Глава 120
Гроб с мертвецом и божеством дрейфует в призрачных водах
Часть первая
Се Лянь от волнения так крепко зажмурился, что ничего не заметил.
Когда в прошлый раз Хуа Чэн выдыхал воздух принцу в рот, он двигался решительно, и поцелуй вышел крепким. Позже Се Лянь отгонял мысли об этом – запомнил только, как припухли и онемели губы. Теперь принцу предстояло действовать самому, и он был крайне осторожен: едва коснулся демона, как будто боялся разбудить спящего.
Поцелуй получился лёгким, совсем невесомым. Се Лянь не сумел передать Хуа Чэну достаточно воздуха и расстроился: неужели всё было напрасно?
Не открывая глаз, он отстранился, торопливо читая про себя «Дао дэ цзин», вдохнул и снова припал к губам князя демонов, поцелуй стал глубже. Се Лянь прижался к прохладному рту Хуа Чэна и медленно выдохнул.
Повторив это раз пять или шесть, принц решил, что дальше стоит надавить Хуа Чэну на грудь. Но, случайно подняв веки, увидел перед собой широко распахнутые глаза Хуа Чэна.
Время будто остановилось.
Принц продолжал держать лицо Хуа Чэна в руках. Секунду назад их губы прижимались друг к другу, на них ещё ощущалось лёгкое покалывание. Оба застыли, будто гранитные статуи; казалось, дунет ветер – и рассыплются в прах. Се Лянь от страха боялся пошевелиться, и Хуа Чэн, обычно невозмутимый, словно гора Тайшань, замер.
Се Лянь почувствовал, что сейчас умрёт от кровоизлияния в мозг. После долгой паузы он промямлил:
– Ты очнулся, Саньлан!
Хуа Чэн ничего не ответил.
Принц отдёрнул руки и отскочил назад на несколько десятков чжанов:
– Нет, нет и нет! Это совсем не то, что ты думаешь! Я просто хотел сделать тебе…
Что? Искусственное дыхание? А зачем демону вообще дыхание? Принц уже сам себе не верил.
Хуа Чэн резко сел, протянул руку и, с трудом сохраняя самообладание, сказал:
– Ваше высочество, не волнуйтесь.
Се Лянь схватился за голову: ему казалось, что сейчас от напряжения его разорвёт на клочки. Он сложил ладони перед собой, отвесил Хуа Чэну глубокий поклон и выпалил:
– Прости-прости-прости!
А потом развернулся и бросился наутёк. Хуа Чэн окончательно пришёл в себя и кинулся за ним, крича:
– Ваше высочество!
Но Се Лянь уже зажал уши и громко сокрушался на бегу:
– Прости-и-и!
Умереть! Как же ему хотелось сейчас умереть – срочно! Или хотя бы вырыть ямку, лечь в неё и прикинуться мёртвым!
Он нёсся с такой скоростью, что не заметил, как очутился в самой чаще леса.
Что-то вылетело ему навстречу. Даже в расстроенных чувствах принц не утратил остроту реакции: он поймал «стрелу» на лету – при ближайшем рассмотрении это оказалась острая кость. Принц остановился и огляделся, но увидел перед собой лишь качающиеся заросли кустарника. Позабыв про всё остальное, Се Лянь развернулся и ломанулся в другую сторону с криком:
– Саньлан!
На обратном пути он чуть не врезался в Хуа Чэна, всё это время следовавшего за ним по пятам, схватил демона за руку и потащил прочь из леса, крича:
– Бежим скорее, здесь опасно!
Возвратившись на берег, Се Лянь выдохнул с облегчением:
– Кажется, обошлось… Повезло, что нас не стали преследовать.
– Местная мелочь не посмеет за нами гоняться, – спокойно ответил Хуа Чэн.
Только тогда Се Лянь наконец вспомнил: князю демонов нечисть не страшна. Он опустил глаза и увидел, что продолжает крепко держать Хуа Чэна за руку. Принц смутился, быстро отдёрнул ладонь и отскочил.
Они немного помолчали, стоя на расстоянии нескольких чи друг от друга, а потом Хуа Чэн вздохнул, поправил воротник и сказал:
– Спасибо, гэгэ. Ты меня спас. Какая всё-таки неудобная штука – человеческое тело! Я нахлебался воды, а она ужасно солёная!
