Глава 12
Поздно.
Химера одним прыжком взлетел над частоколом и приземлился во дворе.
Караульные не сплоховали. Уже в полёте один из них попал прямо в противника, а второй разрядил винтовку в момент приземления. И всё же… Несколько пуль отскочили от мерцающего щита, будто в незнакомца кидали горохом, а не убийственным свинцом.
— Где он? — прорычал пришелец, глядя вокруг почерневшими глазами.
На его груди под рваной рубашкой что-то шевелилось, словно живое.
С вышки продолжали грохотать выстрелы.
Химера отмахнулся от надоедливых стрелков, как от мух. Даже не поворачивая головы, отставил в сторону единственную руку, а через миг из его пальцев вырвался луч тёмной энергии, ударивший в основание ближайшей вышки. Дерево раскололось с ужасающим треском, и вся конструкция начала крениться под вопли охотников. Трое из них, не успев спрыгнуть, рухнули вместе с обломками.
Сердце Василисы подскочило в груди, заколотившись так, что казалось, вот-вот проломит клетку из рёбер. Она попятилась, судорожно пытаясь активировать Земляную хватку — заклинание, которому её недавно научил Прохор.
Слишком медленно.
Химера одним стремительным движением оказался рядом, его рука сомкнулась на её горле, и он подтянул девушку к своему лицу. От него пахло гнилью и чем-то химическим, а кожа была холодной, как у мертвеца.
— Магичка, — прошипел он, разглядывая её. — Где твой воевода⁈
Дышать становилось всё труднее, перед глазами поплыли тёмные пятна. Ужас сковал тело девушки, но в голове странно прояснилось.
Неужели она ничего не стоит без Прохора? Зачем тогда было тратить годы на обучение в Академии? Чтобы превратиться в безвольную куклу при первой опасности? Чтобы подтвердить слова отца, что она неразумное глупое дитя, которое не может самостоятельно определять курс своей жизни?
Она поняла, что умрёт, если не найдёт способ выиграть время. И геомантку охватила не паника, а злость — жгучая, кипящая, придающая силы.
Василиса сконцентрировалась, собирая остатки энергии в единую точку. Пальцы покалывало от магического напряжения, а виски сдавило будто обручем. В академии учили, что в экстремальных ситуациях, когда эмоции берут верх, заклинания работают иначе — быстрее, но менее контролируемо. Сейчас это было единственной надеждой.
— Хочешь сдохнуть ни за что? — прохрипел Химера, усиливая хватку.
Вместо ответа Василиса резко выбросила руку вперёд, высвобождая накопленную энергию. Воздух вокруг её ладони сгустился, сформировав массивную гранитную оболочку, покрывающую её руку до локтя. Бесхитростно названный магами прошлого Каменный кулак обрушился на грудь Химеры, отбрасывая его назад. Маг-отступник отлетел кубарём на несколько шагов, а девушка рухнула на колени, судорожно хватая ртом воздух.
Спустя мгновение, когда сознание немного прояснилось, Василиса вдруг осознала, что впервые в жизни сумела сотворить магию без единого слова или жеста. Только силой воли она заставила стихию земли подчиниться, сконцентрировав энергию и направив её в точный и мощный удар.
Это открытие одновременно удивило и воодушевило девушку — похоже, экстремальная ситуация заставила её выложиться по полной, сделав то, на что обычно она была неспособна.
Тварь уверенно поднялась на ноги. Казалось, что ей досталось не Каменным кулаком, а детской игрушкой. Лишь чёрные глаза на секунду расширились от удивления, но затем сузились в злобной усмешке.
— Неплохо для Ученицы, — прошипел он, выпрямляясь, — но слишком слабо, — щупальца под его рубашкой начали извиваться быстрее, словно от возбуждения.
Химера атаковал, не прибегая к вербальным формулам или каким бы то ни было жестам. Он просто взмахнул рукой, и в Василису полетел сгусток тёмной энергии.
