не слышал вызова, а может, после тюрьмы его магофон был конфискован или продан за долги. В любом случае, связаться напрямую не получилось. Оставалось попытаться разыскать его при следующем визите в Сергиев Посад. Вновь просить об одолжении графа мне не хотелось, нужно и меру знать. Тем более, что новая поездка должна была состояться уже скоро.
Ночь, на удивление, прошла спокойно. На рассвете я собирался проверить продвижение работ на частоколе, но меня перехватил взъерошенный Альбинони, который влетел в дом воеводы как ураган. Его лицо покраснело, руки яростно жестикулировали.
— Это издевательство, боярин! — закричал он, едва завидев меня. — Я просил помощницу, а не… не… эту старую ведьму! Пресвятая Дева Мария и все угодники! Ей разве что деревянной ноги не хватает, чтобы стать полной копией вашей BABA YAGA!
Я сдержал улыбку, представив лицо доктора, когда вместо воображаемой красотки к нему зашла Агафья.
Помянешь чёрта…
С небольшим опозданием в дверях появилась и сама старуха, опираясь на свою клюку. Её морщинистое лицо выражало крайнее недоумение.
— И чего он так разорался, этот чужеземец малахольный? — проскрипела она. — Я ему своё снадобье для бодрости предложила, а он как кинется бежать, будто бес в него вселился!
Я не выдержал и расхохотался, чем заслужил испепеляющий взгляд итальянца.
— Доктор Альбинони, — сказал я, наконец совладав с собой, — позвольте представить вам Агафью Тимофеевну, нашу знахарку и первую красавицу деревни.
Лицо старушки от умиления сжалось, превратившись в алое печёное яблоко.
— К тому же, она лучше всех разбирается в травах и лечении. Разве не отличное подспорье для вас?
— Ma che bel scherzo! Какая прекрасная шутка! — итальянец всплеснул руками. — Я думал о юной помощнице, которая принесёт свежий ветер в мою унылую ссыльную жизнь, а вы прислали мне… её!
Агафья поджала губы, гневно постукивая клюкой по полу.
— Нечего нос-то воротить, лекарь заморский! Думаешь, я от радости к тебе пришла? Мне и своих дел хватает, только Прохор Игнатьич попросил подсобить…
Не дослушав, доктор вылетел за дверь, едва не вырывая свои тщательно уложенные волосы.
— Нет, правда, и чего это он? — недоуменно посмотрела мне в след Агафья.
— Просто не может поверить своему счастью, — с улыбкой ответил я. — Ничего, привыкнет. Он хороший врач, просто немного… своеобразный.
Тем временем работы на частоколе продолжались, и установка новых секций шла полным ходом. Вся деревня понимала, что без этой защиты ночевать здесь слишком опасно.
После полудня я встретился с Василисой для проведения нового ритуала поглощения Эссенции. Недавние победы принесли нам значительный запас кристаллов, и настало время конвертировать их в реальную силу. По традиции мы расположились на заднем дворе дома воеводы, уединившись от рутинных задач.
— Восемь крошечных кристаллов, — проговорила Василиса, аккуратно раскладывая полупрозрачные камни на земле. — Ты уверен, что я справлюсь с таким объёмом за один приём?
— С моей техникой — справимся, — ответил я, проводя все необходимые приготовления. — Помни, что я говорил о концентрации. Удели тщательное внимание временным накопителям.
Скальд устроился на чурбаке, наблюдая за подготовкой с нескрываемым интересом. Сегодня он должен был получить свою долю энергии, что делало его непривычно внимательным.
Передо мной лежало ещё десять крошечных кристаллов. Ритуалы мы собирались провести синхронно.
— Начинаем, — кивнул я, когда всё было готов.
Василиса закрыла глаза, её ладони зависли над трофеями. Я сосредоточился на тонкой энергетической нити, которая обвивала нас обоих, создавая замкнутый контур. Кристаллы начали светиться изнутри, сначала слабо, затем всё ярче, пока пространство не заполнил холодный голубоватый свет.
Я ощутил, как энергия потекла в меня, сначала тонкой струйкой, затем бурным потоком. Метод, которому я обучил Ольховскую, позволял ей максимально эффективно поглощать Эссенцию, не теряя ни капли. Девушка слегка вздрогнула, когда первая волна силы достигла её, но быстро совладала с собой и продолжила ритуал.
Скальд нетерпеливо переминался с лапы на лапу, ожидая свою порцию. Шесть капель энергии ушло и к нему. Ворон распушил перья, впитывая подарок, и на мгновение его глаза вспыхнули тем же голубоватым светом, что и кристаллы.
