Глава 99
Изощрённый план похищения демонического отродья
Часть вторая
– Что с вами? – воскликнул Се Лянь.
Лань Чан страшно побледнела и не смогла выдавить из себя ни слова. Внезапно у неё в животе как будто что-то взорвалось: недавно плоский, он стремительно надулся в огромный шар, да так, что ещё минута – и лопнуло бы платье. Одежда затрещала по швам, и наружу вырвалось облако чёрного дыма!
Демоницы отпустили Лань Чан и бросились врассыпную. Та продолжала изо всех сил сжимать руками живот, в ужасе крича:
– Успокойся, не шуми!
Дух нерождённого бесновался у неё внутри.
– Гэгэ, отойди назад, – спокойно сказал Хуа Чэн.
– Нет, всё в порядке! – возразил Се Лянь.
Лань Чан, которую всю перекосило от боли, повалилась на колени и взвыла:
– Ну же, будь паинькой! Послушай маму! Веди себя тише!
– Вы его для начала всё же выпустите, – попросил принц.
Лань Чан в исступлении замотала головой и завизжала:
– Нет! Ни за что! Обещаю, я буду держать его у себя, буду о нём заботиться, он больше никому не причинит вреда! Хозяин, умоляю, не забирайте моего сыночка! Я сотни лет его искала! Не отдавайте его этим, на Небеса!
Похоже, все демоны в Призрачном городе были в курсе, откуда явился Се Лянь. Лань Чан взвизгнула и принялась кататься по земле, обхватив живот; тот, казалось, уже не принадлежал ей, а зажил собственной жизнью: сжимался, раздувался и ходил ходуном вправо и влево. Чёрный дым становился всё гуще – судя по всему, этот злобный, мстительный дух, вернувшись в лоно родной матери, восстановил силы и теперь желал творить новые бесчинства. Демоницы, расступившиеся было в стороны, опять собрались вокруг Лань Чан и попытались её удержать, да только куда там. Тогда к делу подключились стоявшие слева демоны мужского пола.
– Смотрите, как надо! – закричали они и ринулись на помощь.
Началась полнейшая неразбериха. Се Лянь сжал кулаки и воскликнул:
– Лань Чан! Этот ребёнок сильнее вас! К тому же он способен причинить вам вред, а вы ему – никогда! Вам с ним не совладать! Он сожрёт вас изнутри так, что один скелет останется! Скорее, выпустите его!
Принц понимал, что, если Лань Чан продолжит упорствовать, рано или поздно жестокий дух выпьет из неё все соки и разорвёт на мелкие кусочки. Единственный способ не допустить этого – вскрыть ей живот. Конечно, это лучше, чем ждать, пока собственный сын погубит женщину, но принцу не хотелось без крайней нужды прибегать к столь радикальным методам и ещё меньше хотелось, чтобы этим вместо него занимался Хуа Чэн. К несчастью, нрав у Лань Чан был крутой – упрямая как осёл, она визжала от боли, но духа выпускать отказывалась.
Дальше так продолжаться не могло. Се Лянь понял, что придётся брать дело в свои руки. Он сжал зубы и пробормотал:
– Прошу меня извинить…
Но стоило ему схватиться за меч, как Хуа Чэн остановил его и тихо сказал:
– Не надо.
В тот же миг из живота Лань Чан вырвался сноп золотого света – столь ослепительный, что толпившаяся вокруг нечисть разбежалась, вереща:
– Это ещё что?!
Се Лянь смотрел не отрываясь: сияние постепенно угасло, живот Лань Чан сдулся, а ребёнка, что так неистово рвался наружу, удерживал пояс, затянутый у женщины на талии. С виду он был самый обычный, ничем не примечательный, но, разглядев вещицу, Се Лянь пришёл в изумление:
– Откуда это у вас?!
Ткань выцвела, вышивка и узоры, некогда украшавшие её, заметно поблёкли, но всё же Се Лянь не сомневался: золотой пояс когда-то принадлежал небожителю – и, судя по качеству работы, бессмертному с вышних Небес!