Василиса быстро активировала защитный барьер, создавая полупрозрачный щит бирюзового оттенка. Энергия стремительно утекала, словно вода сквозь пальцы.
«41 на атаку, 32 на щит. Осталось чуть больше восьмидесяти, — лихорадочно подсчитывала она. — Слишком мало!»
Барьер принял удар, отразив большую часть, но волна силы протащила девушку назад, оставляя борозды на земле.
— Что ещё покажешь? — лениво поинтересовался монстр, запуская новую атаку.
Щит покрылся сетью трещин, заставив Василису согнуться от напряжения. Она попыталась сконцентрироваться на контратаке, но удержание заклинания требовало всех сил. Вспомнились слова наставника: «Концентрация — вот главный инструмент мага. Потеряешь её — потеряешь жизнь».
Химера приближался, непрерывно посылая в неё заряды тёмной энергии. Каждое попадание отдавалось болью в висках, каждая трещина в щите словно проходила через её тело. Василиса понимала, что долго не продержится. Она судорожно искала выход, перебирая в голове все известные заклинания, но большинство требовало отвлечься, перенаправить фокус, чего она не могла себе сейчас позволить.
В Академии рассказывали, что достаточно умелые маги способны на параллельные комбинации, когда два или больше активных заклинания создаются одновременно и удерживаются независимо друг от друга. Однако ей подобный подвиг был не по плечу.
Решение пришло внезапно. Ольховская начала пропускать часть атак через щит, одновременно проговаривая вербальный ключ следующего мощного заклинания. Это было рискованно — каждая достигшая цели атака обжигала, оставляя на коже чёрные, как вены Бездушных, следы. Накрывшая боль почти сбила её концентрацию.
— Думаешь, ты первая, кто пытается бороться? — издевательски протянул Химера. — Не отвечаешь? Ладно… Давай по-плохому.
Он собрал в ладони шар концентрированной тьмы и метнул его прямо в центр щита. Последний рубеж защиты Василисы разлетелся хрустальными осколками. Удар отбросил её к стене дома, выбивая воздух из лёгких. Прежде чем она успела подняться, враг уже был рядом.
Его рука снова сомкнулась на её горле, поднимая над землёй. На этот раз девушка почувствовала, как из неё буквально вытягивают жизненную силу — ощущение было, словно все силы, все эмоции выкачиваются через невидимую трубку. Её охватил жуткий холод, на миг заглушивший даже боль.
— Где твой воевода, стерва? — прошипел Химера, приблизив своё лицо к её собственному. — Не испытывай моё терпение, иначе я покажу тебе, что такое настоящая сила!
Внезапно испуганный взгляд Василисы зацепился за что-то позади монстра. Девушка почувствовала, как губы расползаются в слабой улыбке.
— А вот он!.. — едва слышно прошептала она.
Противник не успел даже обернуться. Словно метеор, Прохор врезался в него плечом, сопровождаемый ослепительной вспышкой силы. Удар был таким мощным, что Химера пролетел через весь двор и впечатался в стену амбара. Конструкция не выдержала — крыша обрушилась, погребая его под обломками.
Василиса упала на землю, жадно глотая воздух. Через затуманенное зрение она наблюдала, как из-под кусков здания и сломанных брёвен, отфыркиваясь и отплёвываясь, выбирается покрытый пылью и щепками гибрид человека и Бездушного.
Напротив него, опираясь на древко глефы стоял Прохор — невредимый, с горящими яростью глазами. Его грудь шумно вздымалась, а пот катился по лицу. Сразу стало очевидно, он спешил в деревню изо всех сил.
— Ты меня искал, падаль? — голос воеводы звенел от сдерживаемого гнева. — Ну вот он я. Давай, покажи мне, что умеешь. Или ты только над детьми издеваться горазд?
Чёрные глаза Химеры опасно сузились. Он выпрямился, стряхивая пыль, скривив губы в подобии усмешки.