— Итак, 31 капля, — выдохнула Василиса, когда последние отблески ритуала растворились в воздухе. — Текущий запас 188… Никогда не думала, что смогу поглотить столько за один раз.
— У меня 35, — сообщил я, ощущая, как новая сила гудит внутри, ища выход. Текущий запас составлял 198 капель. — Ещё немного, и мы оба достигнем ранга Подмастерья.
Она кивнула, всё ещё оглушённая полученной мощью. Я видел, как её пальцы подрагивают от сдерживаемой энергии — новая сила требовала выхода, практического применения. Мне самому казалось, что кожа вот-вот засветится изнутри — энергетические потоки циркулировали по телу, наполняя каждую мышцу, каждую кость, каждую каплю крови.
— Пойдём, — я протянул руку и подхватил Василису за запястье. — Нельзя оставлять такую силу запертой внутри. Нужно дать ей выход, научиться контролировать.
Её глаза расширились, но она не сопротивлялась, когда я повёл её к недавно восстановленному частоколу. В её взгляде читалось смешение восторга и лёгкой тревоги — редкий, драгоценный момент, когда даже уверенная в себе аристократка чувствовала себя ученицей.
— Теперь ты можешь делать то, что раньше казалось недоступным, — сказал я, останавливаясь у одной из секций частокола. — С этим уровнем силы ты способна не просто укреплять почву вокруг опор, а создавать настоящую связь между землёй и деревом.
Я опустился на колено и положил ладонь на грунт у основания бревна. Земля отозвалась мгновенно — почва начала уплотняться, минералы кристаллизовались вокруг основания столба. Моя способность работать с камнем и металлом идеально подходила для такой работы — я буквально превращал рыхлую почву в монолитный фундамент.
— Смотри, — я взял её руку и направил к месту, где дерево входило в землю. — Почувствуй, как структура почвы изменилась. Теперь брёвна не просто воткнуты в грунт, а стали с ним одним целым. Ты можешь усилить этот эффект своей геомантией.
Василиса глубоко вдохнула и сосредоточилась. Её ладонь под моей налилась теплом, а когда она коснулась земли у основания столба, почва вокруг уплотнилась, становясь твёрдой как камень. Крохотные кристаллики минералов засверкали в грунте, образуя укрепляющую сеть.
— Я чувствую, — прошептала она с восторгом. — Это как… продолжение моего тела. Я буквально ощущаю, как частицы дерева соединяются с частицами земли.
— Именно, — кивнул я, наблюдая за её работой. — Продолжай вдоль всего ряда. Я займусь следующим участком.
Мы двигались вдоль частокола, и магические потоки оплетали дерево, камень, землю, создавая прочнейшие ограждения. Сейчас, наполненные свежей энергией, мы могли совершить больше за час, чем обычно за целый день. Воздух вокруг нас искрился от избытка магии, и даже обычные крестьяне, проходившие мимо, чувствовали исходящую от нас силу.
Когда последнее бревно было намертво зафиксировано, Василиса выглядела измотанной, но глаза её сияли гордостью и восторгом от достигнутого.
— Никогда не думала, что мой дар можно применять так… практично, — призналась она, когда мы возвращались к дому воеводы. — В академии нас учили следовать строгим формулам, а ты показал, как чувствовать материю напрямую.
— Формулы — это костыли для тех, кто не чувствует своей связи со стихией, — ответил я. — Ты можешь большее.
Перед ужином я собрал всех охотников. За прошедшие дни, несмотря на разрушения и восстановительные работы, я не забыл о необходимости справедливо распределить добычу. Каждый получил по 6 рублей и 16 алтынов — их доля от кристаллов Эссенции, найденных во время рейда на Березники и логово Химеры.
— Это всё… мне? — Гаврила недоверчиво перебирал монеты. — За один поход?
— Да, — кивнул я. — Вы рисковали жизнями и заслужили честную награду.
Мужчины переглядывались с таким изумлением, словно им выдали ключи от княжеской сокровищницы. Для них это действительно было целое состояние — годовой заработок среднего ремесленника, как никак.
— Господин, — Силантий смахнул непрошеную слезу, — сроду таких денег не видал. Теперь сыновей в городскую школу отправить смогу, жене платок шёлковый купить…
— Будет ещё больше, если продолжите служить честно, — заверил я их. — Впереди много работы, и много Бездушных, которых нужно упокоить.
При виде их почти по-детски радостных лиц, мне пришло в голову, что ради подобных моментов я и тружусь, не покладая рук. Чтобы доверившиеся мне люди жили безопасно и счастливо.