Се Лянь был не настолько глуп, чтобы принять его слова за чистую монету. Он понимал, что Хуа Чэн просто пытается сгладить неловкость ситуации, – и был благодарен за это.
– Ну что ты… – опустив голову, пробормотал принц.
Чуть помешкав, Хуа Чэн добавил:
– Только вот это немного иначе делается…
– Разве? А я… я думал, что достаточно вдыхать воздух…
– Не совсем. Не пытайся повторить это с кем-то другим.
Похоже, он говорил предельно серьёзно, и Се Ляню снова стало неловко. «Хорошо, что я раньше не пробовал… – подумал он. – Вот так решишь человека спасти и сделаешь только хуже!»
– Больше не буду! – заверил он.
Хуа Чэн кивнул и расплылся в улыбке. В глубине души Се Ляню очень хотелось спросить, где он допустил ошибку, но он не осмелился – лишь сделал себе мысленную пометку.
– Это ведь необитаемый остров? – сменил тему Се Лянь. – Люди здесь не живут?
– Ну конечно, – не задумываясь ответил Хуа Чэн. – Мы же в самом центре владений Чёрной Воды.
Искатель Цветов под Кровавым Дождём и Чёрная Вода Погибель Кораблей, очевидно, были знакомы между собой.
– Саньлан, ты бывал на этом острове раньше?
– Нет. Просто слышал о нём.
– Интересно, а Повелитель Ветра и остальные могли приплыть сюда?
Вотчина Пэй Мина располагалась на севере, Повелитель Земли не был богом войны, про Повелителя Ветра и говорить нечего – случись что, единственным, кто сможет противостоять Чёрной Воде, окажется Ши Уду; и то неизвестно, когда у него начнётся новый этап испытания. Картина вырисовывалась безрадостная.
– Саньлан, насколько злой этот Демон Тёмных Вод? Узнав, что небожители нарушили границы его владений, он придёт в ярость?
– Сложно сказать. Возможно, ты слышал поговорку: на земле я господин, на море – он. На чужой территории мне самому стоит поостеречься.
Вдобавок оба были «непревзойдёнными» демонами – наверное, у них существовали какие-то договорённости между собой, позволяющие уживаться мирно.
– Тогда нам надо скорее уходить! – подытожил Се Лянь.
Они обогнули остров по кругу, не углубляясь в лес. Принц звал-звал, но ни Повелитель Ветра, ни остальные не откликались.
– Похоже, их здесь нет, – сказал Хуа Чэн.
Наконец они вернулись туда, откуда пришли. Море было мертвенно-тихим. Се Лянь подобрал по пути деревяшку и забросил её подальше от берега. Вопреки законам природы, опустившись в нескольких чжанах от них, палка моментально пошла ко дну. Принц обернулся в сторону густых зарослей и протянул:
– Нарубить деревьев и смастерить лодку не получится. «Путешествие на тысячу ли» тоже не работает. И как нам покинуть остров?
– Кто сказал, что не получится?
– Но в Тёмных Водах плыть может только гроб, в котором побывал мертвец…
Принц осёкся. Материала на гроб вокруг хватало. И мертвец имелся: стоял прямо перед ним!
Догадка оказалась верной.
– Я сам и лягу внутрь, – усмехнулся Хуа Чэн.
Несмотря на эту улыбку, у Се Ляня почему-то защемило сердце.
Князь демонов раскрыл ладонь, призывая Эмин, и вместе с принцем они не откладывая взялись за дело: принялись рубить деревья. Чтобы не столкнуться с местными тварями, они не стали углубляться в лес, быстро повалили несколько стволов на опушке. День прошёл в трудах, и вот на остров опустились сумерки. Се Лянь с Хуа Чэном работали споро, помогая друг другу, и результат не заставил себя ждать: к вечеру гроб был почти готов.