— Воевода, вас-то я и искал… — его голос звучал на удивление рассудительно для существа с такой жуткой внешностью. — Хорошо, что не пришлось за вами долго бегать. Мне нужно много энергии… Знаете, ваша деревня — идеальный объект для моего исследования. А девушка… — он скосил взгляд на Василису, — она лишь образец. Первая проба того, что ждёт всех здесь.
Без предупреждения он запустил в Прохора серию огненных дисков. Воевода не создал щит — он просто уклонился, двигаясь с невероятной скоростью, будто заранее знал траекторию каждого снаряда.
Ольховская застыла в восхищении. Она видела множество магических дуэлей в академии, но ни одна не напоминала это противостояние. Прохор двигался точно шахматист, просчитывающий каждое движение на много ходов вперёд. Он экономил движения и энергию, в то время как Химера бросал заклинание за заклинанием, постепенно теряя силы.
Когда монстр послал очередную атаку — извивающуюся тёмную спираль, — Прохор не стал уклоняться. В этот момент произошло нечто, заставившее Василису затаить дыхание. Воевода не уклонился и не сформировал щит, что было бы логичным ответом любого мага академической школы.
Вместо этого он просто вытянул раскрытую ладонь навстречу смерти, и на его пальцах на мгновение проступили странные светящиеся символы, которых Василиса никогда не видела в магических трактатах.
Без единого слова или сопровождающих жестов — просто прямое взаимодействие с потоком чужой магии. Тёмная спираль почти достигла его ладони, замерла, наткнувшись на невидимую преграду, а затем… будто само пространство исказилось, и энергия рванула обратно к создателю.
Химера едва успел уклониться от собственного заклинания, уйдя прыжком вправо, а губительная магия оставила глубокую борозду в земле позади него, пробила секцию частокола и унеслась в лес.
Лицо незнакомца исказилось от шока и ярости.
— Вот это, — произнёс Прохор с холодной усмешкой, — и есть настоящая сила. Не бездумная трата энергии, а мастерство и контроль.
Противник попытался что-то возразить, но голос воеводы легко перекрыл его слова:
— Ты, выродок, действуешь исходя из ложной предпосылки, будто ты самый опасный чароплёт в Пограничье… Но я вижу перед собой лишь недоумка, который недалеко ушёл в развитии от сельского волхва.
Химера едва не задымился от бешенства. Эманации тьмы и голода вокруг него стали ощутимо сильнее.
Василиса с изумлением наблюдала, как глефа в руках воеводы вспыхнула изнутри будто потекла, плавно трансформируясь в меч с прямой крестовиной и изогнутым лезвием. Прохор крутанул оружие в руке, словно проверяя баланс, и начал сближение с противником.
— И сейчас ты увидишь реальную разницу между недоучкой и настоящим магом.
Девушке казалось, что она только моргнула, а боярин уже сорвался с места, сокращая дистанцию до врага. Мелькнувший рыбкой клинок едва не встретился с шеей Химеры. Тот в последний миг успел поставить защиту, но следом из-под ног противника вырвался фонтан камней и пыли, затрудняя ему обзор.
— Слишком просто, — презрительно бросил Прохор, обтекая оппонента подобно ручью и нанося новый удар.
Чужак резко разорвал дистанцию ещё одним усиленным прыжком. Он пролетел над сельской площадью, посылая одно заклинание за другим — тёмные сгустки энергии, ядовитые стрелы, огненные диски.
Василиса затаила дыхание, ожидая, что Прохор создаст щит, но он поступил иначе. Молодой мужчина использовал клинок как проводник, напитав лезвие магией. Оно буквально разрубало вражеские снаряды, оставляя в воздухе светящиеся послеобразы.
«Изумительно, — мысленно прошептала Ольховская, вспоминая лекции по боевой магии. — Он использует саблю как магический конденсатор!»
В академии о подобной технике рассказывали, но считалось, что для её освоения требуются годы практики, невероятная точность и контроль. Большинство магов предпочитали полагаться на более надёжные, пусть и прожорливые, защитные барьеры, нежели тратить уйму времени, оттачивая этот виртуозный стиль.