* * *
Первый месяц весны принёс ощутимые перемены в Угрюмиху. Снег ещё лежал плотным покровом, но с южных скатов крыш уже свисали длинные сосульки, днём на пригретых солнцем местах появлялись первые проталины, а воздух наполнился особой свежестью. Утром я заметил, как на краю деревни робко зазеленела лесная полянка — природа медленно, но неотвратимо пробуждалась от зимнего сна.
Не успели мы наладить быт после восстановления частокола, как деревня начала принимать гостей. Первым, спустя три дня после нашего ритуала, прибыл новый гость — сухой, сморщенный старик лысый, как коленка, зато с окладистой седой бородой и пронзительным взглядом. Его сопровождали два крепких мужика с луками и ружьями за спиной.
— Наслышан о вас, господин воевода, — поклонился старик, с любопытством оглядывая обновлённый частокол и вышки. — Я Тихон Матвеевич, староста Овечкино. Вести по Пограничью быстро разносятся. Говорят, вы Дербышам помогли с Химерой и честную торговлю наладили…
— Не врут, — просто ответил я.
Собеседник лишь многозначительно хмыкнул.
Я пригласил его в дом, где мы за чашкой чая обсудили возможное сотрудничество. Тихон оказался прижимистым и осторожным — в каждом предложении искал каверзу, каждую цифру перепроверял.
— Восемьдесят процентов нам, двадцать вам? — он недоверчиво прищурился. — И что же, просто так? Где подвох?
— Нет никакого подвоха, — ответил я спокойно. — Чистая выгода для обеих сторон. Раньше вы продавали перекупщику Гривину за двадцать процентов от реальной стоимости. У нас вы получите в четыре раза больше. Мы зарабатываем свою долю на посредничестве, вы получаете справедливую оплату за свой труд и риск. Полученные деньги будете вкладывать в развитие собственной деревни, и в будущем, возможно, сможете добывать даже больше трофеев.
Старик почесал бороду, явно колеблясь и решил остаться переночевать у нас в деревне, чтобы на свежую голову дать ответ. На следующий день нас посетила делегация из Анфимовки. Её возглавляла высокая женщина лет сорока с суровым лицом и властным голосом — староста Марфа. В отличие от Тихона, она сразу оценила выгоду предложения.
— По рукам, воевода, — Марфа решительно кивнула после короткого обсуждения. — Как же славно, что проклятый Гривин сгинул. Сама бы его придушила, паскуду! Мне уже поперёк глотки сидело отдавать ему добычу за бесценок. Анфимовка с вами!
Тихон, присутствовавший при разговоре, всё ещё сомневался, перебирая в руках деревянные чётки крестика.
— Не знаю, не знаю, — бормотал он. — Хорошо звучит, да верится с трудом…
Марфа закатила глаза и повернулась к нему:
— Да что ты выкаблучиваешься, пень старый? — воскликнула она. — Кто тебе условия лучше предложит? Или ты Эссенцию в банки с огурцами закатывать собрался?
Тихон густо покраснел, но устоять против такого напора не смог.
— Ладно, уговорили, — сдался он наконец. — Овечкино тоже с вами.
Тем временем из Дербышей прибыли трое охотников на обучение — крепкие мужики с обветренными лицами и настороженными взглядами. Их вливание в нашу дружину поначалу шла непросто — они держались особняком, с подозрением относились к любым указаниям и часто перешёптывались между собой.
Чтобы сломать лёд недоверия, я организовал показательное занятие на поляне за деревней. Тем более, что в Угрюмихе присутствовало сразу два старосты из соседних деревень. Грех не пустить им пыль в глаза. Деревянные чучела, имитирующие Бездушных, были расставлены среди деревьев.
— Смотрите внимательно, — обратился я к новичкам и нашим охотникам. — Ваша главная проблема в том, что вы видите в Бездушных диких зверей. Но они не звери, а механизмы смерти с простыми алгоритмами действий.
Я продемонстрировал базовые приёмы уклонения от атак, точки уязвимости разных типов Бездушных, а затем перешёл к демонстрации командного взаимодействия.
— Борис, Федот, Силантий, — вызвал я опытных охотников. — Покажем, как работает тройка.
Действуя как единый организм, мы уничтожили шесть чучел за считанные секунды. Я намеренно усложнил задачу, атакуя с разных направлений, но слаженность действий не оставила мишеням шансов.
— Дьявол!.. — прошептал один из пришедших охотников, глядя на результат. — Они правду говорили. Эти ребята знают, что делают.
После демонстрации скептицизм новичков заметно убавился, а Тихон и Марфа задумчиво тёрли подбородки, обдумывая увиденное. Уверен, вскоре обмен опытом начнётся и с их бойцами.
На следующий день следопыты из Дербышей уже активно включились в тренировочный процесс, жадно впитывая новые знания.
