Глава 98
Изощрённый план похищения демонического отродья
Часть первая
Се Лянь опешил. Принца не покидало ощущение, что он уже видел подобное раньше, но подробности ускользали от него. Далёкие воспоминания были подобны картинам, покрытым пылью: как он ни вглядывался, не мог рассмотреть детали.
Он потянулся к цветку, поднял его и стал внимательно изучать, погрузившись в свои мысли. Хуа Чэн, который уже отложил кисть и медленно растирал тушь, спросил:
– Что такое?
Се Лянь лишь неуверенно улыбнулся:
– Ничего. Просто люблю такие цветы, их аромат проникает в самое сердце.
Цветы в храмах не были редкостью, но обычно божествам подносили их большими охапками, отдавая предпочтение ярко-красным или фиолетовым, либо выбирали искусственные, тонкой ручной работы, которые никогда не завянут.
– Так вот почему тебя называют Искателем Цветов под Кровавым Дождём… – задумчиво протянул Се Лянь.
– От тебя, гэгэ, ничего не скроешь, – улыбнулся Хуа Чэн.
Посмеиваясь и беседуя, они наконец совместными усилиями закончили каллиграфический свиток, повторив на нём ту же надпись. Хуа Чэн поднял его, полюбовался с мгновение, а потом с заметным удовлетворением сказал:
– Да, неплохо. Осталось оформить должным образом.
Услышав такую оценку, Се Лянь поперхнулся. А от предложения «оформить» закашлялся ещё сильнее и спросил:
– Уж не собираешься ли ты это на стену повесить?
Увидь давно почившие наставники принца «шедевр», в создании которого их ученик принял непосредственное участие, учёные мужи от негодования бы выскочили из могил.
Но Хуа Чэн улыбнулся:
– Нет. Я буду любоваться им сам, никому не покажу.
Их разговор прервали приглушённые крики снаружи:
– Горит!
– Пожар!
– Дворец невероятного наслаждения горит!
В храме Тысячи Фонарей царила полнейшая тишина, вдобавок слух Хуа Чэна и Се Ляня был куда острее, чем у обычных людей. Они переглянулись.
– Как, опять?! – выпалил Се Лянь.
Только мгновение спустя он осознал, что из его уст эта фраза прозвучала несколько ехидно. Хуа Чэн неторопливо свернул свиток – сама невозмутимость.
– Не переживай, гэгэ, – сказал он. – Побудь пока здесь, а я быстро узнаю, что случилось.
Но Се Лянь не мог оставаться в стороне. С криком «Нет, я пойду с тобой!» он поспешил следом, а в голове в это время крутилась мысль: «Ну почему каждый раз, когда я здесь, Дворец невероятного наслаждения обязательно загорается? Воистину я дух поветрия!» Хоть в этот раз в случившемся не было его вины, он по привычке начал терзаться муками совести. Когда они добрались до места, вся улица уже была окутана густыми клубами дыма, разномастная нечисть носилась туда-сюда с вёдрами, пытаясь погасить огонь. Увидев Се Ляня с Хуа Чэном, они закричали:
– Глава города! Не извольте волноваться, пожар был небольшой, мы всё потушили!
Хуа Чэн промолчал, а вот Се Лянь выдохнул с облегчением и ласково ответил:
– Славно! Спасибо вам за труды.
Демоны, которые не привыкли рассчитывать ни на какую благодарность и уж тем более не ждали похвалы от друга самого́ городского главы, услышав его слова, расплылись в улыбках и загалдели:
– Да какие труды! Делов-то! Это наша обязанность!
Тут только Се Лянь сообразил, что сказал лишнего, ведь не он хозяин дворца… Но раз Хуа Чэн не возразил, наверное, ничего страшного. Мысленно отругав себя, принц наконец выбросил эти сомнения из головы. Они вошли внутрь и осмотрели место, откуда начался пожар. Пострадала в основном крохотная неприметная комнатка в самом углу – вот почему огонь удалось так быстро затушить.
Но увиденное не успокоило Се Ляня – напротив, он насторожился ещё сильнее.
– Поджигатель не стал бы творить подобное ради злой шутки, – рассудил принц. – Он же не сумасшедший. И всерьёз сжечь дворец он тоже не пытался. Похоже, его целью было нас отвлечь… Но от чего? – И вдруг Се Ляня осенило: – Дух нерождённого!
Когда они покидали Дворец невероятного наслаждения, то ещё долго слышали пронзительный плач и стенания, перемежаемые криками: «Матушка!» А теперь этот голос затих!
Они отправились в пристройку, где Хуа Чэн оставил пленённого духа. Сосуд стоял там же, на столике, однако Се Лянь сразу почувствовал неладное, взяв его в руки: слишком лёгким он стал. Подняв крышку, принц убедился, что внутри пусто.
В одиночку дух не смог бы вырваться на свободу, и вывод напрашивался сам собой:
– Его кто-то выпустил, – сказал Се Лянь.
– Нет, его украли, – возразил Хуа Чэн, однако он вовсе не выглядел обеспокоенным. – Мои серебряные бабочки знатно потрепали его, он совсем обессилел и не мог уйти без посторонней помощи.