Один из сгустков пламени врезался в соломенную крышу амбара. Тот мгновенно вспыхнул, озарив площадь зловещим оранжевым светом. Языки пламени жадно лизали сухое дерево, распространяясь с пугающей скоростью. Другой диск рассёк деревянный колодезный сруб, расщепив его на куски.
Каждое промахнувшееся или отражённое заклинание оставляло после себя разрушения — выжженные борозды в земле, расколотые брёвна частокола, разбитые окна в ближайших домах. Воздух наполнился запахом горящего дерева и сена, едким дымом и магической озоновой свежестью. Вдалеке зазвучали крики: «ПОЖАР! ГОРИМ!»
Прохор вновь переключился в наступление, комбинируя физические удары с короткими заклинаниями. Заставив Химеру отклониться от очередного выпада, он тут же метнул Каменный клинок, который с треском разнёс защиту оппонента. Не давая ему опомниться, воевода оказался рядом с монстром, нанося серию молниеносных ударов саблей.
Лезвие взрезало воздух, оставив на груди Химеры глубокую рубленую рану. Чёрная кровь брызнула на снег, а щупальца, высунувшиеся из-под рубашки, полетели наземь. Следующий удар пришёлся по руке противника, которой он рефлекторно закрылся, отсекая два пальца. Монстр взвыл от боли и ярости.
— Не так просто, как детей мучить, верно, погань? — прошипел Платонов.
Василиса наблюдала за сценой, балансируя на грани сознания. Никогда прежде она не видела такого совершенного объединения магии и фехтования. В академии их учили специализироваться — либо боевая магия, либо физическое оружие. Но Прохор сломал все привычные рамки, создав свой собственный, смертоносно эффективный стиль.
— Танцуешь хорошо, — прохрипел Химера, зажимая раны. — Посмотрим, как ты справишься с этим!
Воздух вокруг него потемнел и начал закручиваться спиралью. Василиса похолодела, узнав подготовку к Сумрачному кольцу — мощной атаке по площади, которая расходится от мага концентрическими волнами, сметая всё на своём пути.
Прохор оценил ситуацию мгновенно. Вместо того чтобы отступить, он одним усилием воли создал перед собой Каменный заслон. Тонкая плита выросла прямо перед ним, ограждая от смертоносной волны тёмной энергии, как водораздел.
Василиса инстинктивно прикрыла лицо руками, ожидая взрыва, но каменный щит принял на себя основной удар, разлетевшись на осколки.
Волна энергии частично прошла мимо каменного заслона Платонова, срезав угол ближайшего дома и снеся прочь телегу. Одна из них, перевернувшись, врезалась в курятник, из которого с истошным кудахтаньем вырвалась испуганная курица. Пыль и щепки взвились в воздух, затрудняя видимость.
Когда дым рассеялся, она увидела, как Прохор, практически не пострадавший, выскользнул из-за остатков своей защиты, устремившись на врага.
Химера не успел подготовить следующее заклинание. Боярин перехватил саблю обеими руками и нанёс мощный диагональный удар — от правого плеча к левому бедру. Оружие, усиленное магией, прошло сквозь плоть Химеры, как сквозь чахлый бурьян. Не останавливаясь, воевода крутанулся на пятках и обратным движением вонзил клинок между рёбер монстра по самую крестовину.
Лицо противника исказилось в гримасе шока и боли. Чёрная кровь хлынула из ран, остатки щупалец на его груди конвульсивно забились, а затем обмякли.
Маг упал на колени, из его ран хлестала чёрная субстанция, растекающаяся по снегу жирными змеями. Он поднял взгляд, полный ненависти, пытаясь что-то сказать, но вместо слов изо рта заструилась тёмная жидкость.
— Анна передаёт привет, — процедил Прохор, выдёргивая клинок из чужого корпуса.