За всё время путешествия Се Лянь съел лишь половинку маньтоу и теперь ужасно проголодался. Однако в первую очередь следовало заняться гробом, чтобы скорее уплыть отсюда. Только когда задача была почти выполнена, принц нашёл предлог отойти и попробовал поймать рыбу на ужин. Но какой улов во владениях Чёрной Воды? Чтобы не возвращаться с пустыми руками, Се Лянь набрал диких ягод на безопасной опушке леса.
Он и подумать не мог, что по возвращении застанет Хуа Чэна у костра: тот ждал его, подперев одной рукой щёку, а в другой держа ветку, на которой жарился дикий заяц.
Выпотрошенная дичь успела покрыться золотистой корочкой, и жирок с шипением капал на угли. От тушки распространялся такой аромат, что слюни текли. Увидев принца, Хуа Чэн улыбнулся и протянул ему ветку с насаженным зайцем. Се Лянь в ответ насыпал в ладонь демону ягод.
– Похоже, они съедобные.
Ещё в море оба вымокли с ног до головы, а затем вспотели, пока мастерили гроб, однако, словно следуя негласному соглашению, не стали снимать одежду, чтобы просушить её у огня.
Се Лянь впился зубами в мясо. Зайчатина получилась хрустящей снаружи и нежной внутри. Мясо обожгло ему рот, но остановиться принц был не в силах: уж больно вкусно. Тем не менее он оставил Хуа Чэну половину и сказал со вздохом:
– Саньлан, ты мастер на все руки!
– Правда? – улыбнулся тот. – Спасибо за похвалу, гэгэ.
– Ты лучше всех работаешь с деревом, вкуснее всех готовишь… Твоя избранница, наверное, в прошлых жизнях была невероятно благочестива, если в этой заслужила такое счастье.
Затем принц сделал вид, будто увлечён исключительно ужином, а Хуа Чэн ничего не отвечал. После долгого молчания наконец прозвучал его голос:
– Нет, это я счастливец. Должно быть, наша встреча дарована мне за усердные труды в прошлых жизнях.
Се Лянь не знал, что ещё сказать, и сосредоточился на мясе. После очередной паузы он услышал, как Хуа Чэн окликает его:
– Гэгэ!
– Что такое?
Хуа Чэн протянул платок, и лишь тогда принц заметил, что, пока жадно вгрызался в жареную дичь, весь вымазался в жире. Наверное, со стороны это выглядело очень нелепо. Се Лянь засмущался, схватил платок и начал вытирать им лицо, но Хуа Чэн отдал ему вторую половину зайца со словами:
– Бедный гэгэ, ты совсем оголодал. Ешь спокойно, не спеши.
Поколебавшись немного, Се Лянь всё же не выдержал и спросил:
– Саньлан, а та дама… какая она? Как же так вышло, что ты ещё не добился её руки?
Принц и представить не мог человека, способного устоять перед напором Хуа Чэна, стоит тому чего пожелать. Но в прошлый раз демон прямо сказал…
Се Лянь сам не знал, отчего ему грустно и почему он испытывает противоречивые чувства к этой таинственной девушке. Наверное, посчитал, что та не разбирается в людях и не понимает собственного счастья.
– Только не смейся, гэгэ. Дело в том, что… я не решаюсь.
– Ты несправедлив к самому себе! Зачем же себя принижать? – воскликнул Се Лянь. – Ты, «непревзойдённый» князь демонов, Искатель Цветов под Кровавым Дождём, – и не решаешься?!
– Ой, велика важность! – рассмеялся Хуа Чэн. – Будь я действительно так силён, я бы ещё несколько сотен лет назад разобрался с теми, кто избивал меня и издевался.
– Не надо так говорить! Трудности закаляют характер. – Принц вспомнил, что сам-то он до первого вознесения ни с чем подобным не сталкивался, осёкся и закашлялся.
– Тот человек… видел меня в худшие времена.
– Тогда мне даже завидно.