Одной из главных проблем Угрюмихи оставалось отсутствие системы раннего обнаружения врага. Даже с освещением и вырубленным поблизости от нас лесом Бездушные могли подобраться вплотную к частоколу, прежде чем караульные замечали их, что оставляло минимум времени на реакцию.
— Нам нужна система раннего обнаружения, — объяснил я спутнице, когда мы обходили периметр, — способная засечь врагов уже на подходе. У меня есть кое-какая идея, но я бы хотел послушать твои мысли.
— В академии нас учили основам артефакторики, — задумчиво произнесла Ольховская, — но создание сложных артефактов требует ранга не ниже Мастера. Да и область сама по себе не моя… Боюсь, здесь от меня толку мало.
Я улыбнулся, доставая из кармана несколько крошечных кристаллов Эссенции.
— Мастера, говоришь?.. Не всегда. Я знаю, как создать простые, но эффективные сигнальные артефакты. Нам понадобятся железные пластины, медная проволока и эти кристаллы как источник энергии.
— Покажешь? — жадно спросила девушка, охочая до новых знаний.
— Если будешь хорошо себя вести, — хмыкнул я, заставив её покраснеть.
Больше двух дней работы в кузнице ушло у меня, чтобы создать особые заготовки — металлические диски размером с ладонь. В центре каждого диска устанавливался крошечный кристалл Эссенции, запечатанный в особый узор из медной проволоки. Василиса помогала с расчётами и настройкой — её опыт геоманта оказался незаменим при определении оптимальных мест размещения.
— Бездушные искажают энергетические потоки вокруг себя, — объяснял я, затачивая края очередного диска. — Эти артефакты реагируют на такие искажения. Когда тварь пересекает защитный периметр, кристалл внутри диска активируется и посылает импульс к главному приёмнику. Их заряда хватит надолго, минимум 20 активаций, а потом кристалл можно заменить.
В центре деревни на специальном столбе мы закрепили колокол, соединённый с управляющим артефактом — выкованным металлическим кубом, куда я установил самый крупный из имеющихся кристаллов. Когда периферийные диски смогут уловить присутствие Бездушных, они передадут сигнал центральному артефакту, и тот приведёт в действие колокол. Простая, но эффективная система, дающая нам драгоценное время на подготовку.
На всё про всё ушло 13 крошечных и 1 малый кристалл.
Через 6 дней после атаки Химеры Фрол постучал в мою дверь, прервав изучение карты окрестностей.
— Боярин, бригантины готовы. Все десять, как вы и заказывали, — доложил кузнец, почёсывая щёку. — Пришлось ночами работать, но я слово держу. С этими доспехами ваши охотники будут как в скорлупе — ни клык, ни коготь их не возьмёт.
Я следовал за ним в кузницу, где на специальных стойках висели новые доспехи — кожаные безрукавки, усиленные металлическими пластинами. Фрол с гордостью демонстрировал свою работу, особо отмечая гибкость креплений и устойчивость к когтям Бездушных.
— Отличная работа, — я со знанием дела осмотрел один из доспехов. — Выдай их охотникам завтра утром. И подготовь ещё материал — думаю, скоро у нас будет больше бойцов…
Следующая неделя показала, как быстро может развиваться поселение, когда жители объединены общей целью. Ежедневные тренировки превратили дружину в настоящую боевую единицу. Мы провели пять успешных вылазок в лес, уничтожив более двадцати Бездушных разного уровня сложности и заполучив 18 крошечных кристаллов и 2 малых.
Василиса, сопровождавшая нас в одном из походов, использовала свою геомантию для составления подробной карты найденного месторождения Сумеречной стали, усилив на время радиус действия своего Таланта, потраченным в моменте крошечным кристаллом Эссенции. Результат того стоил.
— Жила тянется вот здесь, — показывала она на наспех начерченной карте. — И уходит в глубину на добрых пятьдесят метров. Это намного богаче, чем мы думали изначально.
За всю неделю только один охотник — Гаврила — получил травму, когда Трухляк неожиданно выскочил из-за поваленного дерева. Когтистая лапа оставила глубокую царапину на предплечье, в попытке его сломать, но благодаря быстрой реакции Бориса тварь удалось убить прежде, чем она нанесла серьёзный вред.
Доктор Альбинони, всё ещё недовольный назначенной ему в помощницы Агафьей, тем не менее профессионально обработал рану молодого охотника.
— Примитивные условия! — ворчал он, накладывая повязку. — Дома мы используем специальный бальзам с экстрактом алоэ, а здесь… мох и водка! Santa Maria!
Несмотря на все достижения, к концу недели пришло осознание простого факта: нужно снова отправляться в Сергиев Посад.
