Глава 9

Вошедший в комнату отдыха Юдин сразу увидел, что именно я держу в руке. В глазах промелькнул целый веер чувств: радость, смятение, растерянность, паника.

— Отдай! — воскликнул он, наконец определившись.

— Ну дай почитать-то, — сказал я, убирая его сборник стихов за спину. — Мало того, что тихушник, так ещё и жадина!

— Я не хотел тебе это показывать! — резко сказал Илья. Он начинал злиться, глаза сузились, ноздри раздулись. — Отдай, говорю!

— Илюх, ну подожди, не горячись, — я попробовал его остановить уперевшись ладонью в грудь. — Чего ты так закипел-то?

— Потому что! — рявкнул он. — Отдай!

— Подожди, я не понял, то есть здесь твой сборник стоит на всеобщее обозрение, ты даже пациентам даёшь почитать, а мне нельзя? Ты можешь объяснить, почему?

— Да потому что ты меня с детства позорил с моими стихами! — выпалил он, скрестил руки на груди и отвернулся. — Ты всегда называл меня бумагомаракой и стихоплётом, ржал надо мной. Мне это всё не нужно!

— Прости Илюх, но я это всё не помню, — пожал я плечами. — Мне очень жаль, что это имело место, прости.

— Отдай мне книжку, и мы забудем об этом, — уже более спокойно сказал он, повернулся ко мне и протянул руку в ожидании.

— Можно я почитаю, а потом верну в целости и сохранности, хорошо?

Юдин внимательно посмотрел мне в глаза, понял, что я не вру и не издеваюсь и пошёл на попятную.

— Ладно, — кивнул он. — Бери. Но если снова начнёшь издеваться, я тебе этого никогда не прощу.

— Не переживай, этого не будет, — заверил я его.

— А ты, кстати, чего здесь забыл? — спросил вдруг Илья подозрительно сощурившись.

— Вот он, собственник, — усмехнулся я. — Территорию охраняет. Надеюсь, хоть углы не пометил. Хочешь сказать я не имею права здесь находиться?

— Имеешь, — неохотно ответив надулся Илья.

— За отчётами пришёл всего-навсего, — хмыкнул я. — Заодно решил посмотреть, чем вы тут живёте. Вот случайно увидел твою книгу.

— Ясно, — кивнул Юдин. — Ладно, пойду дальше работать.

— А сам-то зачем приходил? Я тебе помешал?

— Хотел кофе попить, но теперь в другой раз, ничего страшного, — произнёс Илья и до того, как я успел предложить попить кофе вместе, вышел из комнаты.

Я забрал отчёты, томик стихов и пошёл обратно в свой кабинет. Какие мы нежные, поржать над стихами нельзя. Небось было это в подростковом возрасте, а он до сих пор простить не может. Зато теперь спокойно ознакомлюсь с его творчеством. Когда я впервые узнал про то, что Илья пишет стихи, хотелось как-то аккуратно к этой теме подойти, по-другому, а получилось скомкано.

Приём я на сегодня удачно не назначил и было время спокойно поработать с документами. Часам к десяти я успел выпить пару чашек кофе, составить отчёт, в который оставалось добавить только сводные цифры и написать обращение в министерство здравоохранения с просьбой введения успешно опробованных препаратов в общий оборот и в рекомендации по лечению.

Первым о готовности мне позвонил Гартман. Странно, я ожидал особой прыткости от Демьянова, который уже был выдрессирован в этом плане Обуховым. Я взял в кладовке пару коробок с таблетками, пару коробок с клеем, несколько тюбиков для отца, они им точно будут пользоваться нечасто, сел в машину и поехал для начала на станцию скорой помощи.

— Вот что у меня для вас есть! — произнёс я, опуская коробку на стол перед Иосифом Матвеевичем.

— И что это, Александр Петрович? — главный лекарь скорой помощи обрадовался моему подношению даже ещё не узнав, что там. Знает уже, что я ему не дохлых лягушек притащил, а нечто очень полезное.

— Клей, — коротко ответил я, усевшись поудобнее и взяв в руки папку с бумагами, которую он сразу подвинул в мою сторону.

— Клей? — удивился Гартман с некоторым разочарованием. — С конторским клеем у нас слава Богу нет проблем, всё что надо сразу подклеивается.