Среди богов сохранялась традиция дарить подобные изысканные подарки. Когда мужчина преподносил кому-то свой пояс, это считалось знаком большой симпатии. Нет нужды уточнять, какой именно смысл в это кладывался – такую вещь кому попало не подаришь, да и потерять её непросто. Теперь, почувствовав, что хозяйке угрожает смертельная опасность, артефакт явил свою силу.
– Неужто ваше дитя, оно… – начал было Се Лянь, но осёкся: сообразил, что нехорошо спрашивать о таком у женщины при всём честном народе, даже если народ – сплошная нечисть.
– Нет! – закричала Лань Чан.
«Зачем так кричать-то, я даже вопрос задать не успел…» – удивился Се Лянь.
– Выходит, вы продержались эти семьсот-восемьсот лет благодаря поясу? – вслух спросил он.
Услышав это, другие демоницы выпучили глаза от удивления:
– Ой, мамочки, Лань Чан, ты что, настолько старая?!
– А говорила, что тебе триста!
– Нет, она говорила, что двести! Ах, обманщица, скрывала свой возраст!
Около восьмисот лет ушло у духа ребёнка на то, чтобы скопить силы, а значит, его матери было примерно столько же. Но сама Лань Чан не владела мощной тёмной энергией – очевидно, демонице так долго задержаться на этом свете помог именно чудесный артефакт.
Если отцом был небожитель, тогда понятно, отчего дух так свиреп. Бессмертный вступил в тайную связь с простой девицей, но, наигравшись, бросил – а может, чувства остыли. Одинокую девушку постигла страшная участь: у неё из живота заживо вырезали ребёнка. В результате и мать, и дитя обернулись нечистью, а дух нерождённого, вероятно, загубил множество людей. Дело было серьёзное, по важности не уступавшее истории с Сюань Цзи, да и в целом между двумя этими случаями угадывалось нечто общее.
Се Лянь отлично знал, что делать дальше. Он повернулся к Хуа Чэну и сказал:
– Саньлан, она…
– Поступай как считаешь нужным, – перебил тот. – Меня можешь не спрашивать.
Принц кивнул.
Получив разрешение, он развернулся к Лань Чан, которую в тот момент осаждали демоны, терзаемые любопытством.
– Лань Чан, кто отец твоего малыша?
– Вот гад! Убил и не похоронил! Ребёнка заделал, а растить не стал!
– Так кто он? Надо отомстить негодяю!
Лань Чан сжала зубы, глянула на Се Ляня и пробормотала:
– Кто ж ещё…
Она не назвала имени, но Се Лянь и так уже всё понял.
– Вам придётся отправиться со мной на Небеса, – сказал он.
– Ну уж нет! – завопила Лань Чан.
Но её согласие значения не имело: в любом случае принц должен был забрать несчастную.
– Этот дух кровожаден как никто, – серьёзно сказал он. – Как знать, сколько невинных жизней он загубил? Теперь, когда всё открылось, вы не сможете его защитить. Остаётся только уведомить Небеса и устроить очную ставку. Если окажется, что тот небожитель – честный мужчина, просто между вами произошло недопонимание, он признает сына, а потом уже решим, что делать. Но если он намеренно обидел вас или совершил другой, более тяжкий проступок, с него надо спрашивать по всей строгости. Как бы то ни было, этот дух – и его сын. Кому, как не отцу, разбираться с последствиями?
Нелюди были с ним согласны. При одной мысли о том, что Лань Чан отправится на Небеса, они пришли в восторг: ну и скандал она там закатит! Собравшиеся принялись её уговаривать:
– Ну, Лань Чан, чего тебе бояться! Поквитайся с гадом!
– Не сознается – мы его храмы сожжём!
Се Лянь обратился к Хуа Чэну:
– Я срочно отбываю в небесную столицу, чтобы доложить о случившемся.