Хуа Чэн пристально посмотрел на Се Ляня, тот отложил зайца и ласково сказал:
– На самом деле я понимаю, что ты чувствуешь. – Помолчал немного и добавил: – Я тоже хлебнул горя. Порой не мог отделаться от мысли: вот бы нашёлся тот, кто полюбит меня, даже видя, как я барахтаюсь в грязи и не решаюсь подняться. Но я не знал, возможно ли это, и боялся показываться людям на глаза… Однако я уверен, Саньлан, тот, кого ты выбрал, ни в коем случае не стал бы отзываться о тебе дурно, что бы ни случилось! – Ещё помолчал и продолжил: – Для меня едино: окружён ты сиянием или повержен в грязь, – значение имеешь только ты сам. Я восхищаюсь тобой и хочу знать о тебе всё. Я завидую человеку, которому когда-то довелось увидеть тебя другим, ведь мне такого шанса судьба не предоставила. А сумеешь ли ты удержать в руках своё счастье, лишь на треть зависит от воли Небес, а в остальном – от твоей смелости.
Повисло молчание; только поленья потрескивали в костре. Потом Се Лянь легонько кашлянул, потёр переносицу и пробормотал:
– Кажется, я сболтнул лишнего. Прости.
– Нет-нет, ты всё правильно сказал…
Принц выдохнул с облегчением и вернулся к трапезе. А Хуа Чэн добавил:
– Это не единственная причина.
Се Лянь засмущался и захотел поскорее поставить точку в этом разговоре. Принц сам не понимал, почему так разгорячился и зачем начал уговаривать Хуа Чэна бороться за свою любовь. Се Лянь же не был богом, покровительствующим влюблённым… Так что он только промямлил в ответ нечто нечленораздельное.
После странной беседы оба чувствовали себя неловко. Закончив с ужином, они вернулись к работе, и вскоре гроб был готов.
Хуа Чэн столкнул его в воду и ловко забрался внутрь. Как и ожидалось, массивный гроб мерно покачивался на волнах и не тонул. Внутри их импровизированное судно оказалось не слишком просторным; Се Лянь приподнял полы своего одеяния, «взошёл на борт» и обнаружил, что для него места почти не осталось. Тут послышались глухие раскаты грома, небо затянули тучи, замелькали фиолетовые молнии. Заморосил дождь; он постепенно усиливался, и стало очевидно, что скоро хлынет ливень.
К счастью, они заранее озаботились крышкой, иначе пошли бы ко дну, не успев выйти в море.
Они переглянулись, и Се Лянь сказал:
– Прошу меня извинить.
Хуа Чэн без лишних слов лёг в гроб, принц растянулся рядом, и они накрылись крышкой. Стало темно, будто кто-то погасил свет.
Постепенно течение уносило их от берега. Капли барабанили по дереву, а двое внутри лежали тихо, не издавая ни звука, плотно прижатые друг к другу. Каждый раз, когда «судно» подбрасывало на волнах, «пассажиры» наваливались друг на друга. Се Лянь упёрся одной рукой в стенку гроба, пытаясь отстраниться. Он несколько раз ударился головой, и тогда Хуа Чэн потянулся, положил ладонь ему на спину, прижал принца к груди, а другой рукой накрыл его голову. Се Лянь затаил дыхание и прошептал:
– Саньлан… может, поменяемся?
– О чём ты?
– Ты будешь сверху, а я снизу.
– Какая разница, кто сверху, а кто снизу?
Се Лянь боялся его раздавить. Он сказал:
– Нам плыть ещё по меньшей мере сутки. Ты в теле юноши, а я бог войны, ужасно тяжёлый… – и поспешно добавил: – Только не надо сейчас взрослеть!
В темноте этого было не видно, но принц почувствовал, что Хуа Чэн начал меняться – не сильно, но всё же ощутимо. Он предположил, что князь демонов вернул себе подлинный облик, и догадка подтвердилась, когда тот усмехнулся своим низким голосом. Се Лянь остался лежать у него на груди, однако теперь хоть чувствовал себя менее неловко. Принц осторожно приподнял ногу, пытаясь устроиться поудобнее, но тут Хуа Чэн посерьёзнел и мрачно сказал:
– Не двигайся.
Се Лянь замер, и в тот же миг раздался грохот, гроб наполовину ушёл под воду.
– Что случилось?! – испугался принц.
Шум повторился; гроб перекувырнулся – на счастье, вода не попала внутрь, но ещё несколько подобных кульбитов он мог не выдержать. Хуа Чэн притянул принца к себе и сказал:
– На нас нацелилась какая-то тварь.