– Что ж, это упрощает дело. Саньлан, здесь есть охрана, которая следит за тем, кто входит и выходит из дворца? Возможно, они видели кого-то подозрительного?
– Охраны нет.
– Совсем? – удивлённо захлопал глазами Се Лянь.
– Нет и никогда не было.
Теперь Се Лянь понял, почему в прошлый раз, когда он рыскал по Дворцу невероятного наслаждения, не встретил ни одного стражника. Принц ещё подумал, что, возможно, они отлично маскируются и он их попросту не заметил. Ему в голову не приходило, что охраны может не быть вовсе.
– Неужели ты настолько уверен в безопасности дворца?
– Гэгэ, ты обращал внимание на двери? – ответил вопросом на вопрос Хуа Чэн.
– Пожалуй, нет… – задумался Се Лянь. – Они какие-то необычные?
– А как же! – Хуа Чэн указал на вход в пристройку: – Никто, кроме хозяина, не может самовольно вывести отсюда кого-то или вынести вещь, которая ему не принадлежит. Без исключения. Дверь просто не откроется, и он останется заперт внутри.
Се Лянь припомнил, что в прошлый раз в основном прокладывал себе путь, бросая кости, а покинул дворец благодаря Повелителю Ветра, который призвал вихрь и снёс крышу. Дверью они в тот раз не воспользовались. Принцу больно было думать о том, как грубо он тогда себя повёл. Чем настойчивее эти мысли лезли ему в голову, тем старательнее он от них отмахивался – от волнения даже пот выступил. После короткой паузы Се Лянь опять спросил:
– А если бы ты, допустим, украл у меня драгоценный артефакт и спрятал во Дворце невероятного наслаждения? Смог бы я его забрать, будучи хозяином?
– Конечно нет, – вздёрнул брови Хуа Чэн. – Что попало мне в руки, то моё. Только, пожалуйста, не возводи на меня напраслину: никогда я у тебя не украду.
Се Лянь закашлялся.
– Да-да, я знаю, поэтому и сказал «допустим». К тому же… у меня и красть-то нечего…
Хуа Чэн, усмехнувшись собственной удачной шутке, продолжил:
– Как видишь, стащить что-то у меня и остаться незамеченным невозможно. И никакая охрана мне для этого не нужна.
Сначала Се Лянь предположил, что тот, кто украл дух ребёнка, ушёл не через дверь, а воспользовался каким-то другим способом. Он огляделся по сторонам: крыша, пол и стены были в полном порядке – никаких следов побега. Тогда принца посетила ещё более смелая догадка: а что, если вор до сих пор внутри?
Прятаться здесь было особо некуда, но существовало немало способов стать невидимым. Прямо сейчас злоумышленник мог стоять рядом и тихо следить за каждым их шагом. Се Лянь ещё раз внимательно осмотрелся, проверяя, нет ли где искажения пространства, но ничего не обнаружил, и интуиция подсказывала, что в комнате нет никого, кроме них. В итоге от этой версии Се Лянь тоже отказался.
Тут Хуа Чэн улыбнулся:
– Не волнуйся, гэгэ. Я знаю способ отыскать вора.
Се Лянь повернулся к нему, задумался, а потом его осенило.
Они принялись спокойно ждать. Вскоре снаружи послышался нестройный гомон; он становился всё ближе, и наконец к пристройке пробилась орава демонов. Они столпились снаружи, подобные рою пчёл, и загалдели:
– Глава города, зачем вы нас вызвали? Какие будут приказания?
По самым скромным подсчётам, их набежало не менее тысячи – едва уместились в просторный двор. Руководил собравшимися человек в маске. Он обратился к Хуа Чэну:
– Господин, здесь все, кто сегодня появлялся на этой улице. Призрачный город закрыт, никому не уйти.
Услышав вновь голос этого молодого мужчины, Се Лянь невольно сосредоточил на нём своё внимание.
– Хозяин, а поджигателя поймали? – шумели нелюди.
– Говорят, ещё и спёр что-то! Совсем страх потерял! Видать, решил по второму разу умереть!
– Ишь ты, смельчак выискался. Дворец спалил и вещи свистнул. Про таких говорят: не боится копать землю, когда на небесах горит звезда Тайсуй! Ему это с рук не сойдёт! Верно, хозяин?
И хотя о нём речи не шло, Се Лянь всё равно почувствовал себя так, будто его пронзило несметным количеством стрел. Ведь в прошлый раз именно он поджёг Дворец невероятного наслаждения, выкрал из темницы узника, а князь демонов отпустил их восвояси…
Пристыженный, принц закашлялся и посмотрел в сторону Хуа Чэна – тот в ответ одарил его очень выразительным взглядом. Се Лянь совсем скис и поскорее отвёл глаза.
Наконец Хуа Чэн заговорил:
– Тот, кто украл дух ребёнка, пусть сделает шаг вперёд. Не тратьте моё время, – властным голосом повелел он.
– Так это кто-то из наших? – изумлённо завопила нечисть.
– Я думал, это чужак…
– А ну, покажись!