— А это — необычный клей, — улыбнулся я. — Для склеивания ран. Он схватывается мгновенно. Когда нет возможности наложить пациенту швы и вместо того, чтобы на рану просто накладывать повязку с гемостатиком, можно нанести этот клей и прижать края раны друг к другу на несколько секунд. Всё, вопрос решён.

— Думаете таких пациентов и к лекарям теперь везти не придётся? — спросил Гартман, распечатав коробку и держа волшебный тюбик в руках.

— Вряд ли вы полностью замените клиники и лечебницы в этом плане, но в некоторых случаях это может оказаться очень полезно. Спасибо вам за отчёт, поехал я собирать дальше, сегодня уже отдам Обухову.

— Этот клей такой сильный и быстрый? — решил уточнить Иосиф Матвеевич. — Или придётся намазать и полчаса сидеть ждать, пока края раны фиксируются?

— Достаточно несколько секунд и готово, — ответил я и подняв глаза увидел, что он открывает тюбик. — Крайне не советую пробовать склеить пальцы, долго будете так ходить.

— Понял, — Гартман поспешно закрыл тюбик и убрал в коробку. — А может чаю, Александр Петрович?

— Я бы с огромным удовольствием, но в другой раз. Как там, кстати, ваша супруга поживает?

— Уже получше, вашими стараниями, Александр Петрович, — улыбнулся он. — Мы к вам теперь завтра?

— Да, — кивнул я. — Желательно пораньше. Дело движется, но работы ещё немало, надо убирать метастазы. Так что до завтра и настраивайтесь на длительное лечение.

— Насколько длительное, год? — нахмурился Иосиф Матвеевич.

— Да ну, что вы, — улыбнулся я и махнул рукой. — Месяц максимум, а то и меньше. Ну пары процедур точно не хватит. Так что до завтра.

Демьянов несколько по-другому подготовился к моему приезду, столик был уже накрыт для чаепития на двоих. Когда я входил в кабинет, он как раз наполнял чашки ароматным чаем, теперь уже не отвертеться.

На поставленную на стол коробку он смотрел с восторгом и с опаской одновременно.

— И чем вы меня сегодня порадуете, Александр Петрович? — спросил Вячеслав Анатольевич, нацепив дежурную улыбку. Глаз ни разу не дёрнулся, отвык от меня совсем, расслабился.

— Клей для обработки ран. Когда возникает сложность с наложением швов и заживлением раны с помощью магии, можно нанести клей, прижать края раны друг к другу и готово.

Пока я это говорил, накладывал сахар в чай, Демьянов ковырялся в коробке. Потом я увидел его испуганные глаза и намертво склеенные между собой большой и указательный пальцы на его левой руке. Классика. Не успел предупредить.

— И что мне теперь делать? — у Вячеслава Антоновича были такие глаза, словно его укусила «чёрная вдова» и он понимал, что скоро умрёт.

— Пока что ничего, — вздохнул я и сдержанно улыбнулся, хотя очень хотелось заржать. Косяк вполне в духе Демьянова, хотя на его месте мог оказаться каждый. — Хорошо, что не ладонь к лицу приклеили. Кожа на пальцах с толстым роговым слоем, клей окончательно засохнет и пальцы потихонечку можно будет разъединить. Извиняюсь, что не сказал об этом с порога. Когда будете раздавать сотрудникам, предупреждайте сразу, до того, как дать им тюбик в руки.

— Они точно не срастутся и не останутся так на всю жизнь? — с обречённым выражением лица спросил Демьянов.

— Точно не срастутся, — успокоил я его. — Поверьте, испытано на себе лично.

— Хух, ну ладно, — с облегчением выдохнул он и наконец улыбнулся. Видимо мой пример подействовал успокаивающе. Он пошевелил пальцами и площадь соприкосновения уже стала немного меньше. — Ага, потихоньку отходит. А рана также не развалится?

— Нет, рана не развалится. Вы, кстати, отчёт приготовили?

— О, да! — спохватился Вячеслав Антонович, нашёл в груде бумаг на столе нужные и протянул мне. Руку со склеенными пальцами так и продолжал держать на уровне лица, будто так удобнее.

— Никаких серьёзных нареканий к препаратам не было? — спросил я, допивая чай. — Может какие-нибудь побочные эффекты яркие.