Молниеносный взмах, и голова врага взлетела в воздух, закручиваясь вокруг своей оси.
Разум девушки гудел от магического истощения, горло саднило там, где её сжимали пальцы Химеры. С трудом поднявшись на ноги, она осмотрелась вокруг, и охнула от открывшейся картины разрушений.
Деревенская площадь превратилась в поле боя. Половина амбара превратилась в дымящиеся руины, другая продолжала гореть, выбрасывая в небо столбы искр и черного дыма. Вдали уже выстраивалась цепочка селян с вёдрами. Колодец был расколот, вода заливала землю вокруг, смешиваясь с грязью и кровью. Части телеги, перевернутой взрывной волной от заклинаний Химеры, валялись в разных концах площади. Одна из наблюдательных вышек обрушилась, а в частоколе зияли прорехи, словно гнилые зубы в старческом рту.
В центре всего этого хаоса стоял Прохор, опираясь на оружие, вновь превратившееся в глефу. Его лицо было покрыто копотью, волосы слиплись от пота, одежда порвана в нескольких местах. Но он был жив, и это единственное, что имело значение.
Неподалеку распластались останки Химеры. Голова, отделённая от тела ударом сабли, лежала в нескольких шагах, устремив в небо пустой, бессмысленный взгляд.
— Ты… в порядке? — охрипшим голосом спросила Василиса, приближаясь к воеводе.
— Жить буду, — он улыбнулся, но улыбка вышла кривой. — А ты?
— Жива, благодаря тебе, — Василиса осторожно коснулась своей шеи, где уже проступали синяки от захвата Химеры.
Они сидели на ступенях крыльца ближайшего дома, позволяя себе несколько минут отдыха перед тем, как начать разбираться с последствиями битвы. Захар с оставшимися мужиками пытались потушить пожар, женщины выглядывали из домов, не решаясь пока выйти на улицу.
Внимание Ольховской привлёк приближающийся звук, нарушивший установившееся спокойствие.
— Слышишь? — она навострила уши.
Вдалеке послышался ровный гул мотора, постепенно усиливающийся. Автомобиль — невероятная редкость в этих краях.
— Кто-то едет, — Прохор выпрямился, крепче сжимая древко глефы.
После недавнего боя любой незнакомец воспринимался как потенциальная угроза.
Звук мотора приблизился к деревне, замедлился, словно автомобиль остановился где-то за воротами, а затем… начал удаляться.
Василиса и Прохор переглянулись в недоумении.
— Может, увидели разрушения и решили не связываться? — предположила девушка.
Однако через минуту послышался звук шагов — кто-то неуверенно приближался к центру деревни со стороны дороги. Один человек, судя по звуку.
Из-за поворота появилась высокая фигура. Темноволосый мужчина средних лет, смуглый, с аккуратно подстриженной бородкой и усами, в безукоризненно чистом пальто и шляпе. В правой руке он держал дорожный чемодан. Его появление, столь неуместное среди хаоса и разрушения, казалось почти нереальным.
Незнакомец замер, оглядывая дымящиеся руины, обугленные останки Химеры, и двух покрытых сажей и копотью людей, сидящих на крыльце. Его глаза расширились от изумления, рот приоткрылся, но звука не последовало.
Немая сцена длилась, казалось, целую вечность. Наконец, мужчина поставил чемоданчик на землю, снял шляпу и, нервно комкая её в руках, произнёс с сильным иностранным акцентом:
— Может, я лучше обратно в тюрьму⁈
* * *
Демидов Никита Акинфиевич стоял у окна своего кабинета, рассматривая заснеженный сад фамильной усадьбы в Нижнем Новгороде. В руке он держал лист бумаги с информацией, поданной его безопасником. Тусклый зимний свет падал на его массивный перстень с фамильным гербом и нефритовым камнем размером с перепелиное яйцо.
— Невозможно, — произнёс он, оборачиваясь к двум другим мужчинам, сидевшим в глубоких кожаных креслах. — Абсолютно невозможно.