Толпа забурлила, как море в шторм, но шум постепенно стих, а из толпы никто так и не вышел.
– Отлично, – сказал Хуа Чэн. – Действительно смело. Ладно, расступитесь: мужчины влево, женщины вправо.
Демонов этот приказ удивил, но они не решались перечить и моментально повиновались. Толпа шустро разделилась на две половины: слева сгрудились демоны мужского пола, тяжело пыхтя и ворча басом, а справа – демоницы, кокетливые и соблазнительные. Хуа Чэн с Се Лянем переглянулись и, не сговариваясь, пошли направо. Они бегло осматривали девиц, пропуская по десять с лишним за раз. Сделав несколько шагов, Се Лянь остановился возле одной. На ней было длинное платье, а кожа покрыта таким толстым слоем белил, что лица не разглядеть. Но даже под этим вычурным, кричащим макияжем Се Ляню она показалась смутно знакомой.
– Лань Чан? – уточнил он.
Та обомлела – будто сама призрака увидела. Се Лянь угадал: перед ним стояла та самая склочница, что в прошлый раз привязалась к принцу на улице, устроила перебранку с мясником, а впоследствии ославила Се Ляня на весь Призрачный город, трубя на каждом углу о его «мужском бессилии».
Отойдя от потрясения, она подбоченилась, подняла голову и выпалила:
– Чего надо? Ты сам сказал, что болен! Я на тебя напраслину не возводила! А ты решил подставить меня, чтобы отомстить?
Несмотря на волнение, обступившие их демоницы не удержались и тихонько захихикали. Хуа Чэн подошёл ближе. Хотя лицо его не выражало никаких эмоций, Лань Чан заранее перепугалась – спеси в ней заметно поубавилось.
Се Лянь сказал ласково:
– Шутите как угодно, греха в этом нет. А вот дух нерождённого погубил множество людей. Он очень кровожаден, его нельзя отпускать на свободу. Будьте любезны, отдайте его нам.
Даже под белилами было заметно, как побледнела Лань Чан. Она попятилась, но окружавшие её со всех сторон демоницы быстро отрезали ей путь к бегству. Поняв, что улизнуть не получится, она запричитала:
– Не знаю, о чём ты говоришь! Какой ещё дух нерождённого?
– Пожалуйста, отдайте, – повторил Се Лянь.
– Да чего отдать-то? – возмутилась Лань Чан. – Ничего у меня нет! Ты утверждаешь, будто я что-то стащила из покоев главы города, да только всем известно: украсть у него невозможно – не получится даже за дверь выйти!
– Правда-правда, это все знают! – закивали нелюди, и даже демон с кабаньей головой поддакнул.
Лань Чан продолжила:
– Пожар во дворце был только что. Я всё это время находилась на улице, никуда не отлучалась. Если, по-твоему, я что-то взяла, то как бы успела это спрятать?
С этими словами она протянула руки, показывая, что они пусты, и даже задрала подол, чтобы продемонстрировать, что ничего под ним не прячет. Однако Се Лянь сказал:
– Лань Чан, в прошлую нашу встречу на улице дул ледяной ветер, но вы были одеты очень легко. Сегодня тепло и солнечно – отчего же облачились в длинное платье? Вам просто захотелось разнообразия?.. Или пытаетесь что-то скрыть?
Когда он заговорил об этом, остальные тоже обратили внимание на наряд демоницы. Се Лянь ещё мягко выразился, назвав одежду лёгкой – обычно её прелести так и выскакивали наружу. Однако сегодня она, вопреки обыкновению, надела длинное платье, скрывающее талию и ноги. И что более странно: недавно, когда Се Лянь с Хуа Чэном гуляли по Призрачному городу, а демоны обхаживали их, поднося всевозможные яства, её нигде не было видно. А ведь Лань Чан обожала уличные перебранки и сплетни, не упускала случая рассказать кому-нибудь о том, что «я совсем не виновата, это у него мужская хворь!».
Собравшиеся заволновались, но Се Лянь спокойно сказал:
– Вы не выносили ничего чужого. Забрали лишь часть самой себя – духа, что сейчас у вас в животе!
Если вор не сбежал из дворца обходными путями и не затаился в пристройке, значит, у него оставался один вариант: спокойно выйти через главные двери.
Дух рождённого ребёнка стал бы отдельным существом. Но этого вы́резали из чрева до того, как он успел появиться на свет, и потому, вернувшись в живот матери, он снова стал её частью; плоть от плоти, связанные кровным родством, они сливались в единое целое. Благодаря этому им удалось беспрепятственно миновать все преграды и не таясь покинуть Дворец невероятного наслаждения.
Так Се Лянь и пришёл к выводу, что украсть дух могла только демоница, да не любая, а именно та, которая должна была произвести младенца на свет. Достаточно было закрыть Призрачный город, согнать всех женщин, что появлялись сегодня на улице, в одно место, и среди них отыщется воровка. Похоже, Хуа Чэн просчитал это ещё раньше – сразу же как вошёл в пристройку.
Вдруг Лань Чан громко вскрикнула и судорожно схватилась руками за живот.