— Яркие? — переспросил Демьянов, задумчиво глядя на склеенные пальцы. — Да тут у нас один знахарь перестарался с охлаждающей жидкостью. Решил, что так можно обезболить перелом костей голени и лил это на кожу, пока напрочь не отморозил. Потом пришлось лечить не только перелом, но и ожог, то есть обморожение. А блокаду с местным анестетиком он сделать не додумался. Но я ему хорошо мозги прополоскал, надолго запомнит.

— Понятно, — хмыкнул я. — Ну, это побочка по глупости, препарат не виноват. Если скальпелем пересечь сонную артерию скальпель не виноват.

— Ага, — кивнул Демьянов, продолжая шевелить склеенными пальцами. — Во, ещё немножко отошло.

— Скоро отлипнет, — заверил я его.

Можно было бы растворить клей димексидом, но здесь такого вещества в арсенале не было, так разберётся потихоньку. А мне пора скакать дальше, теперь к отцу. Надо заехать и прикупить что-нибудь эксклюзивное к чаю. Меренговый рулет с клубникой, например. Я специально не налегал на сладости у Демьянова с таким расчётом.

— А с рулетиком ты замечательно угадал, — сказал отец, когда я водрузил прозрачную коробку с этой красотой на стол, вроде как не по делам пришёл, а чисто чаю попить. — С клубникой мама любит больше всего, сейчас я её позову.

Отец вышел из кабинета, правда не знаю зачем, мог бы позвонить. Я долил воды в чайник и поставил кипятиться. Где у отца в кабинете находятся чайные принадлежности я прекрасно помнил и за те несколько минут, что был в кабинете один, успел накрыть стол на троих для чаепития. Нашёл даже на столе подготовленную для меня информацию по применению новых препаратов. Когда вошли родители, я как раз перебирал листы наблюдений и сводные таблицы.

— Уже нашёл? — улыбнулся отец. — Шустрый ты. Можешь забирать, всё готово.

— Здравствуй сын! — мама вошла почти сразу вслед за отцом, приобняла меня за плечи и чмокнула в щёку. — Как твои дела? Всё успеваешь? А то нагрузил на себя непомерный груз.

— Всё хорошо, мам, не волнуйся, — улыбнулся я ей. — Справляюсь потихоньку.

— Ну тогда режь давай рулет, а то у меня от одного его вида уже слюнки текут, — сказала она, глядя на принесённое мной угощение и потирая руки.

Я разделил рулет на равные доли на троих, разлил чай по чашкам и сел в кресло. Прямо небольшая семейная идиллия. Но, часто бывает, что такие приятные моменты внезапно прерываются неожиданным вопросом. Также произошло и в этот раз.

— Саш, скажи пожалуйста, — сказала мама, доев рулет и вытирая руки салфеткой. — А у тебя с Настей Вишневской всё серьёзно?

От неожиданности я чуть чаем не поперхнулся. Глупо было бы предполагать, что отец ничего ей не сказал про Настю и про то, как по моей просьбе он подключил юриста для решения вопросов её наследства. Теперь вопрос мамы вполне закономерен.

— Наверно да, мам, — ответил я, пытаясь быстрее проглотить последний кусочек рулета. — По какой причине спрашиваешь?

— Ну мне же интересно, что творится в жизни моего сына, — уклончиво ответила она, пожав плечами. — Не только на работе, но и в личной. Ты же сам ничего не рассказываешь.

— Да просто я думал, что время ещё не пришло, — честно ответил я. — Думал об этом более официально сообщить, когда всё станет более определённо.

— Сообщи пока неофициально, — хмыкнула мама. — Мне же не всё равно, может помощь какая нужна или просто материнский совет.

— Помощь пока не нужна, спасибо за предложение, — ответил я слегка напрягшись. Ещё не хватало сейчас в этом плане помощи и советов.

— Может ты приведёшь как-нибудь её к нам домой? — спросила мама спокойным тоном, словно интересовалась, не идёт ли на улице дождь. — Познакомимся поближе. Я её даже не видела ни разу.

— Хорошо, мам, я подумаю над твоим предложением, — неохотно кивнул я.