Его старший сын, Дмитрий, подался вперёд, складывая пальцы домиком.
— Факты говорят об ином, батюшка. Боярин Судаков приобрёл саблю из Сумеречной стали у некоего Платонова. Оружие проверяли три независимых эксперта, включая человека Судаковых. Никаких сомнений — это чистейшая Сумеречная сталь высшего класса, превосходно обработанная.
Третий мужчина, Антип Родионович, главный управляющий демидовских рудников, покачал головой.
— Мы контролируем Уральское месторождение, Яковлевы — Северное. Всё остальное — крохи от крох, недостойные внимания. Откуда взялся металл такого качества? Тем более у какого-то провинциального дворянчика, сосланного за бунт?
Никита Акинфиевич бросил письмо на стол и тяжело опустился в кресло.
— Может, это остатки старых запасов? — предположил он. — Или Яковлевы решили сыграть против нас? Продали материал на сторону?
Дмитрий задумчиво потёр подбородок.
— Я проверил. Наш информатор в их конторе подтвердил — последние три года они ни грамма не продавали никому, кроме княжеской казны и двух постоянных клиентов, за которыми мы тоже следим.
— Тогда кража? — нахмурился Никита Акинфиевич.
— Мы потеряли две партии за последние пять лет, — сообщил Антип Родионович, сверяясь с записями. — Одну при транспортировке через Муром — напали разбойники. Вторую — при пожаре на северном складе. Но оба случая расследовали очень тщательно. Неужели мы ошиблись? Есть и третья возможность, — после паузы тихо произнёс он. — Новое месторождение.
В комнате воцарилась тишина. Это был самый опасный для бизнеса Демидовых вариант. Если кто-то нашёл новый источник Сумеречной стали и сумел организовать добычу, их почти монопольное положение оказывалось под угрозой.
Дмитрий отмахнулся:
— Это полная чушь. Металл слишком редкий. Вы сами знаете, при каких условиях он может сформироваться.
При этих словах глава семейства рефлекторно потёр страшный шрам на своей шее, убегающий к виску. Целители так и не смогли его убрать.
— Я скорее поверю, что кто-то в одном из княжеств продал слиток на сторону, — продолжил наследник.
Всплеск эмоций наследника остался без ответа.
— Где он сейчас, этот Платонов? — прозаично спросил наконец Никита Акинфиевич.
— По нашим сведениям, сослан в какую-то глухомань у восточных границ Владимирского княжества, — ответил сын.
Демидов-старший поднял руку, прерывая сына.
— Понятно. Никакой спешки. Сначала разведка. Нужно выяснить, кто он и откуда взял металл. Ты прав, возможно, это просто случайность — нашёл старый заброшенный схрон времён Северной войны. Или добыл где-то несколько кусков и теперь распродаёт. Если же речь идёт о месторождении… — он потёр ладони, будто согревая их, — тогда мы предложим ему сотрудничество. На наших условиях, разумеется, — хищная улыбка пробежала по губам патриарха, давая всем чётко понять, что условия те будут близки к кабальным.
— А если откажется? — тихо спросил Антип Родионович.
Никита Акинфиевич посмотрел на него тяжёлым взглядом.
— Давно ли ты видел, чтобы кто-то отказывался от предложений Демидовых, Антип?
Дмитрий вернулся к карте и обвёл пальцем участок вокруг Угрюмихи.
— Я пошлю Черкасского. Он уже работал в тех краях и знает, как добывать информацию, не привлекая внимания.
— Действуй, — кивнул отец. — И передай нашим людям в Реликтовом приказе Сергиева Посада. Пусть выяснят, что за птица этот Платонов. Если он настоящий артефактор такого уровня, почему мы не слышали о нём раньше?
Демидовы переглянулись. Сумеречная сталь была основой их благосостояния слишком долго, чтобы относиться к любой угрозе монополии легкомысленно. А обнаружение нового источника этого редчайшего металла могло полностью изменить расстановку сил в княжествах.