Лань Чан ещё сопротивлялась, но уже понимала, что дело решённое. Она на мгновение застыла – и вдруг бросилась в ноги Хуа Чэну со словами:
– Хозяин, спасибо вам за доброту! Спасибо, что приютили! Поджог во дворце я устроила от отчаяния! Простите, что нарушила законы Призрачного города! Прошу, не держите на меня зла.
Демоны не могли поверить, что она, обычно такая наглая, распущенная девица, способна на подобные речи. А вот Хуа Чэн ни капли не удивился.
– Что ж, гэгэ, – сказал он Се Ляню, – жаль, что приходится расставаться в такой спешке. Буду ждать твоего возвращения, чтобы на сей раз оказать достойный приём.
Принц кивнул и вместе с Лань Чан отправился прямиком на Небеса.
Оказавшись в столице, Се Лянь сразу воспользовался сетью духовного общения и объявил:
– Господа! Прошу всех собраться во дворце Шэньу. Нужно кое-что обсудить.
Отправив сообщение, он незамедлительно повёл Лань Чан во дворец императора. Демонам туда вход был заказан, так что пришлось дожидаться Цзюнь У снаружи, чтобы тот даровал своё высочайшее разрешение.
Вскоре один за другим начали появляться небожители. Видя Се Ляня в компании ярко размалёванной женщины, столь непохожей на местных, они таращились на него во все глаза.
Последним вошёл бог войны в чёрных одеждах. Окинув взглядом зал, он на миг застыл. Лань Чан обернулась в его сторону и тут же опустила голову; губы её задрожали. Но Му Цин лишь невозмутимо спросил:
– Ваше высочество, кто эта дама?
Услышав титул Се Ляня, Лань Чан переменилась в лице и повернулась к принцу, будто припомнила что-то, но ещё не была до конца уверена. Тут подоспели братья Повелители Воды и Ветра – оба в белых летящих одеждах, каждый держал в руках по вееру, которыми они изящно обмахивались.
– Ой, настоятель, вы зачем с собой демоницу привели? – спросил Ши Цинсюань.
– Настоятель? – переспросил Се Лянь.
«О чём он? – удивился про себя принц. – Вряд ли о святилище Водяных Каштанов. Неужели о храме Тысячи Фонарей?» Но он не знал, как ответить, и притворился, что не расслышал.
Ши Цинсюань с довольным видом прошёлся по залу, обмениваясь приветствиями с другими небожителями, а затем опять подал голос:
– Мне кажется или у сестрицы-демоницы что-то в животике? Похоже, что…
С этими словами он подошёл ближе и потянулся к Лань Чан. Ши Уду резко захлопнул веер и окрикнул его:
– Цинсюань!
Ши Цинсюань сразу же отдёрнул руку.
– Я просто почувствовал сильную тёмную энергию и хотел проверить, не опасно ли…
– Какой стыд! – набросился на брата с упрёками Ши Уду. – Ты мужчина, да ещё небожитель, как можно так грубо вести себя прямо во дворце Шэньу? И… Нет, даже не думай! Женщине трогать чужой живот тоже неприлично! Немедленно верни себе нормальный облик!
Линвэнь покачала головой, убрала бумаги под мышку, подошла к демонице и положила ладонь ей на живот. Спустя какое-то время она убрала руку и мрачно сказала:
– Какой злобный дух… Сколько ему лет?
– Около семи-восьми сотен, – ответил Се Лянь.
Он поведал собравшимся, как дважды повстречался с этим духом, как тот навредил беременной супруге купца и о роли Лань Чан в этой истории. Про то, что произошло в Призрачном городе при участии Хуа Чэна, принц, разумеется, умолчал. Сама демоница тоже не стала поднимать эту тему. Закончил Се Лянь словами:
– Вот как обстоят дела. Не знаю, что сейчас с отцом ребёнка, жив ли он ещё, служит ли по сей день на Небесах… Нет ли тут какого-то недопонимания, в курсе ли он вообще? Чтобы это выяснить, я и привёл девушку сюда.
Фэн Синь нахмурился:
– Если это не недоразумение, то редкая безответственность: бросить на произвол судьбы на сотни лет сына и его мать!