Всё-таки считаю, что надо быть на сто процентов уверенным в своём решении связать жизнь с другим человеком, прежде чем вести знакомиться с родителями. Или я не прав? А почему я не уверен? Может я уверен? В конце концов это же не помолвка, мы не свадьбу планировать собираемся, а просто познакомиться, пообщаться. Спрошу-ка я лучше сначала Настю. Но, что-то внутри меня подсказывает, что она возражать не будет.

— Что значит подумаю, Саш? — несколько возмутился отец моим ответом. — Просто приводи и всё, мы же её не съедим. Только предупреди заранее, чтобы мы все были на месте, и чтобы Настюха приготовила к столу что-нибудь эдакое.

— Ладно, договорились, — улыбнулся я, глядя на родителей. Они с одинаковым вопросом в глазах ожидали моего положительного ответа. — Только точно не сегодня, слишком много дел намечено. Не хочу быть вымотанным в такой день.

— Ну хоть на этой неделе? — с надеждой спросила мама.

— На этой, — улыбнулся я. — А теперь прошу меня простить, но мне надо бежать. Если я сегодня не подам Обухову отчёт об использовании инновационных лекарственных средств для министерства здравоохранения, он с меня три шкуры спустит.

— Ладно, беги, — захохотал отец. — Ты нам с тремя шкурами больше нравишься.

Обед я решил организовать себе чуть позже, а пока в желудке усваивался нежнейший меренговый рулет. Разложил на столе собранные по клиникам отчёты и приступил к анализу и сведению данных в одну общую таблицу. Отдельным приложением решил сделать выявленные побочные эффекты с объяснением причин их возникновения и описанием способов борьбы. В целом всё вырисовывалось очень даже красиво, а небольшие отрицательные результаты были в основном связаны с нарушением правил применения или неправильным пониманием показаний к применению. Эти моменты надо будет проработать отдельно и внести соответствующие разъяснения в инструкции к препаратам.

Из головы ещё не выходило данное обещание привести Настю для знакомства с родителями. Надо будет сегодня после работы вытащить её в какое-нибудь кафе и обсудить эту тему.

Не совсем вовремя вспомнил, что хотел сегодня нагрянуть в клинику на Рубинштейна и посмотреть, как они там трудятся. Теперь это уже будет неуместно, тогда я что-нибудь да не успею. Например, останусь без обеда, а на такие жертвы я пойти не готов. И тут в голову пришла замечательная идея — направить туда Прасковью в качестве шпиона. Пройдётся по клинике, посмотрит общую обстановку, может и в кабинеты позаглядывать и сказать потом что случайно ошиблась дверью. Пока они её не знают вполне рабочий вариант. Думал, что такое задание ей не понравится, но она, наоборот, восприняла его с энтузиазмом. Навела марафет и отправилась на разведку.

К часу дня отчёт для министерства был полностью готов к суровому анализу Обуховым, я спокойно пообедал и без десяти два вошёл в лекционный зал.

Сегодня я пришёл на лекцию последним, все студенты уже были на месте. Я окинул зал взглядом, отметил всех присутствующих плюсиками и начал излагать новый материал.

Молодой строптивый доктор меня радовал всё больше. Выражение недоверия и неприятия на его лице исчезли полностью. Вопросы, которые он задавал после окончания лекции выдавали настоящую заинтересованность. А вот мой зам меня этим же порадовать не смог. Несколько вопросов, которые задал он, именно недоверие к новому методу и выражали. Даже кто-то из более молодых начал ворчать, возмущаясь. Похоже со стариком мне придётся попотеть, чтобы доказать свою правоту. Если честно, для меня это было неожиданностью. С первого взгляда он казался наиболее лояльным из всего коллектива.

Окончание лекции ознаменовалось раздачей методических рекомендаций по новому методу, про которые я в прошлый раз просто забыл, а также совершенно новых брошюр по онкологии, приятно пахнущих свежей типографской краской. Их можно было бы раздать и позже, когда у нас будет курс лекций по онкологии, но они все люди не глупые, практикующие лекари и многое из изложенной там информации может им пригодиться и в ближайшее время. Например, то же самое сканирование всего организма для поиска метастазов и основные отличия доброкачественных и злокачественных новообразований. Правильное лечение по любому должно начинаться с правильного диагноза.

Вот теперь со спокойной душой я сел в машину и направился в сторону «Больницы Всех Скорбящих Радости», в гости к Обухову. Везу ему сводный отчёт на растерзание. Останется доволен — напомню про лабораторию.