Пэй Мин расслабленно скрестил руки на груди:
– Я согласен с генералом Наньяном, недостойное поведение. Не знаю, кто отец этого… ребёнка, но, если он сейчас здесь, самое время выйти и признаться.
Как только он это сказал, присутствующие впились в него взглядами и в главном зале дворца Шэньу повисла звенящая тишина.
Наконец Пэй Мин прервал молчание:
– Господа, я думаю, вы ошибаетесь на мой счёт…
Ши Цинсюань даже веером обмахиваться перестал.
– Наоборот, мы слишком хорошо вас знаем!
– Я здесь ни при чём! – возразил генерал.
По залу прокатились смешки. Ши Уду с Линвэнь – и те смотрели на генерала недоверчиво. Пэй Мин разволновался, потёр ладонью лоб и воскликнул:
– Я… я знавал кое-каких девиц из мира демонов, но эту даму, честное слово, впервые вижу!
Прозвучало вполне убедительно. Не мог же он, в самом деле, позабыть о собственных приключениях? За ним закрепилась слава сластолюбца, но никогда генерал не скрывал своих романов и готов был нести за них ответственность – средства на это у него водились. Женщины, которых он любил, – за исключением подобных Сюань Цзи, что сами пожелали разорвать с ним связь, – остаток жизни проводили, купаясь в роскоши и ни в чём не ведая нужды. Если бы при жизни эта девица хоть раз возлегла с Пэем-старшим, её бы не постигла такая участь: попасть в руки убийц, что вырвали дитя из чрева, и обернуться демоном.
В добавок Пэй Мин был крайне разборчив и требователен к внешности своих избранниц. Все его любовницы без исключения блистали красотой, и больше всего он ценил естественную привлекательность. Лань Чан же, напротив, была так размалёвана, что за белилами лица не видно. Ни наружностью, ни вкусом, ни речью и манерой держаться она не походила на подругу сердца генерала. Все присутствующие ясно это сознавали и оттого почти поверили его словам. Почему почти? Да потому что всем охота было посмотреть, как оправдывается бог войны, угодив в такую передрягу. Зрелище хоть куда – неважно, правду говорит он или нет.
Изначально Се Лянь тоже грешил на Пэй Мина: история была вполне в его стиле. Но сейчас он глядел генералу в глаза и видел, что тот абсолютно искренен. Се Лянь засомневался, вспомнив слова Хуа Чэна: не в характере Пэя-старшего пакостить исподтишка. Принц сказал задумчиво:
– Когда я спрашивал Лань Чан об отце ребёнка, она ответила вопросом на вопрос – кто же ещё?.. Я сразу вспомнил генерала Мингуана. Но раз он отрицает эту связь, выходит, произошло недоразумение. И правда, не может же он быть во всём на свете замешан… Лучше спросим…
Неожиданно для всех Лань Чан выпалила:
– Это не он.
Удивлённый, Се Лянь повернулся к ней, и демоница повторила:
– Это не он.
– Что? Не он? – холодно переспросила Линвэнь.
– Получается, нет, – нарочито любезно поддакнул Ши Уду.
– Я же говорил! – возмутился Пэй Мин. – Вам лишь бы позлорадствовать! Смотрите, дождётесь у меня!
Небожители сначала сникли, но потом вновь воспрянули духом: в конце концов, про Пэя-старшего похабные сплетни ходили постоянно – подумаешь, очередная история о его приключениях! Однако если это не он, значит, тут замешан другой мужчина – возможно, даже кто-то из присутствующих. Тогда впереди их ждёт куда более интересное представление!
Совсем недавно в Призрачном городе Лань Чан намекала на Пэй Мина, а теперь отказывалась от своих слов. Се Ляню это показалось странным, однако он не подал вида и просто спросил:
– Кто же это?
Лань Чан посмотрела на него в упор и выплюнула:
– Ты.
Се Лянь решил, что она не договорила, и уточнил:
– Что я?
– Я говорю, это был ты!
